Ведь последствия никому не известны…
— Я приведу в качестве обвинения ещё одно нанесённое мне оскорбление. Во время ограбления Фалу моя копия Голубых Принципов была сорвана со стены, измята и брошена на пол. А это подробно описано в Параграфе А: «Вероломные действия», согласно которому все участники злодеяния делят вину поровну и обязаны уплатить мне компенсацию. А это уже далеко не мелочное дело! Я думал, ты разделишь моё негодование и инициируешь возвращение похищенного имущества и наказание виновных, но…
— Твои надежды вполне обоснованны! Я намерен созвать новый конклав, чтобы исправить все допущенные ошибки, которые явно были совершены в пылу страсти. Будь же терпелив! Вершителя не стоит выводить из состояния спокойствия! — вскричал Айделфонс.
— Тогда немедленно созывай конклав! Сообщи, что я невиновен по всем пунктам обвинения, что мне нанесён непоправимый урон, и я требую не только возвращения украденного, но компенсации морального ущерба…
Айделфонс удивлённо воскликнул:
— Но это не рационально!
Риалто безапелляционным тоном ответил:
— Как Наставник, ты сам принимаешь решение. Иначе Вершитель лично назначит сумму штрафа.
Айделфонс глубоко вздохнул.
— Я соберу конклав.
— Объяви, что будут рассмотрены только два пункта: возмещение убытков и наложение штрафов в размере от трех до пятикратного увеличения украденного. Я не потерплю возражений и клеветы. Кроме того, я намерен найти того, кто совершил вменённые мне в вину преступления.
Айделфонс простонал что-то себе под нос, но Риалто не обратил на это внимания.
— Собирай конклав! Не принимай никаких возражений! Должны присутствовать все, ибо я очень рассержен!
Айделфонс ещё раз вздохнул и произнёс:
— Надеюсь, все будет хорошо. Сначала я свяжусь с твоим единственным настоящим другом, кроме меня самого.
— Кого ты имеешь в виду?
— Эйч-Монкура, конечно же! Сначала мы посоветуемся с ним.
Айделфонс подошёл к столу, где поместил подобие лица Эйч-Монкура с двумя отверстиями вместо уха и рта.
— Эйч-Монкур! Айделфонс обращается к тебе! У меня есть важные новости! Ответь, слышишь ли ты меня?
— Айделфонс, я слышу тебя! Что за новости ты хочешь мне сообщить?
— Риалто Великолепный прибыл в Бумергарф! Он взбешён и полон решимости отстаивать свою невиновность. Он доказал, что конклав допустил несколько юридических неточностей, и требует тройного возмещения ущерба. В противном случае Ри-алто грозится обратиться к Вершителю.
— Это большая ошибка. Бездумный акт отчаяния, — сказал рот.
— Я говорил ему о том же, но он слишком упрям и не хочет ничего слушать.
Рот снова заговорил:
— Ты никак не можешь повлиять на него, Айделфонс?
— Он не уступит ни на йоту, а твердит только о статьях Монстрамента и возмещении убытков. Кроме того, Риалто абсолютно уверен, что некий злоумышленник намеренно…
Риалто прервал его:
— Говори короче, пожалуйста. Мне дорого время! Надо лишь собрать конклав, и тебе вовсе нет нужды описывать моё состояние в деталях.
Айделфонс раздражённо бросил на стол девятнадцать подобий лиц. Он наложил заклятье на рты, в знак того, что не принимает отговорок и вопросов, а затем, обращаясь сразу ко всем девятнадцати, приказал им немедленно явиться на конклав в Бумергарф.
Глава четвёртая
Маги один за другим занимали места в Большом Зале. Последним прибыл Эйч-Монкур. Прежде чем сесть, он перекинулся парой слов с Херардом Вестником, с которым его связывали почти дружеские отношения.
Риалто, прислонившись к обитой деревянными панелями стене, мрачно наблюдал за прибытием бывших соратников по ассоциации. Никто, кроме Эйч-Монкура, отвесившего ему поклон, даже не посмотрел в сторону Риалто.
