Но продержаться дольше не отыскав дополнительных источников финансирования вроде все того же прогрессивного налога, нам не светит. Мы уже вынужденно заморозили рост государственных пенсий и гуманитарных пособий… – а как отреагировала на это Марица Тернер со своей камарильей, можешь додумать самостоятельно.
– Могу себе представить, – буркнул Белая Гавань. Спустя секунду брови его поползли вверх. – Ты хочешь сказать, что Новый Киев развязала публичное обсуждение?
– Не напрямую. Они вертятся вокруг да около, словно пробуя воду перед купанием, но я не могу гарантировать, что оппозиция этим и ограничится. Подожди еще, перед выборами такое начнется!
– Неужели все так паршиво? – с тревогой спросил Белая Гавань.
На этот раз первым ему ответил не брат, а Томас Капарелли:
– И да, и нет, милорд. Мы, то есть Адмиралтейство, делаем все возможное для сокращения бюджетных расходов, и с чисто военной точки зрения у нас еще имеются незадействованные промышленные мощности. Одна из насущных проблем, которые стоят перед лордом Александером и герцогом Кромарти, заключается в том, как использовать эти мощности, не травмируя гражданские сектора экономики. Но есть другая проблема, и более сложная. Она связана с тем, что политика есть игра ощущений, а мы вплотную приблизились к моменту, когда правительству придется потребовать от гражданского населения определенных жертв.
Белая Гавань опешил. Тот Томас Капарелли, которого он знал более четверти века, никогда не произнес бы этого замечания, просто потому, что не уловил бы ряда подразумевавшихся в нем тонких нюансов. Но, похоже, должность Первого космос-лорда существенно расширила его кругозор.
– Сэр Томас прав, – сказал Вильям прежде, чем граф успел как-то отреагировать на услышанное. – Нет, мы пока еще далеки от того, чтобы завести разговор о нормировании продуктов, однако перед нами впервые за шестьдесят лет во весь рост встала угроза инфляции, а по мере того как мы будем переводить промышленность на военные рельсы, а в карманах потребителя начнет копиться характерная для военного сектора сравнительно высокая заработная плата, положение будет усугубляться. Опять же, лично между нами: я присутствовал на закрытых переговорах с владельцами картелей, где обсуждались перспективы введения централизованного планирования.
– Это у нас уже есть, – возразил Белая Гавань.
– Этого у нас еще нет. Речь шла о настоящей централизации, Хэмиш, – очень серьезно возразил его брат. – Не о комиссиях по планированию и распределению заказов, а об установлении полного контроля над всеми секторами экономики.
– Бог мой, но ведь тогда от вас отвернутся лоялисты!
– Это еще не факт, – возразил Вильям. – Да, в отношении финансов они еще большие консерваторы, чем мы, но ведь централизация будет осуществляться под эгидой Короны, а стало быть, косвенно способствует укреплению монаршей власти. Вот поддержки независимых, особенно в палате лордов, мы и вправду рискуем лишиться… Зато порадуем либералов и прогрессистов. – Он хмуро и удрученно покачал головой. – Мы к этому вовсе не стремимся, Хэм. Однако боимся, что описанная сэром Томасом промышленная и экономическая ситуация не оставит нам другого выбора.
– Понятно, – медленно произнес Белая Гавань и задумчиво потер нижнюю губу.
Либералы и прогрессисты всегда выступали за усиление правительственного влияния на экономику Звездного Королевства, тогда как центристы Кромарти, особенно после того, как Народная Республика начала соскальзывать к финансовому краху, всячески этому противились. Они являлись сторонниками свободного рынка и снижения налогов, что позволяло добиться увеличения доходов за счет расширения налогооблагаемой базы. Либералы и прогрессисты со своей стороны, считали нерегулируемый рыночный капитализм изначально несправедливым и воспринимали правительство прежде всего как инструмент более равномерного перераспределения национального дохода. Белая Гавань признавал, что позиции обеих сторон были неплохо аргументированы. У него, разумеется, имелась и собственная точка зрения, но как честный человек граф допускал, что она продиктована его принадлежностью к аристократии и наличием огромного наследственного состояния.
