– Ты гедонист, Мэйхью, – буркнул Санко.
– Чепуха. Просто я сформирован враждебной окружающей средой, – благодушно отозвался Джаспер. – В том, что малопригодная для жизни атмосфера делает людей помешанными на выживании, моей вины нет. Мы, грейсонцы, все такие: чувствуем себя не в своей тарелке, когда оказываемся под открытым небом или когда нам приходится дышать нефильтрованным воздухом. Б-р-р… – он изобразил содрогание. – Это, увы, неизлечимо. Вот почему леди Харрингтон поручила мне это дело. Исключительно из медицинских соображений. Все дело в учащенном сердцебиении и повышенном уровне адреналина. Какой ужас, – офицер сокрушенно покачал головой, – когда возможность подышать настоящим кондиционированным воздухом становится роскошью, доступной лишь по медицинским показаниям!
– Это точно.
Мэйхью прыснул. Санко покачал головой и вновь сосредоточился на пульте. Двадцатидевятилетний Джаспер был старше Рассела всего на три года, и оба молодых офицера дослужились до старшего лейтенанта. Правда, по производству в чин Мэйхью имел преимущество примерно в три месяца. До плена он служил в разведотделе штаба леди Харрингтон, тогда как Санко исполнял должность офицера связи на «Принце Адриане». Вообще-то обычные флотские, как правило, недолюбливают штабистов, и корни этой древней почитаемой традиции уходят в глубь веков. Однако общительный и веселый Мэйхью легко сходился с людьми и умел располагать их к себе отзывчивостью и готовностью всегда прийти на выручку, свойственной большинству знакомых Санко грейсонцев. По слухам, Джаспер состоял в родстве с самим грейсонским Протектором, но сам он никогда об этом не заикался и вел себя гораздо скромнее многих мантикорцев менее знатного происхождения.
Короче говоря, работать с таким напарником было бы удовольствием… если бы было над чем работать. Но, увы, дело обстояло иначе.
«В конце концов, – угрюмо подумал Санко, – хевы имеют все основания полагаться на надежность своей планетарной компьютерной сети. Сформированный из сотрудников БГБ гарнизон обладал в рамках планеты не только монополией на технику и энергию, но и имел возможность защитить свои коммуникационные системы с помощью новейшего оборудования. Ну, если и не новейшего, даже по понятиям хевов, то, во всяком случае, неплохого». Будучи связистом, Санко отчетливо понимал, что дела в этой области у хевов обстоят куда лучше, чем полагали в штабах Звездного Королевства. Конечно, определенное отставание наблюдалось, однако оно было меньше ожидаемого. А при создании лагеря «Харон» власти Народной Республики постарались оснастить его наилучшим образом.
К счастью, модернизация производилась не слишком часто, и техническая база Аида несколько устарела. Гарнизон планеты располагал замечательной спутниковой сетью – а почему бы и нет, если антигравитационная технология позволяла практически без затрат разместить на орбите любое количество коммуникационных и метеорологических спутников, – но вот наземные станции несколько подкачали.
И конечно, служащие базы не могли знать, что их переговоры пытаются подслушать посторонние, в распоряжении которых случайно оказалась пара штурмовых шаттлов, до последнего времени тоже принадлежавших БГБ… и оснащенных самыми совершенными, по меркам Народной Республики, коммуникационными системами. Оборудование, с которым работал Санко, было новее планетарных наземных станций лет на пятнадцать, если не двадцать, да и проектировалось оно в расчете на взаимодействие как со своими аналогами, так и со старыми образцами. Из чего следовало, что Санко и Мэйхью заодно с главстаршиной Харкнессом, лейтенант-коммандерами Тремэйном и Летриджем и энсином Клинкскейлсом были просто обязаны вскрыть эту «надежнейшую» систему защиты с такой легкостью, словно это упаковка с аварийным рационом.
Вскрыть-то они вскрыли, но оказалось, что хевы сеть практически не используют: за исключением рутинных сообщений и автоматической загрузки данных с метеорологических спутников, эфир был пуст. А информация о погоде для нынешних целей Мэйхью и Санко была абсолютно бесполезна.
«Вообще-то, – подумал Рассел, – это в определенном смысле логично. Гарнизон сосредоточен на базе „Харон“, осуществлять связь через спутники тамошним служакам попросту не с кем. Друг с другом они могут перекликаться, чуть ли не высунувшись из окошка, ну а тюремные поселения средствами связи попросту не оснащены. Не станут же сотрудники БГБ использовать секретные линии для разговоров с заключенными, да еще врагами народа!»