Айделфонс призвал собравшихся к порядку, затем многозначительно посмотрел на хранившего молчание Риалто. Наставник прокашлялся и заговорил:
— Я перейду прямо к делу. Риалто жалуется на несправедливое изъятие его собственности и требует её возврата и наказания виновных. Если ему будет отказано в удовлетворении, он направит своё дело на рассмотрение Вершителя. Такова в общих чертах причина сегодняшнего собрания.
Гилгэд с побагровевшим от гнева лицом вскочил на ноги.
— Требования Риалто возмутительны! Как он смеет отрицать содеянное? Ведь он избил несчастного Буудиса, да ещё привязал его в зарослях крапивы! Какое бессердечие! Я по-прежнему обвиняю его в этом преступлении и не намерен отзывать обвинения!
— Я не бил твоё чудовище, — спокойно ответил Риалто.
— Ха! Легко сказать! А как ты докажешь свои слова?
— Очень просто. Во время инцидента мы с Айделфонсом гуляли по берегу Скаума.
Гилгэд недоуменно уставился на Наставника.
— Это правда?
Айделфонс сморщил кислую гримасу и ответил:
— Абсолютная правда.
— Тогда почему ты не сказал об этом раньше?
— Мне не хотелось запутывать и без того сложное дело.
— Странно…— с застывшим лицом Гилгэд занял своё место, но в тот же миг вскочил Зилифант.
— Но ты не сможешь отрицать, что уничтожил плазменными шарами моё драгоценное дерево и напустил на мои владения жуткое зловоние. Больше того, ходят слухи, что ты ещё похвалялся своей точностью и приписывал источник зловония мне, Зилифанту!
— Я не делал ничего подобного, — возразил Риалто.
— Ба-а! Тут все ясно как божий день! У тебя нет доказательств обратного.
— В самом деле? Мун Философ и Пэргастин присутствовали в Фалу во время эксперимента. Они видели, как я создал четыре плазменных шара. Один попал в лесные заросли и не причинил никакого вреда. Мун стоял совсем рядом и не чувствовал никакого зловония. Мы наблюдали за всеми четырьмя шарами и видели, как они разлетелись на осколки и исчезли. Ни один не покинул пределов Фалу.
Зилифант неуверенно переводил взгляд с Муна на Пэргастина.
— Правдивы ли его доводы?
— Если быть кратким — да, — ответил Мун.
— Тогда почему же вы не информировали меня раньше?
— Поскольку Риалто признали виновным в других преступлениях, наше свидетельство казалось бессмысленным.
— Только не для меня, — вставил Риалто.
— Возможно.
— А кто рассказал тебе о моем хвастовстве и грязных намёках на твой запах?
Зилифант неуверенно посмотрел в сторону Эйч-Монкура.
— Боюсь, я не помню этого…
Риалто повернулся к Айделфонсу:
— В каких ещё преступлениях меня обвиняют? Хуртианкц отозвался на его вызов:
— Ты наложил заклинание на мою шляпу! Ты разослал всем оскорбительные для меня картинки!
— Я не делал ничего подобного.
— Тогда докажи!
— Ты и сам мог бы догадаться. Ведь ясно, что это было сделано тем же человеком, который избил симиода Гилгэда и уничтожил дерево Зилифанта. Я ни в чем не виноват.
Хуртианкц сделал кислую мину.
— Похоже, в твоих словах есть рациональное зерно. Что ж, я отзываю обвинение.
Риалто вышел вперёд.
— А теперь: какие ещё преступления я якобы совершил? Никто не произнёс ни слова.
— В таком случае, выдвигаю обратные обвинения. Я обвиняю членов ассоциации, каждого в отдельности и всех вместе, кроме себя самого, в нескольких тяжких преступлениях.
Маг подал Айделфонсу список своих претензий. С недовольной гримасой Наставник принял его.
— Риалто, ты уверен, что хочешь зайти так далеко? Да, некоторые ошибки имели место, мы признаем это! Так давай же проявим добродетель милосердия и смирения и без всяких обид войдём в будущее! Все твои друзья всегда помогут тебе словом и делом, и вскоре взаимное доверие восстановится! Разве это не наилучший выход?
