Отметил я и то, что насыпи для ведения стрельбы с внутренней стороны частокола у тиросцев в лагере не было.
Громадный сигнальный костер, разведенный на небольшом возвышении, сразу за частоколом, разгорелся с новой силой и ярко осветил всю внутреннюю территорию лагеря.
— Я слышал, — прервал затянувшееся молчание Сарус, — что ты хотел со мной поговорить.
— Хотел, — согласился я.
Все это время я внимательно изучал Саруса. Человек это был твердый, решительный, весьма сметливый. В его манере говорить ощущалось нечто простонародное: очевидно, он добился столь значительного положения, не принадлежа к высшей касте. Что ж, для тиросской аристократии в этом не было ничего необычного. В конечном счете, все решают родственные связи, которыми ты сумел обзавестись благодаря удачному выбору свободной спутницы. Местная олигархия островных государств, долгое время придерживавшаяся весьма жестких фамильных устоев, наконец сосредоточила в своих руках такие власть и богатство, что получила возможность меньше заботиться о принадлежности новых членов своих семейств к знатным фамилиям и об их приверженности старым традициям. На первый план выступали личные качества человека, его способность и умение принести пользу общему делу. Вот почему на многих ключевых постах общественной жизни в последнее время все чаще встречались выходцы из простонародья, зачастую не просто выскочки, баловни судьбы, выброшенные в верхние слои общества на гребне волны удачного супружества, а люди, добившиеся своего положения упорным трудом и — нередко — нечеловеческими усилиями.
Думаю, именно к этой категории и принадлежал Сарус. Он был очень опасен. Он напомнил мне Чембара с Тироса, убара этого островного государства, также вышедшего из низших слоев общества. Возможно, именно он и оказал в свое время поддержку Сарусу. Сейчас Чембар, насколько мне известно закованный в кандалы, сидел в подземельях Порт-Кара. На Тиросе идет невидимая простому глазу, но от этого не менее жестокая борьба за обладание пустующим троном убара. Пять наиболее могущественных семейств острова оспаривают право повесить себе на грудь золотой медальон власти.
Интересно, как сейчас обстоят там дела? И главное — какую роль играет в этом Сарус и его люди, отправившиеся в экспедицию, которую организовали специально для захвата Марленуса из Ара и человека, известного под именем Боск из Порт-Кара? А знать следовало: это во многом определяло линию моего поведения.
— Я и не предполагал, что Чембару с Тироса удалось бежать, — заметил я.
Сарус ответил мне настороженным взглядом.
— Помогли люди с Торвальдсленда. Они получили за это хорошую плату. Со своими топорами они пробились к нему, вырубили из стен металлические кольца его кандалов и вернули Чембара Тиросу. Много людей погибло в этой схватке, но если бы она происходила не ночью, а днем, полегло бы еще больше. Кстати, через ан после прибытия Чембара на Тирос «Рьода» под моим командованием вышла в море и взяла курс на Лидиус.
— А с какой миссией вы вышли в море? — поинтересовался я.
— Тебе это ни к чему, — ответил Сарус. — Достаточно того, что это известно нам.
С этим я не мог согласиться, но промолчал.
— Я вижу, вы захватили рабов, — продолжал я.
— Да, есть немного, — ответил он.
Мысль о побеге Чембара не давала мне покоя. Это произошло вскоре после того, как я оставил Порт-Кар. Я снова вернулся к столь взволновавшему меня сообщению.
— Интересно, а кто с Торвальдсленда осмелился освободить Чембара? — спросил я.
— Один сумасшедший, — рассмеялся Сарус. — Айвар Вилкобород.
— Сумасшедший?
— Ну конечно! А кто, как не безумец, решится на такое?
— Наверное, предложенная ему плата стоила того.
— Стоила, будь уверен. Он потребовал столько шендийских алмазов, сколько весит сам Чембар.
— Запрошенная плата говорит в пользу довольно здравого рассудка.
— Там, на Торвальдсленде, все сумасшедшие, — отмахнулся Сарус. — Их ничто не способна привлечь или разволновать. Они боятся только одного: как бы не отдать концы где-нибудь вне поля брани.
— Надеюсь, в этом отношении люди с Тироса более благоразумны, — предположил я.
— Я тоже на это надеюсь, — усмехнулся Сарус. Внезапно взгляд его посуровел. — Зачем ты пришел к нашему лагерю? Чего ты хочешь?
— Убейте его! — снова подала голос Хура.
Сарус не обратил на нее внимания.
— Я хочу предложить вам сделку, — сказал я.
— Какую именно? — поинтересовался Сарус.
Я обвел глазами рабов — и мужчин, охотников Марленуса, и женщин, разбойниц Вьерны, — длинными рядами лежавших на земле вдоль огораживающего лагерь частокола.
