Коналл, опустившись на колени между ним и Келсоном, протянул ему миску с чистой водой и полотенце, за что Морган был искренне благодарен ему, ибо зловоние, исходившее от крови и порванных кишок было просто нестерпимым.
«Государь, неужели это Вас удивляет, особенно если учесть обычную для приграничников тактику, с которой мы столкнулись?» — пробормотал Морган, продолжая механически обмывать руки, пока приходил в себя.
Герцог Эван опустился рядом с королем на корточки и протянул тому кусок испачканной кровью клетчатой ткани.
«А вот еще одна примета приграничников, Сир. Аларик, Вы узнаете узор?»
Когда Морган отрицательно покачал головой, Эван поморщился и презрительно набросил окровавленный плед на лицо мертвеца.
«МакЭрскин. А один из моих лазутчиков клянется, что видел старого Тегана О'Дейра. Сикард вербует бандитов !»
«Бандитов, скорее всего, вербует Трурилл,» — возразил Келсон, устало поднимаясь на ноги. — «Он и Григор Данлийский всегда были близнецами-братьями.»
Морган, вытерев руки и отдав с благодарным кивком полотенце Коналлу, ничего не сказал, но, когда, несколько ночей спустя, они, войдя в транс, связались с Дунканом, он рассказал ему о растущих подозрениях, возникших у него и Келсона.
Нам начинает казаться, что основных сил меарской армии вообще нет на юге , — сообщил он Дункану. — Все, с чем мы имели дело — это мелкие банды, не больше сотни или около того человек, которые никогда не нападают открыто. Сикард мог повести основные силы на север, начав охоту за вашим войском.
Пока Брайс и его приспешники мешают вашему наступлению?
— ответил Дункан. — Очень даже может быть. Мы тоже пока еще не сталкивались с настоящей армией, но время от времени замечали следы прохождения большого количества людей. Но они не могут допустить, чтобы наши армии соединились.
Это точно , — согласился Морган. — Где Вы сейчас?
К югу от Килардена, на большой равнине. Как и вы, мы сталкиваемся только с мелкими отрядами противника, нападающими в темноте — в основном, они состоят из коннайтских наемников, но несколько раз мы видели епископских рыцарей. Джодрелл вбил себе в голову, что ими совместно командуют Горони и Лорис, но их никто не видел.
«Где же тогда Сикард?» — вслух спросил Келсон, когда контакт прервался, и он посмотрел на Моргана, готовившегося к снятию Великой Защиты.
— «Если ни мы , ни Дункан не видели его…»
Покачав головой, чтобы прекратить все разговоры до тех пор, пока он не закончит, Морган задул свечу, стоявшую на походном столике, стоявшем между ними, и надел свой перстень, которым он обычно пользовался, чтобы сконцентрироваться. Вокруг них, еле заметный в красноватом свете фонаря, пробивавшемся через полог палатки, вздымался серебристый защитный купол, поставленный им. Когда он поднял обе руки в стороны на уровень плеч, и, обратив ладони вверх, глубоко вдохнул, купол на мгновение вспыхнул ярким светом.
«Ex tenebris te vocavi, Domine ,» — прошептал Морган, медленно поворачивая кисти рук ладонями вниз. — «Te vocavi, et lucem dedisti. » Из тьмы воззвал я к Тебе, Господи. Я воззвал к Тебе, и Ты даровал мне свет.
«Nunc dimittis servum tuum secundum verbum tuum in pace. Fiat voluntas tua. Amen. » Дозволь слуге Твоему идти с миром, если будет на то воля Твоя. И да будет все по воле Твоей…
Когда он опустил руки, светящийся купол потускнел и погас, оставив после себя только четыре пары гладких кубиков размером с игральную кость, выстроенных башенкой: белые поверх черных, установленных вокруг их стульев. Когда Келсон наклонился, чтобы подобрать их, две пары, стоявшие на соломе, покрывавшей пол палатки, упали, не поддерживаемые более силой магии, до того удерживавшей их на месте. Келсон уложил кубики Защиты в ящичек, обтянутый красной кожей, а Морган снова сел на свой стул и, устало потирая двумя пальцами переносицу, вздохнул.
