Будь здесь хоть что-то опасное, сразу бы вскинулись!
– Ты слышал, что говорил Невин? Он прав. Есть такие вещи, которых лошади не чуют. Мамин, можешь смеяться надо мной, если желаешь, но здесь, в округе, таится некое зло, я ощущаю его отчетливо, как запах!
Маддин хотел отшутиться, но тут, словно гром среди ясного неба, прокатились три отдаленных удара. Браноик взвизгнул, словно ушибленный щенок, развернулся и указал на небо: столб бледного серебристого пламени пронзил ночную тьму. Маддин прикинул расстояние и понял, что это где-то неподалеку от старой охотничьей хижины. Хотя до нее было больше мили, расстояние не мешало разглядеть, как огонь отражается в водах реки и лижет небосвод. Потом все погасло, и двое друзей, словно ослепнув, долго еще моргали и протирали глаза в темноте. Из лагеря донесся шквал воплей и проклятий. Лошади заржали и забились, натягивая привязь.
– Идем! – Маддин схватил Браноика за руку. – С Невином что-то случилось!
Спотыкаясь и поругиваясь, они бросились бежать вверх по течению реки – утешать и седлать лошадей было бы слишком долго. Когда зрение Мамина окончательно прояснилось, его кто-то окликнул – это был Невин собственной персоной, с конем в поводу, невозмутимый, как ни в чем не бывало.
– Хвала богам! Господин, а мы думали, ты погиб!
– С чего бы это? Я, пожалуй, немного увлекся с этим огнем, вот и все. До сих пор не пробовал ничего в этом духе. Придется поупражняться, чтобы набить руку.
Невин отказывался объяснять что-либо, пока они не вернулись в лагерь. Соматы обступили его и наперебой засыпали вопросами, но Маррин прикрикнул на них и вывел своего советника из толпы. Соматы тотчас расступились, и это служило хорошим показателем уважения к княжичу. Остановившись у жарко горящего костра, Невин выказал некоторое удивление:
– К чему это, ребята? Я же сказал вам, что справлюсь с привидением, и справился! Можете спать спокойно. – Он с деланной рассеянностью осмотрелся и добавил: – Никто не хочет присмотреть за моей лошадкой? Спасибо скажу!
Руэн взял у него поводья и отвел дрожащую лошадь туда, где паслись остальные.
– Ну, а теперь, мой добрый советник, пойдем, – сказал Маррин с улыбкой (в молодости все неприятное забывается быстро…). – От меня ты так легко не отделаешься!
– Уж это точно, – старик задумался, но Мамин был уверен, что речь у него заготовлена заранее и колеблется он лишь для виду. – Чтобы отправить на покой призрак, нужно сжечь тело. Вот я и сложил большой костер, и возложил на него те жуткие останки. Да только позабыл про скопившиеся трупные газы, они взорвались и высадили в воздух всю хижину. Надеюсь, сударь мой, князь не станет слишком из-за этого переживать. Конечно, это было его владение, но, в сущности, жалкие развалины…
К удивлению Мамина, этой, на его взгляд, совершенно неправдоподобной байке все поверили. Наверно, просто хотели поверить, чтобы больше не ломать себе головы над этими темными и запутанными вещами. Позже, когда все улеглись спать, завернувшись в одеяла, – и княжич, и капитан, – а Мамин и Эйтан втроем со стариком остались посидеть у затухающего огня, им была открыта некая частица правды.
– Тебя-то мне и нужно, – обратился Невин к Эйтану, – ведь ты когда-то служил клану Кабана в Кантрэ, правда? Посмотри-ка на эту оловянную бляшку. Эта свинка – просто рисунок или все-таки гербовый знак?
– Гербовый, без всякого сомнения, – Эйтан наклонил бляшку так, чтобы свет от последнего горящего полена упал на нее. – Это знак гвербрета: видишь, как изогнуты клыки?
– Так и есть. Вот оно как… Выходит, по меньшей мере один из воинов Кабана побывал нынешней зимою в той хижине. Впрочем, это мог быть и кто-то из уволенных, еще не сменивший снаряжения.
– Я не могу себе представить, чтобы хоть кто-то из моих прежних сослуживцев мог так надругаться над убитым!
– Да? Но, быть может, снаряжение принадлежало как раз тому, кого убили. Он поплатился жизнью за то, что хотел совершить доброе дело, это я выяснил точно.
– Ты… говорил с призраком? – еле выговорил Маддин. Эйтан уставился на мага испуганными глазами.
– Говорить с ним невозможно. Но я задавал вопросы, а он мог кивать: «да» или «нет», – старик с лукавой усмешкой взглянул на Эйтана. – Что тебя так потрясло, друг мой? Насколько я помню, тебя самого однажды ошибкой приняли за призрака!
