Дальше он круто уходил вниз. Очень круто. Не будь он таким узким, спуститься по нему можно было только кувырком; сейчас же они могли замедлить движение, цепляясь руками за стены. Остра отдала фонарь Казио, и Энни повела их за собой, свет падал из-за ее спины, и ее тень бежала перед ней. Воздух наполнял запах гари, но в тоннеле не было жарко, наоборот – Энни зябко повела плечами.
– Он там, внизу, – пробормотала она.
– Чего он от тебя хочет? – спросила Остра.
– Понятия не имею, – ответила Энни, – но, похоже, мы скоро узнаем.
– А что, если это часть ловушки, подстроенной для нас Робертом? – предположила Остра. – Что, если видение послал он сам? Возможно, он на это способен.
– Не исключено, – не стала возражать Энни. – Однако я не думаю, что он может прикинуться кем-то другим и обмануть меня. К тому же он сзади. А голос Узника слышен впереди.
– Но скаос…
– Виргенья Отважная сделала его нашим рабом, – твердо сказала Энни. – Я – законная королева, так что теперь он стал моим слугой. Не бойся его. Верь мне.
– Да, – тихо ответила Остра и, немного помолчав, добавила: – Ты помнишь, как мы обычно играли в хорце?
– Помню, – кивнула Энни, протянула руку и сжала ладонь подруги. – На самом деле все дело как раз в тех наших играх. Все из-за того, что мы нашли могилу.
– Могилу Виргеньи Отважной?
– В этом я ошибалась, – призналась Энни.
– Ты? Ошибалась?
– Такое случается, – сухо подтвердила Энни. – Ну а теперь скажи мне, мы готовы к встрече с настоящим, живым скаосом?
– Да, – не слишком уверенно ответила Остра.
– Тогда идем. Казио, ты еще здесь? И все остальные?
– Да, здесь, – ответил Казио, и гвардейцы эхом отозвались следом. – Но, клянусь Онтро, о ком вы говорите? И как мы попали в этот дурацкий тоннель?
. – Что ты сказал? – переспросила Энни.
– Как мы попали в этот тоннель?
– Похоже, он знает, где находится. И помнит об этом, – заметила Остра.
– Что значит – помню? – раздраженно спросил Казио. – Я никогда не бывал здесь прежде. И даже не помню, как сюда попал.
– Наверное, это место древнее охранных заклинаний, – предположила Энни. – Что ж, это только к лучшему.
– Охранные заклинания? – пробормотал Казио. – Какие еще заклинания? Последнее, что я помню, – это дом сефри. Кто-то наложил на меня чары?
– И со мной то же самое! – воскликнул один из людей Лифтона, Куэлм МекВорст.
– Да, – ответила Энни, – вас околдовали, но теперь действие чар прекратилось, и у нас нет времени на объяснения. Нас преследуют узурпатор и его люди.
– Так давайте сразимся с ними, – предложил Казио.
– Нет, их слишком много, – возразила Энни. – Но те, что пойдут последними, должны быть начеку. Если кто-то из них найдет сюда дорогу, нам придется принять бой.
– Они смогут подходить к нам только по одному, – заметил Казио.
– Верно, – подтвердила Энни. – И ты сможешь их удерживать на расстоянии до тех пор, пока мы не умрем от жажды.
– Так что же нам делать? – спросил МекВорст, в голосе которого слышался страх.
– Вы пойдете за мной, – твердо ответила Энни. – Возможно, вы увидите и услышите странные вещи, но, если только на нас не нападут сзади, не вмешивайтесь до тех пор, пока я не отдам приказ. Все меня поняли?
– Не совсем, – сообщил Казио, и трое гвардейцев что-то согласно забормотали. – Куда мы идем?
– У нас нет выбора. Вниз.
Запах гари усилился, временами он становился удушающим, и Энни начало казаться, что он смешивается с кисловатым запахом страха, исходящим от ее спутников.
– Теперь я его слышу, – выдохнула Остра. – Святые, он забрался ко мне в голову.
– Мы не можем идти дальше, – испуганно запротестовал МекВорст. – Я могу сражаться с людьми, но я не хочу стать пищей огромному пауку.
– Это не паук, – возразила Энни и тут же сама усомнилась в правдивости своих слов.
В конце концов, никто не знал, как выглядит скаслой, во всяком случае она ничего не слышала и не читала на этот счет. Они были известны как демоны тени, чей истинный облик скрывает мрак.
– Сохраняйте спокойствие, – сказала она. – Он не сможет причинить вам вред, пока вы со мной.
– Я… чувствую… голос… – Воин смолк, и Энни показалось, что он плачет.
Бормотание стало громче, но оставалось невнятным до тех пор, пока они вновь не достигли уровня земли. Продолжив спуск, они попали в очередной тупик.
