Ему часто приходилось патрулировать Подвальчики Путан, хотя миссис Пальма и Гильдия Белошвеек пытались уговорить Патриция именовать район Улицей Возвращающейся Привязанности. Но он никогда не видел их в связи с собой, а потому и не был окончательно уверен, как уже бывало, где же он приходился впору. Возможно это было не совсем то, о чем он собирался писать родителям. Они и так знали об этом.
Он выскользнул из кровати. Из-за задернутых гардин в комнате было удушающе жарко.
Позади, он услышал, как Любимица скатилась во впадину, оставленную его телом.
Затем весьма энергично обеими руками он распахнул шторы и впустил белый свет полной луны.
Он слышал, как позади вздыхает во сне Любимица.
Там далеко на равнине бушевали бури. Морковка видел вспышки, пронзающие горизонт, и ощущал запах дождя. Но городской воздух оставался недвижен и раскален, еще горячее из-за далекого зрелища грозы.
Башня Искусств чернела перед его взором. Он видел ее каждый день. Она возвышалась над половиной города.
Позади заскрипела кровать.
"Я думаю пора идти… " — начал он и повернулся.
Когда он поворачивался, то не заметил отблеск лунного света с вершины башни, отразившийся от металла.
Сержант Двоеточие сидел снаружи на лавке, покинув раскаленную атмосферу Дома Дозора.
Откуда-то изнутри доносился стук молотка. Жвачка появился минут десять назад, с сумкой инструментов, парой шлемов и решительным выражением лица. И Двоеточие, черт возьми, знать не знал, над чем трудится маленький дьяволенок. Он вновь пересчитал, очень медленно, помогая себе ставя галочки, имена на планшете. Ни капли сомнения. Сейчас в Ночном дозоре насчитывалось двадцать человек. А может быть и больше. Осколок пришел весьма серьезный и привел к присяге еще двух человек, еще одного тролля и деревянного болвана откуда-то из Компании Нарядной Одежды Пробковой-Туфель <И как излагалось в официальной, много времени спустя событий описывавшей их, народной песне Анк-Морпорка, сопровождаемой оловянным свистком и носовым пассажем:
"Как гулял я по Нижнему Бродвею,
Пришли вербовщики, хватая людей за ноги и говоря,
Чтобы те собирались добровольно вступать в Дозор,
Иначе, если те не захотят,
То им поотшибают головы.
И так я шел по улице персикового Пирога
И улице Олоферна вместо этого,
Напевая ту-ра-ли и т.д."
Она никогда не была по-настоящему популярной.>. Если так будет продолжаться, то они смогут открыть старые Дома дозоров около главных ворот, совсем как в былые времена.
Он не мог припомнить, когда в Дозоре было двадцать человек.
В то время это все казалось хорошей идеей. Без сомнения помогло полностью обуздать происходящее. Но утром Патриций собирался выслушать доклад об этом и пожелает увидеть старшего офицера.
В настоящий момент сержант Двоеточие не имел четкого представления, кто у них старший офицер. Он ощущал, что им мог быть капитан Бодряк, так и, не вполне понятно как, капрал Морковка. Но капитана не было поблизости, а капрала Морковка был только капралом, и Фред Двоеточие испытывал ужасное предчувствие, что когда лорд Ветинари вызывал кого-нибудь для того, чтобы побыть с тем ироничным и отпускать сентенции вроде 'Скажите мне пожалуйста, кто им собирается платить жалованье! ' , то для него, Фреда Двоеточие, было бы лучше поспешно покинуть Анк без риска быть наказанным.
И они также превысили чины. Ниже чина сержанта были только четыре чина. Валет становился неуправляемым, когда кого-нибудь еще выдвигали в капралы, ибо число мест для карьеры было строго ограничено. Кроме того в головы Дозорных вбили, что путь их продвижения в чине — это призвать еще с полдюжины Дозорных. Следуя темпам прогресса Осколка, то он собирался стать генерал-лейтенантом в конце месяца.
Но что было наиболее странным — Морковка по-прежнему оставался…
Двоеточие глянул вверх, услышав звон разбитого стекла.
