— Я дриада, — просто сказала Сенедра, сохраняя мечтательное выражение лица.
— Я не знала этого.
— А мы и не афишируем, — сказал Белгарат Лизелль. — Нам и без того нелегко было приучить алорийцев к мысли, что толнедрийка может быть ривской королевой, так что не хватало еще сообщить им, что среди ее предков есть и нечеловеческая ветвь…
Они разбили простенький лагерь как раз неподалеку от того места, где королева Салмиссра напустила на них несколько лет назад своих ужасных подручных.
Поскольку в этом священном лесу нельзя было рубить сучья и ломать ветки, им пришлось довольствоваться тем, что они находили на земле, среди листвы, отчего костер получился очень маленький. Смеркалось. Шелк посмотрел на слабый огонь костра, затем на деревья, из-за которых прямо-таки осязаемо надвигалась чернота, и пророчески сказал:
— Думаю, нас ждет холодная ночь.
Гариону спалось скверно. Хотя он и нагреб побольше листвы под постель, которую делил с Сенедрой, влага и холод — а исходили они и от самой листвы, — казалось, проникали до костей. Он окончательно освободился от мучительного перемежающегося бодрствованием сна, когда первые бледные лучи света стали просачиваться сквозь туман и деревья. Он сел и собрался было сбросить с себя одеяло, но замер, увидев Эрионда, сидящего на поваленном стволе по другую сторону давно погасшего костра, а рядом с ним — дриаду с каштановыми волосами.
— Деревья говорят, что ты друг, — говорила дриада, рассеянно играя стрелой с острым наконечником.
— Я люблю деревья, — ответил Эрионд.
— Они не про то.
— Я знаю.
Гарион тихонько снял с себя одеяло и встал. Дриада проворно протянула руку к луку, лежавшему рядом с ней, но затем отдернула ее.
— Ах, это ты, — сказала она, потом внимательно оглядела Гариона серыми глазами и произнесла:
— Ты, по-моему, постарел, да?
— Всего на несколько лет, — улыбнулся Гарион, силясь вспомнить, когда он ее видел в последний раз. Легкая улыбка коснулась уст дриады.
— Ты меня не помнишь, да?
— Да нет, что-то…
Дриада рассмеялась, затем взяла в руки лук и, натянув тетиву, нацелилась стрелой в Гариона.
— А это тебе не поможет вспомнить?
Гарион захлопал глазами.
— А-а, так это не ты ли хотела убить меня?
— Это было бы справедливо: я тебя поймала, я должна была и убить тебя.
— Вы что, убиваете каждое человеческое существо, которое попадает вам в руки? — спросил дриаду Эрионд.
Она опустила лук.
— Нет, не каждое. Иногда я нахожу им другое применение.
Гарион повнимательнее присмотрелся к дриаде.
— А ты совсем не изменилась. Какая была, такой и осталась.
— Я знаю. — Затем она взглянула на него с вызовом и спросила: — И такой же хорошенькой?
— Даже очень.
— Как приятно это слышать. Может, я очень рада, что не убила тебя. А почему бы нам не уйти куда-нибудь, где ты смог бы мне сказать еще что-нибудь приятное?
— Ну все, хватит, Ксебела, — резко сказала Сенедра, все еще продолжая лежать в постели из листьев. — Он мой, так что выкинь из головы эти штучки.
— Привет, Сенедра, — сказала дриада с каштановыми волосами таким тоном, словно они виделись с Сенедрой не далее как на прошлой неделе. — Ты не хочешь поделиться им с одной из своих сестер?
— Ты же мне не дала бы свой гребешок, правда?
— Конечно нет. Но это же все-таки гребешок. А тут…
— Ну как мне объяснить тебе, чтобы ты поняла? — И Сенедра, сбросив одеяло, поднялась на ноги.
— Ох, люди. Вы так странно рассуждаете. — Дриада задумчиво посмотрела на Эрионда, маленькой ручкой погладив его по щеке. — А как насчет этого? Он тоже твой, да?
Появилась Полгара. Лицо ее было спокойным, но одна бровь поднялась.
— Доброе утро, Ксебела. Рано же ты встала.
— Я охотилась, — ответила дриада. — Этот светловолосый принадлежит тебе, Полгара? Вон тем Сенедра не хочет делиться со мной, так, может… — И она с томным видом провела по мягким кудрям Эрионда.
— Перестань, Ксебела, — отрезала Полгара. Дриада вздохнула и поджала губы.
— Скучные вы все какие-то. — Затем она встала, оказавшись такой же миниатюрной, как Сенедра, и тонкой, словно ива. — Ой, я чуть не забыла. Ксанта просила, чтобы я отвела вас к ней.
— А тебя понесло в сторону, — сухо заметила ей Сенедра.
— Так день еще не начинался.
