- Имеется вещественное доказательство, - провозгласила Айрис, на этот раз с крайне самодовольным видом.
Она понимала, что отсутствие у меня алиби на время убийства еще ничего не значит, но сейчас не сомневалась, что попала в «яблочко».
Это оказался серебряный кол.
Ей-богу, в прозрачном пластиковом контейнере лежал серебряный кол, блестящий в ярком свете, кроме острия, темного от запекшейся крови.
- Этим колом была убита королева, - заявила Айрис. - Колом мисс Хэзевей.
Эйб рассмеялся, правда-правда.
- Ох, оставьте! У стражей огромный запас совершенно идентичных колов.
- Где в данный момент ваш кол? - Будто не слыша его, Айрис посмотрела на меня.
Я нахмурилась.
- У меня в комнате.
Она повела взглядом по залу.
- Страж Стоун?
Поднялся высокий дампир с пышными черными усами.
- Да?
- Вам было поручено провести обыск комнаты и вещей мисс Хэзевей?
- Вы обыскивали мою... - гневно начала я, но взгляд Эйба заставил меня закрыть рот.
- Верно, - ответил страж.
- Вы обнаружили какой-нибудь серебряный кол? - спросила Айрис.
- Нет.
С тем же самодовольным видом она повернулась к нам; Эйб, однако, выглядел так, словно находил эту новую информацию еще более нелепой, чем предыдущая.
- Это ничего не доказывает. Она могла потерять кол, не заметив этого.
- Потерять его в сердце королевы?
- Мисс Кейн! - предостерегающе сказала судья.
- Прошу прощения, ваша честь, - вкрадчиво ответила Айрис и снова обратилась ко мне: - Мисс Хэзевей, у вашего кола есть какие-нибудь характерные особенности? Что-то, позволяющее отличить его от других?
- Д-д-да.
- Можете описать, что это?
Мною овладело дурное предчувствие.
- Узор, выгравированный возле острия. Геометрический.
Стражи иногда делают гравировку. Я нашла этот кол в Сибири и с тех пор хранила его. Точнее говоря, Дмитрий прислал кол мне, когда он выпал из его груди.
Айрис направилась туда, где сидели члены Совета, и прошла мимо, демонстрируя каждому контейнер. Потом она показала его и мне.
- Это ваш узор? Ваш кол?
Действительно, это был он. Я открыла рот, собираясь сказать «да», но потом поймала взгляд Эйба. Ясное дело, открыто он не мог говорить со мной, но его мысль была ясна. «Будь осторожна, прояви хитрость». Как поступил бы на моем месте такой скользкий тип, как он?
- Это... Узор очень похож, - наконец ответила я. - Но с уверенностью я не могу сказать, мой ли это кол.
Улыбка Эйба показала мне, что я ответила правильно.
- Конечно не можете, - заявила Айрис, как будто ничего другого не ожидала, и отдала контейнер судебному клерку. - Однако теперь, когда Совет убедился, что узор соответствует описанию, и, по словам мисс Хэзевей, кол похож на принадлежащий ей, позвольте обратить ваше внимание на то, - она с победоносным видом подняла очередную бумагу, - что на нем обнаружены ее отпечатки пальцев.
Вот оно. То самое «неопровержимое доказательство».
- А какие-нибудь другие отпечатки пальцев есть? - спросила судья.
- Нет, ваша честь. Только ее.
- Это ничего не означает. - Эйб пожал плечами. Возникло ощущение, что если бы я встала и призналась в убийстве, он и тогда заявил бы, что это еще не доказательство. - Кто-то надел перчатки и украл у нее кол. На нем есть отпечатки ее пальцев, потому что он принадлежит ей.
- Это слишком притянуто за уши, вам не кажется? - спросила Айрис.
- Это скорее ваши доводы притянуты за уши, - возразил он. - Как она могла проникнуть в королевскую спальню? При такой-то охране?
- Ну, на эти вопросы можно будет получить ответы в суде, - сказала Айрис. - Однако, учитывая обширные записи в личном деле мисс Хэзевей касательно ее незаконных проникновений в самые разные места и других нарушений дисциплины, лично у меня нет сомнений, что она могла найти способ пробраться туда.
- У вас нет доказательств. Нет даже версии.
