– Ты не ответил на мой вопрос.
Чак фыркнул.
– Я едва не проперчился до смерти… Это касается отношения к нам, легенды. Мы – грозные грабители из Приюта; мы несем с собой гром и молнию… И пока владеем ими одни мы, местные властители и принцы поостерегутся с нами связываться – что бы им ни сулили. До тех пор, пока мы не трогаем этих самых принцев да властителей, у них нет причин трогать нас.
Но что, если и у них появятся ружья? Не нарушит ли это равновесия?
– Возможно.
Карл не был уверен, что Чак прав, но он терпеть не мог противоречить ему прилюдно…
– В любом случае, – сказал Уолтер, – скорее всего ты прав и Эллегон – лучший из тех, кому можно поручить приглядывать за всем – включая политику. Допустим, эльфы экранированны – но Хтон и эти его… Объединители? – ведь нет?
– Верно. Но если кого и недооценили на самом деле – так это Ахиру. Он способен прикрывать Приют еще годы и годы. – Покуда к этому лежит его душа, добавил Карл про себя. – А потом…
– Что – потом?
Карл откинулся на спинку и закрыл глаза.
– Мы одержали большую победу; не знаю только, заметил ли ее кто-то, кроме меня. Есть такой паренек, зовут Петросом. Двенадцать лет от роду. Живет в землянке на краю «самого тощего из всех полей» – по словам Ахиры. Ни на кого не работает, потому что работать хочет только сам на себя – и голосовать он тоже хочет сам за себя. Причем нужно ему все это прямо сейчас.
Карл открыл глаза и улыбнулся.
– Дайте мне еще сотню таких Петросов – и я перестану тревожиться, что Приют может быть куплен. – Он махнул рукой. – Но – хватит об этом. Сейчас наша главная забота – Энкиар. И Армин.
– Армин. – Уолтер покачал головой. – Очень бы мне хотелось, чтобы Эллегон ошибся. Папенька его напугал меня до полусмерти… А сынуля скорей всего еще почище будет.
– Он весь обгорел и в шрамах, но жив. Это он нанял убийц. В Энкиаре.
Словотский выпятил губы.
– Это ведь он убил Фиалта, да? Тогда понятно, что здесь делает Тэннети. А я, признаться, удивлялся, когда увидел ее с тобой.
– Вот черт! – Карл всплеснул руками. Разумеется. Вот почему Тэннети передумала, вот почему согласилась изображать рабыню. Порой мне кажется, что У’Лен права – когда называет меня безмозглым.
Словотский улыбнулся:
– Только сейчас понял? Бывает – и с лучшими из нас тоже. Думаешь, мы столкнемся с Армином?
– Возможно. Если он все еще в Энкиаре. Если он высунется. Если вообще все это дело не ловушка для меня, любимого. – Карл закусил губу. – Поэтому мы поступим немного иначе, чем собирались. Не думаю, чтобы князь – как зовут правителя Энкиара?
– Гирен, – проговорил Чак. – Прозываемый Гиреном Безразличным. Жаждет сделать Энкиар средоточием торговли Срединных Княжеств, а потому никогда ни во что не вмешивается.
– Вот именно. Не думаю, чтобы местные влезли в заговор Гильдии, но из этого следует, что, идя по следу пороха, мы вполне можем нос к носу столкнуться с Армином.
Карл потер лицо.
– Поэтому-то я и не стал бриться. Он видел Чака и Тэннети, но всего пару мгновений и в темноте, так что вряд ли их признает. Иное дело – я. Чтобы я ни делал, если Армин меня увидит – он меня узнает.
– И что ты собираешься делать? Пересидеть его?
– Нет, Уолтер. Я хочу, чтобы ты присмотрел за Бералин.
– Не хочешь лезть в дело?
– Напротив – хочу вылезти вперед. Собираюсь стать наживкой. Верней – половиной наживки.
Чак улыбнулся:
– Насколько я понимаю, вторая ее половина – я.
– Возражаешь?
– Ну… Мне всегда нравится, когда ты начинаешь хитрить. – Чак сосредоточенно изучал кромку столового ножа. – Я очень любил Фиалта. И Раффа. – Он печально наклонил голову. – И, если помнишь, именно я снимал цепи с Анны-старшей.
– И?..
– Обещай, что оставишь кусочек для меня. Если получится.
– Если сумею сдержаться. Хотя слишком стараться не буду.
Чак рассмеялся:
– По крайней мере честно.
– Должен же хоть кто-то быть честным… – Карл повернулся к Уолтеру. – Мы привезли всего полдюжины ружей и четыре пистолета. Прятать ружья под плащом я не могу – так что заберу все твои пистолеты.
– Эй, ты же заставил меня отправить все наше оружие в Приют с Гвеллином. Сам виноват…
Карл поднял руку.
– Я люблю тебя как брата, Уолтер, но и знаю отлично, ты же наверняка оставил себе пару-тройку пистолетов и ружей – страховки ради. Так?
