Это был морской змей с тысячей голов. Если одну отрубали, на ее месте тут же вырастали две новые. Гидра появлялась из ниоткуда, поднимаясь из глубин, чтобы превратить корабль в щепки в своих радужных кольцах и сожрать его команду.
— Ты думал, что тот морской змей — настоящее чудище, но в сравнении с арлекин-гидрой он просто котенок, — стращали они.
Финн была страшно рада, что они плывут так далеко к югу от побережья Эррана.
Однажды, через несколько дней после пробуждения Эшлина, Финн лежала на палубе полубака, играя с молодым волынщиком в нарды. День был теплым и погожим, и все матросы, свободные от вахты, отдыхали на палубах, играя в карты или кости или латая свою оборванную одежду. Дайд играл на гитаре и развлекал матросов песней о моряке на берегу:
Эй вы, забияки, в чьих жилах не кровь, а морская вода!
О Джеке-матросе сейчас я вам песню спою.
Когда после рейса на берег он сходит в порту,
Быстрее него ни один не спускает кубышку свою.
В портовый кабак прямиком отправляется Джек-мореход
И требует скрипку, красотку и бочку хмельного вина.
Так он веселится, пока его не позовет
Ревнивое море — извечная Джека жена.
Диллон ел сушеный бельфрут, свободной рукой поглаживая черные шелковистые уши Джеда, а Джей беседовал о музыкальной теории с Энит, которая сидела в своем кресле, бросая морским птицам крошки черствого хлеба. Воздух вокруг нее побелел от их крыльев, а хриплые крики почти перекрывали веселый голос Дайда.
Даже Дональд вылез из своего камбуза, наслаждаясь теплом и перебросив через фальшборт леску в надежде наловить какой-нибудь рыбы на ужин. Одна Бранг не разделяла всеобщего настроения праздности и блаженства, меряя шагами полубак и с тревогой вглядываясь в горизонт. Между глазами у нее залегла глубокая складка.
— У тебя что, блохи в подштанниках? — лениво спросила Финн, глядя на нее с палубы. — Ты дергаешься, точно курица на раскаленной сковородке.
Бран вспыхнула и покачала головой.
— Я чувствую приближение бури, — отозвалась она. — От этого мне очень не по себе. Боюсь, что она будет сильной.
Эшлин оглянулся на спокойное море и голубое небо. Он был еще более худым, чем обычно, кости на тощих пальцах сильно выдавались.
— Ты уверен? — спросил он. — Я не вижу ни облачка. Бранг беспокойно передернула плечами.
— Я не могу это объяснить, — просто знаю, что надвигается сильная буря.
Сидевшие поблизости моряки подняли ее на смех, но Финн неожиданно встала на ее защиту.
— Бранг не какой-нибудь пустоголовый болван! — воскликнула она. — Он всегда может сказать, когда приближается гроза!
— Наверное, лучше сказать капитану, — посоветовала Энит.
— Ой, можно подумать, что капитан станет слушать какого-то недоростка, — насмешливо заметил один из матросов. — Этот парень даже никогда раньше не был в море, а волос у него на подбородке и вовсе не больше, чем у девчонки.
— Держу пари на недельный паек грога, что еще как послушает! — сказала Финн, поднимаясь на ноги.
— По рукам! — отозвался матрос, хотя один из его друзей спросил с любопытством:
— Так может, этот парень еще и ветер вызывать умеет? Бранг покачала головой, покраснев еще сильнее.
— Но я родился в Шантане, — призналась она. — Там даже самые маленькие гусятницы знают, как завязать узел на тесемках фартука, чтобы был хороший день.
Несколько матросов закивали, но тот, с которым они заключили пари, упрямо сложил руки, глядя на Финн и Бранг, направившихся к капитанской каюте.
— Смотрите, выпорют вас за нахальство кошками, — крикнул он им вслед.
Не обращая на него внимания, Финн забралась по трапу вместе с крадущейся за ней по пятам Гоблин.
