- Куда это ты собрался? - осведомилась она. Пес наклонил крупную
голову и искоса глянул на нее. Присев на корточки, Карис погладила его
по косматой макушке, потом провела ладонью по спине - как оказалось,
довольно костлявой. Из темноты вынырнул человеческий силуэт, и Карис
схватилась за кинжал.
- Этого не надо, - сказал старик, - я человек безобидный. - На
скрюченной от возраста и ревматизма спине он с трудом волок вязанку
хвороста.
- Поздновато для гуляния, - заметила Карис.
- В доме у меня слишком холодно, вот я и решил пощипать немного
изгородь у богатого соседа. - Старик одарил ее беззубой ухмылкой и,
глянув на пса, сообщил:
- Его звать Ворюга.
- Это твой пес?
- Да нет, ничейный. Живет сам по себе и кормится тем, что ловит крыс.
Ворюга здорово разбирается в людях. Нюхом чует доброе сердце.
- На сей раз нюх его обманул, - отозвалась Карис.
- Вот не думаю, - убежденно заявил старик. - Ну да ладно, я здорово
продрог, так что спокойной ночи.
С этими словами он шмыгнул в темный проулок. Карис пошла дальше, а
пес все так же трусил рядом с ней.
У дворцовых ворот Карис помахала рукой стражникам и направилась в
свои покои. Прошло несколько часов с тех пор, как слуга развел огонь, и
угли в очаге еще отливали тускнеющим багрянцем. Черный пес по кличке
Ворюга тотчас ринулся к очагу и блаженно вытянулся на коврике, поближе к
теплу. На столе стояло накрытое крышкой блюдо. Приподняв ее, Карис
увидела ломоть солонины, большой кусок сыра и каравай хлеба - и вдруг
поняла, что страшно проголодалась. Она села к столу, и Ворюга немедленно
оказался рядом с ней, умильно уставился на нее влажными карийи глазами.
- Да вы попрошайка, сударь, - заметила Карис. Пес с готовностью
склонил голову набок. Карис отдала ему мясо, а сама как следует закусила
сыром и хлебом. Ворюга не сводил с нее глаз, покуда не исчез последний
кусочек еды, а тогда с независимым видом вернулся на коврик у очага.
Карис подбросила в огонь остатки угля и устало побрела в спальню.
Задув лампы, она разделась и нырнула под одеяло. И тут из гостиной
донесся оглушительный рык. Отбросив одеяло, Карис помчалась в гостиную -
и застала душераздирающую сцену. Вент с ножом в руке прижался к стене, а
перед ним, грозно оскалив зубы, замер громадный черный пес.
- Ко мне! - крикнула Карис.
- Это ты кому? Мне или этой тварюге? - раздраженно вопросил Вент.
Карис хихикнула. Ворюга не двинулся с места. Карис подошла к нему и,
опустившись на колени, погладила по голове.
- Этот человек, разбойник ты блохастый, мой друг. Так что и не
вздумай перегрызть ему горло.
Она похлопала зверя по макушке и, взяв Вента за руку, увела его в
спальню.
- Тебя-то мне и не хватало, - сказала она.
Минуты и не прошло, как они оба уже сбросили с себя одежду.
Увлеченная бурными ласками, Карис вдруг обнаружила, что Вент как-то
странно замер.
- Что случилось? - прошептала она.
- Треклятая тварь на меня смотрит, - шепотом ответил он. Карис
повернула голову - и увидела, что Ворюга положил передние лапы на
постель и едва не тыкается носом в лицо Вента. Это было уже чересчур, и
Карис звонко расхохоталась.
Вент бессильно рухнул рядом с ней.
- Похоже, я ему не нравлюсь, - пробормотал он.
- В следующий раз принеси с собой мяса. Я подозреваю, что Ворюгу
очень легко подкупить.
- В жизни не видал более уродливого пса. Где ты его подцепила?
- Это он меня подцепил.
- Одного у тебя не отнимешь, Карис, - твое обаяние просто неотразимо
для мужского пола.
***
Ветер выл меж иззубренных скал, хлестал мокрым снегом по стылым
склонам утесов. Замерцал лиловый свет - и на безлюдной тропе, где
мгновение назад было одно только сухое дерево, возникли двое мужчин.
Тарантио сразу метнулся вперед и нырнул под скальный карниз, спасаясь
от ледяных уколов мокрого снега. Дуводас без колебаний последовал за
ним.
- Это, должно быть, та самая гора, - сообщил он.
- Должен сказать, Певец, что я не слишком-то верил в твои россказни.
Иначе бы крепко подумал, прежде чем очертя голову отправляться в это
путешествие.