Но Энни снова знала, где искать скрытый проход. Она нашарила задвижку, ощущая странное покалывание в ладонях.
Стена перед ними беззвучно отошла в сторону, и свет их фонаря пролился из тоннеля в низкое круглое помещение.
Что-то сдвинулось там, что-то неправильное, и Энни с трудом сдержала крик. Остра же не справилась с собой, и ее пронзительный вопль эхом отразился от нависающего потолка.
Энни замерла на месте, ее сердце отчаянно колотилось, перед глазами все плыло.
И лишь после нескольких оглушительных ударов пульса Энни поняла, что смотрит не на чудовище, а на мужчину и на женщину. Мужчина был страшно изуродован; его лицо хранило жуткие следы порезов и ожогов. Грязные тряпки почти не скрывали тела. Лицо женщины покрывала корка грязи и засохшей крови. На ней была мужская одежда темных оттенков.
К своему изумлению, Энни ее узнала.
– Леди Берри?
– Кто здесь? – невнятно пробормотала та. Она казалась пьяной. – Вы настоящие?
– Вполне.
Леди Берри рассмеялась и сжала плечо мужчины.
– Оно говорит, что оно настоящее, – сказала она ему.
– Всякий скажет, что он настоящий, – прохрипел мужчина со странным акцентом. – Но так и мы говорим себе, разгуливая по кладбищу, не так ли?
– Вы были любовницей моего отца, – проговорила Энни. – Вы лишь немногим старше меня.
– Видишь? – сказала леди Берри. – Это Энни Отважная, младшая дочь Уильяма.
– Да, – слегка сердито подтвердила Энни. – Так и есть.
Леди Берри нахмурилась и слегка покачнулась. На ее лице появилась тревога.
– Пожалуйста, – прошептала она. – Я не могу, больше не могу.
Она подошла ближе, и Энни заметила, как она исхудала. Леди Берри всегда казалась веселой и полной жизни – юная девушка, еще недавно перешагнувшая порог детства, с гладкими румяными щеками. Теперь кожа обтянула череп, а яркие голубые глаза казались темными и лихорадочными. Она протянула дрожащую руку к Энни. Ее грязные пальцы были ободраны.
Мужчина тоже пытался встать, что-то бормоча себе под нос на незнакомом Энни языке.
Как только пальцы Берри коснулись лица Энни, женщина сразу же отдернула их и поднесла ко рту, словно обжегшись.
– Святые, – проговорила она. – Она настоящая. Или более настоящая, чем остальные…
Энни протянула к ней руку.
– Я настоящая, – подтвердила она. – Вы видите мою фрейлину, Остру. Остальные – тоже мои люди. Леди Берри, как вы сюда попали?
– Прошло так много времени… – Она закрыла глаза. – Моему другу нужна вода, – сказала она. – У вас есть вода?
– Вам обоим нужна вода, – извиняющимся тоном ответила Энни. – Как долго вы здесь находитесь?
– Не знаю, – ответила леди Берри – Но можно попытаться сосчитать. Кажется, я здесь с третьего дня призмена.
– Значит, прошло дважды по девять дней.
Казио протянул ей мех с водой, и Энни передала его Берри. Элис тут же поднесла воду человеку со шрамами.
– Пей медленно, – велела она. – И осторожно, а то ты его не удержишь.
Он сделал несколько глотков, а потом закашлялся так, что вновь рухнул на землю. Берри отпила немного сама и опустилась на колени рядом с мужчиной. Она проследила, чтобы он сделал еще пару глотков, а потом заговорила.
– Я – слуга вашей матери, – начала она.
– Я очень сильно в этом сомневаюсь, – возразила Энни.
– Я прошла обучение в монастыре, ваше величество. Не в монастыре Святой Цер, но все же я – сестра. Мне было поручено стать любовницей вашего отца. Но после его смерти я пришла к вашей матери.
– Почему?
– Мы нуждались друг в друге. Я понимаю, что вам трудно мне поверить, но я служила ей так хорошо, как могла. А потом я спустилась в подземелья, чтобы освободить Леовигилда Акензала.
– Композитора. Я о нем слышала. – Энни посмотрела на изуродованного мужчину. – Так это?..
– Нет, – покачала головой леди Берри. – Акензал отказался пойти со мной. Роберт держит в заложниках людей, которыми он дорожит, и музыкант не стал подвергать их риску ради собственной свободы. Нет, это, насколько мне известно, принц Чейсо из Сафнии.
Энни ахнула, словно получила пощечину.
– Жених Лезбет?
При упоминании имени ее тети мужчина застонал, а потом прокричал что-то невразумительное.
– Тише, – сказала леди Берри, погладив его по голове. – Это ее племянница, Энни.
