Он вспомнил, как Эррен, телохранительница королевы, предупреждала его, что он не должен любить Мюриель, что его любовь будет стоить ей жизни. Разумеется, Эррен была права, но ошиблась с женщиной. Он полюбил Фастию, и Фастия умерла.
Неожиданно Нейл почувствовал, как сильно ему не хватает Эррен; он не слишком хорошо ее знал, и все их разговоры сводились к тому, что она ставила его на место, но Энни нуждалась в человеке вроде Эррен, в смертельно опасной, умелой женщине. В той, что сможет защитить ее кинжалом и мудрым советом.
Но Эррен умерла, защищая свою королеву, и занять ее место было некому.
Нейл отправился посмотреть, как там Энни. Герцогиня перевела ее в другую комнату, и, хотя Нейл не мог вспомнить, чем это объяснялось, он не сомневался, что там она будет в большей безопасности.
Он обнаружил, что Энни уже спит, а Остра сидит рядом с ней. Фрейлина выглядела так, словно только что плакала, а увидев его, отчаянно покраснела.
Нейл вошел в спальню и, стараясь по возможности не шуметь, направился в дальнюю часть комнаты. Остра встала и последовала за ним.
– Энни спит?
– Да. Настойка, которую ей дала герцогиня, похоже, помогла.
– Хорошо.
Остра прикусила губу.
– Сэр Нейл, я бы хотела с вами поговорить, если вы не возражаете. Мне нужно кое в чем признаться. Вы меня выслушаете?
– Я не сакритор, леди Остра, – сказал он.
– Разумеется, мне это известно. Вы наш страж. Боюсь, я оставила свою госпожу одну, когда она больше всего во мне нуждалась.
– Правда? Вы думаете, что могли бы остановить убийцу? Вы обладаете возможностями, о которых мне неизвестно?
– У меня есть нож.
– Убийца расправился с двумя стражниками, вооруженными мечами. Не могу себе представить, что вы сумели бы сделать больше, чем они.
– Однако я могла попытаться.
– К счастью, этого не произошло. Меня тоже там не было, Остра. Нам очень повезло, что Казио случайно оказался рядом.
Остра замешкалась.
– Он… оказался там… не случайно.
– Вне всякого сомнения, его направили святые, – мягко сказал Нейл. – Это все, что мне нужно знать.
По щеке Остры скатилась слезинка.
– Это невыносимо, – проговорила она. – Невыносимо.
Нейл решил, что она сейчас расплачется, но девушка вытерла глаза рукавом.
– Так ведь не должно быть, верно? – сказала она. – Теперь я всегда буду с ней рядом, поверьте мне, сэр рыцарь. Больше ничто не отвлечет меня. И я не буду спать, когда она спит. Если единственное, что я смогу сделать, это закричать перед смертью, по крайней мере, я не умру, считая себя совершенно бесполезной.
– Сильно сказано, – улыбнувшись, проговорил Нейл.
– Я не сильна, возразила Остра. – Я вообще ничего особенного собой не представляю, просто служанка, и только. Я не могу похвастаться благородным происхождением, у меня нет родителей, ничего, кроме привязанности Энни. Я забыла о своем месте. Но больше это не повторится.
Нейл положил руку ей на плечо.
– Не нужно стыдиться своего происхождения, – сказал оН – Мои отец и мать владели участком земли, не более. В моих жилах тоже не течет благородная кровь, но мои родители были хорошими и честными людьми. Никто не может желать большего. И никто, вне зависимости от своего происхождения, не может мечтать о большем, чем верный друг, который его любит. Вы очень сильная. Я вижу это. Вы замечательная, Остра. Сильный ветер и дождь подтачивают даже камень, а вам пришлось пережить не одну бурю. Однако вы здесь, с нами, измученная, но готовая сражаться за то, что любите. Не стоит размениваться на пустяки. Самое постыдное – поддаться отчаянию. Уж я-то хорошо знаю это.
Остра едва заметно улыбнулась. Слезы снова катились по ее щекам, но лицо оставалось спокойным.
– Полагаю, что знаете, сэр Нейл, – сказала она. – Спасибо вам за ваши добрые слова.
Он легонько сжал ее плечо и убрал руку, снова почувствовав себя стариком.
– Я останусь за дверью, – сказал он. – И сразу приду, если вы позовете.
– Спасибо, сэр Нейл.
– И вам, миледи. Прошу вас, забудьте на время о своей клятве и поспите. Обещаю вам, я буду бодрствовать.
Энни проснулась от сна, непонятного и пугающего. Она лежала, тяжело дыша и глядя в потолок, пытаясь убедить себя, что кошмары, которых она не может вспомнить, не такие уж и жуткие по сравнению с прошлыми.