Чей-то неясный золотой силуэт прошиб насквозь верхнее окно, прыгнув в тень, и умчался прочь, пока тот сумел что-то сообразить.
Дверь Дома Дозора распахнулась и на пороге появился с мечом в руке Морковка.
«Куда оно подевалось? Куда?..»
«Не знаю. Черт, что это такое?»
Морковка замер.
"Гм-м. Не уверен. " — сказал он.
"Морковка… "
«Сержант?»
«Я бы на твоем месте, что-нибудь на себя накинул, парень.»
Морковка замер, вглядываясь в предрассветный мрак.
«Слушай, я повернулся, а оно пролетело и…»
Тот посмотрел на меч в руке, как бы не осознавая, что же он держит в руке.
"Ах, черт! " — сказал он.
Морковка бросился обратно в комнату, сгребая на ходу бриджи. пока он сражался с ними, внезапно в его голове созрела мысль, кристальная как лед.
Ты — зануда, вот кто ты? Не задумываясь вытаскиваешь меч, не так ли? Ты все сделал неверно! А сейчас она убежала и ты никогда ее больше не увидишь!
Он повернулся. Маленький серый пес внимательно наблюдал за ним из-за двери.
Испытав подобное потрясение, она могла никогда не Обернуться назад, подсказывали ему его мысли. Кого волнует, что она оборотень? Тебя тоже не беспокоило, пока ты не узнал! Между прочим несколько бисквитов от твоей персоны могли бы сослужить пользу маленькому псу в дверях, хотя, поразмыслив, шансы наличия у тебя бисквита ничтожно малы, так что и думать забудь об этом. Бог мой, ты что по-настоящему запуталась во всем этом, да?
…думал Морковка.
"Тяв, тяв. " — сказал пес.
Морковка наморщил от усердия лоб.
"Это ты говоришь, разве не так? " — сказал он, указывая на пса мечом.
"Я? Псы не разговаривают. " — поспешно ответил Гаспод.
— «Послушай, мне нужно узнать. Я остался один.»
«Расскажи мне, куда она умчалась. Немедленно! Или…»
"Да-а? Послушай. " — мрачно сказал Гаспод. — "Первое, что мне припоминается в своей жизни, самое первое — это когда меня в мешке швырнули в реку. С кирпичом в придачу.
Меня. Припоминаю, что у меня были шатающиеся лапы и смешные наизнанку уши, помню-помню, я был пушистым, а впрочем ладно, ибо это оказался Анк. Хорошо, что я смог выбраться на берег. Но это было началом, и никогда ни на минуту не становилось лучше. Я помню, что брел по берегу внутри мешка, таща кирпич. Мне понадобилось три дня, чтобы прогрызть путь наружу. Продолжай. Угрожай мне!"
"Прости? " — сказал Морковка.
Гаспод почесал ухо.
"Может я смог бы ее выследить. " — сказал Гаспод. «получив хорошее поощрение.»
Он поощряюще сдвинул брови.
"Если ты ее найдешь, то я дам тебе все, что ты пожелаешь. " сказал Морковка.
«Ах, да. Если. Ах, да. С этим все в порядке, при наличии если. А как насчет кое-чего прямо сейчас? Посмотри на эти лапы, эй? Стерты до костей. А этот нос, который уже ничего не обоняет. Это очень нежный инструмент.»
"Если ты немедленно не примешься за поиски. " — сказал Морковка. — "то я сам лично… " Он заколебался. Ему никогда не приходилось быть жестоким с животными в своей жизни.
"Передам дело капралу Валету. " — сказал он.
"Как раз то, что мне нравится. " — с горечью ответил Гаспод.
Он уткнулся носом в землю. В конце-концов все было понятно. Запах Любимицы висел в воздухе, как радуга.
"Ты по-настоящему умеешь разговаривать? " — спросил Морковка.
Гаспод прикрыл глаза.
"Конечно нет. " — ответил он.