– Н-ну… – Словотский развел руками. – Попытка не пытка, верно? Думал, может, и сойдет с рук…
– Считай, сошло – на сей раз.
Глава 14
ВАЛЕРАН
То, что мы предвидим, не сбывается почти никогда;
то, чего мы не ждем, происходит как правило.
Бенджамин Дизраэли

– Я начинаю злиться, – тихо проговорил Карл, направляя коня к энкиарской гостинице. – Что-то никто меня не узнает.
– Вот уж беда-то! – Чак засмеялся. – Что – мир вертится вокруг Карла Куллинана, да? У Словотского научился? У нас тут теле… мизера нет – забыл?
– Телевизора.
– Что?
– Телевизор, а не телемизер . Мизер – нечто совсем другое.
– В любом случае у нас этого нет. Так что твоя рожа известна далеко не всем и каждому. Что в общем-то неплохо.
– Верно.
Но если Армин по-прежнему в Энкиаре, он наверняка нанял кого-то проследить, не подставится ли Карл Куллинан, чтобы тут же его и сцапать. Неприязнь, к слову сказать, была взаимной; в свое время Карл убил Арминова отца, Ольмина.
Один из тех редких случаев, когда убийство доставило мне удовольствие, подумалось Карлу.
Интересно, а что сталось с головой Ольмина? Они бросили ее за фургоном у горы Бремон, уходя к Двери между Мирами. Надо думать, череп по-прежнему там.
Неподалеку от гостиницы их остановил отряд из шести пеших воинов.
– Приветствую, – произнес их предводитель, высокий представительный человек лет сорока пяти на вид, хотя и волосы его, и короткая бородка были угольно-черными. Холодные голубые глаза смотрели внимательно и настороженно. – Назовите свои имена и дело, приведшее вас в Энкиар.
Чак ответил первым:
– Я – Ч'акресаркандин ип Катард.
– Что ты из Катарда, приятель, я и сам вижу. – По его усмешке можно было понять, что катардцев он за угрозу не считает. – Твое дело?
– Его телохранитель. – Чак большим пальцем показал на Карла. – Присматриваю за его спиной – чтобы туда не насовали ножей.
– Ясно. А кто ты?
– Мое имя – Карл Куллинан. – Карл добродушно улыбнулся, подняв правую руку – левая оставалась под плащом, на рукоятях двух пистолетов. – Я просто проезжий. Ты против?
– Ничуть. Во всяком случае, пока ты не принес в Энкиар свою… войну. – Предводитель повернулся к воину рядом. – Хотя сейчас в Энкиаре вроде бы нет никого из пандатавэйских гильдий?
– Нет, капитан. Уж дней десять, как нет.
– Хорошо. – Он снова повернулся к Карлу. – Веди свои войны подальше от Энкиара – и будь в нем желанным гостем. Мы рады тебе – и твоему золоту тоже. Надеюсь, ты не собираешься освобождать наших рабов?
– Не сегодня. – Конечно, исключения из правил бывали, но вообще курс на уничтожение всех владельцев рабов был самым верным курсом к самоубийству. Подождите, вот сменится поколение – и изменится все.
Воин, что стоял рядом с капитаном, тронул его за рукав, а потом что-то зашептал ему на ухо. Карл покачал головой:
– Я бы не стал.
– Не стал – чего?
– Не стал бы всерьез думать получить награду, которую Работорговая гильдия назначила за мою голову. Вы, конечно, можете захватить меня – но у меня есть друзья. Окончательная цена может оказаться слишком высокой. Лучше посоветуйтесь сперва со своим князем.
Ответная улыбка капитана была почти нежной.
– Непременно посоветуюсь. Учитывая, что он не хочет тебя отравить – пообедаешь ты со мной?
– А если он захочет отравить меня?
– В любом случае – пообедаешь? – сказал капитан с явно неподдельным дружелюбием.
Карл рассмеялся.
– С удовольствием, капитан, – сказал он. – С удовольствием.
– Та герат ва кай «последний патрон» кай, хапто Валеран, – сказал Карл. – Смысл в том, что дешево мы свои жизни не отдаем. Никогда и никому.
Слуга принес еще бутылку. Валеран поддернул рукава, откупорил ее и плеснул сперва в свой стакан, потом Карлу и – последним – Чаку.
Валеран отпил первым.
– Доброе вино. Думаю, вам понравится. Что же до этого вашего «последнего патрона» – я слышал об этом. Не напоминает тебя в молодости, а, Халвин? – Он улыбнулся молчаливому солдату у дверей. – Да, относиться к вам, как с разбойникам, было бы неверно… – Валеран глубокомысленно кивнул, а после вздохнул. – Такая жизнь не по мне – уже не по мне – но жить ею, думаю я, весьма… интересно.
Карл хмыкнул.