Однако, что бы ни думал по этому поводу некий Хэмиш Александер, Кромарти и Вильяму, должно быть, нелегко давалось даже рассмотрение вопроса о том, чтобы выпустить джинна из бутылки. Стоит правительству, по какой угодно причине и под каким угодно предлогом, установить над экономикой жесткий контроль – и отмена его впоследствии потребует воистину Геркулесовых усилий.
Дорвавшись до власти, чиновники и бюрократы ни за что не поступятся даже малой ее толикой, ведь правительство всегда найдет, куда потратить деньги, на которые удалось наложить лапу. Но, пожалуй, еще важнее то, что при таком повороте событий либералы и их союзники получат законное основание для пропаганды своих любимых идей. Коль скоро Звездное Королевство считает возможным принимать драконовские законы ради военной победы над Народной Республикой, значит их следует считать оправданными и в другой войне – войне с бедностью и социальным расслоением.
– Мы видим альтернативы и ориентиры, – сказал Вильям, прервав размышления брата. – Не стоит думать, что положение Альянса столь уж беспросветно. Грейсонцы, скажем, добились за время войны ощутимого прогресса. А знаешь ли ты, что Занзибар и Ализон готовятся ввести в строй собственные верфи?
– Занзибар? – Белая Гавань поднял брови, и его брат кивнул.
– Ага. Они создали с картелем Гауптмана совместное предприятие и построили нечто вроде малой версии верфи на «Вороне». Строить будут – во всяком случае, в первые два года – только крейсера, максимум линейные, но самой современной модификации. То же относится и к Ализону. Ну а Грейсон просто поражает воображение. Возможно, дело в том, что грейсонцам уже довелось повоевать в космосе, а возможно, в том, что их довоенный уровень жизни был гораздо ниже нашего, но они просто горы сворачивают, Хэмиш… и гражданский сектор их экономики продолжает расти не менее бурно, чем оборонный. Правда, им на руку играет, что их гражданский сектор все еще отстает от потребностей рынка, в то время как наш… – Он пожал плечами, – Нам мешает и то, что мы до сих пор не в состоянии обеспечить безопасность торговых маршрутов в Силезии. Торговый оборот с конфедерацией снизился почти на двадцать восемь процентов.
– Неужели андерманцы перехватывают наши рынки?
– Скорее соларианцы, – ответил Вильям, снова пожав плечами. – Это, кстати, объясняет, почему некоторые политики Лиги являются сторонниками неограниченного экспорта военных технологий в Народную Республику.
– Замечательно!
Белая Гавань помассировал виски и, взглянув на Капарелли, вернул разговор к началу:
– Итак, получается, что раньше, чем через два месяца, пополнение ко мне не прибудет?
– Увы, – ответил сэр Томас – Нам пришлось выбирать между вашим флотом и обороной звезды Тревора, а по правде сказать, фиаско у Адлера нагнало на всех, особенно на слабых членов Альянса, нешуточный страх. Я делаю все, чтобы вернуть корабли, которые нам, по политическим соображениям, пришлось рассредоточить по периферийным пикетам, но звезда Тревора – это совсем другое дело. На месте хевов я обозначил бы эту систему и находящийся там терминал как первоочередную цель, а оснований считать противника дурнее меня у меня нет.
Белая Гавань хмыкнул, обдумал услышанное и медленно наклонил голову. Да, будь он на месте Эстер МакКвин и располагай он необходимыми силами – в первую очередь отвоевал бы звезду Тревора. Правда, сил у нее вроде бы нет, но почему Капарелли решил не уступать ей ни малейшего шанса, граф понимал. Другое дело, что ему самому от этого понимания легче не становилось.
– Ладно, – сказал он наконец. – Я понимаю, что происходит, и осознаю свое место в списке приоритетов. Но я также надеюсь, что и вы, сэр Томас, и прочие лорды Адмиралтейства поймете меня правильно: при такой задержке в формировании флота сама возможность выполнения поставленных ранее задач представляется мне крайне сомнительной. Судя по взятым хевами темпам роста оборонительных сил Барнетта, к моменту нашего выступления они достигнут со мной паритета, а уж ни о каком нашем превосходстве не будет и речи. А судя по тому, что я знаю о гражданине адмирале Тейсмане, атаковать его равными силами – не лучший способ добиться успеха.
– Понимаю, милорд, – вздохнул Капарелли. – Мне остается лишь просить вас сделать все возможное. Поверьте, никто в Адмиралтействе не жалеет о задержке кораблей больше, чем я. По возвращении мною будут предприняты все возможные меры для ускорения дела.