Незнакомец достиг вершины башни. Повсюду в городе горели фонари и свечи. Картина происходящего раскинулась перед ним. Десять тысяч маленьких, касающихся земли, звезд… и он мог потушить любую, какую пожелает, просто так. Это наполняло его ощущением, что он — бог. Это было потрясающе, насколько отчетливо здесь были слышны звуки. Все то же ощущение, что он — бог. Он мог слышать лай собак, звуки голосов. Время от времен голос звучал громче всех остальных, взлетая в ночное небо.
Это была власть. Власть, которой он обладал прежде, власть говорить: делай это, делай то… все это было просто человеческое, но это… это ощущение, что он — бог. Он положил гоннилду на позицию, вставил обойму с шестью пулями и посмотрел наугад на огонек. А затем еще на один.
И еще на один.
Он не должен был позволять ей стрелять в девушкунищенку. В плане этого не было. Руководители Гильдий — таков был план бедного малыша Эдварда. Руководители Гильдий, для начала. Оставить город без руководства в беспорядке, а потом посмотреть в лицо его глупому кандидату и сказать:
«Вперед! Управляй! Это твое предназначение.»
Это была старая болезнь, подобный стиль мышления. Ты подхватил ее из глупых историй. Ты поверил… ха… поверил, что подобный трюк, вроде вытягивания меча из камня, является вроде экзамена на королевскую должность. Меч из камня? Гоннилда была чудеснее чем все это. Он лег. Положил гоннилду и стал ждать.
День начался.
"Я никогда ни к чему не касался. " — сказал Угольнолицый и неуклюже повернулся.
Осколок треснул его по голове своей клюшкой.
«Солдаты, подъем! Прочь камни и одевайте носки! Еще один прекрасный день в Дозоре! Младший констебль Угольнолицый, подъем, ты ужасный человечишко!»
Спустя двадцать минут осоловелый сержант Двоеточие обозревал отряды. Все расселись на лавках, кроме констебля Осколка, сидевшего отдельно и надувшегося от сознания общественной полезности.
"Что ж, солдаты. " — сказал Двоеточие. — «а сейчас, когда вы…»
"Солдаты, слушайте хорошенько! " — загрохотал Осколок.
"Благодарю вас, констебль Осколок. " — сказал Двоеточие. — "Капитан Бодряк сегодня вступает в брак. Мы должны обеспечить почетный караул. Мы так всегда делали в старые времена, когда у Дозорного была свадьба. А потому мне хотелось бы, чтобы шлемы и нагрудники блестели и сверкали.
Ни пятнышка грязи… Где капрал Валет?"
Послышался звон, когда рука констебля Осколка отскочила от нового шлема.
"Давненько не виделись, сэр? " — отрапортовал он.
Двоеточие прикрыл глаза.
«А кое-кто из вас желает… Где младший констебль Любимица?»
Динь. «Ее никто не видел со вчерашнего вечера, сэр.»
«Отлично. Мы пробились сквозь ночь, мы пробьемся сквозь день. Капрал Морковка говорит, что нам нужно глядеть зорко.»
Динь. «Да. сэр!»
«Констебль Осколок?»
«Сэр?»
«Что вы нацепили на голову?»
Динь. «Констебль Жвачка сделал этот шлем для меня, сэр. Специальный думающий шлем с часовым механизмом.»
Жвачка кашлянул. "Понимаете, вот эти большие элементы охлаждающие пластинки. Окрашены в черное. Я позаимствовал у моего кузена часовой механизм, и теперь этот вентилятор продувает воздух… " Он остановился, увидев выражение лица Двоеточие.
«Так вот над чем вы работали всю ночь?»
«Да, потому что я полагаю, что мозги троллей слишком…»
Сержант Двоеточие взмахом руки приказал ему замолчать.
"Так что у нас теперь есть заводной солдатик? " — сказал Двоеточие.
«Мы — настоящая модель армии, вот теперь мы какие.»
Гаспод испытывал географическое смущение. Он знал, где он находится, более или менее точно. Он был где-то в районе Теней, в переплетении пристаней и скотобоен. Хотя он и привык думать обо всем городе, как о принадлежавшем ему, но эта территория ему не принадлежала. Здесь шмыгали крысы, почти такие же большие как и он, а он был размерами с терьера, впрочем крысам Анк-Морпорка хватало ума, чтобы понять это. Его также лягнули две лошади и сшибла тележка.