В результате группа прослушивания изнывала от скуки. Будь в распоряжении беглецов мало-мальски приличное компьютерное оснащение, они вообще доверили бы слежение электронным средствам, однако по адресу компьютерных достижений хевов мантикорские специалисты редко употребляли цензурные выражения. По мнению Санко, удивляться следовало не тому, что Харкнесс сумел проникнуть в сеть того чертова линейного крейсера, а тому, что на чертовом крейсере вообще имелась компьютерная сеть. Но то был линейный крейсер, а компьютерное оснащение шаттлов и вовсе не шло ни в какое сравнение с обеспечением аналогичных кораблей Альянса. Конечно, в том, что касалось непосредственно боевых функций – ведения огня, десантирования и тому подобного, – автоматика пусть и не вызывала восторга, но была вполне приличной, зато все остальное конструкторы, видимо, посчитали второстепенным. Многие системы или управлялись вручную, или контролировались такими топорными эвристическими программами, что впору было сесть и заплакать. Вот и приходилось живым, разумным людям безотлучно следить за компьютерами, чей искусственный интеллект не сумел бы сориентироваться в центре ночного Лэндинга при полной луне, если…
– База, это Гарриман, – донесся из коммуникатора усталый голос. – База, мне нужны данные по Альфа-семь-девять.
– Гарриман, ты придурок. – Прозвучавший в ответ женский голос звучал так язвительно, что мог бы, наверное, проесть бронированный корпус звездного корабля. – Бьюсь об заклад, второго такого тупицы не сыскать. Сколько раз повторять тебе одни и те же цифры?
Пальцы Мэйхью забегали по клавиатуре главного компьютера, а Санко сосредоточился на коммуникаторе. Вся информация по Аиду, которую Харкнессу удалось вытянуть из базы данных «Цепеша» до уничтожения крейсера, впоследствии была перекачана в более мощную бортовую систему шаттла, и, судя по тому, как удовлетворенно крякнул Мэйхью, не напрасно. Похоже, подслушанный разговор имел какое-то отношение к добытым Харкнессом данным.
Сам Санко в это время настроился на спутник связи, служивший передаточным звеном между Гарриманом и базой «Харон». Оборудование, находившееся в распоряжении Рассела, возможно, и не дотягивало до стандартов Королевского флота, однако было новее, чем в опорном пункте хевов, и факт его подключения к спутнику остался на базе незамеченным. Довольно долго наблюдение было безрезультатным, но нынче, похоже, настал долгожданный миг удачи. Информация с базы шла на спутник, а со спутника прямиком на дисплей Рассела. Сейчас все секретные коды, все данные, похороненные в протоколах безопасности автоматической передачи, прокручивались перед ним на экране, и с губ молодого офицера слетело рычание сфинксианской гексапумы, учуявшей добычу.
– А я почем знаю, куда они подевались, эти данные, – проворчал Гарриман. – Мне их не найти, иначе какого черта я стал бы запрашивать их снова.
– Ну ты и болван, ну и олух! – негодовала связистка с базы. – Можно подумать, будто ты записал эти сведения на клочке бумаги, а потом ненароком выбросил его в корзину Они же должны быть в твоем компьютере, остолоп!
– Неужели? – воинственно воскликнул Гарриман. – А то я не знал! Могу сказать, что я как раз сейчас таращусь на экран – и не черта не вижу. Потерялся файл, может, стерся может, еще что. Так или иначе, чем гадать и спорить, взяла бы да перекачала мне, что я прошу. Я отправляюсь на Альфа-семь-восемь через двенадцать минут, и мне еще нужно сделать кучу остановок.
– Боже правый! – воскликнула женщина. – До чего же вы, пилоты, бестолковый народ…
Она умолкла, прокашлялась и уже более четким и менее язвительным тоном произнесла:
– Начинаю передачу данных. Загружай.
На несколько секунд воцарилось молчание. Потом Гарриман хмыкнул.
– База, база, чудное у этих данных время создания, – проговорил он почти добродушно. – У меня создается впечатление, что эти данные были собраны… минут через семьдесят после моего отбытия.
– Да пошел бы ты, Гарриман! – буркнула связистка базы.
– Мечтай, пташка, мечтать не вредно, – проворковал Гарриман с преувеличенной нежностью.
База, воздержавшись от комментариев, отключилась.
