В комплекте «Терсефоры» было предусмотрено четыре паруса: один, относящийся к первому типу, — широкий парус, выставляемый при хорошей погоде и благоприятном направлении ветра, второй парус относился к «тарнскому», наиболее широко используемому на тарнских кораблях, типу, за что и получил свое название. Третий наш парус, так называемый «тарларионский», также относился к разновидности парусов второго типа, но имел несколько меньшие размеры и предоставлял судну широкие возможности для маневра — его ставили при не совсем благоприятном ветре. Этот парус — промежуточный между типичным тарнским и штормовым парусом, который также имелся у нас в наличии. Этот последний, «спасательный», парус выбрасывается на мачту в наиболее трудных для плавания условиях, как правило, когда необходимо спастись от надвигающегося шторма.
Горианские галеры, и в частности корабли-тараны, строятся из расчета их боевого предназначения и обладают большой скоростью и маневренностью, что достигается за счет их вытянутой, приплюснутой с боков формы и высокой посадки. Они не приспособлены для борьбы с ураганным ветром и ударами волн. Их противник совсем иного рода. При смене парусов на галере рея опускается, а затем поднимается вновь. Традиционно используемые на боевых галерах паруса треугольной формы не дают возможности убирать их при неподвижной рее или изменять площадь поверхности в столь широких диапазонах, как, например, трапециевидные паруса, вследствие чего и возникает необходимость иметь на борту комплект парусов различного типа. Такелаж при этом используется не для управления парусом, а лишь для его крепления и спуска либо подъема реи. С другой стороны, треугольный парус имеет свои преимущества, поскольку быстро заменяется в случае повреждения и позволяет кораблю идти очень круто под ветром. А уж красоту и изящество его формы вообще едва ли с чем можно сравнить.
Пока я предавался этим размышлениям, на палубу доставили обеих девушек. Лица их были красными и распаренными, а волосы слиплись от пота. Да, в горианском кожаном капюшоне для рабов в такую погоду действительно душновато.
Рассыпавшиеся по рее матросы развязали веревки, удерживающие парус, и тот, опустившись вниз, тут же наполнился ветром. Изумительное, неповторимое зрелище.
Девушек приковали цепями к кольцам, вделанным в основание толстой перегородки задней палубы, неподалеку от дверей, ведущих на камбуз.
Я потянул носом воздух с плавающим в нем ароматом поджаривающегося на огне боска и, вероятно, томящегося в соусе мяса вуло. Обед обещал быть очень вкусным.
Я уже не думал больше о пленных девушках. Сейчас есть дела поважнее.
Я держал ногу жареного вуло у самого носа одной из девушек. Обе они стояли на коленях перед моим креслом. Руки их все так же были связаны за спиной, а от ошейников к металлическим кольцам в перегородке задней палубы тянулись тяжелые цепи.
Рядом вокруг меня стояли еще несколько человек, Римм и Турнок тоже были здесь.
Мы продолжали идти с попутным ветром, держа курс по усыпанному сверкающими звездами ночному небу и трем взошедшим горианским лунам, заливающим своим серебристым светом палубы корабля и стоящих на коленях девушек. Я не кормил их весь день. Точнее говоря, я не кормил их с момента приобретения, то есть со вчерашнего утра, но следил, чтобы питьевая вода имелась в достатке. Вряд ли Арн и его люди оказались настолько великодушными, чтобы позаботиться о питании своих пленниц. Так что сейчас девушки, должно быть, умирали с голоду.
Та из них, у лица которой я держал кусок жареного мяса, потянулась к нему, приоткрыв рот, но я тут же убрал руку. Она снова выпрямилась, из последних сил стараясь удержать горделивую осанку. Приятно иметь таких пленниц.
— Мне бы хотелось узнать месторасположение лагеря одной разбойницы, — сказал я, — и зону обитания ее банды.
— Мы ничего не знаем, — ответила одна из девушек.
— Имя этой разбойницы — Вьерна, — не обращая на нее внимания, продолжал я.
По мимолетному блеску в глазах пленниц я понял, что им известно, о ком идет речь.
— Мы ничего не знаем, — сказала вторая девушка.
— Знаете, — заверил я их обеих. — Вам хорошо известно точное или хотя бы приблизительное местонахождение и ее лагеря, и границы зоны ее обитания.
— Мы ничего не знаем, — повторила первая девушка.
— Вы ведь все равно расскажете все, что вам известно, — пообещал я.