И он потерял след. Он дважды пробежал взад и вперед, оглядел крыши и несколько раз пересек реку. Оборотни обладали хорошим инстинктом в уклонении от преследования, кроме всего прочего уцелевшие особи были потомками тех, кто сумел убежать от разъяренной толпы. Те же, кто не смог перехитрить толпу, никогда не имели потомков, и даже могил.
Много раз запах становился неуловимым, у стены или приземистой хижины, и Гаспод был вынужден ползать вокруг, пока не находил его вновь.
Случайные мысли мелькали в его шизофренических собачьих мозгах.
"Умный Пес Спасает День. " — бормотал он. — «Все Говорят, Отличный Пес. Нет, так они не скажут, ибо я сделал из-за угрозы мне. Изумительный Нос. Я не хотел этого делать. Вам Надлежит Получить Кость. Я просто дрейфую в море жизни. Я… Кто У Нас Хороший Мальчик? Заткнись!»
Солнце трудилось высоко в небе. Чуть ниже трудился Гаспод.
Вилликинс открыл шторы. В окна брызнуло солнечным светом. Бодряк зевнул и медленно встал с того, что именовалось его кроватью.
"Бог мой, парень. " — промямлил он. — «Сколько приблизительно времени ты можешь сказать?»
"Почти девять утра, сэр. " — ответил дворецкий.
«Девять утра? И это время для подъема? Да я обычно не поднимаюсь, пока не спадет полуденная жара!»
«Но вы больше не на работе, сэр.»
Бодряк посмотрел. На лежавший в ногах комок из простыней и одеял. Они завернулись вокруг его ног и скрутились вместе. Потом ему припомнился сон.
Он прохаживался по городу.
Да-да, может не столь сон, как воспоминание. Помимо всего прочего он ходил по городу каждую ночь. Какая-то часть его существа не сдавалась, другая же часть училась быть гражданским, но старая часть маршировала, нет, шествовала на очередной обход. Он еще подумал, что место выглядело пустынным и не очень пригодным для прогулок, чем обычно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45
Он выскользнул из кровати. Из-за задернутых гардин в комнате было удушающе жарко.
Позади, он услышал, как Любимица скатилась во впадину, оставленную его телом.
Затем весьма энергично обеими руками он распахнул шторы и впустил белый свет полной луны.
Он слышал, как позади вздыхает во сне Любимица.
Там далеко на равнине бушевали бури. Морковка видел вспышки, пронзающие горизонт, и ощущал запах дождя. Но городской воздух оставался недвижен и раскален, еще горячее из-за далекого зрелища грозы.
Башня Искусств чернела перед его взором. Он видел ее каждый день. Она возвышалась над половиной города.
Позади заскрипела кровать.
"Я думаю пора идти… " — начал он и повернулся.
Когда он поворачивался, то не заметил отблеск лунного света с вершины башни, отразившийся от металла.
Сержант Двоеточие сидел снаружи на лавке, покинув раскаленную атмосферу Дома Дозора.
Откуда-то изнутри доносился стук молотка. Жвачка появился минут десять назад, с сумкой инструментов, парой шлемов и решительным выражением лица. И Двоеточие, черт возьми, знать не знал, над чем трудится маленький дьяволенок. Он вновь пересчитал, очень медленно, помогая себе ставя галочки, имена на планшете. Ни капли сомнения. Сейчас в Ночном дозоре насчитывалось двадцать человек. А может быть и больше. Осколок пришел весьма серьезный и привел к присяге еще двух человек, еще одного тролля и деревянного болвана откуда-то из Компании Нарядной Одежды Пробковой-Туфель <И как излагалось в официальной, много времени спустя событий описывавшей их, народной песне Анк-Морпорка, сопровождаемой оловянным свистком и носовым пассажем:
"Как гулял я по Нижнему Бродвею,
Пришли вербовщики, хватая людей за ноги и говоря,
Чтобы те собирались добровольно вступать в Дозор,
Иначе, если те не захотят,
То им поотшибают головы.
