Теперь Сидни заявляет, что у него там был крупный счет в банке - и тоже на имя некой женщины. Совпадение? Может быть. Однако с течением времени я все меньше и меньше верила в совпадения.
Приведя себя в порядок, я отправилась к Лиссе. Но уйти мне удалось не слишком далеко. Развалившись в кресле, в вестибюле ждал меня Адриан.
- Не рановато для тебя? - по привычке поддразнила я его.
Я думала, он улыбнется в ответ, но он совсем не выглядел веселым. Можно даже сказать, что вид у него был несвежий и помятый - волосы не уложены, одежда необычно нарядная для этого времени дня, но мятая, вокруг висит густой запах гвоздичных сигарет.
- Скорее поздновато, я еще не ложился. Все ждал кое-кого.
- Ждал... О господи!
Вечеринка! Я совсем забыла о вечеринке, на которую меня пригласила его мать. Эйб и Сидни полностью заморочили мне голову.
- Адриан, прости меня. - Я села на ручку его кресла, но он даже не прикоснулся ко мне.
- Плевать! Наверное, пора уже перестать удивляться. Похоже, я все время обманывал сам себя.
- Нет, нет! Я хотела пойти, но потом... Ты не поверишь...
- Не надо оправдываться. - Голос Адриана звучал устало, глаза покраснели. - Мама сказала, что видела тебя на допросе Дмитрия.
- Но я вовсе не из-за этого не пошла на вечеринку! Там был парень...
- Перестань! Суть в том, Роза, что у тебя нашлось время присутствовать при допросе - и даже посетить Дмитрия в камере, если правда то, что я слышал. А вот провести время со мной, как ты обещала... или хотя бы прислать записку... - Он развел руками. - От тебя требовалось одно: сообщить, что ты не можешь прийти. Я целый час ждал тебя в доме родителей и только потом сдался.
Я хотела сказать, что он мог бы и сам связаться со мной; но, если честно, с какой стати он должен был это делать? Ведь это я сама пообещала Даниэлле, что приду. И это только моя вина, что я так и не объявилась.
- Адриан, мне очень жаль. - Я стиснула его руку, но он не среагировал. - Правда, я собиралась пойти, но...
- Нет, - снова прервал он меня. - С тех пор, как Дмитрий вернулся... Даже не так. С тех пор как тобой завладела идея вернуть его, ты отдалилась от меня. Что бы ни происходило между нами, на самом деле ты никогда не отдавалась полностью нашим отношениям. Мне хотелось верить твоим словам. Хотелось думать, что ты готова... Но это не так.
Возражения замерли на губах. Он был прав. Я говорила, что дам ему шанс, что буду встречаться с ним. Даже играла необременительную роль его девушки, однако все это время часть моей души была отдана Дмитрию. Я и сама понимала это, но продолжала вести двойную жизнь. Невольно припомнилось, как все происходило с Мейсоном. Я точно так же обходилась с ним, и из-за этого он погиб. Я не знаю собственного сердца, и от меня всем одни неприятности.
- Мне очень жаль, - повторила я. - Я действительно хотела, чтобы у нас с тобой что-то получилось...
Даже мне самой эти слова не показались убедительными. Адриан наградил меня понимающей улыбкой.
- Не верю я в это. И ты тоже. - Он встал и провел рукой по волосам, отчего его прическа, правда, лучше выглядеть не стала. - Если бы ты действительно хотела быть со мной, то нашла бы способ.
Ужасно не хотелось видеть его таким мрачным. И больше всего не хотелось быть причиной его огорчения.
- Адриан, подожди. - Я пошла за ним к двери. - Давай еще поговорим.
- Не сейчас, маленькая дампирка. Мне нужно поспать. Сейчас у меня нет сил играть в эти игры.
Наверное, я могла пойти следом, могла уговорить его остаться. Но какой смысл? Мне нечего было сказать ему. Он прав во всем, и, пока в голове у меня такая путаница, я не должна ему навязываться. Да и мало будет толку от разговоров, пока он в таком состоянии.
И все же, когда он вышел наружу, я не смогла удержаться.
- Прежде чем ты уйдешь... и, поверь, я понимаю, почему ты должен уйти... хочу тебя кое о чем спросить. Кое о чем, связанном не с нами, а с... Лиссой.
- Всегда тебе что-нибудь нужно. - Все же он остановился и с бесконечно усталым вздохом оглянулся через плечо. - Давай, только быстро.
- Кто-то залез в архивы алхимиков и выкрал информацию об отце Лиссы. По большей части это обычные биографические сведения, но были и документы о том, что он тайно делал вклады на банковский счет в Лас-Вегасе. На имя какой-то женщины.
- И? - Адриан ожидал продолжения.