Дуво глянул на небо - его заволокла густая пелена туч, и оттого
здесь, внизу, царила почти непроглядная мгла. Затем между туч ненадолго
выглянула луна, и в этот краткий миг путники успели заметить очертания
монастыря, прилепившегося к склону горы - высоко, почти у самой вершины.
- Долго же нам подниматься, - заметил Тарантио, - да еще и промерзнем
до костей.
Дуво закрыл глаза, и тело его вмиг окуталось теплом, охватившим и
Тарантио. Тогда они встали и начали подъем. Хотя они согрелись, все
равно идти по тропе было не слишком-то приятно - мокрый снег над ними
превратился в проливной дождь, и оба путника за считанные минуты
промокли насквозь.
Тропа заметно сужалась, и Дуводас поскользнулся. Тарантио успел
ухватить его за руку. Одно лишь страшное мгновение Дуводас висел на краю
пропасти, но долго еще не мог унять бешено колотящегося сердца.
- Иди со стороны склона, - предложил Тарантио. Дуводас благодарно
взглянул на него. Они поменялись местами и двинулись дальше. Ветер
ярился все сильнее, каменистая тропа под ногами была неверной и
скользкой. Разговаривать было невозможно, и путники, упрямо наклонив
головы, чтобы ветер не хлестал в лицо, брели и брели вперед.
Увы, заклятие тепла было бессильно против ветра, и скоро на одежде у
них начал намерзать лед. Мысли Дуво путались; внезапно он остановился и
сел.
- Ты что это творишь, прах тебя побери? - заорал Тарантио, возвышаясь
над ним.
- Я, пожалуй, немножко посплю.
- Ты что, спятил? Замерзнешь!
Глаза Дуво сами собой закрылись. Тогда Тарантио мокрой от дождя
ладонью наотмашь хлестнул его по лицу. Резкая боль ненадолго перемогла
сонливость, и Дуво, приняв руку Тарантио, рывком поднялся на ноги. За
это время ветер превратился в бурю, его порывы хлестали путников, словно
жгучим бичом, швыряли их на скальный склон, превращая и без того
нелегкий подъем в бесконечный кошмар. Крепко держась за руки, Тарантио и
Дуводас упорно брели все дальше и наконец, одолев поворот, оказались в
глубоком ущелье, в котором ветру было не разгуляться. Невозможно было
описать словами, какое они испытали облегчение. Привалившись спиной к
стене ущелья, Дуводас снова сотворил заклятие тепла. Потом он обнял
Тарантио, и путники, продрогшие до мозга костей, долго стояли так,
наслаждаясь теплом. Лед, намерзший на их одежду, скоро растаял.
- Мы, должно быть, уже близко, - дрожащим голосом проговорил Дуво.
- Что ж, будем надеяться, что монахи откроют нам ворота.
- Почему же не откроют? - вяло спросил Дуводас.
- В этакую бурю нас могут попросту не услышать. Бьюсь об заклад, что
все они сейчас мирно дрыхнут в теплых постельках. Подожди-ка здесь. Я
проверю, много ли нам осталось идти.
Он ушел в темноту, а Дуво без сил опустился на каменистую тропу. От
его одежды исходил пар, и тепло, окружавшее его, становилось все
приятней, заманчивей... Дуво лег прямо на камни и уснул. Через несколько
минут, когда вернулся Тарантио, Дуво уже совсем закоченел - заклятие
тепла держалось, только покуда он бодрствовал. Тарантио принялся
немилосердно его трясти, и Дуво наконец проснулся. Дрожа всем телом, он
попытался восстановить заклятие. Тарантио сел рядом с ним.
- Клянусь богами, ну и дурак же ты! - прошипел воин.
- Я... мне... мне очень жаль...
- А уж как я бы жалел, если бы не смог вернуться в Кордуин!
- Ты нашел монастырь?
- Да. До него отсюда примерно двести шагов. Дорога, правда, паршивая
- узко и сплошной лед. Лучше нам пока остаться здесь и двинуться дальше
уже утром.
- Я не смогу выдержать столько без сна. Тарантио острием кинжала
колонул его в шею.
- Если и заснешь, я живо сумею тебя разбудить. Изнуренному донельзя
Дуводасу показалось, что эта ночь длилась бесконечно, и когда над
ущельем наконец занялась робкая заря, он испытал такой восторг, словно
родился заново.
- Что известно об этом монастыре? - спросил Тарантио. Это были первые
слова, которые он произнес за всю ночь.
- Немного. Я навел справки о нем в библиотеке Кордуина. Монастырь был
выстроен много веков назад священниками Истока. Теперь он принадлежит
секте, которая именует себя Несущими Откровение. Они утверждают, что
близится конец света.