И так я шел по улице персикового Пирога
И улице Олоферна вместо этого,
Напевая ту-ра-ли и т.д."
Она никогда не была по-настоящему популярной.>. Если так будет продолжаться, то они смогут открыть старые Дома дозоров около главных ворот, совсем как в былые времена.
Он не мог припомнить, когда в Дозоре было двадцать человек.
В то время это все казалось хорошей идеей. Без сомнения помогло полностью обуздать происходящее. Но утром Патриций собирался выслушать доклад об этом и пожелает увидеть старшего офицера.
В настоящий момент сержант Двоеточие не имел четкого представления, кто у них старший офицер. Он ощущал, что им мог быть капитан Бодряк, так и, не вполне понятно как, капрал Морковка. Но капитана не было поблизости, а капрала Морковка был только капралом, и Фред Двоеточие испытывал ужасное предчувствие, что когда лорд Ветинари вызывал кого-нибудь для того, чтобы побыть с тем ироничным и отпускать сентенции вроде 'Скажите мне пожалуйста, кто им собирается платить жалованье! ' , то для него, Фреда Двоеточие, было бы лучше поспешно покинуть Анк без риска быть наказанным.
И они также превысили чины. Ниже чина сержанта были только четыре чина. Валет становился неуправляемым, когда кого-нибудь еще выдвигали в капралы, ибо число мест для карьеры было строго ограничено. Кроме того в головы Дозорных вбили, что путь их продвижения в чине — это призвать еще с полдюжины Дозорных. Следуя темпам прогресса Осколка, то он собирался стать генерал-лейтенантом в конце месяца.
Но что было наиболее странным — Морковка по-прежнему оставался…
Двоеточие глянул вверх, услышав звон разбитого стекла.
Чей-то неясный золотой силуэт прошиб насквозь верхнее окно, прыгнув в тень, и умчался прочь, пока тот сумел что-то сообразить.
Дверь Дома Дозора распахнулась и на пороге появился с мечом в руке Морковка.
«Куда оно подевалось? Куда?..»
«Не знаю. Черт, что это такое?»
Морковка замер.
"Гм-м. Не уверен. " — сказал он.
"Морковка… "
«Сержант?»
«Я бы на твоем месте, что-нибудь на себя накинул, парень.»
Морковка замер, вглядываясь в предрассветный мрак.
«Слушай, я повернулся, а оно пролетело и…»
Тот посмотрел на меч в руке, как бы не осознавая, что же он держит в руке.
"Ах, черт! " — сказал он.
Морковка бросился обратно в комнату, сгребая на ходу бриджи. пока он сражался с ними, внезапно в его голове созрела мысль, кристальная как лед.
Ты — зануда, вот кто ты? Не задумываясь вытаскиваешь меч, не так ли? Ты все сделал неверно! А сейчас она убежала и ты никогда ее больше не увидишь!
Он повернулся. Маленький серый пес внимательно наблюдал за ним из-за двери.
Испытав подобное потрясение, она могла никогда не Обернуться назад, подсказывали ему его мысли. Кого волнует, что она оборотень? Тебя тоже не беспокоило, пока ты не узнал! Между прочим несколько бисквитов от твоей персоны могли бы сослужить пользу маленькому псу в дверях, хотя, поразмыслив, шансы наличия у тебя бисквита ничтожно малы, так что и думать забудь об этом. Бог мой, ты что по-настоящему запуталась во всем этом, да?
…думал Морковка.
"Тяв, тяв. " — сказал пес.
Морковка наморщил от усердия лоб.
"Это ты говоришь, разве не так? " — сказал он, указывая на пса мечом.
"Я? Псы не разговаривают. " — поспешно ответил Гаспод.
— «Послушай, мне нужно узнать. Я остался один.»
«Расскажи мне, куда она умчалась. Немедленно! Или…»
"Да-а? Послушай. " — мрачно сказал Гаспод. — "Первое, что мне припоминается в своей жизни, самое первое — это когда меня в мешке швырнули в реку. С кирпичом в придачу.