«С каждым разом становится труднее, правда?» — прошептал Келсон, кладя ящичек рядом с задутой свечой.
«Нет, просто я все сильнее устаю.» — Морган снова вздохнул и выдавил из себя улыбку. — «Но это никогда не было простым занятием, и эта наша способность никогда не предназначалась для постоянного использования на таком расстоянии… во всяком случае, не так часто.»
Он закрыл глаза и начал выстраивать снимающее усталость заклинание, стараясь одновременно избавиться от нараставшей головной боли, но Келсон шумным вздохом прервал бег его мысли.
«Черт бы побрал этого Сикарда!» — еле слышно пробормотал король. — «Боже , как я хочу, чтобы эта дурацкая война закончилась!»
Как будто во сне, Морган кивнул и попытался продолжить заклинание, но неожиданно зевнул. Пытаясь не уронить голову и не заснуть прямо на месте, свалившись со стула, он чуть было не смахнул со стола кубики Защиты. Келсон, бросившись к нему через стол, успел схватить его за тунику.
«Вы в порядке?»
Морган кивнул в знак согласия, но, казалось, он не мог даже сконцентрировать свой взгляд на Келсоне.
«Просто небольшая реакция на контакт,» — пробормотал он и снова зевнул. — «Она копилась всю прошлую неделю. Я плохо сплю после такой связи.»
«И, конечно же, Вы даже не подумали о том, чтобы рассказать об этом кому-нибудь, правда?» — Келсон отпустил его тунику ровно настолько, чтобы суметь самому обойти стол и поднять его на ноги, крепко ухватив его за локоть.
«Не кажется ли Вам, что Вы слишком увлеклись заклинаниями, снимающими усталость?» — негодующе спросил король, подходя поближе и убеждаясь в своем предположении, одновременно разворачивая Моргану к его походной кровати, стоявшей прямо напротив кровати короля. — «И Вы собирались снова воспользоваться ими, не так ли? Ладно, но сегодня ночью Вы будете спать, даже если мне придется подраться с Вами из-за этого.»
Морган выдавил из себя кривую ухмылку и дал Келсону подвести себя к кровати, но тут его колени подогнулись и он оказался лежащим гораздо быстрее, чем собирался.
«Государь, не надо драться. Я сохраню свои силы для меарцев,» — пообещал он, застонав, когда он открыл разум королю и позволил ему отключить себя.
«Вот и хорошо,» — прошептал Келсон, слегка касаясь лба Моргана кончиками пальцев. — «Забудьте обо всем и спите. Вы уже многое сделали. Вы же знаете, что Вы — не единственный Дерини здесь. Думаю, что я буду настаивать на том, чтобы Вы разделили эту ношу со мной.»
Ни за что, если это повредит Вам , — донесся слабый мысленный протест Моргана, еле слышный даже при полном контакте разумов.
Мы поговорим об этом, когда Вы хорошенько отдохнете , — мысленно ответил ему Келсон. — А теперь засыпайте .
Что Морган и сделал.
После случившегося они сократили свои контакты с Дунканом, Келсон иногда выходил на связь с Дунканом в одиночку, иногда его подменял Морган, чтобы никто из них не тратил слишком много сил.
Тактическая ситуация становилась тем временем все более запутанной, и вместе с этим рушились выстроенные планы.
«Как мы, черт побери, можем воевать с теми, кого не видим!» — пожаловался Келсон, когда они обогнули горы к западу от Дрогеры и, время от времени сталкиваясь с редкими нападениями отдельных банд, направились на север. — «Нет никакого смысла вести двухтысячную армию, если в бою могут принять участие не больше нескольких сотен.»