– На моей родине есть древнее проклятие: «Чтоб ты жил в интересные времена». – Если разобраться, он даже и не соврал: если глядеть отсюда, Китай и Америка почти рядом. – А вы здесь неплохо устроились, как я погляжу. Ты ведь из Нифиэна?
– Все мои люди оттуда; мы приняли на себя первый удар Катарда в Горной войне. – Он пристально глянул на Чака. В тоне Валерана слышалась потаенная враждебность, хотя Горная война между нипхами и катардцами завершилась больше пятнадцати лет назад. – Мне всегда больше нравилось командовать гарнизоном, чем участвовать в полевых операциях – даже если это операции против Катарда.
Маленький воин пожал плечами.
– Во время Горной войны, капитан, моя семья находилась севере. Отец погиб, воюя с Терранджи и их наймитами-гномами. Кровавое было дело, капитан, почти столь же кровавое, как Горная война.
– Да, – подтвердил Валеран. – Крови там было много. Но… каюсь – порой я скучаю по тому времени. Во всем этом есть… нечто занятное, согласны?
Карл покачал головой:
– Смотря на чей вкус. Что до меня – так мне скорей стало бы скучно.
– Рискну предположить, что ты счел бы скучной военную службу в любой из областей Эрена. Хотя… лорда Мехлена Метрейльского это бы заинтересовало, да и Ланда из Ландейла – а вот моему князю нейтралитет Энкиара помешал бы тебя нанять… наверное. Но если хочешь, я поговорю с князем.
– Я пока не рвусь приносить присягу.
Чак ехидно засмеялся. Карл взглядом заставил его умолкнуть и вновь повернулся к Валерану.
– Не хочу оскорбить тебя, но на моей родине твою нынешнюю службу не сочли бы солдатской.
– Да? – Валеран хлебнул вина и приподнял бровь. – И как бы меня там назвали? Шлюхой?
Карл понял вдруг, что капитан стражи ему нравится. В поведении Валерана было нечто неуловимое, убеждавшее Карла, что честь для капитана – не просто слово.
– Нет, зачем же, – сказал Карл. – Мы назвали бы тебя «полицейским», ведь главная твоя задача – поддерживать внутренний порядок, а не защищать Энкиар от захватчиков.
– Гак-то оно так, Карл Куллинан, но странная же у тебя Родина, если там придают значение столь тонким различиям!
Карл засмеялся.
– Каким только различиям не придают значения у меня на родине! Взять хотя бы цвет кожи. В моих краях нашу с Ч'акресаркандином дружбу сочли бы странной – по меньшей мере.
– Как и здесь. Я не люблю катардцев. – Он быстро наклонил голову в сторону Чака. – Не хочу никого обидеть. Тебе точно ничего не нужно?
– Я не могу есть местную пищу. – Чак глянул на Карла. Нет бы тебе когда-нибудь изобразить маету с желудком, говорил этот взгляд.
– А отчего сочли бы эту дружбу странной в твоих краях?
– Из-за цвета кожи Чака. Или моей – с какой стороны посмотреть. Его могли бы счесть слишком темным – а меня слишком белым. Таковы уж там у нас расовые предрассудки.
– Расовые? Но он такой же человек, как ты и я. Не гном или эльф.
– В моих краях нет ни эльфов, ни гномов. Мы имеем дело только с разницей между людьми.
– Цвет кожи. Цвет кожи. Цвет кожи. – На разные лады повторил Валеран, будто пробуя слова на вкус. – А будь мы с тобой друзьями – мой цвет кожи тоже вызвал бы кривотолки? – Он вытянул дочерна загорелую руку.
– Нет – потому что он приобретенный, а не естественный. Ты просто более загорелый, чем я, вот и все.
– Тогда, наверное, и форма глаз мелцев имела бы значение.
– Разумеется.
Валеран рассмеялся.
– Воистину странный край. Не скажешь, где эта земля?
– Не скажу. Хотя дорога туда есть – я объясню, если хочешь. Всего-то и надо – пройти мимо отца всех драконов. Желаешь сходить?
– Нет уж, хотя за приглашение спасибо.
Некоторое время они пили молча.
– А твоя работа, должно быть, интересна, – заметил Карл. – Мало кому удается свести знакомство с иноземцами; ты же имеешь с ними дело постоянно.
– Твоя правда. И, скажу тебе, ты и представить себе не можешь сколько среди них странного народа! – Капитан фыркнул. – За последнее время у нас перебывало множество бимцев и холтов: беглецы, дезертиры, но в основном – рабы. Дурацкая война – и из-за чего?..
Вопрос Валерана был риторическим, но Карл решил ответить.
– А это с чьей стороны посмотреть. Я слышал: война началась из-за каких-то бандитов – устроились они в приграничье, на Аэрштине и оттуда грабили Холтун. Холты решили, что Бим их и науськал, а потому должен заплатить, ну и… сам видишь, что вышло.
– Война, и война грязная. Сужу по тем падальщикам, что являются сюда с цепями рабов.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38