– Да, но я же не был в самом деле мертвым!
– Конечно, тот бедняга был гораздо менее живым, чем ты, но и совсем мертвым не был. Теперь он ушел наконец к богам, и они вознаградят его, я надеюсь. – Невин, нахмурившись, снова осмотрел кусочек металла. – Скажи-ка мне, Эйтан… Когда ты служил в Кантрэ, не приходилось ли тебе слышать о колдовстве, о черном волшебстве? Может, кто-то толковал о чьих-то особых способностях, о ясновидении и прочем?
Эйтан пожал было плечами, но вдруг поморщился, словно задел за незажившую ранку.
– Была странная история много лет назад. Я служил в охране у вдовой сестры гвербрета, и вот однажды ей вздумалось выехать на прогулку поздней осенью. И сокола зачем-то с собой взяла. Я говорю: какая теперь дичь, птицы-то улетели, а она смеется: я, говорит, свою дичь найду. И она, черт возьми, нашла: пустила сокола за обыкновенной вороной, и тот ее, конечно, сбил. Тут госпожа вырывает перья с хвоста и крыльев, а прочее выбросила, – Эйтан надолго замолчал. – Ну, и зачем это тебе понадобилось, спрашиваю у нее. А она снова смеется: я, мол, причарую твое сердце. Ну, так и сбылось, только сработали те перья или нет, так и не понял. Она и без них обошлась… – Эйтан резко поднялся на ноги. – Вам еще что-то нужно от меня, господин?
– Больше ничего. Прости, что разбередил старую рану.
Кивнув головой, Эйтан ушел в темноту. Поколебавшись, Маддин решил, что лучше оставить его наедине с давним горем.
– Мне, честно, очень неловко, – сказал Невин. – Похоже, Эйтана выгнали из отряда за то, что ухаживал за сестрой гвербрета?
– Именно. Но я так понимаю, что дело не ограничилось ласковыми словами и подношением цветов….
– Эх, я однажды видел госпожу Меродду – Она была самая опасная женщина из всех, каких мне довелось видеть. Интересно все это, мой мальчик, весьма и весьма интересно… Ты помалкивай о том, что сейчас услышал, ладно? Народ и без того уже обеспокоен.
– Ну, ко мне это не относится!
– Ох-ох-ох, – усмехнулся Невин. – Можно подумать, ты не сгораешь от любопытства!
– Поверьте мне, я холоден как лед! Ладно, господин мой, пойду-ка я посплю, а то глаза сами слипаются!
Маддин едва успел завернуться в одеяло, как сон сморил его. Но посреди ночи, ближе к рассвету, он проснулся на минутку и увидел, что Невин все еще сидит у костра, глядя на последние догорающие угли.
Наутро отряд серебряных кинжалов в подавленном настроении без промедления пустился в обратный путь до Дан Друлока. Вечером Невин вызвал Маддина и Карадока в личные покои князя на совещание. У князя Кассила была карта трех королевств, нарисованная со всеми подробностями жрецами Умма; он как-то обмолвился, что тонкий пергамент и сам по себе шел на вес золота, но карта обошлась ему намного, намного дороже. Пока Невин с князем ломали головы над тем, как отправить Маррина в Кермор, Маддин в немом восхищении любовался картой в мерцающем свете свечей. Читать он не умел, но распознал реки и горы, Канавер и холмы Кантрэ, где провел свои ранние годы, длинные реки срединного Дэверри, текущие с северной гряды, и, наконец, Авер-Эль, реку с чужестранным названием, которая брала исток из озера, раскинувшегося прямо за окнами зала совета.
Границы королевств и их провинций были обозначены на карте красными линиями. Даже не разбирая букв, Маддин увидел, что поездка от озера Дру до Кермора будет долгой и отнюдь не безопасной. В пределах Пирдона княжичу ничто не угрожало; но от границы Пирдона до земель, подвластных Кермору, оставалось не менее ста миль чужого, враждебного пространства – придется пересекать Кантрэ.
– Мне страшно думать, что кто-то из врагов проведал о предназначении Маррина… – Голос Кассила вернул Маддина к действительности. – Важнее всего, конечно, было бы узнать, кто они, где лежат владения их подданных, чтобы определить, придется ли сыну моему проезжать там.
– Я сильно подозреваю, государь, что их подданные только своими делами заняты, – сказал Невин, – и вряд ли посовестятся продать эти сведения всякому, кто щедро заплатит.
Карадок угрюмо кивнул, соглашаясь с магом:
– Есть отряды наемников, есть и наемные шпионы. Встречал я таких за последнее время не раз. Годны разве что в пищу воронам. Только и славы, что пронырливы как горностаи.