Риалто задумчиво сцепил пальцы рук.
— Айделфонс, твоя мудрость, как всегда, велика! В самом деле, зачем нам перебирать все подробности этого подлого дела? Каждому члену ассоциации надо лишь принести свои извинения, вернуть мою собственность и возместить ущерб в трехкратном размере — и все будет, как прежде. Эйч-Монкур, почему бы тебе не подать пример?
— Охотно. Но тогда я скомпрометирую остальных. Каково бы ни было моё лично решение, я предпочёл бы дождаться голосования, — ответил маг.
Риалто продолжил:
— А как насчёт тебя, Хуртианкц? Ты согласен выйти и извиниться?
Хуртианкц пробормотал что-то невнятное. Риалто повернулся к Айделфонсу:
— А ты сам, Наставник?
Айделфонс прочистил горло и заговорил:
— Сейчас я зачитаю принесённый Риалто список обвинений, направленных против членов ассоциации. Полный перечень занимает восемнадцать страниц. Для начала я зачитаю названия статей:
Статья один: Вторжение.
Статья два: Грабёж в крупных размерах.
Статья три: Мелкое воровство.
Статья четыре: Вандализм.
Статья пять: Использование магии в злостных целях против слуги Фроло.
Статья шесть: Клевета
Статья семь: Оскорбление Монстрамента, включая намеренную порчу сертифицированной копии документа.
Статья восемь: Заговор с целью совершения описанных выше преступлений.
Статья девять: Намеренное удерживание украденной собственности.
Статья десять: Непочтение Голубых Принципов, и, как следствие, нарушение статей Монстрамента.
Айделфонс положил список на стол перед собой.
— Я дочитаю список целиком, но позволь спросить, Риалто, не преувеличиваешь ли ты?
Риалто передёрнул плечами.
— Здесь описано большинство совершённых против меня преступлений, но не все.
— Разве? По-моему, список достаточно полный.
— Разве ты забыл саму суть преступления? Кто разослал оскорбляющие Хуртианкца картинки? Кто привязал опал Эо к цепочке слива в моей уборной? Кто избил симиода Гилгэда? Кто уничтожил дерево Зилифанта? Разве все эти вопросы не требуют разрешения?
— Все и в самом деле очень загадочно. Возможно, виной всему простое совпадение, а? Тебй не устраивает моя теория? Что ж, может, я и не прав. И все же вопрос о виновнике не включён тобой в список, а, значит, отпадает сам собой, — заявил Айделфонс.
— Как тебе будет угодно. Однако все, что приключилось с Хуртианкцом, Эо, Гилгэдом и Зилифантом, требует расследования, — произнёс Риалто.
— Всему своё время. А теперь я зачитаю «Список Обвинений» полностью.
— В этом нет нужды. Члены ассоциации уже знакомы с основными статьями. Лично я предлагаю три варианта развития событий. Первый: с единодушного одобрения я получаю требуемое возмещение убытков. Второй: Наставник, используя свои чрезвычайные полномочия, налагает размер штрафов. Третий: мы отошлём список Вершителю, и он, согласно букве закона, вынесет окончательное решение. Айделфонс, не будешь ли ты так добр выбрать наилучший вариант?
Наставник издал странный утробный звук.
— Чему быть, того не миновать. Я предлагаю признать тре-бования Риалто, хотя они и влекут за собой некоторый ущерб. Так что, выбираем второе?
Барбаникос вскочил на ноги:
— Подождите! Я хочу заметить, что наложенное на Риалто взыскание ЧАСТИЧНО было вызвано неприязнью к его одиозной личности! Так что он не имеет права требовать полного возмещения убытков!
— Точно! Точно! — зашумели Туман Зачарованной Воды и другие.
