— Садитесь, — предложила она матросам, указывая на пространство возле образуемой частоколом стены. — И повернитесь лицом к огню.
Я жестом подтвердил, что они должны в точности следовать ее указаниям.
— Устраивайтесь ближе друг к другу, — распорядилась она.
Я снова кивком головы подтвердил ее приказ. Она сознательно усадила их лицами к огню, чтобы глаза, привыкшие к свету, не смогли сразу привыкнуть к темноте. Теперь, если костер внезапно потушить, мои люди в течение целого ена будут слепыми и беспомощными, в полной зависимости от женщин-пантер. Не зря им приказали и расположиться ближе друг к другу, чтобы разбойницам, вздумай они начать стрельбу, легче было выбирать себе цель. Женщина тоже устроилась возле костра, по-мужски скрестив перед собой ноги. Из-за частокола опять донесся какой-то звук, и я увидел, как из темноты выплывает что-то белое, с обеих сторон стиснутое двумя женщинами-пантерами.
Приблизившись к частоколу, разбойницы втолкнули свою жертву внутрь огороженной территории. Цепи по-прежнему оставались на руках рабыни, а запястья теперь дополнительно стягивали кожаные ремни. Туника на ней была разорвана до пояса, а шерстяная лента, перевязывавшая прежде ее волосы, исчезла совсем. Пришедшие рывком поставили Ширу на колени у самого костра. Голова ее была низко опущена, на спине виднелись рубцы от плетей.
— Неподалеку отсюда мы встретили эту плутавшую по лесу рабыню, — сообщила женщина.
— Это моя рабыня, — сказал я.
— Ты знаешь, кто она такая?
— Рабыня, — пожал я плечами.
Темнота по всему периметру лагеря ответила дружным женским смехом. Шира еще ниже опустила голову.
— Эту девушку зовут Шира, — сообщила моя собеседница. — Некогда она тоже была женщиной-пантерой и даже предводителем разбойниц.
— Вот как? — Я сделал вид, что удивлен. Молодая женщина рассмеялась.
— Когда-то она была главной соперницей Вьерны, — продолжала она. — Теперь же Вьерна с большим удовольствием возвращает ее тебе. — Она перевела взгляд на Ширу. — Ошейник тебе очень к лицу, Шира.
В обращенных к ней глазах Ширы безграничная ненависть смешалась с отчаянием.
— Торговец говорит, что ты принадлежишь ему. Это правда? — спросила молодая женщина.
От переполнявшей ее ярости Шира не в силах была произнести ни слова.
— Отвечай, рабыня! — настойчиво потребовала женщина.
— Да, — процедила сквозь зубы Шира, — это мой хозяин.
Раскаты дружного женского хохота прокатились далеко за пределами лагеря.
Молодая женщина кивнула в сторону Ширы.
— Ну, и как из нее рабыня? Послушная? — поинтересовалась она.
Я посмотрел на Ширу:
— Вполне.
Шира еще ниже уронила голову. Смех девушек вокруг лагеря стал громче.
— Мы хотим за ее возвращение четыре металлических наконечника для стрел, — сказала молодая женщина.
— Цена вполне приемлемая, — согласился я.
— Даже высокая за такое ничтожество. — В голосе женщины слышалось безграничное презрение.
Шира сжала кулаки и, не в силах более сдерживаться, разрыдалась от отчаяния.
Я жестом указал одной из стоящих рядом с ней девушек, что она может взять четыре наконечника для стрел из мешка с товарами. Та подошла к мешку и вытащила четыре наконечника: именно четыре, и не единым больше.
— Значит, ты — Вьерна? — спросил я молодую женщину.
— Нет, — ответила она.
Я постарался придать своему лицу разочарованное выражение. Во взгляде сидящей напротив женщины появилась настороженность.
— Ты ищешь Вьерну? — поинтересовалась она.
— Я приехал издалека специально, чтобы поговорить с ней. — Думаю, я выглядел сейчас в достаточной степени недовольным. — Я полагал, что эта территория входит в зону обитания ее банды.
— Я действительно из банды Вьерны, — призналась моя собеседница.
— Вот как? Это уже лучше.
У сидящей напротив меня молодой женщины были очень светлые волосы и голубые глаза, как у большинства девушек, населяющих эти места. Она была довольно хороша собой, но жесткие черты лица производили отталкивающее впечатление. Поэтому в глубине души я даже порадовался, что эта женщина — не Вьерна.
— Я — Боск с Таборга, — представился я.
— А я — Мира, — ответила она.
— Значит, ты пришла от Вьерны? — уточнил я. — Ты можешь говорить от ее имени?
— Да. А от чьего имени будешь говорить ты?
— От своего собственного.
— Не от имени Марленуса из Ара?