— Думаешь, надо? — заколебалась Бранг, но Финн потащила ее дальше, сказав:
— Если ты чуешь бурю, Бранг, наверное, капитан должен об этом знать, тебе не кажется? Разве ты не Ник-Шан?
— Тише! — зашипела Бранг, но Финн лишь рассмеялась, храбро постучав в дверь каюты.
Из-за двери громко спросили, кто там, и она ответила почтительно:
— Это Финн и Бранг, сэр, просим прощения за беспокойство.
— Ну так заходите, — ответил он, и Финн, толкнув дверь, вошла внутрь, втащив за собой Бранг.
Капитан Тобиас и штурман Альфонсус Уверенный склонились над столом, заваленным картами. Эрвин со вторым помощником играли в шахматы за маленьким столиком, втиснутым между двумя удобными кожаными креслами. На столе стоял серебряный кувшин с вином и поднос с серебряными же кубками, а пол покрывал тонкой работы ковер. Если бы не круглый иллюминатор и не колышущийся пол, легко могло показаться, что они очутились в комнате богатого купеческого дома, а не на корабле.
С интересом оглядев роскошную каюту, Финн передала капитану то, что сказала ей Бранг. Штурман нахмурился, а суровый рот Эрвина Праведного сжался, превратившись в еле заметную щель на словно высеченном из гранита лице, но капитан кивнул и сказал резко:
— Спасибо за совет, ребята, мы будем начеку, как и всегда.
— Но вы не думаете, что… — начала было Финн, но он нахмурился и отвернулся. Второй помощник поднялся на ноги и указал им на дверь.
— Но, сэр! — воскликнула Финн, однако добилась лишь того, что большая твердая рука не слишком вежливо вытолкала ее за порог. Дверь захлопнулась перед самым ее возмущенным лицом, и Финн повернулась к Бранг, состроив гримасу.
— Ну и ладно, — философски сказала ее кузина. — Возможно, нам стоит самим задраить люки.
Они поднялись обратно на палубу, встреченные градом насмешек со стороны матросов, которых они изо всех сил старались не замечать.
— Ну, погодите, болваны тупоголовые! Вы еще пожалеете, — было единственным комментарием Финн, встреченным грубым смехом.
Над полными парусами синело небо, ясное и безмятежное. Финн, нахмурившись, посмотрела на Бранг и полезла по снастям вместе с Гоблин, рукой прикрывая глаза от яркого солнца. Там она просидела целый час, раскачиваясь в такт ветру. В конце концов, она слезла и в молчании принялась за свой обед из хлеба с селедкой, потом заступила на вахту вместе с остальными, не поддаваясь на их насмешки.
Мало-помалу небо затянула дымка. Ветер упал, и в горячечном свете заходящего солнца море окрасилось в цвет чеканной меди. Паруса безжизненно повисли на нок-рее. Финн взобралась на полубак и присоединилась к остальным матросам, вглядывающимся в мрачный лиловатый горизонт. Внезапно вдали сверкнула молния, а потом раздался тихий раскат грома.
— Что-то не нравятся мне эти облака, — сказал один из матросов. — Может, сказать капитану…
— Он не поблагодарит вас, — фыркнула Финн. — Капитан не любит советов.
— Ну да, — отозвался моряк, — а кто их любит? Четвертый помощник поднес к глазам подзорную трубу.
Снова раздался гром, на этот раз громче и настойчивей.
— Идет буря, — не без удовольствия сказала Бранг, — и сильная!
Четвертый помощник послал одного из палубных матросов сбегать в капитанскую каюту, и в конце концов капитан вместе с первым помощником показались на палубе. Поднявшийся ветер взметнул фалды их мундиров. Оба угрюмо оглядели зловещее сизое небо. Поднявшиеся волны с угрожающим плеском вздымались и оседали, вздымались и оседали, с разбегу врезаясь в борт маленького кораблика. Зазвучали строгие приказы, и Бранг с Финн переглянулись, бросившись выполнять их. Опуская паруса, Финн сказала работавшему с ней рядом матросу:
— Все, остался ты на неделю без грога.
Он пожал плечами и нахмурился.
