Черные клубящиеся тучи вновь закрыли три луны. Начал усиливаться
ветер. Я видел тени огромных деревьев ка-ла-на, которые качались в ночи.
Их листья шелестели на ветру. Мне показалось, что собирается дождь. Где-то
вдали сверкнула молния, а через несколько секунд донеслись раскаты грома.
Чем быстрее я шел, тем большее нетерпение охватывало меня. Мне
казалось, что я должен уже видеть огни города. Ветер все усиливался. Он
раскачивал деревья, грозя вырвать их с корнем.
При вспышках молний я пытался рассмотреть надписи на пасангах. Да,
все правильно. Я должен был видеть огни Ко-Ро-Ба.
Но я не видел ничего. Город был погружен в мрак.
Почему не горят огни на высоких мостах? Почему не светятся
разноцветными огнями окна цилиндров? Ведь по свету в окнах можно
определить, чем занимаются в этот час хозяева: болтовней, ужином, любовь
ю... Почему огромные маяки на стенах города не горят, созывая тарнсменов,
вышедших на дальнюю охоту?
Я стоял у камня, пытаясь понять все это. Я был в полном смятении.
Теперь, не видя огней города, я вдруг понял, что не видел огней окрестных
деревень, факелов любителей ночной охоты на слинов. Да, ведь к этому
времени меня уже несколько раз остановили бы ночные патрули!
Ужасные молнии рассекали темное небо, выхватывая из мрака отдельные
куски реальности. Чудовищный грохот оглушил меня. Начиналась буря, ледяной
дождь сек мое лицо.
Мгновенно я промок до нитки. Ветер рвал тунику. Я был ослеплен
яростью бури. Глаза заливало водой, огненные хлысты молний обрушивались на
окружающие холмы, то на мгновение освещая их ослепительным светом, то
вновь погружая в беспросветный мрак.
Огненный столб ударил прямо в дорогу в пятидесяти ярдах передо мной.
Мгновение он стоял, как гигантское искривленное огненное копье, а затем
рассыпался искрами. Копье ударило передо мной. Это мог быть знак
Царствующих Жрецов, запрещающий мне идти дальше.
Но я пошел вперед до моста, куда вонзилось копье. Несмотря на ледяной
ветер и дождь, я почувствовал через сандалии тепло нагретых камней. Подняв
глаза к небу, я вскинул щит и меч и крикнул в бурю. Мой голос утонул в
грохоте разбушевавшийся стихии, в завываниях ветра, который рвал на мне
одежду.
- Я иду в Ко-Ро-Ба! - крикнул я.
Но едва я сделал следующий шаг, как увидел слина, на этот раз вполне
взрослого, 19-20 футов длиной. Он приближался ко мне, стремительно и
бесшумно. Уши его прижимались к вытянутой голове, шерсть блестела от
дождя, клыки были обнажены, огромные глаза горели жаждой убийства.
Странный звук вырвался у меня из груди - дикий хохот. Это была
опасность, которую я мог видеть, с которой мог бороться.
С той же яростью, что и слин, я бросился вперед, а когда заметил его
прыжок, выставил вперед копье с широким острием. Мою левую руку схватили
острые клыки, а затем я полетел на землю, когда рычащее от ярости и боли
тело обрушилось на меня. Я выдернул руку из ослабевших челюстей зверя.
При следующей вспышке молнии я увидел, что слин злобно грызет
деревянное древко копья, воткнувшееся ему в живот. Его глаза уже
подернулись дымкой. Моя рука была вся в крови, но это была, в основном,
кровь слина. Я пошевелил пальцами. Все было цело.
Следующая молния выхватила из тьмы уже мертвого слина.
Невольная дрожь прошла по моему телу. Не знаю, что вызвало ее - холод
или дождь, или же вид длинного покрытого шерстью слина, лежащего у моих
ног. Я попытался вытащить копье, но оно застряло между его ребрами.
Тогда я хладнокровно вытащил меч и, разрубив тело зверя, вытащил
копье. После этого я, подражая охотникам на слинов, вырезал сердце
животного и съел его. Они считали, что сердце слина приносит счастье. Для
меня утолить голод тоже было счастьем.
Правда, считалось, что сердце ларла приносит больше счастья, чем
сердце слина - коварного и жестокого животного, но выбирать не
приходилось. Ведь я убил самого опасного хищника.
Я рассмеялся.
- Неужели ты, о Брат Ночи, думал остановить меня на дороге в
Ко-Ро-Ба?