— Нет.
— Это интересно, — задумчиво произнесла она. — Хотя Вьерна предупреждала, что Марленус не будет подходить так близко, как это сделали вы, и не станет поручать вести свое дело торговцу.
— Вероятно, она права, — пожал я плечами.
Марленус, разумеется, вышел на охоту за Вьерной не в одиночку. И никаких разговоров с женщинами-пантерами он не будет вести до тех пор, пока они не предстанут перед ним коленопреклоненными и закованными в цепи.
— Тебе известно, что Марленус находится в этих лесах? — поинтересовалась Мира.
— Да, я об этом слышал, — ответил я.
— А ты знаешь, где его лагерь?
— Нет, — покачал я головой, — но поговаривают, будто он расположен где-то к северу или северо-востоку от Лауриса.
— Мы примерно представляем себе, где это может быть.
— Лично меня, — сказал я, — больше интересует девушка, находящаяся в лагере Вьерны в качестве пленницы.
— Рабыня? — усмехнулась Мира.
— Возможно, — согласился я. — Говорят, она очень красивая.
— Ты имеешь в виду Талену, — рассмеялась Мира, — дочь Марленуса из Ара.
— Верно, — согласился я. — Она в вашем лагере?
— Может быть, да, — неопределенно ответила молодая женщина, — а может быть, и нет.
— Я готов предложить за нее хорошие деньги. Дам целый вейт золота.
Вейт — десять горианских стоунов, а стоун весит примерно четыре фунта.
— Если она окажется у тебя, ты когда-нибудь снова вернешь ее Марленусу из Ара? — Вопрос Миры напоминал скорее утверждение.
— Нет, — ответил я. — У меня на этот счет другие планы. Я сумею извлечь из этой женщины большую выгоду.
Мира встала. Я поднялся следом за ней.
— Десять вейтов золота, — повысил цену я, но, заглянув в глаза молодой женщины, понял, что Талена не предназначена для продажи. — Девушка находится в вашем лагере? — спросил я.
— Может быть, да, а может быть, и нет, — снова повторила Мира.
— Назови свою цену, — сказал я.
— Эти леса, — медленно произнесла Мира, — принадлежат женщинам-пантерам. Не стоит задерживаться здесь слишком долго. Торговец, дождись утра и уходи отсюда.
Я посмотрел ей в глаза.
— Тебе повезло, что мы смогли договориться и кое-чем обменяться. — Она раскрыла ладонь, на которой лежало четыре металлических наконечника, полученные за возвращение Ширы.
Я понял, что она хотела этим сказать. Мира обернулась к моим матросам, оглядев их так, как обычно мужчина осматривает женщину.
— Некоторые из них довольно интересные экземпляры, — заметила она. — Сильные, красивые. Они бы неплохо смотрелись в рабских оковах.
Молодая женщина направилась к проему в частоколе, но, прежде чем скрыться в нем, еще раз обернулась и посмотрела на меня.
— Берегись, — предупредила она. — Эти леса принадлежат женщинам-пантерам. Уходи отсюда!
— Я слышал.
— И послушайся моего совета, торговец, не ищи себе приключений, не вмешивайся в дела Вьерны и Марленуса.
— Я слышал тебя, — повторил я.
Молодая женщина бесшумно скользнула в темноту ночи; остальные растаяли вслед за ней.
Матросы вскочили на ноги и немедленно расхватали свое оружие.
Я подошел к Шире и приподнял ее подбородок.
— Ты видела Вьерну? — спросил я.
— Да, — ответила она.
— А в их лагере ты была?
— Нет.
— Талена у них?
Я почувствовал, как у меня сами собой сжимаются кулаки.
— Не знаю, — покачала головой Шира.
— Вьерна велела тебе что-нибудь мне передать?
— Да, но это не так важно.
— Что это за сообщение?
— Это не сообщение, скорее совет. Он касается меня… — Шира уронила голову.
— Что она хотела?
— Она велела передать… — пробормотала Шира.
— Ну, скорее!
— …велела передать, чтобы вы научили меня быть настоящей рабыней, — едва слышно пробормотала девушка.
— И это все?
— Все…
«Черт бы побрал вас обеих», — раздраженно подумал я и обернулся к Турноку: — Вставь катая на место.
Крестьянин заделал проем в частоколе.
Я пристально вгляделся в окружающую нас темноту леса. Мы, конечно, уйдем отсюда. Уйдем завтра же утром. Но мы еще вернемся.
Я дал Вьерне и ее банде возможность подумать. Они от нее отказались. Это их право.
Я снял с Ширы наручники.
— Кара, — распорядился я, — обучи эту девушку всему, что должна уметь рабыня.
— Да, хозяин, — ответила Кара и, тронув девушку за плечо, повела за собой.