- И я пытаюсь понять, зачем это кому-то понадобилось. Не хочу, чтобы кто-то совал нос в дела этой семьи. Есть у тебя хоть какая-то идея, почему ее отец так поступал?
- Ты же слышала, что говорил тот тип в казино. Ее отец часто бывал там. Может, он имел карточные долги и таким образом погашал их.
- В семье Лиссы всегда имелись деньги, - заметила я. - Ее отцу было незачем залезать в долги. И почему кого-то это настолько заботит, чтобы выкрадывать информацию?
- Не знаю. - Адриан вскинул руки. - В такую рань я больше ничего придумать не способен. Мозги не в том состоянии, чтобы вникать в чужие интриги. Однако не думаю, чтобы все это чем-то угрожало Лиссе.
- Ладно. - Я кивнула, подавляя разочарование. - Спасибо.
Адриан пошел прочь, а я стояла и смотрела ему вслед. Он жил неподалеку от Лиссы, но я не хотела давать ему повод думать, будто иду за ним. Когда он исчез из вида, я потихоньку двинулась следом, но негромкий звон колоколов заставил меня остановиться. Внезапно меня охватило сомнение - куда пойти?
Я хотела рассказать Лиссе о том, что узнала от Сидни. В виде исключения, Лисса в эти минуты одна, что открывает прекрасную возможность поговорить. Но сейчас воскресное утро, о чем мне напомнили колокола. В церкви вот-вот начнется обедня. Возникло одно подозрение, и все произошедшее, даже встреча с Адрианом, не могло отвлечь меня от желания его проверить.
Поэтому я припустила к церкви, в прямо противоположную сторону от дома Лиссы. Двери уже закрыли, но некоторые опоздавшие тихонько прокрадывались внутрь. Я вошла с ними и остановилась, оглядываясь. В воздухе клубился ладан, после солнечного света глаза поначалу ничего не видели, кроме неяркого мерцания свечей в темноте. Эта церковь была гораздо больше академической, и людей собралось столько, сколько я уже давно не видела одновременно. Большинство сидений были заняты.
Но не все.
Мое подозрение подтвердилось. На одной из задних скамей обнаружился Дмитрий. Конечно, рядом с ним находились несколько стражей, но это было все. Даже в битком набитой церкви никто не решился занять место рядом с ним. Вчера Рич спрашивал Дмитрия, согласится ли он войти в церковь, и тот пошел даже дальше, сказав, что готов присутствовать на воскресной службе.
Священник уже начал говорить, поэтому я пробралась до скамьи Дмитрия и опустилась на нее так тихо, как могла. Правда, это все равно привлекло внимание находящихся поблизости людей; они были потрясены, увидев меня рядом с бывшим стригоем, который снова стал дампиром. Я ловила на себе взгляды, слышала перешептывания.
Стражи устроились на некотором расстоянии от Дмитрия. Когда я села рядом, выражение его лица свидетельствовало о том, что он и удивлен, и не удивлен этим.
- Не начинай, - сказал он негромко. - Не здесь.
- Даже не мечтай об этом, товарищ, - пробормотала я. - Я здесь исключительно ради спасения души.
Он, конечно, не поверил в мое благочестие. Правда, на протяжении всей службы я не проронила ни слова: кое-какие понятия о приличиях есть и у меня. Спустя несколько минут Дмитрий заметно расслабился: видимо, поверил, что я собираюсь вести себя хорошо. Он переключил внимание на песнопения и молитвы, а я получила возможность незаметно разглядывать его.
В Академии Дмитрий часто ходил в церковь; по его словам, это умиротворяло его. Он всегда говорил, что хотя совершаемые им убийства имеют своей целью уменьшение количества зла на свете, он испытывает потребность приходить сюда, чтобы подумать о своей жизни и в надежде получить прощение за грехи. Глядя на него, я осознала, что сейчас эта необходимость стала для него острее, чем когда-либо.
У него было удивительно ясное выражение лица. Обычно он старался скрыть свои эмоции, и то, что сейчас они так открыто выступили наружу, даже немного пугало. Он был целиком и полностью поглощен словами священника и, по-видимому, принимал речь о грехах очень близко к сердцу, снова и снова проигрывая в уме те жуткие дела, которые совершал, когда был стригоем. Судя по отчаянию на его лице, можно было подумать, что в душе он берет на себя ответственность за все прегрешения мира, о которых говорил священник.
На мгновение среди печали и чувства вины промелькнула искра надежды. Нет, мне лишь показалось. Надежда ведь подразумевает, что есть хоть какой-то шанс спастись. На лице Дмитрия я видела страстное желание и тоску; ему ужасно хотелось верить, что, оказавшись в этом священном месте и слушая проповедь, он хотя бы отчасти искупит свои грехи, но... Нет, он не верил в это. То, чего он так страстно желал, казалось недостижимым.
