– Гай – он точно из знатных, а плачет из-за того, что убили четверых наших.
– Ну и что тут такого? – не понял Сигана «голодный кот». – Это ведь наши были, вот он и плачет. И девчонку он потерял, а ведь у них была любовь.
– Девчонок он может найти себе сколько угодно, – возразил Сиган. – А он разнюнился из-за нашей полоумной Хейты.
– Что-то я плохо тебя понял, Сиган, – сказал чуть угрожающе бывший молотобоец, – разве Гай, по-твоему, не наш?
– Наш, – сдался Сиган. И упрямо добавил: – Все равно странно.
Гай засыпал и просыпался в седле, а дорога все не заканчивалась, и день все длился и длился. Когда впереди показался Саканьяс, Гай не поверил собственным глазам. Ему столько раз снилось, что они уже прибыли к твердыне, что, когда это произошло на самом деле, он готов был усомниться.
– Мы на месте! – бодро доложил Сиган.
– Устрой лагерь, – сказал Гай. – Все равно где. Распорядись. Только проследи, чтобы поближе к котлу. Меня не будите, я не голоден.
Сиган молча кивнул, и Гай остался один.
Везде поблизости находились люди, но он был один. С ним никто не заговаривал, все вокруг были заняты собственными делами, и для Гая это оказалось благом. Он кое-как привязал коня, растянулся на земле и мгновенно заснул.
Сквозь глухой топот конских копыт – а лошади бродили совсем рядом, тревожа сон и непрестанно вторгаясь в него, – Гай начал различать кавалькаду. Два десятка молодых, нарядных всадников, охотников ехали по полю, они переговаривались, переглядывались, пересмеивались. Они были молоды и счастливы. Впереди мчались псы со сверкающей шерстью и развевающимися по ветру косматыми хвостами. Все были возбуждены недавней Удачной охотой.
Один из всадников был король Гион. Гай сразу различил его, потому что на голове у Гиона сияла корона. На той картине, в охотничьем доме, короны не было, а во сне – была. И, более того, это оказалась одна из тех корон, что летали по воздуху в Медном лесу, когда Талиессин болтал с человеком по имени Кустер.
Гион остановился прямо перед лежащим на земле Гаем. Наклонился к нему с седла и вдруг начал стремительно стареть. Одна половина лица молодого короля сделалась синей, другая – желтой, между ними пробежала зияющая трещина, а кожа покрылась глубокими морщинами. Мгновение и король распался; там, где он находился только что, была пустота.
Гай вскрикнул и вскочил.
– Сядь, – обратился к нему некто.
Этот некто появился поблизости так, что Гай его даже не заметил. Некто терпеливо дожидался пробуждения командира. Видел его спящим, беззащитным и даже, быть может, разговаривающим в забытьи. И самое неприятное – этот некто был Гаю хорошо знаком, несмотря на простую одежду и отчаянные попытки обрести самые что ни на есть простецкие манеры.
– Адобекк, – пробормотал Гай. – Это ведь вы? Господин Адобекк. Да?
– Да, – сказал Адобекк, даже не наслаждаясь произведенным эффектом, настолько он был раздосадован тем обстоятельством, что ради этого разговора ему пришлось проделать долгий и утомительный путь. – Это действительно я. А это действительно вы, ваше высо…
– Меня зовут Гай, – оборвал командир отряда наемников.
– Угу. Ваше полное имя – Гайфье, не так ли? Я сразу догадался.
Гай тяжело вздохнул, стряхивая с себя остатки сна.
– Мне позвать моих людей и убить вас?
– А что, вы можете это сделать? – Адобекк прищурился.
– Могу.
– А хотите?
– Вот это вопрос! – Гай наконец улыбнулся. – Знаете, господин Адобекк, кажется, впервые в жизни я по-настоящему могу сделать то, что по-настоящему хочу.
– Да бросьте вы! – Адобекк махнул рукой. – Оставьте эти глупости для кого-нибудь более впечатлительного. Сколько я вас помню, вечно вы делали только то, что хотели. Мать избаловала вас. Был бы жив ваш отец, многое происходило бы совершенно иначе.
– Как вы меня нашли? – спросил Гай. И вдруг почувствовал, что ужасно проголодался. – Давайте сперва поедим, – предложил он. – За завтраком и поговорим. Хорошо?
– Солдатская каша из общего котла, – вздохнул Адобекк. – И мне еще говорят, что быть придворным интриганом – занятие для изнеженных бездельников!
– Я принесу. Посидите здесь.
Гай вскочил и умчался. Адобекк проводил его глазами, старательно скрывая огромное облегчение, которое охватило его при виде Талиессина, живого и невредимого. И даже как будто процветающего. Это требовалось осмыслить и обратить себе на пользу. Точнее – на пользу королевства. Адобекк был из числа тех дворцовых интриганов старой закваски, кто не отделял собственную выгоду от государственной – и далеко не всегда это шло в ущерб государству.