Как глупо было с моей стороны считать, что между городом и мной встал
просто слин. Я смеялся, думая о самонадеянном животном, но откуда ему
могло быть известно, что я Тэрл из Ко-Ро-Ба и возвращаюсь в свой город?
Есть на Горе пословица: человека, который возвращается домой, остановить
нельзя. Неужели слин не знал этой пословицы?
Я покачал головой, сознавая, что мне в голову лезет всякая чушь.
Может я немного опьянел от убийства и от первой пищи за долгое время?
Затем, хотя и считал это глупым суеверием, я решил совершить
горийский ритуал над кровью. Набрав в ладони горячую кровь, я выпил ее, а
затем набрал еще пригоршню. После этого я стал ждать вспышки молнии.
Считалось, что нужно взглянуть на свое отражение в крови, и если оно
черное и переливчатое, то человек умрет от болезни, а если отражение
четкое и алое, то погибнет в бою, а если из крови на вас взглянет старое
лицо с седыми волосами, то вы проживете долго в мире и покое, окруженные
большим семейством.
Молния сверкнула и я взглянул на кровь. В это короткое мгновение я
увидел в алой поверхности странное лицо, похожее на золотой круг с
овальными глазами, лицо, которое я никогда не видел, оно вселило суеверный
страх в мое сердце.
Воцарилась тьма. Затем снова сверкнула молния. Я взглянул на кровь,
одновременно желая и страшась увидеть жуткое лицо, но передо мной была
гладкая алая поверхность - кровь слина, которого я убил на дороге в
Ко-Ро-Ба. Там не было даже моего отражения. Я выпил кровь, закончив
ритуал.
Затем я тщательно вытер копье о мокрую густую шерсть слина. Его
сердце прибавило мне мужества.
- Благодарю тебя, Брат Ночи, - сказал я мертвому зверю.
Увидев, что в вогнутости щита собралась дождевая вода, я с большим
удовольствием выпил ее.



5. ДОЛИНА КО-РО-БА

Теперь мне пришлось карабкаться наверх. Дорога была знакомой.
Длинный, довольно пологий подъем. За перевалом лежала долина Ко-Ро-Ба. Это
была дорога, по которой шли караваны вьючных животных и носильщики,
напоминающие бедного Зоска. Дорога, по которой можно было идти только
пешком.
Ко-Ро-Ба лежал в окружении зеленых холмов и был расположен в
нескольких сотнях футов над уровнем пролива Танбер и таинственного
огромного пространства воды, которое горийцы называли "Тасса" - море.
Ко-Ро-Ба не был так удален от внешнего мира, как, например, Тентис,
расположенный высоко в горах Тентис, но он не был и равнинным городом, как
роскошный Ар, или прибрежным, как шумный беспорядочный город-порт Кар у
пролива Танбер. Ар был прекрасным величественным городом, который уважали
даже враги. Тентис гордился свирепой красотой гор Тентис, а порт Кар
хвастался широким проливом Танбер, как своей сестрой, и этим могучим
загадочным морем. Я же самым прекрасным считал свой город. Его стройные
цилиндры мягко вонзались в небо среди зеленых холмов, и это производило
неизгладимое впечатление.
Древний поэт, воспевая города Гора, назвал Ко-Ро-Ба Утренними
Башнями. Иногда его и теперь так называют. А само слово Ко-Ро-Ба было
весьма обычным, на древне-горийском языке оно означало деревенский рынок.
Буря не прекращалась, но я не обращал на нее внимания. Вымокший,
замерзший, я карабкался наверх, прикрываясь щитом от ветра. На перевале я
остановился, протер глаза и стал ждать, когда вспышка молнии осветит мой
город, который я не видел столько лет.
Меня тянул мой город, я жаждал встречи с отцом, великолепным Мэтью
Кэботом, администратором Ко-Ро-Ба, со всеми моими друзьями, с гордым
Тэрлом, моим учителем фехтования, милым застенчивым маленьким писарем
Торном, который даже сон и еду считал досадными помехами в своих занятиях
по изучению древних свитков, но больше всего я жаждал встречи с Таленой -
той, которую я любил больше всего на свете, за которую сражался на крыше
цилиндра Справедливости, которая тоже любила меня - с темноволосой
прекрасной Таленой, дочерью Марленуса, бывшего убара города Ар.
- Я люблю тебя, Талена, - крикнул я.
И когда этот крик сорвался с моих губ, небо расколола ослепительная
вспышка молнии, вся долина среди холмов стала ослепительно белой и я
увидел, что она пуста.
Ко-Ро-Ба исчез!
Город исчез!
После молнии все погрузилось в непроницаемый мрак и ужасающий грохот
наполнил меня ужасом.
