Ирония не была чужда ей. И Эйлин тоже. Тедди не могла отвечать на насмешки завывавшей вокруг нее толпы, даже если бы и хотела.
— Я стояла, а кровь текла по моему лицу, — показывала она пальцами.
...текла по ее шее, плечам, за воротник майки. Не отрываясь, она смотрела в глаза священника. Это он инициировал словесные оскорбления, управлял вопящей беснующейся толпой, как церковным хором. Тедди считывала оскорбления с его губ, видела искаженные лица его сообщников. Вся шумовая атака разбилась о нее, но нападавшие этого не знали. Ее глухие уши ничего не слышали, и шум не проникал в ее сознание.
Но даже если бы она слышала, она бы не отступила.
В тот день защитники клиники стояли плечом к плечу с ней, и их горевшие гневом глаза были устремлены на толпу, чье неистовство, казалось, разжигалось безмолвием Тедди. Ее взгляд был неподвижен, рот сжат, она пристально смотрела на лицо священника, залившего ее кровью. А за его спиной синело небо. Такое синее, какого еще не было той весной.
«Убийцы, дайте детям жить! Убийцы, дайте детям жить!»
— Сукины дети, — произнесла Эйлин и попыталась представить свои слова жестами, но Тедди уже считала их с ее губ.
И снова замелькали ее пальцы:
— Двадцать минут они...
...пытались вызвать ее на ответные действия, девять человек, стоявших тесным полукругом, изводя ее криками и насмешками. Кровь запеклась вокруг ее глаз, в раковинах ее неслышащих ушей, в уголках губ. Майка с надписью ЗА СВОБОДНЫЙ ВЫБОР пропиталась кровью и из синей стала пурпурной.
Она пристально смотрела в темные глаза священника.
— Был чудесный весенний день, — показывали ее пальцы.
Эйлин смотрела на подругу, ее зеленые глаза широко раскрылись в предвкушении чего-то интересного.
— Ну? — спросила она пальцами.
Она знала, как представить движениями пальцев это слово.
— Ну?
Глаза Тедди раскрылись так же широко, как у Эйлин, брови поползли вверх, она удивленно пожала плечами.
— Они просто разошлись по домам! — сообщили ее пальцы.
— Прекрасно! — прошептала Эйлин и кивнула головой. — Ты молодчина, девочка, — сказали ее пальцы. Она протянула руку через стол и пожала руку Тедди.
Тедди улыбнулась.
— Да, — сказала ее улыбка.
Ей не нужно было переводить это слово на язык жестов.
* * *
Женщине, открывшей дверь белого деревянного дома на Мерриветер-Лейн, было около 70 лет. Так на глаз определил Бадд. Сутулая, седая, в больших очках, оправа которых сверкала, словно сделанная из чистого золота. Старуха внимательно рассмотрела его полицейский значок, удостоверение личности и только после этого сказала:
— Чем могу служить, сэр?
— Это мой коллега, — представил Бадд стоявшего рядом с ним мужчину. — Детектив Деллароза.
— Слушаю вас.
В ее голосе звучало нетерпение. Прожила семьдесят проклятых лет, подумал Бадд, и еще куда-то торопится.
— Вы позволите нам войти, — спросил он.
— Что вам нужно?
— Проживает ли здесь человек по имени Рубин Шэнкс?
— Проживает.
— Мы бы хотели задать ему несколько вопросов, с вашего позволения.
— Мой муж не может отвечать ни на какие вопросы.
— Скажите нам свое имя, мэм.
— Маргарет Шэнкс.
— Миссис Шэнкс, мы разговаривали с владельцем бензоколонки «Шелл» на Лейкере, в деловой части города. Он сказал, что два дня назад подвез вашего мужа...
— Да?
— Было такое?
— Что вам нужно? — снова спросила старуха.
— — Вчера ваш муж оставил двухместную синюю машину «акура ледженд» возле бензоколонки «Шелл».
— Мне ничего об этом неизвестно, — отрезала старуха.
— Тот человек сказал, что машину прикатили туда, потому что ваш муж не смог ее завести. Он оставил в ней ключи, и тот человек привез его домой на своей машине. Так было дело, мэм?
— У нас нет синей машины.
— А какая у вас машина, мэм?
— Черная.
— Год выпуска и фирма, мэм?
— Не знаю, о чем это вы толкуете.
— Год выпуска и фирма, мэм?
— "Акура" 1987 года выпуска.
— Возможно, «ледженд», мэм?
— Да.
— Двухместная?
— Да.
— Можете ли вы сказать, где сейчас находится эта машина?
— Как где? В гараже.
— Мэм, я все-таки хочу поговорить с вашим мужем, если вы не возражаете.
— Я же сказала вам, что мой муж не...
— Кто там, Мэг?
Сыщики увидели седого плешивого мужчину, возникшего за левым плечом старухи. От тоже был в очках и казался старше своей жены. Ему около 80, подумал Бадд.
— Никого нет, — отрезала старуха. — Возвращайся к своему телевизору.