– Ну как, получилось? – спросил Мэйхью.
– Похоже, что да, – ответил Санко, одновременно вызывая на экран информацию, которую сумел скачать, но в спешке не успел осмыслить и оценить. – Ого! – Рот его растянулся в довольной ухмылке. – На первый взгляд, время потрачено не зря. А как у тебя, Джаспер?
– Спорно, но интересно, – отозвался Мэйхью. Он ввел в систему несколько запросов и кивнул. – Сдается мне, не мешает позвать сюда леди Харрингтон с коммодором МакКеоном. А потом…
– Карсон вызывает базу. База, нахожусь у Гамма-один-семь, у меня проблема. Согласно полученным данным…
Зазвучавший в коммуникаторе голос заставил Мэйхью и Санко прервать обмен мнениями и вновь уткнуться в консоли.
* * *
– Так вот, миледи, – доложил Мэйхью, – в течение последних полутора часов мы перехватили еще шесть разговоров. А поскольку доступ у нас имелся лишь к спутникам, находившимся в зоне прямой видимости, можно предположить, что имели место и другие.
– Логично, – пробасил МакКеон.
Усаживаясь рядом с Хонор, он потер челюсть и прозондировал кончиком языка дырки, оставшиеся после встречи его зубов с прикладом ружья конвоира. Эта привычка, оставшаяся у него на память о путешествии на борту «Цепеша», похоже, помогала ему думать.
– Если вокруг планеты вертится столько шаттлов, эфир наверняка будет забит болтовней. Особенно если у пилотов вместо голов языкастые задницы.
– Алистер, как можно! – с улыбкой пробормотала Хонор, а Нимиц, лежавший у нее на коленях, издал негромкий смешок.
На прошлой неделе он закончил линьку и теперь переносил здешний климат гораздо легче, что, впрочем, не мешало ему радоваться царившей внутри шаттла кондиционированной прохладе. Ласково погладив кота по голове, Хонор склонилась над картой, которую Мэйхью развернул на откидном столе. Приличный голографический проектор имелся на борту лишь в рубке, однако для работы вполне годились и сделанные с компьютера распечатки. Правда, чтобы разобрать сделанные на пластике рукой Мэйхью пометки, Хонор пришлось склониться еще ниже, и она невольно пожалела о том, что кибернетического глаза лишилась, а у естественного отсутствует режим увеличения.
Разобравшись с записями, Хонор откинулась на стуле и погрузилась в размышления. Как и МакКеон, она вынесла с «Цепеша» своего рода нервный тик: правая ладонь непроизвольно поглаживала левую культю, в тщетной попытке унять «фантомную» боль в ампутированной конечности. То есть по правде сказать, это был скорее «фантомный зуд», но невозможность почесать там, где так отчаянно чесалось, просто сводила с ума.
– Именно задницы, – щербато ухмыльнувшись, настаивал на своем МакКеон. – Более того, судя по этой муре, – он ткнул пальцем в распечатку переговоров, – никто из них даже эту самую задницу не сумеет найти без детального полетного плана, дюжины навигационных маяков и посадочного радара.
– Может, и так, но как раз по поводу этой их особенности я сокрушаться не собираюсь, – сказала Хонор, и Нимиц поддержал ее одобрительным урчанием.
– Да уж, – согласился МакКеон. – Нам их дурость только на руку.
Хонор кивнула и, бросив попытки почесать отсутствующую руку, провела указательным пальцем по карте, прикидывая, что же они все-таки выяснили. Собственно, большая часть полученной информации служила лишь подтверждением сведений, добытых ранее Харкнессом, однако и подтверждение было отнюдь не лишним.
В отличие от описанного в поэме Данте, классика докосмической эпохи, здешний Ад состоял из четырех континентов и одного острова, большого, но все же не дотягивавшего до звания материка. Похоже, ни служащие Госбезопасности, ни участники экспедиций, первыми обследовавшие эту планету, поэтами не являлись: не напрягая фантазии, они присвоили этом участкам суши незатейливые имена «Альфа», «Бета», «Гамма» и «Дельта». Только остров, проявив-таки творческий подход, назвали Стиксом, но Хонор сочла их идею не слишком удачной. Банальным показался ей и назойливый повтор мотива названия трех лун: Тартар, Шеол и Нифльхайм. Увы, в те времена, когда естественные спутники планеты получали свои имена, никому не пришло в голову поинтересоваться мнением леди Харрингтон.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109