Кроме того, применяемая врагом политика выжженной земли, с которой они столкнулись, углубившись на территорию Меары, никак не могла ободрить их.
«Проблем с продовольствием у нас пока нет,» — сообщил генерал Реми на вечернем совещании, когда он, Келсон и прочие командиры собрались возле королевской палатки. — «Если у нас не возникнет проблем с фуражом, мы сможем прокормить солдат до середины лета или чуть дольше, в зависимости от обстановки. Но я должен заметить, что столь большая армия вынуждена двигаться медленно. Мне думается, что мы могли бы существенно выиграть, если бы переняли вражескую тактику и разделили армию на небольшие отряды, которыми гораздо легче управлять. Находясь в этой части страны, мы можем сделать это, ничем не рискуя, и весьма эффективно.»
Остальные командиры посчитали это неплохой идеей, с которой согласился и Келсон. К следующему утру армия была разделена на четыре отряда под командованием практически независимых друг от друга командиров: герцога Эвана, генералов Реми и Глоддрута, и Моргана. Келсон присоединился к отряду последнего. К концу следующего дня отряды, растягивая линию фронта, разошлись друг от друга примерно на расстояние половины дневного марша. Гонцы, посылаемые от отряда к отряду, поддерживали сообщение между ними. Стычки с противником, казавшимся раньше призраком, стали более регулярными и повлекли за собой принятие более серьезных контрмер.
«Боюсь, что нам еще не раз придется увидеть такое,» — сказал Морган королю душным июньским утром по прошествии месяца с того дня, когда они оставили Ремут.
Они ехали на тропе через выжженное — чтобы армия Халдейна не могла воспользоваться им — поле, за которым виднелась окраина какой-то достаточно большой и зажиточной деревни. И над продолжавшей тлеть по обе стороны тропы стерней, и над закопченными стенами и крышами еще курился дымок.
«Думаю, что хуже этого мы еще ничего не видели,» — согласился Келсон.
Они видели подобное уже неделю: разрушения, произведенные врагом, уже не ограничивались выжженными полями и опустошенными амбарами, но коснулись уже и населения Меары. Каждый день отряды Халдейна проезжали через разграбленные деревни и небольшие городки, в которых оставалось лишь по горстке беженцев — простых людей, которые всегда страдают больше всех от войны — которые, после того как через их селения проходили армии обеих сторон, должны были начинать жизнь заново, несмотря на то, что до тех пор, пока их дети были сыты и чувствовали себя в безопасности, их совершенно не волновало, какой король занял тот или иной трон.
Когда Келсон, в сопровождении Моргана и небольшой свиты, возглавляемой Джатамом, несшим яркое знамя Халдейнов, ехал через городок, он чувствовал на себе взгляды оставшихся жителей. Перед ними через городок прошел отряд уланов, чтобы удостовериться в безопасности дороги и добить остатки вражеских отрядов, и теперь у окон и дверей домов стали появляться местные жители. Какой-то старик, завидев их, проворчал что-то, а женщина, кормившая грудью младенца, стоя в дверях сгоревшего дома, впилась взглядом в Келсона.
Чувствуя, как у него защемило в груди, Келсон опустил глаза, стыдясь своей принадлежности к воинам и страстно желая найти какой-нибудь еще способ сохранить мир, кроме войны.
«Пожалуй, это самая тяжелая сторона войны,» — шепотом сказал он Моргану, пока их кони пробирались через засыпанную битым камнем улицу. — «Почему простым людям всегда приходится страдать из-за безумия их правителей?»
«Государь, война всегда жестока,» — ответил Морган. — «Если бы мы были такими же безрассудными, какими, похоже, становятся меарцы, мы вполне могли бы…»
Он внезапно напрягся и замолчал, привстав на стременах, чтобы посмотреть вдаль.
«Что случилось?» — спрсил Келсон, смотря в ту же сторону.