Получив одобрение товарищей, Барбаникос продолжил:
— Любой чуткий человек принял бы осуждение, как должное, смиренно вернулся бы в нашу группу, думая только о том, как оправдаться в наших глазах. Что же мы видим вместо этого? Злобное лицо, вызывающие манеры, оскорбления и угрозы! Разве так надлежит вести себя человеку, недавно наказанному товарищами?
Барбаникос сделал передышку и выпил немного освежающего тоника, после чего продолжил:
— Риалто не вынес никаких уроков для себя! Он выказывает прежнюю наглость и дерзость! Поэтому я настоятельно рекомендую проигнорировать нападки Риалто. Если же он будет настаивать, предлагаю приказать лакею вышвырнуть его за дверь. Риалто, больше мне нечего тебе сказать. Поостерегись! Будь осторожнее! Ты и сам почувствуешь облегчение. Это — во-первых. А теперь…
Айделфонс прервал его:
— Все это очень любопытно! Барбаникос, мы благодарим тебя за выступление.
Барбаникос неохотно сел на место. Айделфонс спросил:
— Есть ли какие-либо дополнения?
— Да, есть. Давайте посмотрим, кто сейчас проголосует за и против Голубых Принципов, — заявил Риалто.
Эйч-Монкур вышел вперёд.
— Следует обсудить ещё кое-что. В нашей дискуссии мы часто обращались к Монстраменту. Могу ли я спросить, кто может снабдить нас подлинной и неповреждённой копией текста? Айделфонс, у тебя, конечно же, есть документ?
Айделфонс тяжело вздохнул и поднял глаза к потолку.
— Не припомню, где я его оставил. Однако Риалто принёс сюда Монстрамент в качестве доказательства…
— К сожалению, копия Риалто, каково бы ни было её содержание, сильно повреждена и не имеет теперь ценности. Мы же нуждаемся в абсолютной полноте и точности, а значит, должны обратиться непосредственно к Персиплексу. Оставим в покое документ Риалто и обратимся к Монстраменту, начертанному непосредственно на Священной Реликвии. Только после этого мы сможем голосовать справедливо. Айделфонс поинтересовался:
— Ты выносишь свою идею как официальное предложение?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29
— Я приведу в качестве обвинения ещё одно нанесённое мне оскорбление. Во время ограбления Фалу моя копия Голубых Принципов была сорвана со стены, измята и брошена на пол. А это подробно описано в Параграфе А: «Вероломные действия», согласно которому все участники злодеяния делят вину поровну и обязаны уплатить мне компенсацию. А это уже далеко не мелочное дело! Я думал, ты разделишь моё негодование и инициируешь возвращение похищенного имущества и наказание виновных, но…
— Твои надежды вполне обоснованны! Я намерен созвать новый конклав, чтобы исправить все допущенные ошибки, которые явно были совершены в пылу страсти. Будь же терпелив! Вершителя не стоит выводить из состояния спокойствия! — вскричал Айделфонс.
— Тогда немедленно созывай конклав! Сообщи, что я невиновен по всем пунктам обвинения, что мне нанесён непоправимый урон, и я требую не только возвращения украденного, но компенсации морального ущерба…
Айделфонс удивлённо воскликнул:
— Но это не рационально!
Риалто безапелляционным тоном ответил:
— Как Наставник, ты сам принимаешь решение. Иначе Вершитель лично назначит сумму штрафа.
Айделфонс глубоко вздохнул.
— Я соберу конклав.
— Объяви, что будут рассмотрены только два пункта: возмещение убытков и наложение штрафов в размере от трех до пятикратного увеличения украденного. Я не потерплю возражений и клеветы. Кроме того, я намерен найти того, кто совершил вменённые мне в вину преступления.
Айделфонс простонал что-то себе под нос, но Риалто не обратил на это внимания.
— Собирай конклав! Не принимай никаких возражений! Должны присутствовать все, ибо я очень рассержен!
Айделфонс ещё раз вздохнул и произнёс:
— Надеюсь, все будет хорошо. Сначала я свяжусь с твоим единственным настоящим другом, кроме меня самого.
— Кого ты имеешь в виду?
— Эйч-Монкура, конечно же! Сначала мы посоветуемся с ним.
