— Пусть голосуют все. И пусть Господь умудрит ваши сердца. Пусть все, кто за то, чтобы этот человек, Нои, был возвращен соплеменникам, подойдут сюда и станут позади меня.
Медленно некоторые мужчины начали переходить к нему. Встал и Фэрд.
— Пойдешь к нему, Эзра Фэрд, так ко мне не возвращайся! — выкрикнул женский голос. Фэрд неловко потоптался на месте и снова сел. Всего за Пастырем встали двадцать семь мужчин и три женщины.
— Похоже, с этим покончено, — сказала Бет. — А теперь пора разжигать костры и готовить ужин.
Она повернулась, чтобы уйти, но вдруг остановилась и медленно направилась к Джозии Бруму.
— Мы не во всем согласны, менхир, но, как ни мало это стоит, я сожалею о том, что наговорила вам. И слушать вас нынче было честью.
Он ответил ей поклоном и нервной улыбкой:
— Я не человек действия, Бет. Но и я горжусь тем, как повели себя здесь люди. Вероятно, в конечном счете их решение ничему не поможет, но это показывает, на какое величие способен род человеческий.
— Вы не поужинаете со мной и моими детьми?
— Буду очень рад.
27
Шэнноу и Скейс поднялись на гребень последнего холма и увидели внизу озеро темной красоты. Между двумя дальними пиками в небе висела луна, и вода отливала серебром. Лагерь на берегу был освещен кострами, фургоны, точно нанизанные на нить жемчужины, окаймляли изнутри бревенчатую ограду как дополнительное укрепление. С того места, где они стояли, все выглядело спокойно и мирно.
— Красивый край, — сказал Скейс. — Забытый Богом, но красивый.
Шэнноу промолчал. Он оглядывал горизонт, высматривая какие-нибудь признаки присутствия рептилий. Они со Скейсом прошли через пролом в стене и видели множество следов, но ничто не наводило на мысль о близости врагов.
Шэнноу это тревожило. Зная, где находится его противник, он мог обдумать, как взять над ним верх или скрыться от него. Но Кинжалы исчезли, хотя следы словно бы указывали, что они направились в леса к западу от лагеря.
— Ты не слишком разговорчив, Шэнноу, — заметил Скейс.
— Когда мне нечего сказать, Скейс. Там как будто устроили собрание. — Он указал на середину лагеря.
— Так идем туда. Я не хочу, чтобы какие-то решения принимались без меня.
Шэнноу пошел впереди, ведя жеребца на поводу. Их заметил дозорный, узнал Скейса и быстро проводил через проем в ограде. К ним широким шагом поспешил Пастырь, и Шэнноу увидел, что лицо у него багровое, а глаза пылают гневом.
— Какая-нибудь беда, Пастырь? — спросил он.
— Не бывает пророк без чести, разве что в краю своем, — яростно объявил Пастырь. — А где остальные?
— Все убиты, — ответил Скейс. — Но что происходит? Пастырь коротко рассказал им о собрании и, как он выразился, его сатанинском результате.
— Будь тут вы, все могло бы обернуться по-другому, — сказал он Шэнноу, но Иерусалимец не ответил, а повел жеребца к коновязи, расседлал и несколько минут чистил его шерсть. Потом задал ему зерна, позволил напиться из озера, после чего привязал и пошел через лагерь в поисках Бет Мак-Адам. Она сидела у костра возле своего фургона с Джозией Брумом и Нои. Тут же, завернувшись в одеяла, спали ее дети.
— Можно мне посидеть с вами? — спросил Взыскующий Иерусалима.
Бет подвинулась, освобождая ему место рядом с собой, а Брум тут же встал.
— Благодарю вас, Бет, за приятную беседу. Но теперь я вас оставлю.
— Зачем торопиться, Джозия, куда здесь можно пойти?
— Я, пожалуй, попробую уснуть. — Он кивнул Шэнноу и удалился.
— Он меня не терпит, — сказал Шэнноу, принимая из рук Бет кружку баркеровки.
— Что так, то так. Но вы слышали, что произошло?
— Да. Как вы, Нои?
Корабельный мастер пожал плечами:
— Хорошо, Шэнноу. Но ваш Пастырь удручен. Он верит, что я приспешник какого-то дьявола. Мне жаль его. Ему приходится очень тяжело, и все-таки он творит чудеса, объединяя людей. Хороший вождь, но, подобно всем вождям, убежден, что прав всегда он, и только он.
Из западного леса донесся треск выстрелов — более чем в миле от озера. Шэнноу встал и обозрел открытую равнину, но ничего не увидел, а выстрелы оборвались.
Снова сев, он допил кружку.
— Мне кажется, я знаю, как я могу попасть домой, — сказал Нои. — В Храме Эда было внутреннее святилище, где раз в году старейшины исцеляли болящих. У них были Сипстрасси. Если конец наступил внезапно, возможно, хранившиеся там Камни еще целы.