– В конце концов, темпы строительства продолжают возрастать, – сказал Вильям тоном человека, пытающегося сказать хоть что-то утешительное.
– Верно, – подхватил Капарелли, – и если проект «Анзио»…
Он осекся и, взглянув на графа Белой Гавани, с ухмылкой сказал:
– Могу лишь сообщить, милорд, что у нас имеется реальная возможность наращивания сил в разумные сроки. Если эти ублюдки дадут нам всего лишь четыре месяца, мы сможем возобновить наступление.
– Помните, что говорил о времени Наполеон, – предостерег Белая Гавань.
– Намек понят, милорд. Но такой войны, как нынешняя, никто не вел уже триста стандартных лет, да и тогда она не охватывала такие пространства, – пожал плечами Первый лорд. – Получается, что мы разрабатываем новую стратегию развертывания по ходу боевых действий, и хевы тоже. Да, у нас есть проблемы и мы знаем, в чем они заключаются, но давайте не драматизировать ситуацию, предполагая, будто противник обходится без своих сложностей, которые стоят наших.
– Разумно, – согласился Белая Гавань.
Он снова откинулся в кресле, пригубил вино и задумался. Несколько секунд брат молча наблюдал за ним, а потом прокашлялся, и граф поднял глаза.
– Насколько я понял, ты хотел обсудить с нами две проблемы, – напомнил Александер-младший. – С одной мы разобрались. В чем состоит вторая?
– А? Нет, это по существу не проблема. Просто мне хотелось узнать, какое впечатление произвела в правительственных кругах смерть Рэнсом.
Вильям выразительно хмыкнул.
– Ага. Если судить по твоей реакции, вам в Адмиралтействе, как и мне, показалось, будто в этой истории что-то нечисто. Верно?
– Мягко говоря. – Вильям покосился на Капарелли и снова перевел взгляд на брата. – В этом сходятся обе наши разведки, и флотская, и СРС, хотя в вопросе о том, что именно нечисто, они, понятное дело, договориться между собой не могут.
Белая Гавань подавил смешок. Независимые одна от другой разведывательные организации отчаянно соперничали, единомыслие между ними достигалось крайне редко.
– А нельзя ли поподробнее? – попросил граф.
– Изволь, – ответил Вильям, закидывая ногу на ногу. – И те и другие считают, что она умерла задолго до официального объявления, ну а сообщение о ее «гибели в столкновении с противником, произошедшем во время облета линии фронта по делам Комитета» признано полнейшим вздором. Мы точно знаем, где, когда и какие корабли хевов были уничтожены нами в рассматриваемый период времени; ни одна дата ни одного зафиксированного боевого столкновения не совпадает с заявленной ими. Дело обстоит чуточку сложнее, чем обычно, когда хевы, чтобы скрыть очередное политическое убийство, объявляют об очередном «несчастном случае». Насчет гибели Рэнсом они несомненно врут. Теперь относительно точного времени ее гибели: наши аналитики установили, что она не появлялась на публике несколько месяцев, а записи ее недавних выступлений, во всяком случае, некоторые, представляют собой подделку. Добавлю, весьма умелую, но подделку. Самая ранняя фальсификация, которую удалось выявить, имеет двухмесячную давность. Возможно, Рэнсом умерла и раньше, но уверенности в этом у нас нет.
– Во всяком случае мы знаем, что она была жива в ту пору, когда убила леди Харрингтон, – вставил Капарелли.
Неожиданный прилив гнева заставил Хэмиша упереться взглядом в собеседника. Несколько секунд граф сверлил своего начальника глазами, потом подчеркнуто равнодушно кивнул и вновь обернулся к брату.
– Правильно ли я понял: суть расхождений между нашими разведчиками сводится к причине, по которой хевы оттягивали сообщение о ее смерти?
– Все верно, – подтвердил Вильям. – СРС уверяет, что Рэнсом убрали в ходе борьбы за личную власть в результате какой-то комбинации, разыгранной между нею и СенЖюстом, а возможно, ею, Сен-Жюстом и Пьером. Некоторые из… наиболее оригинально мыслящих аналитиков высказали предположение, что Рэнсом являлась тайным лидером Уравнителей и была устранена Госбезопасностью, когда это выяснилось. Мне это кажется не слишком вероятным, хотя учитывая ее безумную риторику, ничего исключать нельзя.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109
– Могу себе представить, – буркнул Белая Гавань. Спустя секунду брови его поползли вверх. – Ты хочешь сказать, что Новый Киев развязала публичное обсуждение?