Айделфонс подошёл к столу, где поместил подобие лица Эйч-Монкура с двумя отверстиями вместо уха и рта.
— Эйч-Монкур! Айделфонс обращается к тебе! У меня есть важные новости! Ответь, слышишь ли ты меня?
— Айделфонс, я слышу тебя! Что за новости ты хочешь мне сообщить?
— Риалто Великолепный прибыл в Бумергарф! Он взбешён и полон решимости отстаивать свою невиновность. Он доказал, что конклав допустил несколько юридических неточностей, и требует тройного возмещения ущерба. В противном случае Ри-алто грозится обратиться к Вершителю.
— Это большая ошибка. Бездумный акт отчаяния, — сказал рот.
— Я говорил ему о том же, но он слишком упрям и не хочет ничего слушать.
Рот снова заговорил:
— Ты никак не можешь повлиять на него, Айделфонс?
— Он не уступит ни на йоту, а твердит только о статьях Монстрамента и возмещении убытков. Кроме того, Риалто абсолютно уверен, что некий злоумышленник намеренно…
Риалто прервал его:
— Говори короче, пожалуйста. Мне дорого время! Надо лишь собрать конклав, и тебе вовсе нет нужды описывать моё состояние в деталях.
Айделфонс раздражённо бросил на стол девятнадцать подобий лиц. Он наложил заклятье на рты, в знак того, что не принимает отговорок и вопросов, а затем, обращаясь сразу ко всем девятнадцати, приказал им немедленно явиться на конклав в Бумергарф.
Глава четвёртая
Маги один за другим занимали места в Большом Зале. Последним прибыл Эйч-Монкур. Прежде чем сесть, он перекинулся парой слов с Херардом Вестником, с которым его связывали почти дружеские отношения.
Риалто, прислонившись к обитой деревянными панелями стене, мрачно наблюдал за прибытием бывших соратников по ассоциации. Никто, кроме Эйч-Монкура, отвесившего ему поклон, даже не посмотрел в сторону Риалто.
Айделфонс призвал собравшихся к порядку, затем многозначительно посмотрел на хранившего молчание Риалто. Наставник прокашлялся и заговорил:
— Я перейду прямо к делу. Риалто жалуется на несправедливое изъятие его собственности и требует её возврата и наказания виновных. Если ему будет отказано в удовлетворении, он направит своё дело на рассмотрение Вершителя. Такова в общих чертах причина сегодняшнего собрания.
Гилгэд с побагровевшим от гнева лицом вскочил на ноги.
— Требования Риалто возмутительны! Как он смеет отрицать содеянное? Ведь он избил несчастного Буудиса, да ещё привязал его в зарослях крапивы! Какое бессердечие! Я по-прежнему обвиняю его в этом преступлении и не намерен отзывать обвинения!
— Я не бил твоё чудовище, — спокойно ответил Риалто.
— Ха! Легко сказать! А как ты докажешь свои слова?
— Очень просто. Во время инцидента мы с Айделфонсом гуляли по берегу Скаума.
Гилгэд недоуменно уставился на Наставника.
— Это правда?
Айделфонс сморщил кислую гримасу и ответил:
— Абсолютная правда.
— Тогда почему ты не сказал об этом раньше?
— Мне не хотелось запутывать и без того сложное дело.
— Странно…— с застывшим лицом Гилгэд занял своё место, но в тот же миг вскочил Зилифант.
— Но ты не сможешь отрицать, что уничтожил плазменными шарами моё драгоценное дерево и напустил на мои владения жуткое зловоние. Больше того, ходят слухи, что ты ещё похвалялся своей точностью и приписывал источник зловония мне, Зилифанту!
— Я не делал ничего подобного, — возразил Риалто.
— Ба-а! Тут все ясно как божий день! У тебя нет доказательств обратного.
— В самом деле? Мун Философ и Пэргастин присутствовали в Фалу во время эксперимента. Они видели, как я создал четыре плазменных шара. Один попал в лесные заросли и не причинил никакого вреда. Мун стоял совсем рядом и не чувствовал никакого зловония. Мы наблюдали за всеми четырьмя шарами и видели, как они разлетелись на осколки и исчезли. Ни один не покинул пределов Фалу.