— Так кто же это? — допытывался старик.
Высокий, мускулистый, он в молодости, наверное, был боксером. Старик озадаченно смотрел на них из-за толстых стекол своих очков.
— Фоксхиллская полиция, — представился Деллароза. — Ничего, если мы войдем, сэр?
— Я же сказала вам, он...
— Конечно, входите. Что-то случилось? Несчастье?
— Он действительно не может...
— Входите же, мы угостим вас кофе, — настаивал старик.
Полицейские обошли миссис Шэнкс и переступили через порог дома. Без приглашения хозяев они могли войти в их дом, только предъявив ордер. Теперь же закон был соблюден.
Дом был обставлен крайне скромно. Маленький, хорошо спланированный домик. Когда они его покупали, а это было лет сорок, а то и пятьдесят назад, он обошелся им в двадцать тысяч долларов. Теперь же он стоил минимум сто кусков. По телевизору показывали какой-то душещипательный сериал. На экране мельтешили головы и стыдливо говорили о сексе. Обычная американская дневная белиберда.
— Вы — Рубин Шэнкс? — спросил Бадд.
Старик моргнул. Его глаза смущенно смотрели из-за стекол очков.
— Мэг? — спросил он жену.
— Ты — Рубин Шэнкс, — сказала она ему.
Но это, казалось, не дошло до него. Глаза его снова моргнули за стеклами очков, он недоверчиво посмотрел на старуху.
— Да, — кивнула она головой. В этом кивке виделись безграничное терпение и в то же время раздражение.
— Мистер Шэнкс, — обратился к нему Бадд, — знаете ли вы станцию техобслуживания «Шелл» на улице Лейкер в деловой части города?
— Разумеется, знаю, — ответил Шэнкс. — Мэг, угости этих ребят кофе. С чем вы пьете кофе, ребята?
— У нас нет кофе, — сказала старуха.
— Почему ты не сваришь им кофе, голубка? Задержитесь на несколько минут, ребята. Если вы не против того, чтобы подо...
— Спасибо, все в порядке, мистер Шэнкс. Мы только хотим задать вам несколько вопросов, — проговорил Бадд.
— О, чем?
— Прикатили ли вы вчера вечером машину на станцию техобслуживания?
— Какую станцию техобслуживания?
— Ту, которая находится на улице Лейкер.
— Лейкер?
— Улица Лейкер. В деловой части города.
— О! О! Вчера. Я был вчера в деловой части города, Мэг?
— Ты был там, — подтвердила она.
— Правда-правда, — вспомнил старик. — Я сидел в машине, а двое ребят катили ее. Правда. Я не мог завести ее. Они помогли мне прикатить ее на станцию техобслуживания.
— Машина у вас никак не заводилась, да? — спросил Бадд.
— Ключ не поворачивался, — уточнил Шэнкс и пожал плечами. — И на станции техобслуживания не мог повернуть его. Они там вообразили, что что-то случилось с тем, куда вставляют ключ. Как это называется, Мэг? Куда вставляют ключ?
— Зажигание, — подсказала она ему.
— Вообразили, что его заморозило или что-то в этом роде.
— Гм-мм, — произнес Бадд и посмотрел на своего напарника.
— Что вы делали в городе? — поинтересовался Деллароза.
— Ездил в центр. В «Парад». Повидаться с приятелями.
— Бар «Парад»? В центре, на улице Лейкер?
— Да, сэр. Зашел поздороваться со своими старыми товарищами по флоту.
— Вы там пили, мистер Шэнкс?
— Нет, сэр. Не пил. Просто заехал в центр поздороваться кое с кем из своих старых товарищей — и все.
— Он все время ездит на той машине, мэм? — спросил Бадд.
— Я говорю ему, чтобы он не ездил, — ответила старуха. — А он не хочет слушать.
— Я вожу машину с шестнадцати лет, — возразил Шэнкс.
— Помните ли вы, сэр, где оставили свою машину, когда пошли в бар?
— Какой бар?
— "Парад", сэр. Туда, куда вы, по вашим словам, ходили вчера.
— Разве я туда ходил, Мэг?
— Именно это ты им сказал. Рубин.
— Так где же я оставил машину?
— Именно это они и хотят узнать.
— Несомненно, там, где я ее нашел, когда вышел из бара. Напротив «Великого Союза». Но она не заводилась. Ключ не поворачивался в этом... как оно называется, Мэг?
— Зажигание.
— Каким же образом ваша машина оказалась дома, сэр?
Шэнкс посмотрел на жену. Тот же смущенный, потерянный взгляд.
— Мэг? — спросил он. — Как она оказалась дома?
— Я отогнала ее домой, — ответила она.
— Где вы ее нашли, мэм?
— У него будут неприятности?
— Где вы нашли ее? Можете ли вы это сказать?
— Возле кинотеатра.
— Нет, Мэг, — возразил Шэнкс. — Напротив «Великого Союза». Вот где я ее оставил.