- В этом нет необходимости - на данном этапе, - ответила Айрис. - Представленного материала достаточно для передачи дела в суд. А мы ведь даже не упоминали о том, что мисс Хэзевей выражала королеве свое недовольство законом о снижении возрастного ценза в присутствии огромного количества свидетелей. Если угодно, могу представить расшифровку стенограммы, где, кстати, приведены и другие, весьма эмоциональные высказывания мисс Хэзевей, сделанные публично.
В сознании вспыхнуло воспоминание. Я стою с Даниэллой и зло выкрикиваю - на глазах множества свидетелей, - что королеве не удастся подкупить меня никаким назначением. Глупо с моей стороны - так же, как без официального приглашения являться на «Вахту смерти» или сетовать на то, что королеву защищают гораздо лучше, чем Лиссу, которую захватили в плен стригой. Можно сказать, я сама дала Айрис массу материала для обвинения.
- И еще, - продолжала она. - Нам также известно, что королева крайне неодобрительно относилась к связи мисс Хэзевей и Адриана Ивашкова, в особенности после того, как они покинули двор с намерением пожениться. - Я открыла рот, чтобы возразить, но Эйб снова остановил меня взглядом. - Есть масса других свидетельств неоднократных публичных столкновений ее величества и мисс Хэзевей. Хотите, чтобы я представила письменные доказательства этого, или, может быть, перейдем к голосованию?
Вопрос был обращен непосредственно к судье. Я не очень-то разбираюсь в законах, но все выглядело чертовски убедительно. Меня определенно можно рассматривать как подозреваемую в убийстве, вот только...
- Ваша честь? - обратилась я к судье; по-моему, как раз в тот момент, когда она собиралась сделать заявление. - Могу я высказаться?
Она на мгновение задумалась.
- Не вижу причин для отказа. Для нас важны все свидетельства.
Ах, мои действия на свой страх и риск явно не входили в планы Эйба! Он устремился к барьеру, рассчитывая дать мне мудрый совет попридержать язык, но двигался недостаточно быстро.
- Хорошо, - заговорила я, стараясь, чтобы моя речь звучала как можно разумнее, и изо всех сил сдерживая свой норов. - Вы представили здесь много такого, что и впрямь выглядит подозрительно, это я понимаю. - У Эйба сделался страдальческий вид. Никогда прежде не видела его таким - он редко терял контроль над ситуацией. - Только вот какая штука - все это выглядит слишком подозрительно. Если бы я намеревалась кого-то убить, то действовала бы не так глупо. По-вашему, я оставила бы кол в ее груди? По-вашему, я не сообразила бы надеть перчатки? Бросьте! Прямо-таки обидно слышать такое. Если я настолько хитроумна, как вы тут меня представили, почему я повела бы себя так по-идиотски? Поверьте, если я и впрямь задумала бы это, то действовала бы гораздо лучше. Вам никогда и в голову не пришло бы заподозрить меня. Серьезно, не надо делать из меня дуру.
- Роза... - начал Эйб с предостерегающими нотками в голосе.
Я предпочла не услышать.
- Все эти ваши доказательства так нарочито очевидны! Черт, тот, кто все это подстроил, мог с таким же успехом нарисовать стрелку, указывающую на меня, а ведь кто-то точно все это подстроил, но вы слишком глупы, чтобы хотя бы рассмотреть этот вариант. - Почувствовав, что говорю слишком громко, я понизила голос. - Вам нужен легкий и быстрый результат. И в особенности вам нужно, чтобы виновным оказался тот, у кого нет ни связей, ни влиятельной семьи, способной защитить его... - Наверное, это было несправедливо, учитывая присутствие здесь Эйба. - Потому что так у вас заведено. Взять хотя бы этот закон о снижении возрастного ценза. Никто не встал на защиту дампиров, потому что ваша жестокая система не позволяет этого.
Внезапно до меня дошло, что я сильно отклонилась от темы и, подвергая критике новый закон, только увеличиваю основания считать меня виновной. Пришлось взять себя в руки.
- Ммм... так или иначе, ваша честь... я пытаюсь сказать, что представленных доказательств недостаточно, чтобы обвинить меня и передать дело в суд. Я никогда не спланировала бы убийство так скверно.
- Спасибо, мисс Хэзевей, - сказала судья. - Очень... содержательная речь. Можете занять свое место, пока Совет будет голосовать.
