- О боги, какой же я глупец! - вырвалось у него.
- Нет, ты вовсе не глупец, Роланд!
Каролина стояла в нескольких шагах позади него, кутаясь в
шаль, хотя погода была теплой. С приближением грозы знойный
летний воздух стал лишь немного свежее и прохладнее. Роланд не
услышал, как принцесса вышла на башню. Раскаты грома заглушили
ее шаги.
- В такую погоду вам не место на башне, миледи.
Она подошла к перилам и встала рядом с ним.
- Ты думаешь, что сейчас начнется дождь? По-моему, ты
ошибаешься. Гроза, как и прежде, принесет с собой только молнии
и громы, а дождевая туча пройдет стороной.
- Дождь будет. Он вот-вот начнется. Где же ваши фрейлины?
Каролина кивнула в сторону лестницы.
- Они остались там. Гроза страшит их. А кроме того, я
хотела остаться с тобой наедине.
Роланд промолчал. Каролина следила за вспышками молний и
прислушивалась к раскатам грома.
- Я боялась грозы, когда была маленькой, - сказала она
наконец. - И папа в такие вечера успокаивал меня, говоря, что
это боги на небесах играют в мяч.
Роланд взглянул в ее прекрасное лицо, озаренное светом
факела, и улыбнулся:
- А мой отец говорил, что они воюют.
Внезапно Каролина повернулась к нему лицом и с грустной
улыбкой проговорила:
- Роланд, ты был прав тогда. Горе ослепило меня, и я просто
не желала верить в очевидное. Паг был первым, кто внушил мне,
что на свете нет ничего вечного. Что жить прошлым и лишать себя
настоящего глупо и грешно. - Она слегка склонила голову и
задумчиво продолжала: - Вот так было и с моим отцом. Он не смог
оправиться от горя после смерти мамы. Знаешь, ведь я помню его
совсем другим, хотя, когда это случилось, я была очень мала.
Пока мама была с нами, он часто шутил и смеялся. Смех его был
задорным и жизнерадостным. Лиам очень похож на прежнего папу. А
после... словом, он вдруг стал таким, как Арута. Он и теперь
иногда смеется, но в смехе его звучит горечь.
- И насмешка.
Каролина кивнула:
- Да, и насмешка. А ты тоже это заметил?
- Не только заметил, но и заговорил об этом нынче утром с
Арутой. Мы с ним обсуждали Мартина...
Каролина вздохнула:
- Понимаю. Мартин, пожалуй, из того же теста, что и папа, и
Арута.
Роланд склонился к ней и с надеждой прошептал:
- Но ведь ты пришла сюда не затем, чтобы говорить о своем
брате и Мартине?
- Нет, я пришла, чтобы попросить у тебя прощения. Я вела
себя дурно. Я две недели делала вид, что не замечаю тебя, а
ведь ты вовсе не был виноват передо мной! Ты сказал мне правду,
и я должна была не винить, а благодарить тебя за это!
Роланд растерянно пробормотал:
- Нет, Каролина, ты не напрасно сердилась на меня. Я вел
себя грубо и неуклюже, как последний мужлан. Мне следовало
пощадить твои чувства!
- Брось, Ролалд! - с горячностью возразила принцесса. - Ты
поступил со мной, как настоящий, верный друг. Ты сказал мне
правду, а вовсе не то, что я в тот момент желала услышать. Ведь
это далось тебе нелегко. Правда? Если учесть, что... что я тебе
не безразлична. - Она подняла глаза к грозовому небу. - Когда я
узнала, что Паг попал в плен, мне показалось, что настал конец
света, что в мире больше не осталось радости, надежды, любви...
Роланд с невеселой усмешкой процитировал:
- "О первая любовь, горьки твои плоды".
Каролина улыбнулась:
- Да, так принято считать. Но ведь и ты чувствуешь то же
самое, правда?
Роланд с напускной беззаботностью ответил:
- Пожалуй, да. Примерно то же самое.
Она положила руку ему на плечо:
- Никто из нас не властен над своими чувствами, Роланд.
Сквайр тяжело вздохнул:
- К сожалению, это так!
- Мы с тобой навсегда останемся друзьями! Ты согласен,
Роланд?