— Отличная мысль, — сказал Шэнноу. — Я как раз направляюсь туда. Поезжайте со мной.
— А что вы намерены делать там? — спросила Бет.
— Говорят — Пастырь и не только он, — что это город, где черная царица властвует над чудовищными зверями. Я пойду к ней, расскажу про рептилий и нападении на город.
— Но ведь она исчадие зла, — возразила Бет. — Вас убьют.
— Кто может это утверждать? — сказал Шэнноу, — Пастырь никогда ее не видел. Никто уже много лет не бывал За Стеной. Я верю только собственным глазам, Бет Мак-Адам.
— Но тот зверь в городе? Этот полулев. Вы же его видели. Ничего страшнее не придумаешь!
— Я встретил такого же полульва, когда был в беде, Бет. Он исцелил мои раны и выходил меня. Он рассказывал мне о Черной Госпоже. Он говорил, что она — наставница и помогает людям Льва, Медведя и Волка. Я не полагаюсь на слухи. Я не выношу суждений.
— Но если вы ошибаетесь…
— Будет то, что будет.
— Я отправлюсь с вами, Шэнноу, — сказал Нои. — Мне необходим Камень. Мне необходимо вернуться домой. Мой мир на краю гибели, и я должен быть там.
Шэнноу кивнул:
— Погуляем у озера. Нам надо многое обсудить.
Они неторопливо направились к озеру и сели у воды.
— Когда мы беседовали на холмах, — сказал Шэнноу, — вы говорили мне о царе и творимом им зле. Но не назвали его имени. Скажите, его зовут Пендаррик?
— Да. Царь царей. Но что за важность в его имени?
— Этому человеку я обязан жизнью. Он дважды меня спасал, Три года назад он явился мне во сне и показал свой меч, объяснив, что если я увижу этот меч наяву и у меня будет в нем нужда, я должен протянуть руку, и он станет моим. Сражаясь с Саренто в пещере Материнского Камня, я увидел изображение этого меча на алтаре. Я протянул руку, и клинок оказался в ней. А позже, когда океан затопил пещеру и я уже умирал, передо мной возникло лицо Пендаррика, и он вывел меня в безопасное место.
— Ничего не понимаю, Шэнноу. Что вы пытаетесь мне втолковать?
— Я у него в долгу. И не могу выступить против него. Нои поднял плоский камешек и пустил его прыгать по воде.
— Прежде Пендаррик был хорошим царем. Даже великим. Но к нему пришли сыны Велиала и показали ему силу Сипстрасси, накормленного кровью. Он изменился, Шэнноу. Зло овладело им. Я видел, как тела детей с перерезанным горлом волокли за ноги с алтарей Молоха-Велиала. Я видел сотни безжалостно зарезанных молодых женщин.
— Вы, но не я. Хотя я знаю, что вы говорите правду. Ведь Пендаррик сказал мне, что был царем, погубившим мир. И мир падет, что бы я ни делал — или не делал.
Нои пустил по воде второй камешек.
— Я строю корабли, Шэнноу. Придаю необходимую форму килям. Я работаю с деревом. Все на своем месте и в положенном порядке. Нельзя начать с палубы и прибавлять к ней борта и днище. То же и с Пендарриком. Вы и я — слуги Творца, а Он тоже верит в порядок. Он сотворил Вселенную, солнца и луны и звезды. Потом мир. Потом морских животных. И, наконец, Он поместил на землю человека. Все по порядку.
— Но при чем тут Пендаррик?
— Очень при чем. Он изменил порядок Вселенной, Атлантида погибла, Шэнноу. Погибла двенадцать тысяч лет назад. И все же она здесь, ее солнце сияет рядом с нынешним. Дух Пендаррика, который спас вас, пока еще не существует. Царь там — еще не он. Вы понимаете? Правитель, служитель зла, который пытается завоевать миры, превосходящие воображение, еще не встречался с вами. Только после гибели Атлантиды он появится в вашей жизни. А потому вы ничем ему не обязаны. И вот что еще, Шэнноу. Вы уже выступали против него, и, быть может, теперь он знает про вас. Быть может, потому он и явился вам три года назад. Он уже знал вас, хотя вы о нем ничего не знали.
— Мой ум — точно котенок, который гоняется за своим хвостом, — сказал Шэнноу с улыбкой, — хотя, мне кажется, я понимаю. Но даже и так, я прямо против него не выступлю.
— Возможно, вы будете вынуждены, — сказал Нои. — Если два корабля связаны друг с другом в бурю и один получает пробоину, что происходит со вторым?
— Не знаю. Оба пойдут ко дну?
— Вот именно. Так подумайте вот о чем, мой друг. Пендаррик связал наши два мира. Есть врата, ведущие в прошлое. Что произойдет, когда океан вздыбится?
Шэнноу вздрогнул и посмотрел на звезды.