Потом к погасшим углям вышли Белгарат с Шелком, а затем и Дарник с Тофом.
— Вон сколько их у вас, — с интересом заговорила Ксебела. — Уж одного-то могли бы одолжить на время.
— О чем у вас речь? — заинтересовался Шелк.
— Не обращай внимания, Шелк, — успокоила его Лизелль. — Нас хочет видеть Ксанта, сразу после завтрака, и Ксебела покажет нам дорогу. Да, Ксебела?
— Пожалуй. — И дриада вздохнула, явно недовольная.
После легкого завтрака дриада повела их через древний лес. Белгарат, ведя под уздцы лошадь, шел рядом с ней. Со стороны казалось, будто они оживленно беседовали. Гарион заметил, что дед время от времени тайком достает что-то из кармана и дает изящной дриаде, а та жадно хватает и тут же кладет в рот.
— Что это он дает ей? — заинтересовалась Бархотка.
— Сладости, — ответила ей Полгара, и в голосе ее сквозило неудовольствие. — Ей их нельзя, но он вечно, как появляется в этом лесу, угощает ее сладким.
— А, понятно. — Лизелль поджала губы. — Не слишком ли она молода, чтобы вот так…
Сенедра засмеялась.
— Внешность может быть обманчивой, Лизелль. Ксебела несколько старше, чем выглядит.
— И сколько же ей?
— Лет двести — триста, не меньше. Она того же возраста, как и ее дерево, а дубы живут очень долго.
Через некоторое время Гарион стал слышать то смех, то шепот, то позвякивание крошечных золотых колокольчиков. Иногда за деревьями он замечал мелькание цветных пятен: это пробегали дриады, и до него доносилось позвякивание их сережек.
Дерево королевы Ксанты оказалось еще более раскидистым, чем запечатлелось в памяти Гариона, — его сучья достигали ширины наезженной дороги, а дупла в стволе напоминали вход в пещеру. Дриады в ярких туниках покрывали огромные сучья дерева, как цветы, они пересмеивались, шептались, показывая пальцами на гостей. Ксебела подвела их к дуплу у комля дерева, потом приложила пальцы к губам и издала птичий посвист.
Из дупла появилась Ксанта со своей рыжеволосой дочерью Ксерой и поприветствовала гостей. Сенедра и Ксера бросились друг другу в объятия, королева и Полгара тоже дружески обнялись. Золотистые волосы Ксанты были тронуты на висках сединой, серо-зеленые глаза смотрели устало.
— Ты себя плохо чувствуешь, Ксанта? — спросила Полгара.
Королева вздохнула.
— Просто приходит мое время, вот и все. — Она с любовью посмотрела на свой огромный дуб. — Он все больше устает, его громадный вес давит на корни. Каждая ветка по весне с трудом оживает и с трудом дает листья.
— Не могу ли я чем-то помочь?
— Нет, дражайшая Полгара. Боли я не чувствую — только огромную усталость. Спать хочется. А что вас привело в лес?
— Кто-то похитил моего ребенка, — сказала Сенедра и с плачем кинулась в объятия тетушке.
— Что ты сказала, детка?
— Несчастье случилось этим летом, Ксанта, — взялся объяснить Белгарат. — Мы пытаемся найти похитителя по имени Зандрамас. По нашим сведениям, он отплыл на борту найсанского судна.
Ксебела стояла неподалеку от гиганта Тофа, благоговейно разглядывая его мускулы.
— Летом я видела один из кораблей королевы-змеи, — сказала она, по-прежнему не сводя глаз с немого гиганта. — Это было там, где наша река вливается в большое озеро.
— Ты об этом никогда не говорила, Ксебела, — удивилась Ксанта.
— Забыла. Кому интересно, чем занимаются ее подданные?
— Большое озеро? — нахмурился озадаченный Дарник. — Что-то не знаю про большое озеро здесь, в лесу.
— Я говорю о том озере, у которого непонятный вкус, — пояснила Ксебела. — И берегов не видно.
— Значит, ты имеешь в виду Великое Западное море.
— Зовите его как хотите, — сказала Ксебела, продолжая рассматривать Тофа с ног до головы.
— И это найсанское судно прошло мимо вас? — спросил Белгарат.
— Нет, оно сгорело, — последовал ответ Ксебелы. — Но после того как кто-то сошел с него.
— Ксебела, — нетерпеливо спросила Полгара, вставая между дриадой и объектом ее пристального интереса, — ты точно помнишь, о чем говоришь?
— Думаю, да. А там и помнить нечего. Я охотилась. Вдруг вижу — корабль идет к берегу, с южной стороны реки. С него спустился человек в черном плаще с капюшоном, в руках он что-то нес. Потом этот корабль, тоже черный такой, отчалил, а человек на берегу махнул рукой, и корабль охватило огнем, сразу весь.