В конце улицы, у подножия лестницы, ведшей ко входу скромной, но величественной церкви, открывавшей дорогу одновременно к стенам монастыря и к расположенным внутри них домам, стояла дюжина уланов. В нескольких местах в стене зияли проломы, треснувшие кованые ворота висели на одной петле, а за стенами монастыря, над зданиями, лениво курился дымок.
«Мне это очень не нравится,» — прошептал Морган, заметив как через сорванную калитку, явно нервничая, вышли несколько пеших уланов.
Они с Келсоном одновременно пришпорили своих коней и, объехав с разных сторон державшего знамя Джатама, рысью поскакали вперед, слыша как у них за спиной нестройно грохочут копыта сопровождавшего их отряда. Когда отряд подскакал к лестнице, порядок среди них более или менее восстановился, но лица уланов, узнавших их, были напряжены и мрачны. Морган натянул поводья, останавливая своего коня, а командир уланов, сжавший от ярости зубы, схватил его коня под уздцы, чтобы не быть растоптанным, а кто-то из молодых солдат, опустив голову к коленям, присел, едва не потеряв сознания. Появившийся у них за спинами позеленевший Коналл чуть было не наткнулся на Роджера, молодого графа Дженасского, который выглядел так, словно был готов убить первого встречного.
«Что случилось?» — требовательно спросил Морган, спрыгивая с коня и стаскивая с головы шлем.
Командир уланов, передавая поводья коня Моргана одному из своих солдат и останавливая коня Келсона, давая королю спешиться, покачал головой.
«Кое-что, Ваша Милость, чем предатель изТрурилла может гордиться. Это ведь женский монастырь… вернее, он был здесь. Что тут еще говорить?»
«Откуда Вы знаете, что здесь были трурилльцы?» — спросил Келсон, снимая свой шлем и отбрасывая кольчужный подшлемник. По его тону и непринужденности, с которой он держал шлем, Морган понял, что многие вещи, очевидные для закаленного в боях солдата, все еще оставались незамеченными семнадцатилетним королем.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54
«Государь, неужели это Вас удивляет, особенно если учесть обычную для приграничников тактику, с которой мы столкнулись?» — пробормотал Морган, продолжая механически обмывать руки, пока приходил в себя.
Герцог Эван опустился рядом с королем на корточки и протянул тому кусок испачканной кровью клетчатой ткани.
«А вот еще одна примета приграничников, Сир. Аларик, Вы узнаете узор?»
Когда Морган отрицательно покачал головой, Эван поморщился и презрительно набросил окровавленный плед на лицо мертвеца.
«МакЭрскин. А один из моих лазутчиков клянется, что видел старого Тегана О'Дейра. Сикард вербует бандитов !»
«Бандитов, скорее всего, вербует Трурилл,» — возразил Келсон, устало поднимаясь на ноги. — «Он и Григор Данлийский всегда были близнецами-братьями.»
Морган, вытерев руки и отдав с благодарным кивком полотенце Коналлу, ничего не сказал, но, когда, несколько ночей спустя, они, войдя в транс, связались с Дунканом, он рассказал ему о растущих подозрениях, возникших у него и Келсона.
Нам начинает казаться, что основных сил меарской армии вообще нет на юге , — сообщил он Дункану. — Все, с чем мы имели дело — это мелкие банды, не больше сотни или около того человек, которые никогда не нападают открыто. Сикард мог повести основные силы на север, начав охоту за вашим войском.
Пока Брайс и его приспешники мешают вашему наступлению?
— ответил Дункан. — Очень даже может быть. Мы тоже пока еще не сталкивались с настоящей армией, но время от времени замечали следы прохождения большого количества людей. Но они не могут допустить, чтобы наши армии соединились.
Это точно , — согласился Морган. — Где Вы сейчас?