* * *
Деньги, полученные от Гая, позволили Софиру и Ингалоре добраться до столицы без задержек: им не приходилось по пути останавливаться, чтобы заработать пару грошей выступлениями на рыночной площади какого-нибудь городка. Идея ехать прямо в столицу принадлежала Ингалоре; Софир склонялся к возвращению в Изиохон, в «Тигровую крысу». Он приводил довольно веские доводы в пользу именно такого решения:
– Лебовера всегда общался с Адобекком лично, а нас держал в стороне от своих тайных дел.
– Ну да, в стороне, – кивнула Ингалора. – То-то отправил в самое пекло. Заметь: недрогнувшей рукой.
– Слишком многое сейчас решается, Ингалора, – веско произнес Софир. – Мы не можем осуждать его. Он всегда заботился о нас.
– Я не говорю, что не заботился… – Она вздохнула. – Ты же сам признаешь, что события слишком важны. Если мы будем ездить взад-вперед, то потеряем время.
– Ты принимаешь события чересчур близко к сердцу.
– Тебе так хочется видеть на троне Вейенто?
– Чем же плох Вейенто? Если отвлечься от того, что он беспринципный интриган… – поспешно добавил Софир, видя, как сверкнули глаза его подруги. – В конце концов, Адобекк – тоже беспринципный и тоже интриган.
– Хорошо, спрошу иначе. – Ингалора прищурилась, и Софир обреченно понял, что сейчас она приведет довод, против которого он возразить не сможет. – Тебе хочется видеть королеву и Талиессина мертвыми?
– Нет, – сказал Софир.
– Едем в столицу.
– Погоди. – Он схватил ее за руку. – Ты уверена, что Адобекк станет с нами разговаривать? А если он попросту выгонит нас? Придется ехать в Изиохон, рассказывать обо всем Лебовере, а пока до Адобекка доберется сам Лебовера – пройдет еще больше времени.
– Я ни в чем не уверена, кроме одного: мы должны спешить. Хочешь – разделимся? Ты поедешь к Лебовере, а я – к Адобекку.
– Нет, – сказал Софир, сдаваясь. – Едем вместе. Я тебе не доверяю.
– Почему? – возмутилась Ингалора.
– Ты слишком влюбчива.
После горных областей герцогства зеленые равнины утешали и радовали глаз. Дорога больше не казалась бесконечно длинной, каждый ее поворот приносил какое-нибудь новое роскошное зрелище: мельницу на холме, блестящую ленту ручья, пышный сад, так и норовящий выломиться за пределы старой каменной ограды.
– Странно подумать, что где-то есть деревни, где крестьяне бунтуют, – удивленно говорил Софир.
Ингалора не отвечала. Думала о чем-то своем: плавала в грезах, сочиняла танцы.
Только на подходах к столице девушка стала проявлять беспокойство, и, когда они с Софиром уже прошли ворота внешней, шестой стены, Ингалора призналась:
– Ты знаешь, Софир, боюсь я что-то идти вот так прямо к Адобекку. Как бы он нас не выгнал. Все-таки знатный вельможа. А мы кто такие? К тому же он никогда нас в лицо не видел.
– Видел – на выступлениях, – попытался утешить ее Софир.
Она отмахнулась.
– Мы были тогда в гриме, в костюмах. Он нас не запомнил.
Софир остановился посреди улицы.
– Я перестаю тебя понимать, Ингалора, – с угрозой проговорил он.
– Ты никогда меня и не понимал, – фыркнула она. – Нет ничего проще. Я боюсь идти к Адобекку, вот и все.
– Кажется, именно ты настаивала на этом, – напомнил он.
Ингалора явно приготовилась плакать, но в последний момент передумала.
– Ну и что из того, что настаивала? А теперь боюсь.
Он схватил ее за руку и потащил за собой, приговаривая:
– Нет, ты пойдешь! Нет, ты пойдешь к нему! И ты будешь с ним разговаривать, поняла? Ты, а не я!
– Ой, нет, нет! – Она пыталась вырваться, но тщетно: хватка у танцовщика была крепкая.
В ответ на решительный стук в дверь из дома выплыл Фоллон. Он уставился на молодых людей с невозмутимостью, в которой, однако, легко угадывалось тайное негодование.
– В чем дело, господа? – осведомился личный слуга господина Адобекка. – У меня возникло неприятное ощущение, будто вы ошиблись дверью.
Софир сказал без поклона:
– Нам нужен господин Адобекк, главный королевский конюший.
– Глупости! – изрек Фоллон. – Сперва назовите свои имена.
Софир молчал.
– В чем дело? – Фоллон отступил назад, в дом, и собрался уже закрыть дверь, но Софир быстро подставил ногу и помешал ему.