Повсюду вокруг них грохотал и рокотал гром, а темное нависшее небо от горизонта до горизонта раскалывали молнии, озаряя бушующее море зловещим светом. Солнце село в тучи, и матросы работали лишь при свете бешено пляшущих фонарей. Проливной дождь барабанил по палубам, обрушивался на головы матросов, лихорадочно задраивавших все люки, закреплявших пушки и бравших паруса на рифы.
Один за другим огромные белые паруса привязывали к реям. Вскоре остались лишь похожие на скелет четыре мачты да изящная паутина такелажа, чернеющие на фоне белых разрядов молний.
Внезапно неистовый ветер сорвал один из парусов. Веревки лопнули, и парус улетел в темноту, в клочья разодранный силой ветра. Корабль накренился. Огромные серые волны перекатывались через нос, захлестывая палубу и сбивая матросов с ног. Раскаты грома заглушали крики страха. Матросы пытались подняться на ноги, цепляясь за веревки или хватаясь за руки тех, кто все еще держался на ногах. Финн с ужасом смотрела, как одного взметнуло над бортом и швырнуло в разъяренное море. На миг искаженное криком лицо заслонило ей весь мир. Потом его поглотили волны, потянувшись к ней жадными белыми когтями. Шатаясь, она вцепилась в перила, чувствуя, как ледяная морось брызг щиплет глаза. Потом рядом очутился Джей, обхватив ее рукой за талию.
— Держись, Финн, — закричал он, перекрывая грохот волн и рев ветра. — Не хватало только, чтобы еще и тебя смыло за борт!
Она вцепилась в его руку, и он подтащил ее к более безопасному месту у главной мачты. Рулевой изо всех сил пытался справиться со штурвалом. Еще одна волна захлестнула палубу, окатив Финн по пояс. Она упала, наглотавшись воды. Джей помог ей подняться, и она мучительно закашлялась. Все вокруг было серым и разъяренным: серое море вздымалось и пенилось, серый ветер свистел в такелаже, серый дождь заливал палубу. Время от времени Финн замечала смутные человеческие фигуры, спотыкающиеся и падающие за борт, или извилистую белую тень еще одного сорвавшегося паруса, но кроме этого она видела лишь серый водоворот перемешавшегося моря и неба.
Громкий треск дерева внезапно заставил всех вскинуть головы. Какой-то миг они прислушивались к ужасающему скрипу, потом бизань-мачта внезапно переломилась, обрушившись вниз вместе с клубком такелажа и изорванных парусов. Люди закричали. Корабль угрожающе накренился и лег на бок. Голодное море заревело, предчувствуя добычу. Финн погрузилась в жалящую, грохочущую, кружащуюся тьму. Ее вертело, как тряпичную куклу, потом больно бросило обо что-то, так сильно, что в ушах зазвенело, а из глаз посыпались искры. Она хлебнула воды, и легкие моментально загорелись огнем. Потом ее нога наткнулась на какой-то твердый предмет, и она инстинктивно от него оттолкнулась, прорвала поверхность и вынырнула на воздух, задыхаясь и давясь морской водой. Кто-то схватил ее за руку и потащил наверх. Слабая, как новорожденный котенок, Финн поползла по наклонной палубе, схватила перепутанный комок веревок и дерева и вцепилась в него.
— Как ты? — ударил ей в ухо тревожный голос Джея. Его плечо поддерживало ее.
— Лучше некуда, — ответила она, хрипло кашляя. — А ты как думаешь?
— Ты выглядишь, как недотопленный котенок, — с неуверенной улыбкой отозвался Джей.
— Гоблин! — мгновенно закричала Финн. — Ох, нет! Моя бедная кошечка!
Ответом ей было жалобное мяуканье, и она, не веря своим ушам, безумными глазами взглянула на такелаж. Там, высоко над их головами, висела крошечная эльфийская кошка, мокрая до нитки и дрожащая, еле видная в косых струях дождя. Всхлипывая, Финн протянула руки, и кошка прыгнула прямо в них, тут же забравшись на шею Финн.