– Ну, коли так, – сказал Кассил, – могу поспорить, что главным покупателем их грязного товара окажется король Кантрэ.
– Не забывай, государь, что в Керморе ныне, несомненно, так и бушуют всяческие интриги, – заметил Невин. – Давно уж наблюдались знамения, возвещающие приход истинного короля, и много было рассуждений по их поводу. Многие пытались определить его имя. Уверен, что родословная Маррина уже известна там, и с подробностями, прежде всего всем мужам с большими амбициями, которые искренне не понимают, почему бы знамения не могли указать, при должной подгонке и перекраивании, на них самих или их сыновей.
– Верно, – князь провел пальцем по линии пирдонской границы. – У мальчика может быть не один, а несколько врагов. Послушай, Невин, а кто нынче поставлен регентом в Керморе, не знаешь? Может, драка за трон уже началась?
– Боюсь, что началась, государь. Но точных сведений не имею. Если позволишь мне удалиться, попробую узнать.
Князь кивком отпустил его, не удостоив вниманием намек на применение волшебства. Забавно, подумал Маддин, как люди легко привыкают к волшебству, словно это вещь естественная и обыденная…
Маррин едва не плясал на месте, охваченный острым нетерпением. Маддин порадовался за него, ведь Судьба мальчика должна была вот-вот свершиться! – но и опечалился тоже: он еще помнил себя самого в пятнадцать лет, когда ты уверен, что не умрешь, что бы ни случилось с другими людьми. Теперь Маддин лучше знал, как оно бывает, и ему не хотелось бы, чтобы княжич получил такие же суровые уроки, как он. Похоже, что капитан думал так же.
– Если король Кантрэ выступит в поход со своими людьми, государь, то в Пирдоне не наберется достаточно сил, чтобы обеспечить безопасность вашему сыну, – сказал Карадок.
Кассил вздрогнул и поморщился.
– Прости за дерзость, государь, но…
– Не извиняйся, капитан. Ты правильно подумал и вовремя сказал. Что предложишь? Я вижу, у тебя уже есть что-то на уме!
– Да, государь. Наши враги, возможно, ожидают, что княжич попытается добраться до Кермора, но им еще нужно найти его по дороге. Я предлагаю отобрать сколько-то людей, таких, кого стоило бы назначить в охрану княжича, и направить по восточному тракту. Потом, чуть погодя, уедем мы, скажем, в сторону Элдиса. А княжич будет с нами, переодетый наемником. Кто станет искать бриллиант в куче навоза?
– Да, так правильно, – медленно проговорил Кассил, одобрительно улыбнувшись. – Отлично придумано, капитан!
– Как здорово! – перебил его Маррин. – Я давно хотел получить такой кинжал, как у них! Ты когда-нибудь брал его в руки, отец? Клинки просто чудесные!
– Несомненно, – Кассил скрыл усмешку. – Есть лишь один вопрос, капитан. Насколько я понимаю, ты в свое время покинул Кермор, будучи в опале. Не будет ли тебе опасно возвращаться?
– Если доживу – пожалуй, что и будет. Но я уже двенадцать лет, а то и больше, об этом не вспоминал, – он искоса взглянул на Маррина. – Ну, коли на то пошло, я попробую испросить прощения у истинного короля.
– Я прощаю тебя уже сейчас, капитан, – Маррин выпрямился во весь рост, и все вдруг увидели, каким он станет, когда возмужает. – Не сомневаюсь, что ты искупишь свою вину втройне, пока я вступлю в Дан Дэверри как король.
Внезапно Кассил круто повернулся и отошел к окну. Только Мэддин успел заметить, что глаза князя были полны слез.
На следующее утро Невин явился в казарму и вытащил Маддина с Карадоком на «маленькую прогулочку», как он выразился.
Они вышли на берег озера под стенами замка и уселись на камнях над водой. Сперва Невин просто оглядывал окрестности, но глаза его, полуприкрытые тяжелыми веками, смотрели так странно, что Маддин догадался: советник занят чародейством.
– Полагаю, что здесь нам никто не помешает, – сказал Невин, подтвердив предположение барда. – Водная гладь послужит щитом от чужих глаз. Теперь слушай, капитан. Я неким способом получил известия из Кермора. В столице неспокойно, но причиной тому не чьи-то происки, а отчаяние. Если там еще не все разлетелось вдребезги, то благодарить за это нужно регента, тьерина по имени Элик. Это человек уважаемый и, несомненно, проницательный, но и ему не удалось удержать многих лордов, переметнувшихся на сторону Кантрэ.
– Элик? Тот Элик, что из Дэй-Авер?
– Он самый. Ты его знаешь?
– Знал когда-то, чертовски давно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61