Меня. Припоминаю, что у меня были шатающиеся лапы и смешные наизнанку уши, помню-помню, я был пушистым, а впрочем ладно, ибо это оказался Анк. Хорошо, что я смог выбраться на берег. Но это было началом, и никогда ни на минуту не становилось лучше. Я помню, что брел по берегу внутри мешка, таща кирпич. Мне понадобилось три дня, чтобы прогрызть путь наружу. Продолжай. Угрожай мне!"
"Прости? " — сказал Морковка.
Гаспод почесал ухо.
"Может я смог бы ее выследить. " — сказал Гаспод. «получив хорошее поощрение.»
Он поощряюще сдвинул брови.
"Если ты ее найдешь, то я дам тебе все, что ты пожелаешь. " сказал Морковка.
«Ах, да. Если. Ах, да. С этим все в порядке, при наличии если. А как насчет кое-чего прямо сейчас? Посмотри на эти лапы, эй? Стерты до костей. А этот нос, который уже ничего не обоняет. Это очень нежный инструмент.»
"Если ты немедленно не примешься за поиски. " — сказал Морковка. — "то я сам лично… " Он заколебался. Ему никогда не приходилось быть жестоким с животными в своей жизни.
"Передам дело капралу Валету. " — сказал он.
"Как раз то, что мне нравится. " — с горечью ответил Гаспод.
Он уткнулся носом в землю. В конце-концов все было понятно. Запах Любимицы висел в воздухе, как радуга.
"Ты по-настоящему умеешь разговаривать? " — спросил Морковка.
Гаспод прикрыл глаза.
"Конечно нет. " — ответил он.
Незнакомец достиг вершины башни. Повсюду в городе горели фонари и свечи. Картина происходящего раскинулась перед ним. Десять тысяч маленьких, касающихся земли, звезд… и он мог потушить любую, какую пожелает, просто так. Это наполняло его ощущением, что он — бог. Это было потрясающе, насколько отчетливо здесь были слышны звуки. Все то же ощущение, что он — бог. Он мог слышать лай собак, звуки голосов. Время от времен голос звучал громче всех остальных, взлетая в ночное небо.
Это была власть. Власть, которой он обладал прежде, власть говорить: делай это, делай то… все это было просто человеческое, но это… это ощущение, что он — бог. Он положил гоннилду на позицию, вставил обойму с шестью пулями и посмотрел наугад на огонек. А затем еще на один.
И еще на один.
Он не должен был позволять ей стрелять в девушкунищенку. В плане этого не было. Руководители Гильдий — таков был план бедного малыша Эдварда. Руководители Гильдий, для начала. Оставить город без руководства в беспорядке, а потом посмотреть в лицо его глупому кандидату и сказать:
«Вперед! Управляй! Это твое предназначение.»
Это была старая болезнь, подобный стиль мышления. Ты подхватил ее из глупых историй. Ты поверил… ха… поверил, что подобный трюк, вроде вытягивания меча из камня, является вроде экзамена на королевскую должность. Меч из камня? Гоннилда была чудеснее чем все это. Он лег. Положил гоннилду и стал ждать.
День начался.
"Я никогда ни к чему не касался. " — сказал Угольнолицый и неуклюже повернулся.
Осколок треснул его по голове своей клюшкой.
«Солдаты, подъем! Прочь камни и одевайте носки! Еще один прекрасный день в Дозоре! Младший констебль Угольнолицый, подъем, ты ужасный человечишко!»
Спустя двадцать минут осоловелый сержант Двоеточие обозревал отряды. Все расселись на лавках, кроме констебля Осколка, сидевшего отдельно и надувшегося от сознания общественной полезности.
"Что ж, солдаты. " — сказал Двоеточие. — «а сейчас, когда вы…»
"Солдаты, слушайте хорошенько! " — загрохотал Осколок.
"Благодарю вас, констебль Осколок. " — сказал Двоеточие. — "Капитан Бодряк сегодня вступает в брак. Мы должны обеспечить почетный караул. Мы так всегда делали в старые времена, когда у Дозорного была свадьба. А потому мне хотелось бы, чтобы шлемы и нагрудники блестели и сверкали.