— Бранг, ты должна что-то сделать! — закричал Дайд. — Ты не можешь успокоить ветер?
Бранг покачала головой. Она цеплялась за грот-мачту, с прокушенной губы капала кровь.
— Я не умею! — закричала она.
— Но ты должна сделать хоть что-нибудь! — прокричал Дайд. — Разве ты не Ник-Шан?
Она разрыдалась.
— Меня никто не учил! Только моя старая нянюшка…
— Мне казалось, ты говорила, что у тебя есть Талант, — сказала Финн. — Ты почувствовала приближение бури задолго до того, как мы ее увидели.
Мокрые волосы Бранг облепили лицо, с одежды стекало.
— Чувствовать приближение бури — это ничего не значит! — прокричала она. — Кто угодно, у кого есть хоть капля чутья на погоду, может это. Даже вызвать ветер не так трудно, но успокоить бурю — уже совсем другое дело!
— Ты можешь хотя бы попытаться? — в отчаянии спросил Джей. — Иначе мы все утонем!
Бранг уцепилась за мачту одной рукой, а другой пошарила у себя на поясе, в конце концов ухитрившись развязать кушак. Держа один его конец в левой руке, она как-то умудрилась зубами завязать на нем узел.
О ветер, воющий в ночи,
Этим узлом я связываю тебя,
— затянула она.
Ветер все так же ревел вокруг корабля, который матросы изо всех сил пытались снова поднять на киль. Бранг завязала еще один узел, приговаривая:
О дождь, бушующий в ночи,
Этим узлом я связываю тебя.
Застонав, корабль медленно вернулся на ровный киль — матросам удалось переместить балласт. Но ветер все так же визжал в такелаже, а дождь ледяными струями бил им в лицо.
— Не выходит, — прошептала Финн.
Бранг завязала третий узел на кушаке, выкрикнув:
О гром, грохочущий в ночи,
Этим узлом я связываю тебя!
Она подняла кушак с тремя узлами к неистовствующим небесам, крича:
— Я повелеваю вам, град и дождь, ураган и ветер, морские волны и морская пена, молния и гром, покоритесь моей воле!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49
— Ты думал, что тот морской змей — настоящее чудище, но в сравнении с арлекин-гидрой он просто котенок, — стращали они.
Финн была страшно рада, что они плывут так далеко к югу от побережья Эррана.
Однажды, через несколько дней после пробуждения Эшлина, Финн лежала на палубе полубака, играя с молодым волынщиком в нарды. День был теплым и погожим, и все матросы, свободные от вахты, отдыхали на палубах, играя в карты или кости или латая свою оборванную одежду. Дайд играл на гитаре и развлекал матросов песней о моряке на берегу:
Эй вы, забияки, в чьих жилах не кровь, а морская вода!
О Джеке-матросе сейчас я вам песню спою.
Когда после рейса на берег он сходит в порту,
Быстрее него ни один не спускает кубышку свою.
В портовый кабак прямиком отправляется Джек-мореход
И требует скрипку, красотку и бочку хмельного вина.
Так он веселится, пока его не позовет
Ревнивое море — извечная Джека жена.
Диллон ел сушеный бельфрут, свободной рукой поглаживая черные шелковистые уши Джеда, а Джей беседовал о музыкальной теории с Энит, которая сидела в своем кресле, бросая морским птицам крошки черствого хлеба. Воздух вокруг нее побелел от их крыльев, а хриплые крики почти перекрывали веселый голос Дайда.
Даже Дональд вылез из своего камбуза, наслаждаясь теплом и перебросив через фальшборт леску в надежде наловить какой-нибудь рыбы на ужин. Одна Бранг не разделяла всеобщего настроения праздности и блаженства, меряя шагами полубак и с тревогой вглядываясь в горизонт. Между глазами у нее залегла глубокая складка.
— У тебя что, блохи в подштанниках? — лениво спросила Финн, глядя на нее с палубы. — Ты дергаешься, точно курица на раскаленной сковородке.
Бран вспыхнула и покачала головой.