Зилифант неуверенно переводил взгляд с Муна на Пэргастина.
— Правдивы ли его доводы?
— Если быть кратким — да, — ответил Мун.
— Тогда почему же вы не информировали меня раньше?
— Поскольку Риалто признали виновным в других преступлениях, наше свидетельство казалось бессмысленным.
— Только не для меня, — вставил Риалто.
— Возможно.
— А кто рассказал тебе о моем хвастовстве и грязных намёках на твой запах?
Зилифант неуверенно посмотрел в сторону Эйч-Монкура.
— Боюсь, я не помню этого…
Риалто повернулся к Айделфонсу:
— В каких ещё преступлениях меня обвиняют? Хуртианкц отозвался на его вызов:
— Ты наложил заклинание на мою шляпу! Ты разослал всем оскорбительные для меня картинки!
— Я не делал ничего подобного.
— Тогда докажи!
— Ты и сам мог бы догадаться. Ведь ясно, что это было сделано тем же человеком, который избил симиода Гилгэда и уничтожил дерево Зилифанта. Я ни в чем не виноват.
Хуртианкц сделал кислую мину.
— Похоже, в твоих словах есть рациональное зерно. Что ж, я отзываю обвинение.
Риалто вышел вперёд.
— А теперь: какие ещё преступления я якобы совершил? Никто не произнёс ни слова.
— В таком случае, выдвигаю обратные обвинения. Я обвиняю членов ассоциации, каждого в отдельности и всех вместе, кроме себя самого, в нескольких тяжких преступлениях.
Маг подал Айделфонсу список своих претензий. С недовольной гримасой Наставник принял его.
— Риалто, ты уверен, что хочешь зайти так далеко? Да, некоторые ошибки имели место, мы признаем это! Так давай же проявим добродетель милосердия и смирения и без всяких обид войдём в будущее! Все твои друзья всегда помогут тебе словом и делом, и вскоре взаимное доверие восстановится! Разве это не наилучший выход?
Риалто задумчиво сцепил пальцы рук.
— Айделфонс, твоя мудрость, как всегда, велика! В самом деле, зачем нам перебирать все подробности этого подлого дела? Каждому члену ассоциации надо лишь принести свои извинения, вернуть мою собственность и возместить ущерб в трехкратном размере — и все будет, как прежде. Эйч-Монкур, почему бы тебе не подать пример?
— Охотно. Но тогда я скомпрометирую остальных. Каково бы ни было моё лично решение, я предпочёл бы дождаться голосования, — ответил маг.
Риалто продолжил:
— А как насчёт тебя, Хуртианкц? Ты согласен выйти и извиниться?
Хуртианкц пробормотал что-то невнятное. Риалто повернулся к Айделфонсу:
— А ты сам, Наставник?
Айделфонс прочистил горло и заговорил:
— Сейчас я зачитаю принесённый Риалто список обвинений, направленных против членов ассоциации. Полный перечень занимает восемнадцать страниц. Для начала я зачитаю названия статей:
Статья один: Вторжение.
Статья два: Грабёж в крупных размерах.
Статья три: Мелкое воровство.
Статья четыре: Вандализм.
Статья пять: Использование магии в злостных целях против слуги Фроло.
Статья шесть: Клевета
Статья семь: Оскорбление Монстрамента, включая намеренную порчу сертифицированной копии документа.
Статья восемь: Заговор с целью совершения описанных выше преступлений.
Статья девять: Намеренное удерживание украденной собственности.
Статья десять: Непочтение Голубых Принципов, и, как следствие, нарушение статей Монстрамента.
Айделфонс положил список на стол перед собой.
— Я дочитаю список целиком, но позволь спросить, Риалто, не преувеличиваешь ли ты?
Риалто передёрнул плечами.
— Здесь описано большинство совершённых против меня преступлений, но не все.