В ее голосе было столько теплоты и искреннего участия, что
Роланд не мог не согласиться на это предложение, хотя всегда
мечтал о гораздо большем. Каролина, как прежде, пыталась внести
в их отношения полную ясность, но теперь она вела себя гораздо
мягче и деликатнее, чем в минувшие годы, когда была вздорной,
надменной девчонкой. Ее прямодушие заставило Роланда по-иному
взглянуть на то, что связывало его с принцессой. Он был
разочарован тем, что она не отвечала на его чувства. Но
Каролина по крайней мере не лукавила с ним. "Искренняя дружба
лучше, чем притворная любовь", - сказал он себе, а вслух
проговорил:
- Согласен. Я всегда буду тебе преданным другом, Каролина.
Она обняла его за плечи и спрятала лицо на его груди.
Роланд погладил ее по пушистым темным волосам. Каролина
прошептала:
- Отец Тулли говорит, что любовь зачастую обрушивается на
человека внезапно, как ураган с моря, но порой она вырастает из
семян дружбы и доверия.
- Я буду надеяться на то, что мне удастся когда-нибудь
взлелеять эти ростки в твоей душе, Каролина. Но если это мне не
суждено, я навсегда останусь самым верным из твоих друзей.
Они долго стояли обнявшись, и каждый своим нежным участием
старался развеять тоску и скорбь другого. Роланд и Каролина
были так поглощены друг другом, что не замечали ни бушевавшей
вокруг грозы, ни крупных дождевых капель, которые уже начали
срываться с неба, ни корабля, направлявшегося в гавань и
освещаемого частыми вспышками молний.
Штормовой ветер трепал флаги, которые украшали наружные
стены замка. Трещины и выбоины мощеного двора быстро
заполнялись водой, образуя многочисленные лужи. Мокрые
булыжники блестели в колеблющемся свете факелов.
Двое мужчин, стоя на верхней галерее у одной из башен,
вглядывались в темную даль.
На секунду в небе блеснула молния, и воин взволнованно
выкрикнул:
- Вы видели, ваше высочество?! Корабль! Вон там, чуть южнее
скал. И он идет к берегу! - солдат указал рукой в направлении
гавани.
Арута вгляделся в темноту.
- Я ровным счетом ничего не вижу! - посетовал он. - Ведь
там темнее, чем в душе у служителя Гьюисвана!
При упоминании имени бога убийцы солдат в ужасе вздрогнул и
провел ладонью по лицу.
- На сигнальной башне нет огня! - сказал Арута. - Или он
просто не виден отсюда?
- Как же, ваше высочество! Виден, когда зажжен. А теперь он
не горит!
При следующей вспышке молнии Арута отчетливо разглядел
силуэт парусника на фоне разбушевавшегося моря.
- Маяк Лонгпойнт должен быть зажжен! - крикнул он, бросаясь
к ступеням. - Иначе судно разобьется о скалы!
Сбежав во двор, он велел одному из дежуривших у ворот
стражников прислать к нему двух воинов из казармы и
распорядиться на конюшне, чтобы им оседлали лошадей. Стражник
бегом бросился выполнять поручение. Пока Арута стоял у ворот,
дождь прекратился. В воздухе повеяло прохладой и свежестью.
Через несколько минут к принцу размашистой походкой подошел
Фэннон.
- Ну и ночку же вы выбрали, чтобы покататься верхом, ваше
высочество!
Арута развел руками:
- Ничего не поделаешь! К гавани приближается корабль, а на
Лонгпойнте не зажжен огонь. Так что придется проехаться туда.
По булыжникам двора зацокали подковы. Младший конюх подвел
к Аруте оседланного коня. Следом за ним верхом ехали два воина.
Фэннон покачал головой:
- В таком случае вам следует поторопиться. И передайте этим
лодырям на маяке, что утром, когда они сменятся с дежурства, я
с них шкуру велю спустить!
Арута, приготовившийся к тому, что старый Фэннон станет
возражать против его поездки на маяк, облегченно вздохнул и
вскочил в седло. Ворота открылись, и трое всадников галопом
поскакали по направлению к городу.
После дождя в воздухе чувствовалось нежно-пряное
благоухание придорожных цветов, к которому примешивался
солоноватый аромат морской воды. Но стоило Аруте и воинам
приблизиться к окраине города, как в ноздри им ударил резкий
запах гари.
Они пронеслись по улицам спящего городка. Ни в одном из
окон немногих пощаженных пожаром домов не горели огни.
Казалось, все до единого жители покинули некогда оживленный
Крайди. От царивших здесь тишины и безмолвия Аруте и воинам
стало не но себе. Стража, дежурившая у городских ворот, признав
в одном из всадников принца, отдала ему честь.
Выехав из городка, они свернули к маяку Лонгпойнт. Его
башня была выстроена на крошечном скальном островке, который
соединялся с сушей мощенной крупными булыжниками дорогой.