– Не напрямую. Они вертятся вокруг да около, словно пробуя воду перед купанием, но я не могу гарантировать, что оппозиция этим и ограничится. Подожди еще, перед выборами такое начнется!
– Неужели все так паршиво? – с тревогой спросил Белая Гавань.
На этот раз первым ему ответил не брат, а Томас Капарелли:
– И да, и нет, милорд. Мы, то есть Адмиралтейство, делаем все возможное для сокращения бюджетных расходов, и с чисто военной точки зрения у нас еще имеются незадействованные промышленные мощности. Одна из насущных проблем, которые стоят перед лордом Александером и герцогом Кромарти, заключается в том, как использовать эти мощности, не травмируя гражданские сектора экономики. Но есть другая проблема, и более сложная. Она связана с тем, что политика есть игра ощущений, а мы вплотную приблизились к моменту, когда правительству придется потребовать от гражданского населения определенных жертв.
Белая Гавань опешил. Тот Томас Капарелли, которого он знал более четверти века, никогда не произнес бы этого замечания, просто потому, что не уловил бы ряда подразумевавшихся в нем тонких нюансов. Но, похоже, должность Первого космос-лорда существенно расширила его кругозор.
– Сэр Томас прав, – сказал Вильям прежде, чем граф успел как-то отреагировать на услышанное. – Нет, мы пока еще далеки от того, чтобы завести разговор о нормировании продуктов, однако перед нами впервые за шестьдесят лет во весь рост встала угроза инфляции, а по мере того как мы будем переводить промышленность на военные рельсы, а в карманах потребителя начнет копиться характерная для военного сектора сравнительно высокая заработная плата, положение будет усугубляться. Опять же, лично между нами: я присутствовал на закрытых переговорах с владельцами картелей, где обсуждались перспективы введения централизованного планирования.
– Это у нас уже есть, – возразил Белая Гавань.
– Этого у нас еще нет. Речь шла о настоящей централизации, Хэмиш, – очень серьезно возразил его брат. – Не о комиссиях по планированию и распределению заказов, а об установлении полного контроля над всеми секторами экономики.
– Бог мой, но ведь тогда от вас отвернутся лоялисты!
– Это еще не факт, – возразил Вильям. – Да, в отношении финансов они еще большие консерваторы, чем мы, но ведь централизация будет осуществляться под эгидой Короны, а стало быть, косвенно способствует укреплению монаршей власти. Вот поддержки независимых, особенно в палате лордов, мы и вправду рискуем лишиться… Зато порадуем либералов и прогрессистов. – Он хмуро и удрученно покачал головой. – Мы к этому вовсе не стремимся, Хэм. Однако боимся, что описанная сэром Томасом промышленная и экономическая ситуация не оставит нам другого выбора.
– Понятно, – медленно произнес Белая Гавань и задумчиво потер нижнюю губу.
Либералы и прогрессисты всегда выступали за усиление правительственного влияния на экономику Звездного Королевства, тогда как центристы Кромарти, особенно после того, как Народная Республика начала соскальзывать к финансовому краху, всячески этому противились. Они являлись сторонниками свободного рынка и снижения налогов, что позволяло добиться увеличения доходов за счет расширения налогооблагаемой базы. Либералы и прогрессисты со своей стороны, считали нерегулируемый рыночный капитализм изначально несправедливым и воспринимали правительство прежде всего как инструмент более равномерного перераспределения национального дохода. Белая Гавань признавал, что позиции обеих сторон были неплохо аргументированы. У него, разумеется, имелась и собственная точка зрения, но как честный человек граф допускал, что она продиктована его принадлежностью к аристократии и наличием огромного наследственного состояния.
Однако, что бы ни думал по этому поводу некий Хэмиш Александер, Кромарти и Вильяму, должно быть, нелегко давалось даже рассмотрение вопроса о том, чтобы выпустить джинна из бутылки. Стоит правительству, по какой угодно причине и под каким угодно предлогом, установить над экономикой жесткий контроль – и отмена его впоследствии потребует воистину Геркулесовых усилий.