— Я хочу, чтобы ты передал мне всех тех, кого держишь у себя в качестве рабов, — сказал я.
— Я вижу, — усмехнулся Сарус, — что Айвар Вилкобород не одинок в своем безумии.
Я пожал плечами.
— Ты хотя бы представляешь, сколько нам пришлось заплатить за этих рабов? — поинтересовался Сарус.
— Не сомневаюсь, что цена была высока, — согласился я.
— Убейте его! Убейте! — закричали разбойницы Хуры.
— Сколько твоих людей вокруг нашего лагеря? — спросил Сарус.
Я не ответил.
— Ты, конечно, не рискнул бы прийти сюда, не имея за спиной достаточно силы, — продолжал размышлять вслух мой собеседник.
Я слушал его молча.
— Ты, несомненно, представляешь тех, кто преследовал нас на всем протяжении пути, — покачал он головой.
— Ты мыслишь в правильном направлении, — одобрил я.
— Я считаю себя человеком достаточно разумным, — сказал Сарус, — но в некоторых вещах пойти на компромисс я не способен.
— Вот как? — заметил я.
— Ты рабовладелец? — поинтересовался Сарус.
— У меня есть рабы, — неопределенно ответил я.
— Чего ты конкретно хочешь?
— А что ты можешь предложить?
— Здесь у меня лежат связанными двадцать две рабыни. Я не хочу поднимать их с земли, но если желаешь осмотреть их — пожалуйста.
Я пожал плечами.
— Хочешь на них посмотреть? — спросил Сарус.
— Я их уже видел.
— Ну да, конечно, — согласился Сарус, — в лесу.
— Да, — ответил я.
Мне прежде всего не хотелось, чтобы рабыни рассмотрели мое лицо, поскольку я опасался, что их реакция сразу же позволит тиросцам понять, кто я есть на самом деле. Шира, Вьерна и Гренна знали меня слишком хорошо. Сейчас они, лежа головами к изгороди, не имели возможности в достаточной степени следить за происходящим.
— Этого мало, — решительно возразил я.
— Сколько у тебя людей? — недовольно произнес Сарус. — Не много ли ты на себя берешь? Давай держаться в пределах разумного. Ты ведь понимаешь, что не сможешь захватить наш лагерь, не положив при этом своих людей. И заметь, многих людей!
— Верно, — согласился я. — Лагерь укреплен хорошо.
— Вот именно, — подтвердил Сарус. — Забирай рабынь и будь доволен!
Я посмотрел ему в лицо.
— Этого мало. — Я был непреклонен.
— Убейте его! Убейте! — снова закричала Хура. — Послушайтесь меня, вы, глупец!
Сарус заскрежетал зубами.
— Связать ее! — бросил он своим воинам. — Связать их всех, как рабынь!
Я молча наблюдал, как женщины отчаянно, но тщетно пытались вырваться из крепких мужских рук. Считанные мгновения понадобились воинам, чтобы бросить каждую из разбойниц на землю на живот и привычными движениями надежно связать их кожаными ремнями по рукам и ногам.
— Убейте его! — простонала Хура. — Он ваш враг. Он, не мы! Мы ваши верные союзницы! Союзницы, не враги!
— Вы прежде всего женщины, — оборвал ее Сарус. — Вы успели надоесть нам до глубины души.
В глазах Хуры ненависть перемешалась с ужасом. Сарус окинул ее демонстративно оценивающим взглядом.
— Такой красавице, как ты, моя дорогая, — вынес он свое суждение, — гораздо больше подойдет невольничий рынок, чем шатание по лесу с оружием в руках.
— Животное! — взвизгнула Хура, отчаянно замолотив связанными ногами и руками. — Ах ты, животное!
— Присоедините их к каравану невольниц, — сказал я Сарусу.
Хуру и ее разбойниц уложили вместе с остальными рабынями и привязали к ним длинным кожаным ремнем, накинув петлю на шею каждой из девушек.
— Ты — глупец! — крикнула в последний раз Хура.
— У него нет мужчин! — внезапно воскликнула Мира. — С ним одни только женщины!
— Откуда тебе это известно? — поинтересовался Сарус.
— Он поймал меня и потащил с собой в лес, — глотая хлынувшие из глаз слезы, быстро заговорила Мира. — Он со своими приспешницами заставил меня напоить отравленным наркотиками вином наших женщин!
— Ах ты тварь! Дрянь! — немедленно взвилась Хура.
— Он заставил меня! Заставил! — закричала Мира. — У меня не было выбора!
— Дрянь! Предательница! — не унималась Хура. — Я тебе глаза выцарапаю! Горло перегрызу!