К югу от Килардена, на большой равнине. Как и вы, мы сталкиваемся только с мелкими отрядами противника, нападающими в темноте — в основном, они состоят из коннайтских наемников, но несколько раз мы видели епископских рыцарей. Джодрелл вбил себе в голову, что ими совместно командуют Горони и Лорис, но их никто не видел.
«Где же тогда Сикард?» — вслух спросил Келсон, когда контакт прервался, и он посмотрел на Моргана, готовившегося к снятию Великой Защиты.
— «Если ни мы , ни Дункан не видели его…»
Покачав головой, чтобы прекратить все разговоры до тех пор, пока он не закончит, Морган задул свечу, стоявшую на походном столике, стоявшем между ними, и надел свой перстень, которым он обычно пользовался, чтобы сконцентрироваться. Вокруг них, еле заметный в красноватом свете фонаря, пробивавшемся через полог палатки, вздымался серебристый защитный купол, поставленный им. Когда он поднял обе руки в стороны на уровень плеч, и, обратив ладони вверх, глубоко вдохнул, купол на мгновение вспыхнул ярким светом.
«Ex tenebris te vocavi, Domine ,» — прошептал Морган, медленно поворачивая кисти рук ладонями вниз. — «Te vocavi, et lucem dedisti. » Из тьмы воззвал я к Тебе, Господи. Я воззвал к Тебе, и Ты даровал мне свет.
«Nunc dimittis servum tuum secundum verbum tuum in pace. Fiat voluntas tua. Amen. » Дозволь слуге Твоему идти с миром, если будет на то воля Твоя. И да будет все по воле Твоей…
Когда он опустил руки, светящийся купол потускнел и погас, оставив после себя только четыре пары гладких кубиков размером с игральную кость, выстроенных башенкой: белые поверх черных, установленных вокруг их стульев. Когда Келсон наклонился, чтобы подобрать их, две пары, стоявшие на соломе, покрывавшей пол палатки, упали, не поддерживаемые более силой магии, до того удерживавшей их на месте. Келсон уложил кубики Защиты в ящичек, обтянутый красной кожей, а Морган снова сел на свой стул и, устало потирая двумя пальцами переносицу, вздохнул.
«С каждым разом становится труднее, правда?» — прошептал Келсон, кладя ящичек рядом с задутой свечой.
«Нет, просто я все сильнее устаю.» — Морган снова вздохнул и выдавил из себя улыбку. — «Но это никогда не было простым занятием, и эта наша способность никогда не предназначалась для постоянного использования на таком расстоянии… во всяком случае, не так часто.»
Он закрыл глаза и начал выстраивать снимающее усталость заклинание, стараясь одновременно избавиться от нараставшей головной боли, но Келсон шумным вздохом прервал бег его мысли.
«Черт бы побрал этого Сикарда!» — еле слышно пробормотал король. — «Боже , как я хочу, чтобы эта дурацкая война закончилась!»
Как будто во сне, Морган кивнул и попытался продолжить заклинание, но неожиданно зевнул. Пытаясь не уронить голову и не заснуть прямо на месте, свалившись со стула, он чуть было не смахнул со стола кубики Защиты. Келсон, бросившись к нему через стол, успел схватить его за тунику.
«Вы в порядке?»
Морган кивнул в знак согласия, но, казалось, он не мог даже сконцентрировать свой взгляд на Келсоне.
«Просто небольшая реакция на контакт,» — пробормотал он и снова зевнул. — «Она копилась всю прошлую неделю. Я плохо сплю после такой связи.»
«И, конечно же, Вы даже не подумали о том, чтобы рассказать об этом кому-нибудь, правда?» — Келсон отпустил его тунику ровно настолько, чтобы суметь самому обойти стол и поднять его на ноги, крепко ухватив его за локоть.