– Я не хочу называть наши имена на улице, – объявил Софир и оглянулся на свою спутницу.
Ингалора с трудом обрела важный вид и кивнула.
– Вот именно, – подтвердила она.
Ставни третьего этажа распахнулись и с треском стукнулись о стену; показался Адобекк, с его головы свалился ночной колпак, волосы стояли дыбом.
– Пустить их! – распорядился он. – И пусть подберут мои вещи. Только проверь, чтобы у них были чистые руки.
И ставни захлопнулись.
Фоллон лично поднял упавший колпак своего хозяина и пропустил в дом визитеров.
– Полагаю, вам лучше подождать внизу, – сказал он, окидывая выразительным взором запыленную одежду и грязные волосы молодых людей.
– Ничего подобного! – прогремел сверху голос Адобекка. – Пусть немедленно поднимаются ко мне. Только обувь пусть оставят. Уверен, у них на подметках вся грязь королевства.
– И герцогства, – добавил Софир.
Это слово возымело магическое действие. Фоллон серенько побледнел и побежал на кухню, не дожидаясь хозяйского распоряжения накормить молодых людей и вообще проявить по отношению к ним всяческое участие.
Адобекк принял их, возлежа в постели. Когда они вошли, сперва Софир, следом, непривычно робея, Ингалора, вельможа высунул из-под шелкового покрывала нос и невнятно пробубнил:
– Близко не подходите, от вас воняет дешевым трактиром. Вы вполне уверены в том, что вы не простые бродяги?
– Да, – сказал Софир и встал на руки, задрав ноги к расписному потолку.
– Так, пожалуй, лучше, – заметил Адобекк. – Второе лицо у вас симпатичнее первого. Вам об этом уже говорили?
– Неоднократно, – подтвердил Софир.
– Вас прислал Лебовера? – Адобекк перевернулся на кровати и заглянул в лицо своему молодому собеседнику. – Кажется, я прежде видел ваши выступления.
– Мы были в гриме и костюмах, – вставила Ингалора.
– Я прозреваю суть вещей, а не их внешнюю оболочку, – заявил Адобекк напыщенно. И милостиво махнул Софиру: – Можете перевернуться. Мне не нравится, как вы кособочите рот при подобном способе общения.
Софир сделал сальто и встал на ноги.
– Будет второе покушение, – сказал он.
– Точно? – Адобекк сдвинул брови.
– Да.
– Вероятно, уже было… К счастью, неудачное.
– Как? – вскрикнула Ингалора.
Адобекк перевел взгляд на нее.
– Ты в этом тоже участвуешь, милая?
Ингалора быстро кивнула. Ей было не по себе в роскошных апартаментах Адобекка: казалось, вид дорогих вещей ее угнетает, а обилие шелковых тканей попросту душит.
– Что тебя удивляет? – осведомился Адобекк.
– Что неудачное… – пробормотала она.
– По-твоему, Талиессин не способен постоять за себя?
– Я не знаю, – сказала девушка. – Мне он помнится мальчиком, а наемные убийцы, как правило, жуткие громилы. Я не в физическом смысле, а в моральном, – добавила она, немного приободрясь и пытаясь придать своим словам ученой весомости.
– Талиессин и сам изрядный громила, как выяснилось, – буркнул Адобекк. – Что еще?
– Герцог намерен жениться. Сейчас это еще держится в тайне.
– На ком?
– Если я правильно поняла, то на дочери герцога Ларренса.
– На которой?
– Мой господин, – сказала Ингалора, – я не знаю дочерей герцога Ларренса. Вероятно, на одной из них. На той, что лучше подходит.
– Нет ничего отвратительнее бессмысленных пояснений, – сказал Адобекк. – Еще одно в том же роде – и я прикажу Фоллону не подавать тебе сладкого.
Софир вдруг рассердился.
– Мой господин, вам лучше не разговаривать с ней так, – вмешался он. – Она сильно рисковала, добывая эти сведения. Нас едва не вздернули.
– Так вы попались? – Глаза Адобекка сверкнули дьявольским огнем. – Говорите! Говорите, вы, оба! Вы глупо, нелепо, как два дурака, попались в лапы Ларренса, да? Он вас застукал, когда вы подслушивали? Что вы ему наболтали? Покажите руки!
Софир машинально спрятал руки за спину, а Ингалора шагнула вперед, приблизившись почти вплотную разъяренному Адобекку.
– Зачем вам наши руки?
– Посмотреть, не вырваны ли ногти!
– Не вырваны, – сказала девушка.
– В таком случае раздевайся! – Адобекк стукнул кулаком по постели, неожиданно подняв тучу пыли.
Ингалора покраснела от гнева и, срывая с себя одежду, побросала ее всю прямо в лицо Адобекку.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63