Было больно видеть его таким. Он полагал, что для него надежда утрачена навсегда. Как можно жить с таким ощущением? Я не представляла себе мира без надежды.
Я также никогда не представляла себе, что буду ссылаться на проповедь, но когда все встали, чтобы получить причастие, обратилась к Дмитрию со следующими словами:
- Тебе не кажется, что если уж сам Бог готов простить тебя, то тебе самому и подавно следует себя простить?
- И долго ты вынашивала этот довод?
- Нет, меня только сейчас озарило. Неплохо, правда? Спорю, ты думал, что я пропускаю все мимо ушей.
- Ты никогда ничего не пропускаешь мимо ушей. И ты наблюдала за мной.
Интересно. Раз он знает, что я наблюдала за ним, значит, он наблюдал за тем, как я наблюдаю? Это поражало воображение.
- Ты не ответил на мой вопрос.
- Потому что он не относится к делу. Я не должен прощать себя, даже если Бог прощает. И я не уверен, что Он прощает.
- Священник только что сказал: Бог прощает всё. По-твоему, священник лжет? Это было бы кощунство.
Дмитрий застонал. Никогда не думала, что буду получать удовольствие, терзая его, но сейчас выражение его лица изменилось - его мучила не только утрата надежды, но и моя дерзость. Такое знакомое, сто раз виденное выражение, что оно отчасти даже согревало, как ни безумно это звучит.
- Роза, кощунствуешь здесь только ты. Извращаешь саму суть веры ради достижения своих целей. Ты никогда не верила в Бога и сейчас не веришь.
- Я верю, что мертвого можно вернуть к жизни, - очень серьезно ответила я. - Доказательство этого сидит рядом со мной. Если уж такое возможно, то тебе нужно сделать лишь шаг, чтобы простить себя.
В его взгляде появилось ожесточение. Скорее всего, он молился, чтобы очередь к причастию продвигалась быстрее и он мог поскорее отделаться от меня. Мы оба понимали, что ему придется дожидаться конца службы. Если бы он ушел раньше, кое у кого могли возникнуть подозрения, что он все еще стригой.
- Ты понятия не имеешь, о чем говоришь, - сказал он.
- Неужели? - прошептала я, наклонившись к нему.
Огоньки свечей бросали отблески на его волосы. По-видимому, бритву ему уже не боялись давать, поскольку сейчас лицо его было гладко выбрито и прекрасные черты отчетливо видны.
- Я точно знаю, о чем говорю, - продолжала я, стараясь не поддаться его очарованию. - Знаю, что ты через многое прошел и делал ужасные вещи - некоторые прямо у меня на глазах. Но все это в прошлом. И главное, ты не мог себя контролировать. Совершенно очевидно, что ничего такого ты никогда больше делать не будешь.
Странное, загнанное выражение скользнуло по его лицу.
- Откуда тебе знать? Может, монстр еще здесь. Может, во мне осталось что-то от стригоя.
- Тогда ты должен окончательно одолеть его! Для этого нужно жить полной жизнью, а не просто исполняя рыцарский обет защищать Лиссу. Нужно открыть себя тем, кто тебя любит. Никакой стригой на это неспособен. Вот как ты сумеешь спасти себя.
- Никто не может любить меня, потому что я неспособен ответить тем же, - пробормотал он.
- Может, стоит попытаться? Вместо того, чтобы утопать в жалости к себе!
- Это не так-то просто.
- Прок... - Я чуть не выругалась в церкви! - Ничто и никогда не было для нас просто! Наша жизнь и до того злополучного нападения не была простой, но мы же справлялись! Можем справиться и сейчас. Вместе мы способны преодолеть все. Ты веришь в Бога? Прекрасно! Но гораздо важнее, чтобы ты верил в нас.
- Нет никаких «нас», я уже говорил тебе.
- Ты же знаешь - у меня в одно ухо влетает, в другое вылетает.
Мы переговаривались тихо, но, думаю, по нашему виду было ясно, что между нами происходит спор. Остальные прихожане были слишком заняты, чтобы обращать внимание, а вот стражи Дмитрия не спускали с нас глаз. Я снова вспомнила, о чем говорили и Майкл, и Лисса: вывести Дмитрия из себя на людях означает оказать ему дурную услугу. Проблема состояла в том, что само мое присутствие выводило его из себя, и неважно, о чем я стала бы с ним говорить.
- Напрасно ты пришла, - вырвалось у него. - Для нас обоих лучше избегать друг друга.
- Забавно! Когда-то ты говорил, что мы всегда будем вместе.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55