«Не кажется ли Вам, что Вы слишком увлеклись заклинаниями, снимающими усталость?» — негодующе спросил король, подходя поближе и убеждаясь в своем предположении, одновременно разворачивая Моргану к его походной кровати, стоявшей прямо напротив кровати короля. — «И Вы собирались снова воспользоваться ими, не так ли? Ладно, но сегодня ночью Вы будете спать, даже если мне придется подраться с Вами из-за этого.»
Морган выдавил из себя кривую ухмылку и дал Келсону подвести себя к кровати, но тут его колени подогнулись и он оказался лежащим гораздо быстрее, чем собирался.
«Государь, не надо драться. Я сохраню свои силы для меарцев,» — пообещал он, застонав, когда он открыл разум королю и позволил ему отключить себя.
«Вот и хорошо,» — прошептал Келсон, слегка касаясь лба Моргана кончиками пальцев. — «Забудьте обо всем и спите. Вы уже многое сделали. Вы же знаете, что Вы — не единственный Дерини здесь. Думаю, что я буду настаивать на том, чтобы Вы разделили эту ношу со мной.»
Ни за что, если это повредит Вам , — донесся слабый мысленный протест Моргана, еле слышный даже при полном контакте разумов.
Мы поговорим об этом, когда Вы хорошенько отдохнете , — мысленно ответил ему Келсон. — А теперь засыпайте .
Что Морган и сделал.
После случившегося они сократили свои контакты с Дунканом, Келсон иногда выходил на связь с Дунканом в одиночку, иногда его подменял Морган, чтобы никто из них не тратил слишком много сил.
Тактическая ситуация становилась тем временем все более запутанной, и вместе с этим рушились выстроенные планы.
«Как мы, черт побери, можем воевать с теми, кого не видим!» — пожаловался Келсон, когда они обогнули горы к западу от Дрогеры и, время от времени сталкиваясь с редкими нападениями отдельных банд, направились на север. — «Нет никакого смысла вести двухтысячную армию, если в бою могут принять участие не больше нескольких сотен.»
Кроме того, применяемая врагом политика выжженной земли, с которой они столкнулись, углубившись на территорию Меары, никак не могла ободрить их.
«Проблем с продовольствием у нас пока нет,» — сообщил генерал Реми на вечернем совещании, когда он, Келсон и прочие командиры собрались возле королевской палатки. — «Если у нас не возникнет проблем с фуражом, мы сможем прокормить солдат до середины лета или чуть дольше, в зависимости от обстановки. Но я должен заметить, что столь большая армия вынуждена двигаться медленно. Мне думается, что мы могли бы существенно выиграть, если бы переняли вражескую тактику и разделили армию на небольшие отряды, которыми гораздо легче управлять. Находясь в этой части страны, мы можем сделать это, ничем не рискуя, и весьма эффективно.»
Остальные командиры посчитали это неплохой идеей, с которой согласился и Келсон. К следующему утру армия была разделена на четыре отряда под командованием практически независимых друг от друга командиров: герцога Эвана, генералов Реми и Глоддрута, и Моргана. Келсон присоединился к отряду последнего. К концу следующего дня отряды, растягивая линию фронта, разошлись друг от друга примерно на расстояние половины дневного марша. Гонцы, посылаемые от отряда к отряду, поддерживали сообщение между ними. Стычки с противником, казавшимся раньше призраком, стали более регулярными и повлекли за собой принятие более серьезных контрмер.
«Боюсь, что нам еще не раз придется увидеть такое,» — сказал Морган королю душным июньским утром по прошествии месяца с того дня, когда они оставили Ремут.
Они ехали на тропе через выжженное — чтобы армия Халдейна не могла воспользоваться им — поле, за которым виднелась окраина какой-то достаточно большой и зажиточной деревни. И над продолжавшей тлеть по обе стороны тропы стерней, и над закопченными стенами и крышами еще курился дымок.
«Думаю, что хуже этого мы еще ничего не видели,» — согласился Келсон.