— Мы, женщины-пантеры, ничего вам не расскажем!
Я пожал плечами и снова протянул первой девушке ногу жареного вуло. Какое-то время она демонстративно отворачивалась в сторону. Затем, не выдержав, повернулась ко мне и, не сводя с меня полного ненависти взгляда, потянулась к мясу. Зубы ее вонзились в мясо, она оторвала кусок, жадным судорожным движением проглотила его, не жуя, и торопливо потянулась за следующим. Едва заметным кивком я указал Римму на вторую девушку. Следуя моему примеру, он начал кормить и ее. Через мгновение у нас с Риммом в руках остались начисто обглоданные кости. Мы выбросили их за борт.
Девушки, конечно, все еще оставались голодными, они только-только начали входить во вкус. Я видел, какая тоска отразилась у них в глазах, когда они поняли, что на этом кормежка закончена.
— Дайте нам поесть! — закричала первая девушка. — Мы расскажем вам все, что захотите!
— Хорошо, — ответил я, делая вид, будто принимаюсь внимательно слушать.
Они обменялись взглядами.
— Сначала накормите нас, — заявила первая девушка, — а потом поговорим.
— Нет, — возразил я. — Сначала мы вас послушаем, а потом, если решим, что ваши сведения заслуживают внимания, дадим вам поесть.
Девушки снова переглянулись. Первая трагически уронила голову. С исказившей лицо гримасой, словно не в силах сдержать переполняющие ее рыдания, она взглянула мне в глаза. Актриса она, конечно, была великолепная.
— Хорошо, — едва слышно пробормотала она голосом вероотступницы.
В глубине души я ей рукоплескал.
— Лагерь Вьерны и центр зоны обитания ее банды находятся в ста пасангах к северу от Лидиуса и в двадцати пасангах в глубь материка от берега Тассы, — глотая слезы, пробормотала девушка и разрыдалась. — Теперь, пожалуйста, дайте мне поесть, — выдавила она из себя.
— Ты же солгала, — укоризненно пожал я плечами.
Она прошлась по мне злобным взглядом.
— Я скажу! Я все скажу! — словно собравшись с духом, выпалила ее подруга.
— Не смей! — закричала ей первая девушка.
— Я больше не могу! — с видом ставшей на путь предательства жертвы, сломавшейся под пытками истязателей, затараторила вторая.
Пожалуй, в драматических ролях она могла бы поспорить со своей подругой.
— Говори, — приказал я.
— Лагерь Вьерны в десяти пасангах вверх по течению Лаурии, в пятидесяти пасангах в глубь материка от Лидиуса, — низко опустив голову, выпалила она под вопли осыпающей ее бранью соплеменницы.
— Ты тоже солгала, — грустно вздохнул я.
Обе девушки ответили мне полными ненависти взглядами.
— Да! — процедила сквозь зубы первая. — Вы — мужчины, а мы — женщины-пантеры! Неужели вы думаете, что мы вам что-нибудь расскажем?
— Развяжи им руки, — приказал я стоящему рядом матросу, — и дай им поесть.
На лицах девушек отразилось полное недоумение.
Матрос освободил им руки и поставил перед каждой миску с дымящимся мясом вуло и кусками жареного боска. С минуту — не дольше — наблюдал я за тем, как они руками и зубами расправлялись с грудой мяса, очищая стоящие перед ними миски.
— Как вас зовут? — спросил я, когда посуда девушек опустела.
— Тана, — ответила первая.
— Эйла, — сказала вторая.
— Я бы хотел узнать, где находится лагерь Вьерны и где проходят границы зоны обитания ее банды, — вернулся я к интересующей меня теме.
Тана облизала жирные пальцы и рассмеялась.
— Этого мы вам никогда не расскажем, — пообещала она.
— Верно, — поддержала подругу Эйла, смакуя последний кусок жареного боска.
— Мы не боимся плети, — не спуская с меня горящих глаз, заявила Тана, — не боимся раскаленного железа. У вас нет способа заставить нас заговорить! Мы женщины-пантеры, не забывайте!
— Принеси сладости, — обернулся я к матросу.
Вскоре он вернулся с пакетом леденцов. Я по очереди протянул его обеим девушкам. Каждая из них взяла себе по леденцу. Они уже сидели на палубе, но не по-мужски, скрестив перед собой ноги, — такая поза, конечно, была для них запрещена, — а по-женски, опустившись на колени и откинувшись на пятки. Они все еще были прикованы цепью к кольцу, вделанному в перегородку задней палубы. Кулек быстро опустел. Я снова взглянул на них.