— Я чувствую приближение бури, — отозвалась она. — От этого мне очень не по себе. Боюсь, что она будет сильной.
Эшлин оглянулся на спокойное море и голубое небо. Он был еще более худым, чем обычно, кости на тощих пальцах сильно выдавались.
— Ты уверен? — спросил он. — Я не вижу ни облачка. Бранг беспокойно передернула плечами.
— Я не могу это объяснить, — просто знаю, что надвигается сильная буря.
Сидевшие поблизости моряки подняли ее на смех, но Финн неожиданно встала на ее защиту.
— Бранг не какой-нибудь пустоголовый болван! — воскликнула она. — Он всегда может сказать, когда приближается гроза!
— Наверное, лучше сказать капитану, — посоветовала Энит.
— Ой, можно подумать, что капитан станет слушать какого-то недоростка, — насмешливо заметил один из матросов. — Этот парень даже никогда раньше не был в море, а волос у него на подбородке и вовсе не больше, чем у девчонки.
— Держу пари на недельный паек грога, что еще как послушает! — сказала Финн, поднимаясь на ноги.
— По рукам! — отозвался матрос, хотя один из его друзей спросил с любопытством:
— Так может, этот парень еще и ветер вызывать умеет? Бранг покачала головой, покраснев еще сильнее.
— Но я родился в Шантане, — призналась она. — Там даже самые маленькие гусятницы знают, как завязать узел на тесемках фартука, чтобы был хороший день.
Несколько матросов закивали, но тот, с которым они заключили пари, упрямо сложил руки, глядя на Финн и Бранг, направившихся к капитанской каюте.
— Смотрите, выпорют вас за нахальство кошками, — крикнул он им вслед.
Не обращая на него внимания, Финн забралась по трапу вместе с крадущейся за ней по пятам Гоблин.
— Думаешь, надо? — заколебалась Бранг, но Финн потащила ее дальше, сказав:
— Если ты чуешь бурю, Бранг, наверное, капитан должен об этом знать, тебе не кажется? Разве ты не Ник-Шан?
— Тише! — зашипела Бранг, но Финн лишь рассмеялась, храбро постучав в дверь каюты.
Из-за двери громко спросили, кто там, и она ответила почтительно:
— Это Финн и Бранг, сэр, просим прощения за беспокойство.
— Ну так заходите, — ответил он, и Финн, толкнув дверь, вошла внутрь, втащив за собой Бранг.
Капитан Тобиас и штурман Альфонсус Уверенный склонились над столом, заваленным картами. Эрвин со вторым помощником играли в шахматы за маленьким столиком, втиснутым между двумя удобными кожаными креслами. На столе стоял серебряный кувшин с вином и поднос с серебряными же кубками, а пол покрывал тонкой работы ковер. Если бы не круглый иллюминатор и не колышущийся пол, легко могло показаться, что они очутились в комнате богатого купеческого дома, а не на корабле.
С интересом оглядев роскошную каюту, Финн передала капитану то, что сказала ей Бранг. Штурман нахмурился, а суровый рот Эрвина Праведного сжался, превратившись в еле заметную щель на словно высеченном из гранита лице, но капитан кивнул и сказал резко:
— Спасибо за совет, ребята, мы будем начеку, как и всегда.
— Но вы не думаете, что… — начала было Финн, но он нахмурился и отвернулся. Второй помощник поднялся на ноги и указал им на дверь.
— Но, сэр! — воскликнула Финн, однако добилась лишь того, что большая твердая рука не слишком вежливо вытолкала ее за порог. Дверь захлопнулась перед самым ее возмущенным лицом, и Финн повернулась к Бранг, состроив гримасу.
— Ну и ладно, — философски сказала ее кузина. — Возможно, нам стоит самим задраить люки.
Они поднялись обратно на палубу, встреченные градом насмешек со стороны матросов, которых они изо всех сил старались не замечать.
— Ну, погодите, болваны тупоголовые! Вы еще пожалеете, — было единственным комментарием Финн, встреченным грубым смехом.