Ни пятнышка грязи… Где капрал Валет?"
Послышался звон, когда рука констебля Осколка отскочила от нового шлема.
"Давненько не виделись, сэр? " — отрапортовал он.
Двоеточие прикрыл глаза.
«А кое-кто из вас желает… Где младший констебль Любимица?»
Динь. «Ее никто не видел со вчерашнего вечера, сэр.»
«Отлично. Мы пробились сквозь ночь, мы пробьемся сквозь день. Капрал Морковка говорит, что нам нужно глядеть зорко.»
Динь. «Да. сэр!»
«Констебль Осколок?»
«Сэр?»
«Что вы нацепили на голову?»
Динь. «Констебль Жвачка сделал этот шлем для меня, сэр. Специальный думающий шлем с часовым механизмом.»
Жвачка кашлянул. "Понимаете, вот эти большие элементы охлаждающие пластинки. Окрашены в черное. Я позаимствовал у моего кузена часовой механизм, и теперь этот вентилятор продувает воздух… " Он остановился, увидев выражение лица Двоеточие.
«Так вот над чем вы работали всю ночь?»
«Да, потому что я полагаю, что мозги троллей слишком…»
Сержант Двоеточие взмахом руки приказал ему замолчать.
"Так что у нас теперь есть заводной солдатик? " — сказал Двоеточие.
«Мы — настоящая модель армии, вот теперь мы какие.»
Гаспод испытывал географическое смущение. Он знал, где он находится, более или менее точно. Он был где-то в районе Теней, в переплетении пристаней и скотобоен. Хотя он и привык думать обо всем городе, как о принадлежавшем ему, но эта территория ему не принадлежала. Здесь шмыгали крысы, почти такие же большие как и он, а он был размерами с терьера, впрочем крысам Анк-Морпорка хватало ума, чтобы понять это. Его также лягнули две лошади и сшибла тележка.
И он потерял след. Он дважды пробежал взад и вперед, оглядел крыши и несколько раз пересек реку. Оборотни обладали хорошим инстинктом в уклонении от преследования, кроме всего прочего уцелевшие особи были потомками тех, кто сумел убежать от разъяренной толпы. Те же, кто не смог перехитрить толпу, никогда не имели потомков, и даже могил.
Много раз запах становился неуловимым, у стены или приземистой хижины, и Гаспод был вынужден ползать вокруг, пока не находил его вновь.
Случайные мысли мелькали в его шизофренических собачьих мозгах.
"Умный Пес Спасает День. " — бормотал он. — «Все Говорят, Отличный Пес. Нет, так они не скажут, ибо я сделал из-за угрозы мне. Изумительный Нос. Я не хотел этого делать. Вам Надлежит Получить Кость. Я просто дрейфую в море жизни. Я… Кто У Нас Хороший Мальчик? Заткнись!»
Солнце трудилось высоко в небе. Чуть ниже трудился Гаспод.
Вилликинс открыл шторы. В окна брызнуло солнечным светом. Бодряк зевнул и медленно встал с того, что именовалось его кроватью.
"Бог мой, парень. " — промямлил он. — «Сколько приблизительно времени ты можешь сказать?»
"Почти девять утра, сэр. " — ответил дворецкий.
«Девять утра? И это время для подъема? Да я обычно не поднимаюсь, пока не спадет полуденная жара!»
«Но вы больше не на работе, сэр.»
Бодряк посмотрел. На лежавший в ногах комок из простыней и одеял. Они завернулись вокруг его ног и скрутились вместе. Потом ему припомнился сон.
Он прохаживался по городу.
Да-да, может не столь сон, как воспоминание. Помимо всего прочего он ходил по городу каждую ночь. Какая-то часть его существа не сдавалась, другая же часть училась быть гражданским, но старая часть маршировала, нет, шествовала на очередной обход. Он еще подумал, что место выглядело пустынным и не очень пригодным для прогулок, чем обычно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45