— Вы — мужчина, — сказала первая девушка. — Мы не будем с вами говорить. Вам не удастся нас заставить. Мы не боимся плетей. Не боимся раскаленного железа. Мы — женщины-пантеры!
Я поднялся на ноги и отошел от них. У передней палубы я отыскал Римма и Турнока.
— Завтра с рассветом высаживаемся на землю, — сказал я.
— Да, капитан! — ответили они.
— Сними с них цепи, — велел я матросу.
Девушки подняли на меня глаза.
Был вечер дня, следующего за тем, когда я приобрел двух мужчин-рабов и пытался разговорить своих девушек-пантер. Утром мы собирались высадиться на берег в Лидиусе, довольно крупном городе-порте, расположенном в устье Лаурии.
Цепи с девушек сняли и в течение всего дня обращались с ними вполне сносно. Их хорошо кормили, поили, а после еды даже выделили пакет сладостей. Им позволили помыться и привести себя в порядок.
— Свяжи им ноги и руки за спиной, — приказал я матросу.
Этим вечером мы ненадолго спускались на землю, и Римм с Турноком, взяв с собой ловушки, скрылись в лесу. Их сопровождало несколько матросов, несших на плечах бочонки с водой. Все это время обе девушки оставались закованными в цепи на нижней палубе, поэтому они не видели того, что происходит вокруг. Не видели они и возвращения людей на корабль, и Турнока, несущего за спиной объемистый, хотя, вероятно, не очень тяжелый предмет, завернутый в парусину.
Матрос привычными движениями связал обеих девушек.
— Перенеси их в нижний трюм, — сказал я.
Нижним трюмом на боевых галерах называется узкий карман, образуемый настилом гребного трюма и обращенной к килю частью корпуса корабля. Эта темная, пропитанная сыростью полость заполняется обычно песком, служащим на судне дополнительным балластом, а на многих кораблях она используется для слива нечистот и отходов.
Девушек унесли с палубы. Чьи-то крепкие руки помогли им спуститься с верхней палубы в гребной трюм, затем через небольшой люк втиснули их в нижний трюм, бросили на сырой, пахнущий затхлостью песок и плотно закрыли у них над головой крышку люка. Они оказались словно замурованными в крохотном душном склепе, куда не проникал ни единый луч света.
После полудня Римм и Турнок, хорошо знакомые с подобными вещами, установили в лесу ловушки. В этот день они продемонстрировали свое мастерство в полной мере, доставив на борт «Терсефоры» шесть довольно крупных — размером с небольшую собаку — лесных у ртов, каждый из которых был тщательно завернут в парусину. На корабле мы поместили их в клетку, по которой они довольно бодро метались, раздраженные присутствием людей, а когда перед ужином мы поднесли клетку к откинутой крышке люка в нижнем трюме и распахнули дверцу клетки, все шестеро мгновенно растворились в темноте, беззвучно ступая по влажному песку.
Мы с Риммом и Турноком снова вернулись в столовую, где нас еще дожидалась пара кусков жареного боска и аппетитно дымящийся гарнир к вуло.
Думаю, очень скоро девушки заметят, что в нижнем трюме они не одни.
Я с удовольствием расправлялся с куском жареного вуло, когда тишину на корабле разорвал донесшийся снизу пронзительный вопль.
Девушки услышали какой-то шорох в темноте? Скрежетание когтей по деревянной обшивке корабля? Или почувствовали легкое дыхание животных у себя на лицах? А может, различили хищный блеск кроваво-красных глаз? Или жесткая шкура животного на мгновение коснулась их тела?
Новый душераздирающий вопль потряс корабль. Могу себе представить, как они сейчас судорожно пытаются освободиться от стягивающих их тело веревок. К доносящимся снизу крикам добавилось приглушенное, сдавленное рыдание. Это уже были не воинственные, потерявшие женственность лесные разбойницы, а обычные, до смерти напуганные девушки.
Я продолжал лакомиться жареным вуло.
К столу подошел один из матросов.
— Капитан, девчонки в нижнем трюме просят у вас аудиенции, — усмехнулся он.
— Веди их сюда, — рассмеялся я.