Над полными парусами синело небо, ясное и безмятежное. Финн, нахмурившись, посмотрела на Бранг и полезла по снастям вместе с Гоблин, рукой прикрывая глаза от яркого солнца. Там она просидела целый час, раскачиваясь в такт ветру. В конце концов, она слезла и в молчании принялась за свой обед из хлеба с селедкой, потом заступила на вахту вместе с остальными, не поддаваясь на их насмешки.
Мало-помалу небо затянула дымка. Ветер упал, и в горячечном свете заходящего солнца море окрасилось в цвет чеканной меди. Паруса безжизненно повисли на нок-рее. Финн взобралась на полубак и присоединилась к остальным матросам, вглядывающимся в мрачный лиловатый горизонт. Внезапно вдали сверкнула молния, а потом раздался тихий раскат грома.
— Что-то не нравятся мне эти облака, — сказал один из матросов. — Может, сказать капитану…
— Он не поблагодарит вас, — фыркнула Финн. — Капитан не любит советов.
— Ну да, — отозвался моряк, — а кто их любит? Четвертый помощник поднес к глазам подзорную трубу.
Снова раздался гром, на этот раз громче и настойчивей.
— Идет буря, — не без удовольствия сказала Бранг, — и сильная!
Четвертый помощник послал одного из палубных матросов сбегать в капитанскую каюту, и в конце концов капитан вместе с первым помощником показались на палубе. Поднявшийся ветер взметнул фалды их мундиров. Оба угрюмо оглядели зловещее сизое небо. Поднявшиеся волны с угрожающим плеском вздымались и оседали, вздымались и оседали, с разбегу врезаясь в борт маленького кораблика. Зазвучали строгие приказы, и Бранг с Финн переглянулись, бросившись выполнять их. Опуская паруса, Финн сказала работавшему с ней рядом матросу:
— Все, остался ты на неделю без грога.
Он пожал плечами и нахмурился.
Повсюду вокруг них грохотал и рокотал гром, а темное нависшее небо от горизонта до горизонта раскалывали молнии, озаряя бушующее море зловещим светом. Солнце село в тучи, и матросы работали лишь при свете бешено пляшущих фонарей. Проливной дождь барабанил по палубам, обрушивался на головы матросов, лихорадочно задраивавших все люки, закреплявших пушки и бравших паруса на рифы.
Один за другим огромные белые паруса привязывали к реям. Вскоре остались лишь похожие на скелет четыре мачты да изящная паутина такелажа, чернеющие на фоне белых разрядов молний.
Внезапно неистовый ветер сорвал один из парусов. Веревки лопнули, и парус улетел в темноту, в клочья разодранный силой ветра. Корабль накренился. Огромные серые волны перекатывались через нос, захлестывая палубу и сбивая матросов с ног. Раскаты грома заглушали крики страха. Матросы пытались подняться на ноги, цепляясь за веревки или хватаясь за руки тех, кто все еще держался на ногах. Финн с ужасом смотрела, как одного взметнуло над бортом и швырнуло в разъяренное море. На миг искаженное криком лицо заслонило ей весь мир. Потом его поглотили волны, потянувшись к ней жадными белыми когтями. Шатаясь, она вцепилась в перила, чувствуя, как ледяная морось брызг щиплет глаза. Потом рядом очутился Джей, обхватив ее рукой за талию.
— Держись, Финн, — закричал он, перекрывая грохот волн и рев ветра. — Не хватало только, чтобы еще и тебя смыло за борт!
Она вцепилась в его руку, и он подтащил ее к более безопасному месту у главной мачты. Рулевой изо всех сил пытался справиться со штурвалом. Еще одна волна захлестнула палубу, окатив Финн по пояс. Она упала, наглотавшись воды. Джей помог ей подняться, и она мучительно закашлялась. Все вокруг было серым и разъяренным: серое море вздымалось и пенилось, серый ветер свистел в такелаже, серый дождь заливал палубу. Время от времени Финн замечала смутные человеческие фигуры, спотыкающиеся и падающие за борт, или извилистую белую тень еще одного сорвавшегося паруса, но кроме этого она видела лишь серый водоворот перемешавшегося моря и неба.