— Рубин, — убеждала его старуха, — ты забыл, где оставил машину.
— Нет, не забыл. Я нашел ее там, где оставил. Сел в нее, вставил ключ в за...
— Рубин, ты сел в чужую машину.
— Нет, — упорствовал старик, — нет, не в чужую, Мэг.
— Рубин, то была не наша машина. То была чужая машина.
— Разве? — произнес он и посмотрел на сыщиков. — Как могло случиться, что я сел в чужую машину? — недоумевал старик. — Неужели я не знаю свою машину?
— Мистер Шэнкс, — сказал Бадд, — сегодня утром человек по имени Германн Фридлих ехал в город на маршрутном такси, выглянул в окно и увидел эту машину на стоянке возле станции «Шелл». Он вышел из такси, побежал туда, вставил свой ключ в замок зажигания, и машина завелась. В это время к нему подбежал хозяин станции и велел ему вылезти из машины его клиента. Мистер Фридлих ответил хозяину, что это его собственная машина. Ее у него вчера угнали.
— Угнали? — удивился Шэнкс и посмотрел на жену.
— Да, сэр. К нам поступило заявление, что она была угнана вчера в 5.45 вечера. Мистер Фридлих позвонил нам и сказал, что оставил машину незапертой.
— Незапертой? — переспросил Шэнкс.
— Да, сэр. Потому что он побежал в «Великий Союз» за бутылкой молока, а когда вернулся, машина исчезла.
— Кто же виноват, что он ее не запер? — спросил старик. — В наше-то время.
— Да, сэр, он должен был запереть ее.
— Но что будет со мной?
— Ты сел в чужую машину, Рубин, — раздраженно объяснила ему жена и, повернувшись к Бадду, сказала:
— Простите его, у него память отшибло.
— Мэм... прошлой ночью вам звонили из гаража и сказали, что ваш муж оставил чужой ключ. Так?
— Да.
— И вы пошли туда с вашим сыном... ваш сын ведь тоже живет в Фокс-Хилле, да?
— Да.
— Он повез вас в гараж, и вы сказали хозяину, человеку по имени Джейк Сэттон... вы попросили его отдать вам ключи и обещали ему поискать дома другие ключи. Так?
— Да. Потому что...
— Потому что, когда вы увидели стоявшую там синюю машину, вы сразу поняли, что она не ваша. Разве не так? Вы знали, что ваш муж взял чужую машину и...
— Я испугалась, что он влип в скверную историю.
— Итак, вам вернули ключи от вашей машины.
— Да.
— После этого ваш сын повез вас в город...
— Да. На поиски машины.
— А когда вы нашли ее, отогнали домой и поставили в гараж.
— Я не хотела, чтобы у него были неприятности.
— Хотя вы и поняли, что он сел в чужую машину, и ее прикатили на станцию «Шелл»...
— Ребята увидели, что я в затруднении, — вмешался в разговор Шэнкс, — и спросили, не желаю ли я, чтобы они ее прикатили на станцию техобслуживания.
— Дурак чертов, — обругала его жена.
— Маргарет, — оправдывался старик, — я вел себя так, как полагается. Ключ не поворачивался. Поэтому я прикатил ее туда, чтобы ее там осмотрели. Кто эти люди? Уж не говорят ли они, что я угнал чужую машину?
Жена его тяжело вздохнула.
— Что же теперь будет? — спросила она. — Вы арестуете его?
— Арестовать меня? — всполошился Шэнкс. — За что? Что я сделал?
— Давно это у него? — поинтересовался Деллароза.
— Очень давно, — ответила Маргарет и снова вздохнула.
* * *
Нанесенная по трафарету черной краской надпись гласила:
Храмовый ОСП
Это не было названием синагоги.
Аббревиатура ОСП означала «Отдел социального попечения», а слово «Храмовый» происходило от словосочетания Арсенал на Храмовой улице. Вчера вечером Мейер снова посетил Старую Неотложку. На этот раз ему нужно было сличить надпись, нанесенную по трафарету на шерстяное одеяло, в которое была укутана Джейн Доу, когда ее нашли на железнодорожной станции. Эта надпись оказалась идентичной надписи, обнаруженной на уголке одеяла Чарли. Когда Мейер выяснял это, доктор Элман сообщил ему нечто гораздо более важное.
Прошедшей ночью остановилось сердце Джейн Доу, и она умерла. По мнению доктора Элмана, дама страдала мерцательной аритмией. Если для лечения этого заболевания ей было прописано принимать лекарство, например квинидин, три раза в день по 320 миллиграммов, а потом внезапно она была лишена этого лекарства, то смертельный исход был неизбежен. Так считал доктор Элман. Вот почему Мейер пришел сегодня сюда, в приют на Храмовой улице. Так или иначе, он все равно оказался бы здесь. Для него было очень важно выследить тех, кто бросил на произвол судьбы двух стариков, словно ненужный хлам, и он не мог забыть маленькую старушку, утонувшую в ванне и снявшую перед этим свой парик.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45