Вскоре обе девушки, дрожащие, с всклокоченными волосами, испачканные в мокром песке, уже стояли передо мной на коленях. Я по-прежнему сидел в кресле. Они были все так же связаны и посажены на цепь, кончающуюся у кольца в перегородке задней палубы. Только позы теперь у них были уже не столь горделивыми: обе они распростерлись на дощатом настиле палубы, склонив головы к самому полу и робко бросая на меня жалобные взгляды.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54
Горианские галеры, и в частности корабли-тараны, строятся из расчета их боевого предназначения и обладают большой скоростью и маневренностью, что достигается за счет их вытянутой, приплюснутой с боков формы и высокой посадки. Они не приспособлены для борьбы с ураганным ветром и ударами волн. Их противник совсем иного рода. При смене парусов на галере рея опускается, а затем поднимается вновь. Традиционно используемые на боевых галерах паруса треугольной формы не дают возможности убирать их при неподвижной рее или изменять площадь поверхности в столь широких диапазонах, как, например, трапециевидные паруса, вследствие чего и возникает необходимость иметь на борту комплект парусов различного типа. Такелаж при этом используется не для управления парусом, а лишь для его крепления и спуска либо подъема реи. С другой стороны, треугольный парус имеет свои преимущества, поскольку быстро заменяется в случае повреждения и позволяет кораблю идти очень круто под ветром. А уж красоту и изящество его формы вообще едва ли с чем можно сравнить.
Пока я предавался этим размышлениям, на палубу доставили обеих девушек. Лица их были красными и распаренными, а волосы слиплись от пота. Да, в горианском кожаном капюшоне для рабов в такую погоду действительно душновато.
Рассыпавшиеся по рее матросы развязали веревки, удерживающие парус, и тот, опустившись вниз, тут же наполнился ветром. Изумительное, неповторимое зрелище.
Девушек приковали цепями к кольцам, вделанным в основание толстой перегородки задней палубы, неподалеку от дверей, ведущих на камбуз.
Я потянул носом воздух с плавающим в нем ароматом поджаривающегося на огне боска и, вероятно, томящегося в соусе мяса вуло. Обед обещал быть очень вкусным.
Я уже не думал больше о пленных девушках. Сейчас есть дела поважнее.
Я держал ногу жареного вуло у самого носа одной из девушек. Обе они стояли на коленях перед моим креслом. Руки их все так же были связаны за спиной, а от ошейников к металлическим кольцам в перегородке задней палубы тянулись тяжелые цепи.
Рядом вокруг меня стояли еще несколько человек, Римм и Турнок тоже были здесь.
Мы продолжали идти с попутным ветром, держа курс по усыпанному сверкающими звездами ночному небу и трем взошедшим горианским лунам, заливающим своим серебристым светом палубы корабля и стоящих на коленях девушек. Я не кормил их весь день. Точнее говоря, я не кормил их с момента приобретения, то есть со вчерашнего утра, но следил, чтобы питьевая вода имелась в достатке. Вряд ли Арн и его люди оказались настолько великодушными, чтобы позаботиться о питании своих пленниц. Так что сейчас девушки, должно быть, умирали с голоду.
Та из них, у лица которой я держал кусок жареного мяса, потянулась к нему, приоткрыв рот, но я тут же убрал руку. Она снова выпрямилась, из последних сил стараясь удержать горделивую осанку. Приятно иметь таких пленниц.
— Мне бы хотелось узнать месторасположение лагеря одной разбойницы, — сказал я, — и зону обитания ее банды.
— Мы ничего не знаем, — ответила одна из девушек.
— Имя этой разбойницы — Вьерна, — не обращая на нее внимания, продолжал я.
По мимолетному блеску в глазах пленниц я понял, что им известно, о ком идет речь.
— Мы ничего не знаем, — сказала вторая девушка.
— Знаете, — заверил я их обеих. — Вам хорошо известно точное или хотя бы приблизительное местонахождение и ее лагеря, и границы зоны ее обитания.
— Мы ничего не знаем, — повторила первая девушка.
— Вы ведь все равно расскажете все, что вам известно, — пообещал я.
— Мы, женщины-пантеры, ничего вам не расскажем!