Снова и снова вспыхивали молнии, каждый раз погружая меня во тьму,
снова и снова странные удары грома грохотали надо мной, и каждый раз я
видел одно и то же: долина пуста, Ко-Ро-Ба исчез.
Я резко обернулся, прикрывшись щитом. Копье было наготове.
И при следующей вспышке молнии увидел мантию Посвященного, выбритую
голову и печальные глаза одного из касты Благословенных. Говорили, что они
слуги самих Царствующих Жрецов. Он стоял на дороге, спрятав руки в мантию
и глядя на меня.
Мне показалось, что он не похож на других Посвященных, которых я
встречал на Горе. Я не мог точно сказать, что отличает его от остальных
членов касты, но в нем было что-то такое, что выделяло его из их числа. В
нем не было ничего необычного, разве что лоб был гораздо выше, чем у
остальных людей, а глаза наверняка видели намного больше, чем глаза
остальных людей.
И меня пронзила мысль, что я, Тэрл Кэбот из Ко-Ро-Ба, простой
смертный, ночью на этой дороге, возможно, смотрю в глаза самому
Царствующему Жрецу.
Мы долго смотрели друг на друга. Буря стихала, молнии перестали рвать
ночь, гром больше не терзал мои уши. Ветер успокоился. Тучи рассеялись. В
лужах холодной воды на каменных плитах я видел отражение трех лун Гора.
Я повернулся и посмотрел на долину, где когда-то стоял Ко-Ро-Ба.
- Ты Тэрл из Ко-Ро-Ба, - сказал человек.
Я удивился.
- Да, - сказал я и повернулся к нему.
- Я ждал тебя.
- А ты, - спросил я, - Царствующий Жрец.
- Нет.
Я посмотрел на него и увидел в нем простого человека и ничего больше.
- Ты говоришь от имени Царствующих Жрецов?
- Да.
Я поверил ему.
Конечно, Посвященные всегда утверждали, что говорят от имени
Царствующих Жрецов, но на самом деле они просто определяли их волю по
соответствующим приметам и предсказаниям.
Но этому человеку я поверил.
Он не был похож на других Посвященных, хотя и носил их одежду.
- Ты из касты Посвященных?
- Я тот, кто передает волю Царствующих Жрецов смертным, - сказал
человек, не считая нужным отвечать на мой вопрос.
Я молчал.
- Значит, - сказал человек, - ты Тэрл из города.
- Я Тэрл из Ко-Ро-Ба, - гордо ответил я.
- Ко-Ро-Ба уничтожен, - сказал человек. - Его как-будто никогда и не
было. Его камни люди рассеяны по всему миру. И нет места, где два камня
города или два его жителя были бы рядом друг с другом.
- Почему уничтожен Ко-Ро-Ба?
- Такова воля Царствующих Жрецов.
- Но почему?
- Они выразили свою волю, - ответил человек, - и нет никого, кто мог
бы спросить Царствующих Жрецов, почему они так решили и так сделали.
- Я не принимаю их волю.
- Покорись.
- Нет.
- Если так, - сказал человек, - то тебе придется одному скитаться по
миру - без друзей, без города, без стен, которые ты мог бы назвать своими,
без Домашнего камня, которому можно поклоняться. Следовательно, ты будешь
человеком без города и предупреждением всем, что нельзя пренебрегать волей
Царствующих Жрецов.
- Что с Таленой, - спросил я, - что с отцом, с друзьями, со всеми
жителями города?
- Рассеяны по всему свету, и ни один камень не положен близко с
другим.
- Разве я не служил Царствующим Жрецам при штурме Ара? - спросил я.
- Царствующие Жрецы использовали тебя в своих целях и они довольны
твоей службой.
Я поднял копье и почувствовал, что могу убить этого человека в белом,
который стоял передо мной и говорил жуткие слова.
- Убей меня, если хочешь.
Я опустил копье. Мои глаза наполнились слезами. Я был в смятении.
Может, это по моей вине город уничтожен? Может, это я навлек несчастье на
город, на его жителей, на моего отца и моих друзей? Неужели я так глуп,
что не понимаю какое я ничтожество перед могуществом Царствующих Жрецов? И
неужели я теперь обречен бродить по дорогам и полям Гора, сжигаемый
угрызениями совести, живое олицетворение того, на какую судьбу обрекают
Царствующие Жрецы глупых гордецов?
И вдруг я прекратил жалеть себя. Я смотрел в глаза человека и увидел
в них человеческую теплоту и слезы. Он плакал, жалея меня.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27