— В Балакрисе, — сказал он, — у меня было видение. Я увидел, как огромная волна катилась к городу. Я видел, как она бушевала. Это было страшное зрелище. Вы думаете, что она ворвется через врата?
— А что ее остановит?
Они помолчали. Потом Шэнноу вынул из кармана золотую монету, которую нашел в пещере Шэр-рана. Он вгляделся в изображение на одной ее стороне.
— Что это? — спросил Нои.
— Меч Божий, — прошептал Шэнноу.
Бык натянул поводья и прислушался к внезапно раздавшимся выстрелам. Он следил за Кинжалами с почтительного расстояния, видел, как они, добравшись до нижней опушки леса, скрылись среди деревьев, и разгадал их намерение обойти лагерь и напасть под покровом темноты. Он как раз думал повернуть назад и предостеречь Пастыря, когда тишину разорвали выстрелы. Он оглянулся на дальний лагерь, на мерцающие костры. Вернуться сейчас? Но ведь сообщить ему почти нечего. Он вытащил пистолет, проверил, как он заряжен, а затем, держа пистолет наготове, направил лошадь в лес.
Он медленно ехал по оленьей тропе, часто останавливаясь, чтобы прислушаться. Под ночным ветром ветки над его головой шуршали и постукивали, но время от времени ветер стихал, и тогда Быку казалось, будто он слышит звериный рев. У него вспотел лоб.
Он стащил шляпу с головы и утер лицо рукавом рубахи. «Никак ты в уме помутился, малый!» — сказал он себе, слегка ударив кобылку каблуками. Она была сложена, как выносливый горный пони, и короткие расстояния пробегала с большой резвостью, но теперь она прижимала уши и шла неохотно, словно запахи, приносимые ночным ветром, ее пугали. Ветер совсем стих, и Бык услышал впереди жуткое рычание. Он натянул поводья и вновь подумал, не повернуть ли назад, однако спешился, обмотал поводьями сук и прокрался вперед.
Он раздвинул ветки большого куста, и перед ним предстало кровавое зрелище. Поляну за кустом усеивали трупы рептилий, и их рвали на куски гигантские медведи. На середине поляны блеснули золотые волосы — и труп женщины Шаразад был утащен в лесной мрак. Он быстро пересчитал медведей. Великанов тут было свыше сорока, и повсюду вокруг него слышалось урчание и рычание. Он попятился, взводя курок. Внезапно рядом с ним вздыбился мохнатый гигант. Бык перекатился через плечо и всадил пулю в нависавшую над ним разинутую пасть, но массивная когтистая лапа опустилась, вбивая его в землю. Он тяжело ударился о камень, но сумел выстрелить еще раз. Из пасти хлынула кровь, и все-таки зверь нагнулся над ним. Из кустов выскочил Сзшарк с зазубренным кинжалом в руке, прыгнул на спину медведя и вонзил ему кинжал в правый глаз. Под треск ломающихся веток зверь рухнул. Бык вскочил и побежал к своей лошадке. Сзшарк бежал рядом. Вспрыгнув в седло, Бык высвободил поводья. Повсюду вокруг хрустели кусты, проламываемые огромными тушами. Сзшарк зашипел и поднял кинжал. Инстинктивно Бык протянул к нему руку.
— Нам лучше поскорее выбраться отсюда, — крикнул он, и Сзшарк, ухватившись за его запястье, вскочил в седло позади него. Лошадка помчалась по оленьей тропе, словно ей подожгли хвост. Они выехали на опушку и галопом помчались все дальше от леса.
— Много хорошшших сссхваток, — сказал Сзшарк. — много душшш.
Бык натянул поводья и оглянулся. Медведи остановились на опушке и смотрели им вслед. Он дал кобылке передохнуть, а потом направил ее шагом к лагерю.
— Уж не знаю, как тебя встретят, Сзшарк, — сказал он. — Как бы Пастырь тебя в масле заживо не сварил! — Сзшарк ничего не ответил. Его треугольная голова легла на плечо Быка. — Ты меня слышишь?
Ни ответа, ни движения. Бык выругался и поехал дальше. Дозорные пропустили его и лишь тогда заметили, кого он везет. Весть облетела лагерь быстрее степного пожара. Бык слез с седла и извернулся, чтобы поймать падающее тело Сзшарка. Он положил" рептилию на траву и увидел жуткую рану, которую оставили на чешуйчатом плече грозные когти. Кровь стекала на землю. Золотистые глаза Сзшарка открылись.
— Много душшш, — прошипел он, замигал и посмотрел на склоненные над ним лица. Его глаза затуманились, чешуйчатая рука протянулась и схватила Быка за локоть.
— Вырежи мое сссердце, — сказал Сзшарк. — Ты… — Золотистые глаза закрылись.
— Зачем ты привез сюда этого демона? — спросил Пастырь.
Бык выпрямился.
— Они все убиты, Пастырь, благодарение Богу. А это Сзшарк. Он спас меня в лесу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37