Уходя, Шира оглянулась и посмотрела на меня через плечо. Кара научит ее готовить пищу, шить, стирать и гладить одежду — всему тому, что обычно делает рабыня. Бывшей женщине-пантере придется с самых азов обучаться тому, что знает каждая рабыня.
Пусть занимается делом. Это лучше, чем шататься по лесу.
Меньше чем через ан мы с Риммом, Турноком и пятью матросами вернулись из лагеря, возведенного нами в лесу для встречи с женщинами-пантерами, в наш основной лагерь на берегу реки.
Я внимательно осмотрел корпус «Терсефоры»: его уже очистили от ракушек и налипших водорослей. Матросы поработали на совесть.
За время моего отсутствия несколько охотников и разбойников принесли в лагерь шкуры слинов и пантер. Им предложили хорошую цену, в золоте или товарами — на выбор. Нам необходимо было играть свою роль до конца, поскольку и жители Лауриса, и обитатели лесов, за исключением теперь, пожалуй, разбойниц из банды Вьерны, не сомневались в том, что мы — торговцы, прибывшие сюда именно за шкурами и мехами. Результаты наших приобретений меня не разочаровали.
— Смотрите! — негромко воскликнул Римм. — Вот уж настоящая сучка слина!
Мы оглянулись на Тину, подносящую кувшин с водой очищавшим борт судна матросам. Ноги у нее были до самых колен облеплены песком. Тунику ее, как я заметил, подпоясывал тонкий шнурок. Я невольно усмехнулся.
Мы с Риммом подошли ближе. Она обернулась и удивленно посмотрела на нас. Затем, искусно пряча охватившее ее волнение, протянула кувшин с водой одному из матросов.
— Хозяева что-то хотели? — спросила она.
— Да, — сказал я. — Подними руки над головой.
Она повиновалась. Собравшиеся вокруг матросы с любопытством наблюдали. Повязанный вокруг талии девушки тонкий шнурок позволял ее короткой тунике ниспадать свободными складками, но, думаю, маленькая чертовка использовала его вовсе не для того, чтобы подчеркнуть прелести своей ладной фигурки.
Римм развязал узел на шнурке. Из-под туники к ногам девушки упало несколько небольших горианских слив, недоспелый плод ларма и две серебряные монеты.
— Ах ты, маленькая воровка! — укоризненно произнес Римм.
— Да, воровка! — воскликнула девушка. — И отец мой был вором! И отец его отца тоже!
Матросы обступили нас плотной стеной.
— Это у меня пропало два серебряных тарска, — сказал один из них.
Он нагнулся и поднял с земли монеты. Девушка была напугана. Воровство на Горе не поощрялось.
— Где твой тайник? — спросил я.
Она посмотрела на меня, обвела глазами сурово нахмуренные лица матросов и снова остановила свой взгляд на мне.
— У меня нет никакого тайника, — прошептала она.
— Даю тебе десять ин, чтобы показать его нам, — сказал я.
— У меня нет тайника! — крикнула девушка.
— Один, — начал я отсчет.
— У меня нет тайника! — снова закричала она. — Там ничего нет!
— Два, — продолжал я.
Тина со стоном рванулась по направлению к ограждающему лагерь частоколу, к тому месту, где ее усадили на песок и оставили ждать дальнейших приказаний. Здесь она упала на колени и стала, всхлипывая, испуганно оглядываясь по сторонам, разрывать песок.
Мы подошли ближе.
— Девять, — произнес я, продолжая отсчет.
Она протянула мне небольшой, обернутый куском кожи сверток, с которого тонкими ручейками сыпались мелкие песчинки, и с глухим рыданием упала к моим ногам.
Я развернул сверток. В нем оказались всевозможные женские побрякушки: несколько колец, медальонов, монет и два небольших зеркальца.
— Ты искусная воровка, — заметил я.
— Мой отец был вором, — тихо повторила девушка. — И отец его отца тоже воровал.
Я бросил на песок все ее нажитое тяжким трудом богатство.
— Ты ведь знаешь, что рабу не положено иметь какие-либо вещи? — спросил я.
— Да, хозяин, — пробормотала Тина.
Раб может пользоваться вещами, но не имеет права обладать ими. Он сам — вещь того, кому принадлежит.
— Что хозяин собирается сделать со мной? — робко поднимая на меня испуганный взгляд, спросила она.
— Встань, — приказал я. Она поднялась на ноги.
— Ты заслуживаешь сурового наказания, — сказал я.
Девушка обреченно уронила голову.
— И я действительно накажу тебя, если через один ен ты не принесешь мне золотую монету двойного веса.
— Но у меня нет золота! — воскликнула она.
— Тогда плетей тебе не избежать, — пообещал я.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54