Терминал показывал 12:54, когда мы почти закончили укладываться.
Осталось увязать пачку книг - настоящих, отпечатанных на бумаге. Гвен их
тоже засунула в узел, сооруженный из халата.
- Что еще? - спросила она.
- По-моему, все, - ответил я. - Быстренько осмотрюсь напоследок,
выставим все в коридор и подумаем, как быть, когда они выключат свет.
- А что делать с этим бонсай-деревцем? - спросила Гвен, уставившись
на карликовый клен, которому уже стукнуло около восьмидесяти лет:
росточку-то всего тридцать девять сантиметров.
- Его некуда засунуть, лапушка. К тому же деревце надо поливать
несколько раз в день. Пусть это чувствительное созданьице достанется
следующему жильцу.
- Фиг ему достанется, шеф! Ты его сам донесешь до моей квартиры, а я
возьму весь багаж.
(Должен признаться, "чувствительное созданьице" мне никогда особо не
нравилось.)
- А мы что, отбываем на твою квартиру?
- Куда же еще, милый? Конечно, нам нужно помещение побольше, но в
нашем бедственном положении сгодится любая крыша над головой. Поскольку
все свалилось как снег на голову!
- Ну, свалилось так свалилось! Гвен, ты лучше напоминай мне почаще,
чтобы я говорил: "Как я доволен, что надумал жениться на тебе!"
- Но ведь ты вовсе и не думал об этом? Мужчинам такое не свойственно!
- В самом деле?
- Правда, правда! Но я все же буду напоминать, чтобы ты произносил
именно эти слова.
- Пожалуйста, напоминай почаще! Я рад, что и ты надумала взять меня в
мужья... А ты обещаешь снять с меня заботы о "чувствительном создании"?
Она не ответила, ибо светильники два раза мигнули и мы ужасно
заторопились: Гвен стала выволакивать все в коридор, а я лихорадочно
обошел свою бывшую квартиру. Свет снова мигнул, я схватил палку и успел
выскочить за дверь раньше, чем она захлопнулась за мной с треском. Гвен
похлопала меня по спине.
- Спокойствие, босс! Вдохни поглубже. Сосчитай до десяти, пока не
выдохнешь. После этого давай-ка потихоньку выбираться.
- Мы должны были бы посетить с тобой Ниагарский водопад. Я уже
говорил тебе это? Говорил.
- Конечно, Ричард. Подними деревце. На этом перегоне я понесу и узел,
и саквояж - в каждой руке по вещи. Держим курс на отметку нулевого
притяжения?
- Да, но я возьму саквояж и дерево. А палку просуну в лямки саквояжа.
- Пожалуйста, не будь "macho" [мужлан, грубиян (искаж. исп.)],
Ричард! Не сейчас, когда у нас столько проблем.
- "Macho" - слово унизительное, Гвен! Если ты его еще раз
произнесешь, я тебя шлепну, скажешь в третий раз - побью этой палкой. И
буду "macho", когда мне вздумается!
- Да, сэр, моя - Джейн, твоя - Тарзан! Возьми же деревце, пожалуйста.
Мы нашли компромисс. Я взял саквояж и пошел, опираясь на палку. Гвен
рукой подхватила узел, в другую взяла деревце; узел явно перевешивал. Ее
первоначальное предложение, должен признать, было более разумным: обе ноши
весили не так уж много и, по мере продвижения к нулевой отметке, их вес
падал. Я чувствовал глупость своего поведения и некоторую неловкость: ведь
я поддался искушению не признавать себя калекой и доказать, что способен
сам справиться с ношей! И непонятно, что хуже - поддаться глупому
искушению или согласиться со своей немощью?
Достигнув оси космического спутника-цилиндра, мы оказались в
невесомости и полетели вперед вместе со своим скарбом, пристегнутым к
поясам. Гвен держала деревце двумя руками. Когда мы добрались до ее
"кольца", Гвен взяла обе ноши, и я не стал препираться. Все путешествие
заняло не более получаса. Вызвать бы лифт, но придется долго ждать:
пресловутое "приспособление по охране труда" частенько задерживалось.
Гвен положила груз перед дверью квартиры и произнесла команду в
переговорное устройство. Дверь не открылась. Не открылась, но заговорила:
- Миссис Новак, пожалуйста, позвоните сейчас же в Управление по
жилищным вопросам. Ближайший терминал находится в кольце сто пять, у
радиуса один тридцать пять, уровень притяжения ноль шесть десятых, рядом
со стоянкой персонального транспорта. Разговор будет оплачен властями
Голден Рула.
Нельзя сказать, что это меня сильно удивило, но я вконец расстроился.