- Может, они не так уж и не правы, - мрачно заметил Тарантио. - Ну да
будем надеяться, что в этом монастыре заведено рано вставать.
Путники устало поднялись и побрели по ущелью. Перед узким скальным
уступом, который вел к воротам монастыря, Дуво остановился как
вкопанный. Уступ был примерно в сто шагов длиной, весь покрытый льдом,
да еще наклонный. Слева от него зияла пропасть.
- Как думаешь, здесь высоко? - спросил Дуво.
- Тысяча футов, - ответил Тарантио, - а может, и больше. Какое нам до
этого дело? Можно упасть с высоты в сто футов и разбиться всмятку.
Отсюда разве что лететь дольше.
- Я не смогу пройти по этому уступу, - сказал Дуво.
- Ступай впереди. Если оступишься, я тебя подхвачу.
- Нет.
Дейс бесцеремонно сгреб Дуво за грудки и прижал его к скале.
- Слушай, ты, жалкий сукин сын! Ты проволок меня через полмира
жалостливой сказочкой об освобождении эльдеров и усмирении даротов! А
теперь, только стало чуточку поопасней - и ты уже штанишки намочил? Не
выйдет! Или ты идешь - или чем угодно клянусь, что я сброшу тебя в эту
треклятую пропасть!
- Не всякий может похвалиться твоей отвагой, - сказал Дуводас, - но я
все же попытаюсь пройти по этому уступу. Не потому, что ты грозил убить
меня, но потому, что ты прав. Мы должны отыскать Жемчужину, и это куда
важнее, чем моя жизнь.
Тарантио разжал руки и выпустил его.
- Иди медленно, прижимайся к скале. Если поскользнешься, падай на
живот. Не пытайся удержаться на ногах.
Дуво сделал глубокий вдох и уже хотел было шагнуть на уступ, но тут
из монастыря донеслось отдаленное пение. И тут же в лицо ему ударил вал
тепла. Впереди, на уступе начал таять лед. Жар казался уже почти
нестерпимым, и путники повернулись к нему спиной. И обнаружили, что
тепло уже катится дальше по ущелью.
- Этим людям ведома магия земли! - восхищенно проговорил Дуводас. -
Они расчищают нам путь!
Волна жара прошла мимо них и двинулась дальше. Дуво без труда
пробежал по уступу и почти взлетел по пологому склону к самым воротам
монастыря. Тарантио последовал за ним.
- Они послали тепло не для нас, - сказал он. - Если б монахи и
вправду хотели нам помочь, жаркая волна не пошла бы дальше того места,
где мы стояли. И потом, они все еще поют.
- Меня это не заботит, - счастливо улыбнулся Дуводас. - Главное - что
мы добились своего. Мы дошли, Тарантио!
С этими словами он замолотил кулаком по воротам. Вскоре заскрипел
засов, и ворота открылись. Перед путниками стоял почтенного вида старец
в белоснежной монашеской рясе. Старец ласково улыбался, карие глаза
светились добротой.
- Кто вы? - спросил он. - Что вы делаете здесь?
- Можно нам войти? - спросил Тарантио. - Ночью мы продрогли до костей
и теперь не отказались бы поесть горячего.
- Да, конечно! Входите.
И почтенный монах отступил, пропуская путников. Когда они вошли, он
запер ворота и повел Дуво и Тарантио через небольшой внутренний двор к
монастырскому зданию. Поднявшись по лестнице на третий этаж, они долго
шли по коридору и наконец оказались в трапезной. На кухне мыл посуду еще
один монах. Слитное пение теперь казалось глуше, но все равно можно было
различить, что исходит оно глубоко из-под земли.
- И еще раз доброе тебе утро, брат Немас, - приветливо обратился
старый монах к своему собрату. - У нас два гостя. Осталась ли еще
похлебка?
- Истинно так, брат. Эти люди хотят присоединиться к нам?
- Если и так, то теперь уже поздно, - отвечал старец. - Однако же мы
по крайней мере можем накормить их горячей пищей, прежде чем они
вернутся назад, к проклятым.
В железной плите у дальней стены жарко и весело пылал огонь. Тарантио
подошел к печи, погрел озябшие руки и отошел к окну, из которого
открывался вид на внутренний Двор и ворота. Старый монах поставил на
стол две миски с дымящейся похлебкой, и Дуводас поблагодарил его.
- Мы ищем здесь человека по имени...
- Карио, - вдруг перебил его Тарантио. - Юношу, которого отправили
присоединиться к вам. Он вам не встречался?
- Карио? Нет, я уверен, что у нас нет послушника с таким именем.
Впрочем, даже если б он и пришел сюда, мы бы все равно отправили его
назад. Теперь, когда настали последние дни, у нас нет нужды в новых
послушниках.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55