Всадники направились к маяку. Копыта их лошадей выбивали
звонкую дробь на еще не просохших после дождя камнях.
Блеснувшая в грозовом небе молния на миг высветила высокую
башню и корабль, несшийся к причалу под всеми парусами.
Арута указал рукой:
- Без сигнального огня они неминуемо разобьются о скалы!
Один из солдат с тревогой вгляделся в наступившую тьму:
- Ваше высочество! Смотрите! Кто-то светит им потайным
фонарем!
Все трое подъехали к основанию башни. Возле нее стоял
какой-то человек, одетый в черное, и размахивал фонарем с
деревянными ставнями. Свет от фонаря был направлен на
приближающийся корабль. Его наверняка могли видеть с палубы и
капитанского мостика. Однако ставни заслоняли его от любого,
кто глядел бы в сторону гавани с башен замка Крайди. Лишь
теперь глаза Аруты немного привыкли к темноте, и он с ужасом
увидел тела убитых крайдийских солдат у подножия башни. Четверо
одетых в черное людей бросились к всадникам. Трое из них вынули
из ножен длинные мечи, четвертый натянул тетиву лука. Солдат,
ехавший справа от Аруты, с пронзительным криком свалился
наземь. Грудь его была пронзена стрелой. Принц направил своего
коня на троих противников, вооруженных мечами. Двоих из них ему
удалось сбить с ног, третьего он ударил по голове мечом. Тот
без единого звука упал на землю.
Развернув коня, Арута увидел, что воин, оставшийся в живых,
принялся отбиваться от нападавших на него врагов. Но из башни
выбежали еще несколько облаченных в черное людей. На головы их
были накинуты капюшоны, скрывавшие лица. Они молча
присоединились к атакующим.
Лошадь Аруты отчаянно заржала и начала заваливаться набок.
Из горла ее торчала стрела. Принц проворно высвободил ступни из
стремян и перекинул левую ногу через круп животного. Когда
лошадь упала на землю, он вскочил и прыгнул в сторону, едва
избежав удара мечом, который собирался обрушить на его голову
один из нападавших. Арута сделал выпад и проткнул грудь
противника своим мечом. Тот упал на землю, обливаясь кровью, но
не издав ни единого стона.
Следующая вспышка молнии высветила еще несколько фигур,
бежавших к Аруте от подножия башни. Приготовившись обороняться,
принц повернулся к крайдийскому воину, чтобы приказать тому
мчаться в замок и трубить тревогу. Но он с ужасом увидел, что
трое нападавших набросились на воина и уже вытаскивали его,
убитого или смертельно раненного, из седла. Теперь принц мог
рассчитывать только на себя.
Арута увернулся от удара одного из ринувшихся ему наперерез
врагов, миновал еще троих, а четвертого ударил в лицо рукояткой
меча. Он надеялся, воспользовавшись замешательством нападавших,
пробежать по узкому каменному перешейку и добраться хотя бы до
города, чтобы оповестить его жителей о нападении врагов. Но тот
из нападавших, кого он сбил наземь рукояткой меча, цепко
ухватил его за щиколотку.
Принц упал на булыжники и больно ушиб локти. Вражеский воин
продолжал держать его за правую ногу. Арута резко повернулся на
спину и левой ногой, обутой в сапог со шпорой, ударил его по
горлу. Послышался глухой треск сломанной трахеи и булькающий
звук крови, которая наполнила горло нападавшего. Пальцы его
разжались.
Арута вскочил на ноги и оказался лицом к лицу с несколькими
врагами. Он бросился в сторону, пытаясь миновать их, но
оступился на скользких камнях и на всем бегу свалился наземь.
Несколько мгновений он провисел над бездной, затем,
перевернувшись в воздухе и ударившись головой и плечами о
выступавшие камни, погрузился в море.
Вода оказалась холодной, как лед. Лишь благодаря этому он
не потерял сознания. Арута с шумом выдохнул воздух, и в воду
рядом с тем местом, где он находился, тотчас же полетели
стрелы. Он вплавь двинулся к маяку, держась за булыжниками
каменной насыпи. Принц решил плыть в этом направлении, чтобы
перехитрить врагов, которые, как он рассчитывал, наверняка
примутся искать его у противоположного края перешейка.
Отерев соленые брызги с лица, он бесшумно вылез из воды у
самого подножия маяка и спрятался в трещине скалы. Вспышка
молнии осветила несколько фигур в черном, сбежавшихся, как он и
предполагал, к противоположному краю насыпи.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85