Остаться без жилья - все равно что остаться без еды. А может, и хуже.
Но Гвен повела себя так, словно и не услышала мерзкого предложения.
Она лишь скомандовала:
- Садись на саквояж, Ричард, и не волнуйся. Не думаю, чтобы это
заняло много времени.
Она открыла сумочку, покопалась в ней, вытащила острую шпильку и
кусочек провода, возможно, развернутую скрепку. Что-то тихонько мурлыча,
она стала колдовать с дверью. Я помогал ей тем, что не лез с советами. Не
сказал ни единого слова. Это было трудно, но я выдержал.
- Готово, - произнесла она.
Дверь распахнулась. Гвен подняла мое японское деревце, нет, наше
японское деревце.
- Прошу, милый! Поставь пока что саквояж поперек порога, внутри еще
темно!
Я последовал за ней. Единственным пятном света был экран терминала,
на котором значилось: "ВСЕ СЛУЖБЫ ВРЕМЕННО ОТКЛЮЧЕНЫ".
Совершенно невозмутимо она снова зашарила в сумочке, достала
маленький фонарики, светя им, вынесла из кладовки длинную отвертку,
автомобильные пассатижи, продолговатый инструмент неизвестного назначения,
возможно самодельный, и пару резиновых перчаток как раз ее размера.
- Ричард, будь любезен, посвети мне, пожалуйста!
Кожух с электрическим щитком находился над микроволновой плитой, он
был заперт дверкой и украшен обычными ярлыками-заклятиями для отпугивания
жильцов: "Опасно! Не вскрывать! Вызвать монтера!" и прочими. Гвен
вскарабкалась на плиту, уселась наверху духовки и одним махом открыла
дверку щитка. Не исключено, что подобным образом замок открывался и
раньше.
Она принялась орудовать совершенно спокойно, все так же монотонно
мурлыча и указывая мне, куда направлять луч фонарика. Разочек там что-то
ярко полыхнуло, и она неодобрительно пробормотала:
- Ты что это, озорник? Нельзя так делать с Гвен!
Потом очень медленно что-то подкрутила, и наконец в квартире вспыхнул
свет, а с ним и то, что делает жилище пригодным для обитания: свежий
воздух, звук микроволнового мотора и все остальное.
Гвен закрыла дверку щитка.
- Ты поможешь мне слезть, милый?
Я ссадил ее, обнял и поцеловал в награду за труды. Она просияла:
- Спасибо, сэр! А я и забыла, что ты - мой! Как славно, однако, быть
замужем! Мы должны жениться почаще!
- Может, сейчас?
- Ну уж нет, сейчас время обеда. Завтрак был обильный, но ведь уже
перевалило за четырнадцать. Ты созрел для еды?
- Вполне, - ответил я. - Как насчет похода к "Неряхе Джо" или в
"Аппиеву дорогу" у кольца сто пять? Или ты предпочитаешь ресторан
пошикарней?
- "Неряха Джо" вполне подошел бы, я ведь не обжора, миленький. Но,
мне кажется, не стоит отсюда высовываться, обратно можно и не попасть!
- Почему же? Ты так ловко справилась с замком.
- Ричард, во второй раз может и не удаться. Они просто еще не поняли,
что замок для меня не препятствие. Но если это откроется, они поставят
стальную пластину поперек двери. И я собираюсь с ними бороться не более,
чем ты. Поэтому давай попируем здесь, потом я упакую свои вещи. Чего бы
тебе хотелось на обед?
И тут я обнаружил, что Гвен спасла из моей кладовки все замороженные,
а также упакованные стерильно продукты. У меня всегда запас чего-нибудь
экзотического. Кто может знать, не захочется ли человеку в разгар ночи
работающему над рассказом, отведать мороженых устриц, о которых он только
что написал? И не проще ли на этот случай их иметь под рукой? Иначе
придется встать, выйти из убежища и заняться поисками страстно желаемого
блюда. Но ведь это будет крахом творческого взлета!
Гвен выложила все, что хранилось и в ее закромах тоже. Обедая, мы
обсуждали, как же быть дальше. Я сказал, что собираюсь позвонить
дражайшему мистеру Миддлгаффу сразу после обеда. Она озабоченно возразила:
- Все же, милый, мне лучше уложить сперва вещи.
- Как скажешь. Но почему?
- Ричард, мы с тобой как прокаженные, это же ясно. И мне кажется, это
связано с убийством Шульца. Правда, полной уверенности у меня нет. Но как
бы там ни было, я хочу, чтобы мои вещи были упакованы и вынесены вместе с
твоими наружу сразу же, когда выйдем и мы. Иначе может оказаться, что мы
обратно сюда уже не попадем.