— Разве? По-моему, список достаточно полный.
— Разве ты забыл саму суть преступления? Кто разослал оскорбляющие Хуртианкца картинки? Кто привязал опал Эо к цепочке слива в моей уборной? Кто избил симиода Гилгэда? Кто уничтожил дерево Зилифанта? Разве все эти вопросы не требуют разрешения?
— Все и в самом деле очень загадочно. Возможно, виной всему простое совпадение, а? Тебй не устраивает моя теория? Что ж, может, я и не прав. И все же вопрос о виновнике не включён тобой в список, а, значит, отпадает сам собой, — заявил Айделфонс.
— Как тебе будет угодно. Однако все, что приключилось с Хуртианкцом, Эо, Гилгэдом и Зилифантом, требует расследования, — произнёс Риалто.
— Всему своё время. А теперь я зачитаю «Список Обвинений» полностью.
— В этом нет нужды. Члены ассоциации уже знакомы с основными статьями. Лично я предлагаю три варианта развития событий. Первый: с единодушного одобрения я получаю требуемое возмещение убытков. Второй: Наставник, используя свои чрезвычайные полномочия, налагает размер штрафов. Третий: мы отошлём список Вершителю, и он, согласно букве закона, вынесет окончательное решение. Айделфонс, не будешь ли ты так добр выбрать наилучший вариант?
Наставник издал странный утробный звук.
— Чему быть, того не миновать. Я предлагаю признать тре-бования Риалто, хотя они и влекут за собой некоторый ущерб. Так что, выбираем второе?
Барбаникос вскочил на ноги:
— Подождите! Я хочу заметить, что наложенное на Риалто взыскание ЧАСТИЧНО было вызвано неприязнью к его одиозной личности! Так что он не имеет права требовать полного возмещения убытков!
— Точно! Точно! — зашумели Туман Зачарованной Воды и другие.
Получив одобрение товарищей, Барбаникос продолжил:
— Любой чуткий человек принял бы осуждение, как должное, смиренно вернулся бы в нашу группу, думая только о том, как оправдаться в наших глазах. Что же мы видим вместо этого? Злобное лицо, вызывающие манеры, оскорбления и угрозы! Разве так надлежит вести себя человеку, недавно наказанному товарищами?
Барбаникос сделал передышку и выпил немного освежающего тоника, после чего продолжил:
— Риалто не вынес никаких уроков для себя! Он выказывает прежнюю наглость и дерзость! Поэтому я настоятельно рекомендую проигнорировать нападки Риалто. Если же он будет настаивать, предлагаю приказать лакею вышвырнуть его за дверь. Риалто, больше мне нечего тебе сказать. Поостерегись! Будь осторожнее! Ты и сам почувствуешь облегчение. Это — во-первых. А теперь…
Айделфонс прервал его:
— Все это очень любопытно! Барбаникос, мы благодарим тебя за выступление.
Барбаникос неохотно сел на место. Айделфонс спросил:
— Есть ли какие-либо дополнения?
— Да, есть. Давайте посмотрим, кто сейчас проголосует за и против Голубых Принципов, — заявил Риалто.
Эйч-Монкур вышел вперёд.
— Следует обсудить ещё кое-что. В нашей дискуссии мы часто обращались к Монстраменту. Могу ли я спросить, кто может снабдить нас подлинной и неповреждённой копией текста? Айделфонс, у тебя, конечно же, есть документ?
Айделфонс тяжело вздохнул и поднял глаза к потолку.
— Не припомню, где я его оставил. Однако Риалто принёс сюда Монстрамент в качестве доказательства…
— К сожалению, копия Риалто, каково бы ни было её содержание, сильно повреждена и не имеет теперь ценности. Мы же нуждаемся в абсолютной полноте и точности, а значит, должны обратиться непосредственно к Персиплексу. Оставим в покое документ Риалто и обратимся к Монстраменту, начертанному непосредственно на Священной Реликвии. Только после этого мы сможем голосовать справедливо. Айделфонс поинтересовался:
— Ты выносишь свою идею как официальное предложение?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29