Окончательно проснувшись, она огляделась по сторонам и обнаружила, что находится в довольно большой, необычной формы комнате, которую они с сестрами прозвали Пещерой, потому в ней не было окон. Энни никогда не спала в ней, но они все здесь играли, когда она была совсем маленькой, представляя себе, что это логово скаоса, где можно отыскать сокровище, но только страшно рискуя жизнью.
Очевидно, тетя переселила ее сюда, потому что здесь ей можно не опасаться очередного покушения. Тут, наверное, нет потайных ходов, по которым в комнату может проникнуть смерть.
Остра лежала на диване, стоящем неподалеку, повернув голову и приоткрыв рот, и ее дыхание удивительным образом успокаивало Энни. Кое-где мерцали свечи, а в очаге догорал огонь.
Энни с удивлением заметила, что в комнате очень много кроватей и диванов. Немного подумав, она решила, что, пожалуй, не хочет знать, как Элионор развлекается в комнате без окон.
– Как ты себя чувствуешь, птичка моя? – спросил едва слышный голос.
Энни подпрыгнула от неожиданности, повернула голову и села на кровати. Неподалеку на табуретке расположилась Элионор и рассматривала карты, лежащие на маленьком столике пред ней.
– Рука болит, – пожаловалась Энни.
Рука действительно болела, пульсировала в такт биению ее сердца, несмотря на тугую повязку.
– Я попрошу Эльсиена ее осмотреть, чуть позже. Он заверил меня, что, когда рана заживет, ты вообще забудешь о ней. В отличие от ужасного шрама на ноге. Как ты его получила?
– Стрела. В Данмроге, – ответила Энни.
– Да, приключений на твою долю выпало немало, верно?
Энни слабо рассмеялась.
– Достаточно, чтобы понять: приключения – это выдумка.
Элионор загадочно улыбнулась и взяла новую карту.
– Конечно нет, голубушка. Так же, как существуют стихи, эпосы и трагедии. Просто в жизни их не бывает. В жизни бывают ужас, трудности и секс. Только когда кто-то начинает все это пересказывать, получается приключение.
– Именно это я и хотела сказать, – согласилась Энни. – Не думаю, что я когда-нибудь смогу читать подобные россказни.
– Может быть, – ответила Элионор. – Но как бы ни распорядилась судьба завтра, сомневаюсь, что у тебя в ближайшее время будет такая возможность. Я лишь надеюсь, дорогая, что в конце концов твоя жизнь станет скучной и тебе захочется вернуться к этим историям.
– Да, я тоже на это надеюсь, тетя Элионор, – улыбнувшись, проговорила Энни. – Итак, расскажи мне, что еще ужасного произошло, пока я спала?
– Ужасного? Нет. Твой юный рыцарь имел несколько вопросов к твоему юному фехтовальщику касательно его дуэльного костюма.
– Думаю, Казио был в соседней комнате с Острой, – пробормотала Энни, тревожно покосившись на подругу, но та продолжала дышать ровно.
– Я тоже так думаю, – согласилась Элионор. – Это тебя беспокоит?
Энни склонила голову набок и задумалась на мгновение.
– Нисколько, – ответила она. – Остра может им располагать.
– Правда? – проговорила Элионор, и в ее голосе прозвучала странная интонация. – Как щедро с твоей стороны.
Энни наградила тетушку взглядом, надеясь, что он положит конец этому разговору, потому что на деле такой поворот событий ее совсем не обрадовал. То, что Остра и Казио были обнажены и почти наверняка занимались этим за стеной ее комнаты, казалось ей… ну, скажем, неуважительным.
С другой стороны, Казио очень кстати оказался рядом. Снова. Да и вообще, ей было приятно думать, что есть человек, готовый броситься на ее защиту обнаженным, в особенности когда его сердце занято мыслями о другой. Она недооценила Казио, когда они впервые встретились; решила, что он хвастун, забияка и неисправимый бабник, готовый кокетничать направо и налево. Последнее оказалось правдой, и Энни беспокоилась за Остру, ведь Казио наверняка не отличается постоянством.
Но он был для них таким надежным защитником, и она начала думать, что он не так уж легкомысленно относится к сердечным вопросам, как она полагала. Если бы она поняла это когда они только встретились…
Неожиданно Энни заметила, что Элионор изучающе смотрит на нее, забыв о своих картах. Тетя улыбнулась шире.
– Что? – спросила Энни.
– Ничего, милая. – Элионор снова взглянула на карты. – В любом случае, Остра очень расстроена. Она просидела всю ночь, охраняя тебя, и согласилась лечь, только когда я пришла. Сэр Нейл стоит за дверью.
– Ты мне расскажешь, что произошло между ним и Фастией? – спросила Энни.
Элионор едва заметно покачала головой.