— А что стало с командой? — спросил дриаду Дарник.
— Знаете, есть такие рыбы, полный рот зубов?
— Акулы?
— Наверно. Их там полно было вокруг корабля. Когда люди попрыгали от огня в воду, рыбы их всех поели. — Ксебела вздохнула. — Зря пропали. Я надеялась, что один-два, а то и три доплывут. — И она снова вздохнула.
— А этот, на берегу, что делал? — задала вопрос Полгара.
Ксебела пожала плечами.
— Он подождал, пока корабль сгорел, а потом пошел в лес, на той стороне реки. — Она обошла Полгару и снова уставилась на гиганта. — Если ты не используешь его, Полгара, не могу ли я взять его на время? Я никогда не видела такого большого.
Гарион повернулся и побежал к своей лошади. Эрионд уже стоял там, держа за повод своего гнедого жеребца.
— Возьми моего, Гарион, этот попроворнее.
Гарион кивнул и взлетел на коня.
— Гарион, ты куда?! — крикнула ему Сенедра.
Но тот уже галопом летел через лес. Он почти ни о чем не думал, когда жеребец нес его мимо деревьев. Единственным подобием мысли был нарисованный Ксебелой образ — черный человек на берегу, держащий что-то в руках. Потом он обратил внимание на нечто необычное. После каждых пяти-шести шагов лошадь как-то странно поводило, а деревья вокруг на миг расплывались. Потом она снова шла нормальным галопом, а через пять-шесть шагов повторялось странное явление.
Расстояние между деревом Ксанты и местом, где Лесная река впадала в Великое Западное море, было немалым, Гарион это знал. Даже самым быстрым галопом туда ехать полтора дня. Так что же это там засверкало впереди в свете зимнего солнца? Уж не вода ли?
Конь снова как бы пошатнулся, картина помутнела, и внезапно конь уперся передними ногами в песок, его немного протащило, и Гарион увидел, что перед ним плещется речная волна.
— Как ты это сделал?
Конь повернул голову, прислушиваясь к словам седока. Гарион огляделся и расстроился.
— Мы же не на том берегу! — воскликнул он. — Надо на ту сторону.
Он напряг свою волю, стараясь перенести себя на южный берег, но конь развернулся, сделал пару шагов, его снова как бы повело, и внезапно они оказались на другом берегу реки, а Гарион опомнился, только заметив, что сидит, судорожно вцепившись в седло, чтобы не выпасть. Он даже хотел было дать взбучку коню, что тот не предупредил его, но внимание его привлекла более важная вещь.
Он соскользнул с седла на землю и побежал вдоль берега, вытаскивая на бегу меч.
Шар с готовностью засиял.
— Гэран! — крикнул ему Гарион. — Найди моего сына Гэрана!
Вдруг Шар резко остановил Гариона, тот даже чуть не упал. Гарион стоял, чувствуя мощное притяжение меча в своих руках. Кончик меча засиял, опустился к песку, тронул его раз-другой, после чего Шар торжествующе вспыхнул, а меч уверенно указал на верх усыпанного сучьями и бревнами берега, поросшего низкорослым лесом.
Вот оно! Хотя Гарион втайне опасался, что сведения, которые до них доходили, всего лишь новая хитрая уловка Зандрамас, теперь-то он знал наверняка, что Зандрамас и его маленький наследник здесь. Внезапно буря закипела в его душе.
— Беги, Зандрамас! — крикнул он. — Беги как только можешь быстро! Но знай: я иду по твоему следу! Мир не так велик, чтобы ты от меня спрятался!
Глава 7
Промозглая сырость висела среди причудливо перепутавшихся ветвей, в воздухе раздражающе пахло стоялой водой и гнилью. Деревья тянули ветви к свету, подальше от темных джунглей. Серо-зеленый мох полосами облепил стволы, толстые лианы взбирались по деревьям, словно гигантские змеи. Бледный туман клочьями собрался среди деревьев, от темных скоплений грязной жижи и медленно текущих ручьев исходил дурманящий запах.
Это была старинная дорога, по сторонам заросшая густым кустарником. Теперь Гарион скакал во главе компании. Меч покоился на передней луке седла. Шар настойчиво звал его вперед. Серый облачный день клонился к вечеру.
— Я и не знал, что найсанцы строили дороги, — подала голос Сенедра, глядя на заросший травой путь.
— После вторжения марагов в конце второго тысячелетия их все бросили, — стал растолковывать ей Белгарат. — Найсанцы пришли к выводу, что их дороги слишком удобны для продвижения вражеских армий в глубь страны, поэтому Салмиссра приказала оставить только те из них, что вели в джунгли.
Меч в руке Гариона слегка двинулся, показывая в заросли возле дороги. Он чуть нахмурился и придержал лошадь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60