Громкий треск дерева внезапно заставил всех вскинуть головы. Какой-то миг они прислушивались к ужасающему скрипу, потом бизань-мачта внезапно переломилась, обрушившись вниз вместе с клубком такелажа и изорванных парусов. Люди закричали. Корабль угрожающе накренился и лег на бок. Голодное море заревело, предчувствуя добычу. Финн погрузилась в жалящую, грохочущую, кружащуюся тьму. Ее вертело, как тряпичную куклу, потом больно бросило обо что-то, так сильно, что в ушах зазвенело, а из глаз посыпались искры. Она хлебнула воды, и легкие моментально загорелись огнем. Потом ее нога наткнулась на какой-то твердый предмет, и она инстинктивно от него оттолкнулась, прорвала поверхность и вынырнула на воздух, задыхаясь и давясь морской водой. Кто-то схватил ее за руку и потащил наверх. Слабая, как новорожденный котенок, Финн поползла по наклонной палубе, схватила перепутанный комок веревок и дерева и вцепилась в него.
— Как ты? — ударил ей в ухо тревожный голос Джея. Его плечо поддерживало ее.
— Лучше некуда, — ответила она, хрипло кашляя. — А ты как думаешь?
— Ты выглядишь, как недотопленный котенок, — с неуверенной улыбкой отозвался Джей.
— Гоблин! — мгновенно закричала Финн. — Ох, нет! Моя бедная кошечка!
Ответом ей было жалобное мяуканье, и она, не веря своим ушам, безумными глазами взглянула на такелаж. Там, высоко над их головами, висела крошечная эльфийская кошка, мокрая до нитки и дрожащая, еле видная в косых струях дождя. Всхлипывая, Финн протянула руки, и кошка прыгнула прямо в них, тут же забравшись на шею Финн.
— Бранг, ты должна что-то сделать! — закричал Дайд. — Ты не можешь успокоить ветер?
Бранг покачала головой. Она цеплялась за грот-мачту, с прокушенной губы капала кровь.
— Я не умею! — закричала она.
— Но ты должна сделать хоть что-нибудь! — прокричал Дайд. — Разве ты не Ник-Шан?
Она разрыдалась.
— Меня никто не учил! Только моя старая нянюшка…
— Мне казалось, ты говорила, что у тебя есть Талант, — сказала Финн. — Ты почувствовала приближение бури задолго до того, как мы ее увидели.
Мокрые волосы Бранг облепили лицо, с одежды стекало.
— Чувствовать приближение бури — это ничего не значит! — прокричала она. — Кто угодно, у кого есть хоть капля чутья на погоду, может это. Даже вызвать ветер не так трудно, но успокоить бурю — уже совсем другое дело!
— Ты можешь хотя бы попытаться? — в отчаянии спросил Джей. — Иначе мы все утонем!
Бранг уцепилась за мачту одной рукой, а другой пошарила у себя на поясе, в конце концов ухитрившись развязать кушак. Держа один его конец в левой руке, она как-то умудрилась зубами завязать на нем узел.
О ветер, воющий в ночи,
Этим узлом я связываю тебя,
— затянула она.
Ветер все так же ревел вокруг корабля, который матросы изо всех сил пытались снова поднять на киль. Бранг завязала еще один узел, приговаривая:
О дождь, бушующий в ночи,
Этим узлом я связываю тебя.
Застонав, корабль медленно вернулся на ровный киль — матросам удалось переместить балласт. Но ветер все так же визжал в такелаже, а дождь ледяными струями бил им в лицо.
— Не выходит, — прошептала Финн.
Бранг завязала третий узел на кушаке, выкрикнув:
О гром, грохочущий в ночи,
Этим узлом я связываю тебя!
Она подняла кушак с тремя узлами к неистовствующим небесам, крича:
— Я повелеваю вам, град и дождь, ураган и ветер, морские волны и морская пена, молния и гром, покоритесь моей воле!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49