Мы с Эйбом вернулись на свою скамью.
- О чем, черт побери, ты думаешь? - прошептал он.
- Я сказала все как есть. Просто защищала себя.
- Не стоило делать этого. Ты же не адвокат.
Я искоса взглянула на него.
- И ты тоже, старик.
Судья спросила Совет, кто считает представленные доказательства достаточными для признания меня подозреваемой и передачи дела и суд. Вскинулись одиннадцать рук. Вот так, в мгновение ока все завершилось.
Наша связь донесла до меня тревогу и смятение Лиссы. Когда мы с Эйбом встали, я оглянулась на зал. Зрители расходились, обсуждая то, свидетелями чего только что стали. Светло-зеленые глаза Лиссы были широко распахнуты, лицо смертельно побледнело. Адриан рядом с ней тоже выглядел расстроенным, но в его устремленных на меня глазах я видела любовь и решимость. А позади них стоял...
Дмитрий.
Я понятия не имела, что он тоже присутствует здесь. Взгляд его темных, бездонных глаз был прикован ко мне; на бесстрастном лице этот взгляд казался напряженным и пугающим. Перед моим внутренним взором возникло зрелище, как он расшвыривал во все стороны стражей; что-то подсказывало мне, что, попроси я об этом, он сделал бы то же самое снова. Пробился бы ко мне через забитый людьми зал и приложил бы все силы, чтобы спасти меня.
Прикосновение к руке отвлекло меня от Дмитрия. Мы с Эйбом уже начали продвигаться к дверям, но проход впереди был забит людьми, и это вынудило нас остановиться. И в это время кто-то незаметно сунул мне в руку клочок бумаги. Оглянувшись, я увидела, что на одном из крайних кресел сидит Эмброуз и смотрит прямо перед собой. Я хотела спросить его, что все это значит, но внутренний голос остановил меня. Поскольку затор в проходе еще не рассосался, я торопливо развернула листок, стараясь, чтобы Эйб не заметил этого.
Клочок был настолько маленький, что изящный почерк читался с трудом.
Роза!
Если ты читаешь это, значит, произошло нечто ужасное. Наверное, ты ненавидишь меня, и я не виню тебя. Я могу лишь просить поверить - предложенный мной закон о снижении возрастного ценза лучше для твоего народа, чем то, что планируют некоторые другие. Есть морой, которые предпочли бы заставлять всех дампиров служить, независимо от того, хотят они или нет, используя с этой целью магию принуждения. Новый закон притормозит деятельность этой фракции.
Однако я пишу тебе, чтобы сообщить тайну, в которую должно быть посвящено как можно меньше людей. Василисе необходимо занять ее место в Совете, и это можно сделать. Она не последняя из Драгомиров. Есть еще один, незаконный ребенок Эрика Драгомира, не знаю, сын или дочь. Больше мне ничего не известно, но если ты найдешь этого ребенка, Лисса обретет власть, которую заслуживает. Несмотря на твои недостатки и взрывной темперамент, ты единственная, кто, как мне кажется, может справиться с этой задачей. Займись ею, не теряя времени.
Татьяна Ивашкова
Я смотрела на клочок бумаги, слова кружились перед глазами, но смысл намертво запечатлелся в сознании. Она не последняя из Драгомиров. Есть еще один...
Если это правда, если у Лиссы есть сводный браг или сестра... это изменит все. Она получит голос в Совете. Она больше не будет одинока. Если это правда. Если письмо действительно от Татьяны. Кто угодно мог поставить ее имя на клочке бумаги. Тем не менее я содрогнулась при мысли о том, что получила письмо от умершей. Если бы я позволила себе увидеть призраков вокруг, оказалась бы среди них и Татьяна, не знающая покоя, жаждущая мести? Я не могла заставить себя снять блокирующие стены и выяснить это. Пока нет. Должны быть другие способы получить ответ. Записку передал мне Эмброуз. Нужно расспросить его... вот только движение по проходу возобновилось. Охранник подтолкнул меня, понуждая идти дальше.
- Что это? - спросил Эйб, как всегда настороженный и подозрительный.
Я торопливо сложила бумажку.
- Ничего.
Судя по брошенному на меня взгляду, он не поверил.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55