Я пожал плечами и снова протянул первой девушке ногу жареного вуло. Какое-то время она демонстративно отворачивалась в сторону. Затем, не выдержав, повернулась ко мне и, не сводя с меня полного ненависти взгляда, потянулась к мясу. Зубы ее вонзились в мясо, она оторвала кусок, жадным судорожным движением проглотила его, не жуя, и торопливо потянулась за следующим. Едва заметным кивком я указал Римму на вторую девушку. Следуя моему примеру, он начал кормить и ее. Через мгновение у нас с Риммом в руках остались начисто обглоданные кости. Мы выбросили их за борт.
Девушки, конечно, все еще оставались голодными, они только-только начали входить во вкус. Я видел, какая тоска отразилась у них в глазах, когда они поняли, что на этом кормежка закончена.
— Дайте нам поесть! — закричала первая девушка. — Мы расскажем вам все, что захотите!
— Хорошо, — ответил я, делая вид, будто принимаюсь внимательно слушать.
Они обменялись взглядами.
— Сначала накормите нас, — заявила первая девушка, — а потом поговорим.
— Нет, — возразил я. — Сначала мы вас послушаем, а потом, если решим, что ваши сведения заслуживают внимания, дадим вам поесть.
Девушки снова переглянулись. Первая трагически уронила голову. С исказившей лицо гримасой, словно не в силах сдержать переполняющие ее рыдания, она взглянула мне в глаза. Актриса она, конечно, была великолепная.
— Хорошо, — едва слышно пробормотала она голосом вероотступницы.
В глубине души я ей рукоплескал.
— Лагерь Вьерны и центр зоны обитания ее банды находятся в ста пасангах к северу от Лидиуса и в двадцати пасангах в глубь материка от берега Тассы, — глотая слезы, пробормотала девушка и разрыдалась. — Теперь, пожалуйста, дайте мне поесть, — выдавила она из себя.
— Ты же солгала, — укоризненно пожал я плечами.
Она прошлась по мне злобным взглядом.
— Я скажу! Я все скажу! — словно собравшись с духом, выпалила ее подруга.
— Не смей! — закричала ей первая девушка.
— Я больше не могу! — с видом ставшей на путь предательства жертвы, сломавшейся под пытками истязателей, затараторила вторая.
Пожалуй, в драматических ролях она могла бы поспорить со своей подругой.
— Говори, — приказал я.
— Лагерь Вьерны в десяти пасангах вверх по течению Лаурии, в пятидесяти пасангах в глубь материка от Лидиуса, — низко опустив голову, выпалила она под вопли осыпающей ее бранью соплеменницы.
— Ты тоже солгала, — грустно вздохнул я.
Обе девушки ответили мне полными ненависти взглядами.
— Да! — процедила сквозь зубы первая. — Вы — мужчины, а мы — женщины-пантеры! Неужели вы думаете, что мы вам что-нибудь расскажем?
— Развяжи им руки, — приказал я стоящему рядом матросу, — и дай им поесть.
На лицах девушек отразилось полное недоумение.
Матрос освободил им руки и поставил перед каждой миску с дымящимся мясом вуло и кусками жареного боска. С минуту — не дольше — наблюдал я за тем, как они руками и зубами расправлялись с грудой мяса, очищая стоящие перед ними миски.
— Как вас зовут? — спросил я, когда посуда девушек опустела.
— Тана, — ответила первая.
— Эйла, — сказала вторая.
— Я бы хотел узнать, где находится лагерь Вьерны и где проходят границы зоны обитания ее банды, — вернулся я к интересующей меня теме.
Тана облизала жирные пальцы и рассмеялась.
— Этого мы вам никогда не расскажем, — пообещала она.
— Верно, — поддержала подругу Эйла, смакуя последний кусок жареного боска.
— Мы не боимся плети, — не спуская с меня горящих глаз, заявила Тана, — не боимся раскаленного железа. У вас нет способа заставить нас заговорить! Мы женщины-пантеры, не забывайте!
— Принеси сладости, — обернулся я к матросу.
Вскоре он вернулся с пакетом леденцов. Я по очереди протянул его обеим девушкам. Каждая из них взяла себе по леденцу. Они уже сидели на палубе, но не по-мужски, скрестив перед собой ноги, — такая поза, конечно, была для них запрещена, — а по-женски, опустившись на колени и откинувшись на пятки. Они все еще были прикованы цепью к кольцу, вделанному в перегородку задней палубы. Кулек быстро опустел. Я снова взглянул на них.
— Вы — мужчина, — сказала первая девушка. — Мы не будем с вами говорить. Вам не удастся нас заставить. Мы не боимся плетей. Не боимся раскаленного железа. Мы — женщины-пантеры!