Дорвавшись до власти, чиновники и бюрократы ни за что не поступятся даже малой ее толикой, ведь правительство всегда найдет, куда потратить деньги, на которые удалось наложить лапу. Но, пожалуй, еще важнее то, что при таком повороте событий либералы и их союзники получат законное основание для пропаганды своих любимых идей. Коль скоро Звездное Королевство считает возможным принимать драконовские законы ради военной победы над Народной Республикой, значит их следует считать оправданными и в другой войне – войне с бедностью и социальным расслоением.
– Мы видим альтернативы и ориентиры, – сказал Вильям, прервав размышления брата. – Не стоит думать, что положение Альянса столь уж беспросветно. Грейсонцы, скажем, добились за время войны ощутимого прогресса. А знаешь ли ты, что Занзибар и Ализон готовятся ввести в строй собственные верфи?
– Занзибар? – Белая Гавань поднял брови, и его брат кивнул.
– Ага. Они создали с картелем Гауптмана совместное предприятие и построили нечто вроде малой версии верфи на «Вороне». Строить будут – во всяком случае, в первые два года – только крейсера, максимум линейные, но самой современной модификации. То же относится и к Ализону. Ну а Грейсон просто поражает воображение. Возможно, дело в том, что грейсонцам уже довелось повоевать в космосе, а возможно, в том, что их довоенный уровень жизни был гораздо ниже нашего, но они просто горы сворачивают, Хэмиш… и гражданский сектор их экономики продолжает расти не менее бурно, чем оборонный. Правда, им на руку играет, что их гражданский сектор все еще отстает от потребностей рынка, в то время как наш… – Он пожал плечами, – Нам мешает и то, что мы до сих пор не в состоянии обеспечить безопасность торговых маршрутов в Силезии. Торговый оборот с конфедерацией снизился почти на двадцать восемь процентов.
– Неужели андерманцы перехватывают наши рынки?
– Скорее соларианцы, – ответил Вильям, снова пожав плечами. – Это, кстати, объясняет, почему некоторые политики Лиги являются сторонниками неограниченного экспорта военных технологий в Народную Республику.
– Замечательно!
Белая Гавань помассировал виски и, взглянув на Капарелли, вернул разговор к началу:
– Итак, получается, что раньше, чем через два месяца, пополнение ко мне не прибудет?
– Увы, – ответил сэр Томас – Нам пришлось выбирать между вашим флотом и обороной звезды Тревора, а по правде сказать, фиаско у Адлера нагнало на всех, особенно на слабых членов Альянса, нешуточный страх. Я делаю все, чтобы вернуть корабли, которые нам, по политическим соображениям, пришлось рассредоточить по периферийным пикетам, но звезда Тревора – это совсем другое дело. На месте хевов я обозначил бы эту систему и находящийся там терминал как первоочередную цель, а оснований считать противника дурнее меня у меня нет.
Белая Гавань хмыкнул, обдумал услышанное и медленно наклонил голову. Да, будь он на месте Эстер МакКвин и располагай он необходимыми силами – в первую очередь отвоевал бы звезду Тревора. Правда, сил у нее вроде бы нет, но почему Капарелли решил не уступать ей ни малейшего шанса, граф понимал. Другое дело, что ему самому от этого понимания легче не становилось.
– Ладно, – сказал он наконец. – Я понимаю, что происходит, и осознаю свое место в списке приоритетов. Но я также надеюсь, что и вы, сэр Томас, и прочие лорды Адмиралтейства поймете меня правильно: при такой задержке в формировании флота сама возможность выполнения поставленных ранее задач представляется мне крайне сомнительной. Судя по взятым хевами темпам роста оборонительных сил Барнетта, к моменту нашего выступления они достигнут со мной паритета, а уж ни о каком нашем превосходстве не будет и речи. А судя по тому, что я знаю о гражданине адмирале Тейсмане, атаковать его равными силами – не лучший способ добиться успеха.
– Понимаю, милорд, – вздохнул Капарелли. – Мне остается лишь просить вас сделать все возможное. Поверьте, никто в Адмиралтействе не жалеет о задержке кораблей больше, чем я. По возвращении мною будут предприняты все возможные меры для ускорения дела.