Изуродованное лицо повернулось к Энни, и на миг она увидела красивого мужчину, каким он прежде был. В его темных глазах плескался океан боли.
– Моя любовь, – сказал он. – Моя любовь навеки…
– Роберт обвинил его в том, что он похитил Лезбет и передал врагу. Я считала, что принца казнили. Я наткнулась на него после того, как обнаружила, что Роберт перекрыл большую часть проходов. – Тут лицо Элис исказилось. – Ваш дядя, вы знаете…
– Не человек? Да, мне это известно.
– Вам удалось отобрать у него трон? Его правление закончилось?
– Нет. Он и сейчас продолжает нас разыскивать. Лишь этот тоннель он не успел перекрыть.
– Я знаю. Я надеялась отыскать выход, обогнув место заключения Узника. Однако он поймал нас здесь.
– Вы видели Узника?
– Нет. Однажды ваша мать спускалась сюда, чтобы встретиться с ним, и я ее сопровождала. Однако единственный ключ, о котором я знаю, находится у Роберта. Нам не удалось открыть дверь.
– Значит, и мы не сможем.
Леди Берри покачала головой.
– Вы не понимаете. Речь идет о ключе от главного входа, который открывает дверь в помещение, находящееся перед этой камерой. Снаружи, понимаете? Узник находится внутри стен древней магии. Чтобы держать его под контролем. Энни, мы находимся внутри его камеры.
И как только Берри произнесла эти слова, стены начали двигаться, словно огромные витки, Остра погасила фонарь, и они оказались в полнейшей темноте.
– Что такое? – закричала Энни. – Остра?
– Он сказал мне… я не… я не могла…
Но потом голос вернулся, он больше не шептал, а дрожью проникал сквозь камень в ее кости.
– Ваше величество, – насмешливо заговорил он.
Энни ощутила едкое дыхание на своем лице, и темнота начала медленно, страшно вращаться.
ГЛАВА 7
ТРИЙ
Леоф улыбнулся, услышав изящный финальный росчерк, который Мери добавила к степенному и печальному «Трию для святой Розмир».
У нее была такая возможность – форма трия поощряла импровизации, – но большинство музыкантов добавило бы несколько грустных нот, а Мери выбрала задумчивую, но в целом веселую интерпретацию главной темы. Поскольку этот отрывок был посвящен размышлениям о памяти и забывчивости, несмотря на его новизну, он оказался совершенным.
Когда Мери закончила, она посмотрела на него, как всегда, ожидая одобрения.
– Хорошо, Мери, – сказал он. Я поражен, что ты в столь юном возрасте сумела так хорошо понять это сочинение.
– Что вы имеете в виду? – спросила она, почесывая кончик носа.
– Речь здесь идет о старике, который вспоминает дни своей юности, – принялся объяснять свою мысль Леоф. – Он думает о лучших временах, но не всегда может их вспомнить.
– Так вот почему тема распадается на части? – спросила она.
– Да, и они так и не сходятся до конца, верно? Наше ухо не улавливает удовлетворения.
– Вот почему мне она нравится, – сказала Мери. – Она не такая уж и простая.
Она перелистала ноты на своем столике.
– Что это? – спросила она.
– Возможно, тебе попался второй акт «Маэрски», – предположил он. – Дай посмотреть.
Внезапно его сердце налилось свинцом.
– Послушай, – продолжал он, стараясь говорить небрежно, – дай-ка это мне.
– Но что это? – спросила Мери, не сводя глаз со страницы. – Я не понимаю. В основном здесь меняющиеся аккорды. А где же мелодическая линия?
– Это не для тебя, – сказал Леоф неожиданно жестче, чем намеревался.
– Извини, – пробормотала Мери, сутулясь.
Он обнаружил, что тяжело дышит.
«Разве я не убрал эти страницы?»
– Не стоит расстраиваться. Это не твоя вина, Мери, – сказал он. – Мне не следовало оставлять их на столе. Я это начал, но не собираюсь заканчивать. Не думай об этом.
Мери заметно побледнела.
– Мери, что-то не так? – спросил Леоф.
Она посмотрела на него широко распахнутыми глазами.
– Она больная, – ответила она. – Эта музыка…
Он опустился на колени и неловко взял ее руку своими изуродованными пальцами.
– Тогда не думай об этом, – попросил он. – Не пытайся услышать эту музыку у себя в голове или заболеешь сама. Ты меня понимаешь?
Она кивнула, но в ее глазах стояли слезы.
– Но зачем ты написал такую музыку? – жалобно спросила она.
– Я считал это необходимым, – ответил он. – Но теперь сомневаюсь. Я действительно не могу больше ничего объяснить. Ты понимаешь?
Она снова кивнула.
– А теперь почему бы нам не сыграть что-нибудь повеселее?
– Я бы хотела, чтобы ты мог сыграть вместе со мной.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76