Они видели подобное уже неделю: разрушения, произведенные врагом, уже не ограничивались выжженными полями и опустошенными амбарами, но коснулись уже и населения Меары. Каждый день отряды Халдейна проезжали через разграбленные деревни и небольшие городки, в которых оставалось лишь по горстке беженцев — простых людей, которые всегда страдают больше всех от войны — которые, после того как через их селения проходили армии обеих сторон, должны были начинать жизнь заново, несмотря на то, что до тех пор, пока их дети были сыты и чувствовали себя в безопасности, их совершенно не волновало, какой король занял тот или иной трон.
Когда Келсон, в сопровождении Моргана и небольшой свиты, возглавляемой Джатамом, несшим яркое знамя Халдейнов, ехал через городок, он чувствовал на себе взгляды оставшихся жителей. Перед ними через городок прошел отряд уланов, чтобы удостовериться в безопасности дороги и добить остатки вражеских отрядов, и теперь у окон и дверей домов стали появляться местные жители. Какой-то старик, завидев их, проворчал что-то, а женщина, кормившая грудью младенца, стоя в дверях сгоревшего дома, впилась взглядом в Келсона.
Чувствуя, как у него защемило в груди, Келсон опустил глаза, стыдясь своей принадлежности к воинам и страстно желая найти какой-нибудь еще способ сохранить мир, кроме войны.
«Пожалуй, это самая тяжелая сторона войны,» — шепотом сказал он Моргану, пока их кони пробирались через засыпанную битым камнем улицу. — «Почему простым людям всегда приходится страдать из-за безумия их правителей?»
«Государь, война всегда жестока,» — ответил Морган. — «Если бы мы были такими же безрассудными, какими, похоже, становятся меарцы, мы вполне могли бы…»
Он внезапно напрягся и замолчал, привстав на стременах, чтобы посмотреть вдаль.
«Что случилось?» — спрсил Келсон, смотря в ту же сторону.
В конце улицы, у подножия лестницы, ведшей ко входу скромной, но величественной церкви, открывавшей дорогу одновременно к стенам монастыря и к расположенным внутри них домам, стояла дюжина уланов. В нескольких местах в стене зияли проломы, треснувшие кованые ворота висели на одной петле, а за стенами монастыря, над зданиями, лениво курился дымок.
«Мне это очень не нравится,» — прошептал Морган, заметив как через сорванную калитку, явно нервничая, вышли несколько пеших уланов.
Они с Келсоном одновременно пришпорили своих коней и, объехав с разных сторон державшего знамя Джатама, рысью поскакали вперед, слыша как у них за спиной нестройно грохочут копыта сопровождавшего их отряда. Когда отряд подскакал к лестнице, порядок среди них более или менее восстановился, но лица уланов, узнавших их, были напряжены и мрачны. Морган натянул поводья, останавливая своего коня, а командир уланов, сжавший от ярости зубы, схватил его коня под уздцы, чтобы не быть растоптанным, а кто-то из молодых солдат, опустив голову к коленям, присел, едва не потеряв сознания. Появившийся у них за спинами позеленевший Коналл чуть было не наткнулся на Роджера, молодого графа Дженасского, который выглядел так, словно был готов убить первого встречного.
«Что случилось?» — требовательно спросил Морган, спрыгивая с коня и стаскивая с головы шлем.
Командир уланов, передавая поводья коня Моргана одному из своих солдат и останавливая коня Келсона, давая королю спешиться, покачал головой.
«Кое-что, Ваша Милость, чем предатель изТрурилла может гордиться. Это ведь женский монастырь… вернее, он был здесь. Что тут еще говорить?»
«Откуда Вы знаете, что здесь были трурилльцы?» — спросил Келсон, снимая свой шлем и отбрасывая кольчужный подшлемник. По его тону и непринужденности, с которой он держал шлем, Морган понял, что многие вещи, очевидные для закаленного в боях солдата, все еще оставались незамеченными семнадцатилетним королем.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54