Она мотнула головой в сторону терминала, где все еще светилось: "ВСЕ
СЛУЖБЫ ВРЕМЕННО ОТКЛЮЧЕНЫ".
- Для включения этого терминала, - сказала Гвен, - хватило бы пары
соленоидов, ибо сам компьютер находится не здесь. Стало быть, ты мог бы
позвонить Миддлгаффу, не выходя из квартиры. И поэтому все, что нам надо
сделать здесь, мы должны закончить прежде, чем окажемся по ту сторону
двери.
- Но, пока ты упаковываешь вещи, я мигом обернусь!
- Только через мой труп!
- Да ты что? Гвен, будь же благоразумна!
- Из нас двоих именно я и благоразумна. Ричард Колик, ты мой только
что обретенный супруг. Коль скоро так случилось, я тебя не выпущу из поля
зрения. Ты ведь можешь исчезнуть так же, как и Шульц! Мой любимый, если
они намерены тебя убить, им придется сперва проделать это со мной. - Я
попытался ее урезонить, но она закрыла руками уши. - Не хочу ни спорить,
ни слушать. Я не слышу! - и добавила, приоткрыв одно ухо: - Помоги
упаковать вещи, прошу тебя.
- Ладно, дорогая.
Она управлялась гораздо проворнее меня, и единственное, чем я мог ей
помочь, - это не путаться у нее под ногами.
Особого опыта совместной жизни с женщинами у меня не было; военная
служба не очень-то способствует созданию домашнего очага. Поэтому я всегда
избегал брака, довольствуясь лишь непродолжительными связями с
коллегами-амазонками, которые сами по себе обрывались из-за служебных
перемещений.
Когда я дослужился до полковника, у меня, кроме денщика, появилась и
женская прислуга, но я и в мыслях не имел, что это хоть как-то может
напоминать семейную жизнь.
И вот что я пытаюсь выразить: несмотря на сочиненные мной любовные
истории бесчисленных вымышленных героинь, я имел все же довольно смутное
представление о женщинах!
На заре моего писательства случайно нашелся издатель, покупавший мои
вымученные рассказики. Его звали Ивлин Фингерхут, он был мрачным субъектом
с плешью и неизменной сигарой во рту. Фингерхут всегда поучал меня:
- Не пытайтесь полностью изучить женщину, это сделает из вашей жизни
скачки с препятствиями.
- Но ведь правдивость литературы подразумевает такое знание! -
возражал я.
- Да ваши истории и без того правдивы, ведь каждая из них будет
сопровождаться клятвенными заверениями, что данный рассказ основан на
реальном факте! - Он клал большой палец на рукопись, которую только что
купил. - Вы должны к ней прилепить ярлычок с надписью: "Факт". Неужели вы
собираетесь уверять, что такого не было? Вы что, не желаете, чтобы вам за
это платили?
Да нет, я очень даже хотел, чтобы мне платили! По мне вершина
литературного стиля - простое элегантное выражение: "Платите во имя того,
чтобы...", поэтому я быстро отвечал:
- Что касается фактов, положенных "в основу", никаких проблем нет.
Сам я эту женщину толком не знал, но моя мать училась с ней в одной школе.
Эта девица в самом деле обвенчалась с младшим братом своей матери. Она
была уже в положении, когда все открылось, и появилась дилемма: то ли
взять на душу грех аборта, то ли родить плод кровосмешения, возможно, с
двумя головами, но без подбородков? Все основано на фактах, Ивлин, но мне
пришлось их обработать и упорядочить. И получилось, что моя героиня Бет Лу
не была истинной племянницей своему дяде, да и ребенок-то был зачат не от
него! Вот эти подробности я и выкинул из рассказа!
- Ну так напишите его снова, введите именно это и выкиньте
предыдущее. Вас должно заботить лишь то, чтобы были изменены имена
персонажей и названия мест. Не дай бог, если поступит хоть одна жалоба от
тех, кто себя узнает в ваших героях!
Попозже я принес ему исправленную версию, ни словом не обмолвясь, что
эта история произошла вовсе не с соученицей матери, а с героями книги,
принадлежащей моей тетке Эбби. Я попросту "слизал" ее с либретто "Цикла о
кольце Нибелунгов" Рихарда Вагнера. Сам-то Вагнер был никудышным
литератором, он лишь лихо сочинял музыку, а либретто ему делал некто
Гилберт.
Но его дурацкие сюжеты вполне подходили для переложения в современную
прозу, разумеется с изменениями в интонации, именах действующих лиц и
географических названиях.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65