Сарус тыльной стороной ладони ударил Хуру по лицу, заставляя ее замолчать, затем, схватив Миру за волосы, резким рывком поднял девушку с земли и поставил на колени.
— Рассказывай все, что знаешь!
— Он поймал меня, — всхлипывая и запинаясь, забормотала Мира. — Притащил в лес. И заставил меня напоить женщин-пантер отравленным вином. Заставил! У меня не было выбора!
— Сколько с ним женщин? — раздраженно оборвал ее Сарус.
— Сотни! — еще громче запричитала Мира.
Сарус ударил ее.
— Идиотка! — бросил он.
Мира всхлипнула и еще ниже опустила голову.
— Скольких из них ты видела сама? — настойчиво допытывался Сарус. — Вспомни хорошенько, что именно ты видела?
— Я вообще ничего не видела, — захлебываясь слезами, бормотала Мира.
У присутствующих — и женщин, и мужчин — невольно вырвался негодующий крик.
— Не видела! — громче прежнего разрыдалась Мира. — У меня на глазах была повязка!
Сарус расхохотался.
— Но я все слышала! — воскликнула допрашиваемая. — Их были сотни!
Повязка на глазах — самое простое и широко распространенное, хотя, безусловно, и не самое эффективное, средство воздействия на психику раба.
Сарус повернулся ко мне. Глаза его уже не смеялись.
— Если у тебя действительно столько союзниц, как утверждает наша очаровательная маленькая предательница, — начал Сарус, — не показалось ли тебе более мудрым дать ей возможность их увидеть?
— Возможно, и так, — согласился я.
— Но она оставалась в повязке на глазах, потому что у тебя не сотни союзниц, как утверждает эта милая, но такая глупая рабыня, а какая-нибудь горстка.
— Подобное предположение делает честь твоей проницательности, — заметил я.
— Я слышала вокруг себя женщин! — воскликнула Мира. — Их было множество!
— Или двое-трое, — оборвал ее Сарус, — постоянно прохаживающихся рядом.
Мира перевела взгляд на меня. Лицо ее исказилось от гнева.
— Ты обманул меня? — прошептала она. — Перехитрил!
Сарус не спускал с меня внимательного изучающего взгляда.
— У тебя всего лишь две-три союзницы, — подвел он итог своим размышлениям. — Если, конечно, они вообще у тебя есть.
— Пожалуйста, Сарус, — взмолилась с трудом поднявшаяся на ноги Хура, — освободите нас.
Она обращалась к своему бывшему союзнику с униженной покорностью: не хотела получить еще один удар. Она уже почувствовала тяжесть мужской руки, и этого оказалось достаточно, чтобы ее образумить.
Сарус окинул взглядом своих новых пленниц.
— Из вас получатся отличные рабыни, — сказал он.
— Пожалуйста, помогите нам! — обратились невольницы к наблюдающим за ними тиросцам.
— Тихо, рабыни! — оборвали их мужчины.
Разбойницы предприняли отчаянную попытку освободиться от стягивающих их кожаных ремней. Они, конечно, знали, что это им не удастся, но рассчитывали разжалобить мужчин, заставить их проявить снисхождение.
— Ну хватит! — приказал Сарус.
Девушки мгновенно сникли.
— Мне кажется, — усмехнулся Сарус, — тебе следует нам кое-что объяснить.
— Пожалуй, — согласился я.
— Зачем ты пришел сюда?
— Прежде всего, чтобы освободить рабов. В особенности меня интересует тот, кто называет себя Риммом, и другой, по имени Арн. Я бы хотел получить и девчонку по имени Шира.
— Подобные пожелания выполнить несложно, — сказал Сарус. — А ты знаешь, что за пленник находится у нас в руках?
— Не знаю, — ответил я.
— Марленус из Ара, — с гордостью произнес Сарус.
— Вот как? Ну что ж, его я тоже заберу. Как, впрочем, и остальных рабов, — сообщил я.
Сарус и его люди рассмеялись.
Я стоял спиной к воротам. Хорошо, что нападения женщин-пантер в этой ситуации мне не приходилось опасаться: они надежно связаны. Оставались только сами тиросцы. Я заметил место, где находятся те двое, с арбалетами в руках. Прикинул расстояние до сигнального костра.
— А какое тебе дело до этих рабов, Римма и Арна? — поинтересовался Сарус.
— Это мои люди, — ответил я.
— Твои люди? — медленно произнес Сарус.
— Я его знаю! Знаю! — воскликнула Хура.
Я неторопливо оглянулся на нее.
— Это Боск! Боск из Порт-Кара! — кричала она.
По рядам рабов, лежавших на земле за спинами тиросцев, пробежало оживление. До меня донесся глухой звон их цепей. Рабыни, рты которых были заткнуты кляпом, отчаянно замотали головами;
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54