– В конце концов, темпы строительства продолжают возрастать, – сказал Вильям тоном человека, пытающегося сказать хоть что-то утешительное.
– Верно, – подхватил Капарелли, – и если проект «Анзио»…
Он осекся и, взглянув на графа Белой Гавани, с ухмылкой сказал:
– Могу лишь сообщить, милорд, что у нас имеется реальная возможность наращивания сил в разумные сроки. Если эти ублюдки дадут нам всего лишь четыре месяца, мы сможем возобновить наступление.
– Помните, что говорил о времени Наполеон, – предостерег Белая Гавань.
– Намек понят, милорд. Но такой войны, как нынешняя, никто не вел уже триста стандартных лет, да и тогда она не охватывала такие пространства, – пожал плечами Первый лорд. – Получается, что мы разрабатываем новую стратегию развертывания по ходу боевых действий, и хевы тоже. Да, у нас есть проблемы и мы знаем, в чем они заключаются, но давайте не драматизировать ситуацию, предполагая, будто противник обходится без своих сложностей, которые стоят наших.
– Разумно, – согласился Белая Гавань.
Он снова откинулся в кресле, пригубил вино и задумался. Несколько секунд брат молча наблюдал за ним, а потом прокашлялся, и граф поднял глаза.
– Насколько я понял, ты хотел обсудить с нами две проблемы, – напомнил Александер-младший. – С одной мы разобрались. В чем состоит вторая?
– А? Нет, это по существу не проблема. Просто мне хотелось узнать, какое впечатление произвела в правительственных кругах смерть Рэнсом.
Вильям выразительно хмыкнул.
– Ага. Если судить по твоей реакции, вам в Адмиралтействе, как и мне, показалось, будто в этой истории что-то нечисто. Верно?
– Мягко говоря. – Вильям покосился на Капарелли и снова перевел взгляд на брата. – В этом сходятся обе наши разведки, и флотская, и СРС, хотя в вопросе о том, что именно нечисто, они, понятное дело, договориться между собой не могут.
Белая Гавань подавил смешок. Независимые одна от другой разведывательные организации отчаянно соперничали, единомыслие между ними достигалось крайне редко.
– А нельзя ли поподробнее? – попросил граф.
– Изволь, – ответил Вильям, закидывая ногу на ногу. – И те и другие считают, что она умерла задолго до официального объявления, ну а сообщение о ее «гибели в столкновении с противником, произошедшем во время облета линии фронта по делам Комитета» признано полнейшим вздором. Мы точно знаем, где, когда и какие корабли хевов были уничтожены нами в рассматриваемый период времени; ни одна дата ни одного зафиксированного боевого столкновения не совпадает с заявленной ими. Дело обстоит чуточку сложнее, чем обычно, когда хевы, чтобы скрыть очередное политическое убийство, объявляют об очередном «несчастном случае». Насчет гибели Рэнсом они несомненно врут. Теперь относительно точного времени ее гибели: наши аналитики установили, что она не появлялась на публике несколько месяцев, а записи ее недавних выступлений, во всяком случае, некоторые, представляют собой подделку. Добавлю, весьма умелую, но подделку. Самая ранняя фальсификация, которую удалось выявить, имеет двухмесячную давность. Возможно, Рэнсом умерла и раньше, но уверенности в этом у нас нет.
– Во всяком случае мы знаем, что она была жива в ту пору, когда убила леди Харрингтон, – вставил Капарелли.
Неожиданный прилив гнева заставил Хэмиша упереться взглядом в собеседника. Несколько секунд граф сверлил своего начальника глазами, потом подчеркнуто равнодушно кивнул и вновь обернулся к брату.
– Правильно ли я понял: суть расхождений между нашими разведчиками сводится к причине, по которой хевы оттягивали сообщение о ее смерти?
– Все верно, – подтвердил Вильям. – СРС уверяет, что Рэнсом убрали в ходе борьбы за личную власть в результате какой-то комбинации, разыгранной между нею и СенЖюстом, а возможно, ею, Сен-Жюстом и Пьером. Некоторые из… наиболее оригинально мыслящих аналитиков высказали предположение, что Рэнсом являлась тайным лидером Уравнителей и была устранена Госбезопасностью, когда это выяснилось. Мне это кажется не слишком вероятным, хотя учитывая ее безумную риторику, ничего исключать нельзя.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109