– Ничего особенного. Ничего плохого и гораздо меньше, чем оба заслужили. Давай остановимся на этом, ладно? Так всем будет лучше.
– Я ее видела, – сказала Энни.
– Кого видела?
– Фастию. Во сне. Она предупредила меня об убийце.
– Неудивительно, – без следа сомнений проговорила Элионор. – Она всегда тебя любила.
– Я знаю. Мне очень жаль, что я так отвратительно себя с ней вела, когда мы виделись в последний раз.
– Единственный способ избежать подобных сожалений – это всегда быть со всеми милой, – сказала Элионор. – Представить себе не могу, какой ужасной стала бы моя жизнь, если бы я следовала этому правилу.
– Но ты всегда мила со всеми, тетя Элионор.
– Фи! – фыркнула она, и вдруг ее глаза широко раскрылись. – О, посмотри-ка на это! Карты предрекают хорошие новости.
Энни услышала топот ног в коридоре, и волоски на ее руках встали дыбом.
– В каком смысле?
– К нам приедет любимый родственник и привезет подарки.
Кто-то постучал в дверь.
– Мы готовы принять посетителя? – спросила Элионор.
– Кто это? – с сомнением в голосе спросила Энни.
Элионор рассмеялась и погрозила ей пальцем.
– Боюсь, карты не смогут нам этого сказать, – сообщила она.
Энни плотнее запахнула полы халата.
– Войдите, – крикнула она.
Дверь скрипнула, и на пороге остановился высокий мужчина Энни понадобилось несколько мгновений, чтобы его узнать.
– Кузен Артвейр! – вскрикнула она.
– Здравствуй, маленькая Заноза-в-Седле, – ответил Артвейр, шагнул к кровати и склонился, чтобы поцеловать ей руку.
Его серые глаза были, как и всегда, суровыми, но Энни не сомневалась, что он рад ее видеть.
Ее уже давно никто не называл Занозой-в-Седле, и она вспомнила, что именно Артвейр придумал это прозвище. Он нашел ее в конюшне, где она пряталась за сваленными в кучу седлами, когда ей было восемь. Энни уже не помнила, от чего пряталась тогда, но не забыла, как он поднял ее, подхватив своими сильными руками…
Она взглянула на него внимательнее и вскрикнула.
У Артвейра была только одна рука. А вместо правой – забинтованный обрубок.
– Что случилось с твоей… О, Артвейр, мне так жаль. Он поднял культю, посмотрел на нее и пожал плечами.
– Не стоит. Такова жизнь воина. Мне еще повезло, что я лишился только руки. Как я могу жаловаться, когда у меня еще осталась другая и глаза, чтобы видеть тебя? Многие из моих людей лишились всего.
– Я… я даже не знаю, с чего начать, – сказала Энни. – Столько всего случилось…
– Многое мне известно, – заверил ее Артвейр. – Про твоего отца и сестер. Элионор меня просветила.
– А что с тобой происходило? Где ты был?
– На восточной границе Королевского леса, сражался… – он запнулся. – С тварями. Сначала это казалось важным, но довольно скоро мы поняли, что они вылезли вовсе не из леса.
А потом мне сообщили, что Роберт вытворяет в Эслене, и я решил взглянуть своими глазами.
– Думаю, дядя Роберт сошел с ума, – сказала Энни. – Он держит под замком мою мать. Ты слышал об этом?
– Слышал.
– Я намерена сделать все, что в моих силах, чтобы освободить ее и вернуть трон.
– Ну, с этим я могу немного помочь, – предложил Артвейр.
– Да, я надеялась, что ты это скажешь, – проговорила Энни. – Я ничего не знаю про ведение войны, как, впрочем, и мои спутники. Мне нужен главнокомандующий, кузен.
– Для меня станет честью служить тебе в этой роли, – ответил Артвейр. – Даже один человек может изменить ход сражения. – Он улыбнулся чуть шире и ласково погладил ее по голове. – Хотя, конечно, я прихватил с собой свою армию.
ГЛАВА 13
СОНИТУМ
Серый рассвет окутал долину, пока Стивен и Эхан ехали к реке. Лошади почти не слушались поводьев, постоянно шарахались в сторону и вставали на дыбы, и им пришлось вести их в поводу.
Земля под ногами дрожала, и необъяснимый, холодящий ужас грозил завладеть душой Стивена. Все вокруг казалось слишком ярким или слишком громким. Ему отчаянно хотелось сказать своим спутникам, что ему нужно отдохнуть, побыть наедине с собой хотя бы один день.
Эхан раскраснелся, глаза у него были широко раскрыты. Стивен подумал, что именно так должны себя чувствовать мыши-полевки, слыша крик ястреба, охваченные паникой, хоть угроза им и не видна.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76