Я поднялся на ноги и отошел от них. У передней палубы я отыскал Римма и Турнока.
— Завтра с рассветом высаживаемся на землю, — сказал я.
— Да, капитан! — ответили они.
— Сними с них цепи, — велел я матросу.
Девушки подняли на меня глаза.
Был вечер дня, следующего за тем, когда я приобрел двух мужчин-рабов и пытался разговорить своих девушек-пантер. Утром мы собирались высадиться на берег в Лидиусе, довольно крупном городе-порте, расположенном в устье Лаурии.
Цепи с девушек сняли и в течение всего дня обращались с ними вполне сносно. Их хорошо кормили, поили, а после еды даже выделили пакет сладостей. Им позволили помыться и привести себя в порядок.
— Свяжи им ноги и руки за спиной, — приказал я матросу.
Этим вечером мы ненадолго спускались на землю, и Римм с Турноком, взяв с собой ловушки, скрылись в лесу. Их сопровождало несколько матросов, несших на плечах бочонки с водой. Все это время обе девушки оставались закованными в цепи на нижней палубе, поэтому они не видели того, что происходит вокруг. Не видели они и возвращения людей на корабль, и Турнока, несущего за спиной объемистый, хотя, вероятно, не очень тяжелый предмет, завернутый в парусину.
Матрос привычными движениями связал обеих девушек.
— Перенеси их в нижний трюм, — сказал я.
Нижним трюмом на боевых галерах называется узкий карман, образуемый настилом гребного трюма и обращенной к килю частью корпуса корабля. Эта темная, пропитанная сыростью полость заполняется обычно песком, служащим на судне дополнительным балластом, а на многих кораблях она используется для слива нечистот и отходов.
Девушек унесли с палубы. Чьи-то крепкие руки помогли им спуститься с верхней палубы в гребной трюм, затем через небольшой люк втиснули их в нижний трюм, бросили на сырой, пахнущий затхлостью песок и плотно закрыли у них над головой крышку люка. Они оказались словно замурованными в крохотном душном склепе, куда не проникал ни единый луч света.
После полудня Римм и Турнок, хорошо знакомые с подобными вещами, установили в лесу ловушки. В этот день они продемонстрировали свое мастерство в полной мере, доставив на борт «Терсефоры» шесть довольно крупных — размером с небольшую собаку — лесных у ртов, каждый из которых был тщательно завернут в парусину. На корабле мы поместили их в клетку, по которой они довольно бодро метались, раздраженные присутствием людей, а когда перед ужином мы поднесли клетку к откинутой крышке люка в нижнем трюме и распахнули дверцу клетки, все шестеро мгновенно растворились в темноте, беззвучно ступая по влажному песку.
Мы с Риммом и Турноком снова вернулись в столовую, где нас еще дожидалась пара кусков жареного боска и аппетитно дымящийся гарнир к вуло.
Думаю, очень скоро девушки заметят, что в нижнем трюме они не одни.
Я с удовольствием расправлялся с куском жареного вуло, когда тишину на корабле разорвал донесшийся снизу пронзительный вопль.
Девушки услышали какой-то шорох в темноте? Скрежетание когтей по деревянной обшивке корабля? Или почувствовали легкое дыхание животных у себя на лицах? А может, различили хищный блеск кроваво-красных глаз? Или жесткая шкура животного на мгновение коснулась их тела?
Новый душераздирающий вопль потряс корабль. Могу себе представить, как они сейчас судорожно пытаются освободиться от стягивающих их тело веревок. К доносящимся снизу крикам добавилось приглушенное, сдавленное рыдание. Это уже были не воинственные, потерявшие женственность лесные разбойницы, а обычные, до смерти напуганные девушки.
Я продолжал лакомиться жареным вуло.
К столу подошел один из матросов.
— Капитан, девчонки в нижнем трюме просят у вас аудиенции, — усмехнулся он.
— Веди их сюда, — рассмеялся я.
Вскоре обе девушки, дрожащие, с всклокоченными волосами, испачканные в мокром песке, уже стояли передо мной на коленях. Я по-прежнему сидел в кресле. Они были все так же связаны и посажены на цепь, кончающуюся у кольца в перегородке задней палубы. Только позы теперь у них были уже не столь горделивыми: обе они распростерлись на дощатом настиле палубы, склонив головы к самому полу и робко бросая на меня жалобные взгляды.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54