Рикетти, должно быть, повысил ее.
– Я также рад, подмастерье Ранэлла. – Он возвратил кивок.
Ее лицо вытянулось. Она ожидала: он рявкнет на нее, и предвкушала, как заявит ему о своем новом статусе.
– Что тут у нас? – спросил Карл.
– Много всего, Карл. Пятьдесят два пистолета, сто шестьдесят дробовиков, тридцать три ружья…
– Откуда столько?
– Ты велел привезти все оружие, какое сможем, так что мы… забрали все старые ружья у Давена и большую часть того, что было в твоем отряде. Негера работал как каторжный, но заменил все стволы. Ученики позаботились о ложах, замках и нарезке.
И все равно Негере выпала чертова пропасть работы. Что бы превратить железный брусок сперва в плоскую заготовку, а потом свернуть ее в ружейный ствол и заварить, требуется раз сто побегать от горна к наковальне, да еще и молотами помахать. И даже учитывая, что Негера работает сразу с несколькими стволами, где он при этом находит время для сна?
Придется, видно, написать Рикетти, чтоб не перегружал гнома сверх меры.
«Не глупи. – Эллегон фыркнул, и руки Авенировых воинов сами собой потянулись к мечам. – Лу Рикетти не столь стар и мудр, как некоторые, но он и не дурак. О здоровье Негеры он позаботится».
Карл кивнул. «Твоя правда».
– Что у нас еще?
– В этом мешке – три тысячи пуль: слитки и все необходимое для отливки. В этих двух бочонках – порох. А еще Инженер прислал вам сюрприз.
– Да? – Карл приподнял бровь.
– Видишь вон те маленькие бочонки, Карл?
– Да.
– В них двенадцать дюжин новых гранат. Они с пироксилином. – Ранэлла приподняла ладонь. – Инженер велел передать тебе, что проблему нестабильности он пока не решил – но мы держали их в холоде. Он не может поручиться, что самоподрыва не будет, но он сказал, что будет очень удивлен, если это произойдет раньше, чем через шесть десятидневий. В другой бочке – побольше – тщательно упакованные детонаторы.
– Детонаторы?
– Гремучая ртуть, Карл. Серебряные взрыватели срабатывают – не успеешь моргнуть. Эти стабильны. Относительно.
Он подавил дрожь. Гремучая ртуть – весьма чувствительный состав. Заставить ее взорваться может что угодно – жара, тряска, неожиданный удар.
– Какие-нибудь особые инструкции к детонаторам?
– Нет. – Девушка покачала головой. – Только то, что не стоит вставлять детонаторы в гранаты – и держать их рядом друг другом – пока не готов их поджечь.
– Поджечь?..
Ранэлла улыбнулась.
– Он сказал, это произведет на тебя впечатление. Кончик фитиля пропитан серой. Трешь фитиль о шероховатую поверхность, пока не займется огонь – и бросаешь. – Она предостерегающе подняла палец. – Нет гарантии, что она не взорвется в руках.
Сюрприз, сюрприз… Однако ему это нравилось.
– Если все пойдет хорошо, я попрошу освободить мне в крепости место под склад… м-м-м… ну, и под пороховой погреб тоже – заодно. – Гранаты лучше держать отдельно: взорвись хоть одна – рванут и все остальные. – А покуда за это отвечаешь ты; договорись с Франдредом и Авениром об охране.
– Есть, Карл.
Ранэлла словно испытывала на прочность… что? Его имя? Или его терпение? Карл хмыкнул, отмахнулся от вопросительного взгляда девушки и тряхнул головой.
– Отлично. Позже я хотел бы…
С тропинки донеслась дробь лошадиных копыт. Подскакал Эрек, соскочил с загнанного пони – скорей даже не соскочил, а вывалился из седла.
– Авенир… передает… – едва дыша, проговорил он.
– Беда?
Эрек замотал головой.
– Нет. Он говорит… – Юноша умолк, задохнувшись, и попробовал начать снова.
Карл движением руки остановил его.
– Та хават, Эрек, – сказал он. Порой кажется, подумалось ему, что добрую половину своей жизни я трачу на то, чтобы всех успокаивать. – Если там ничего не стряслось, погоди немного и отдышись.
Эрек кивнул и стал ждать; постепенно дыхание его восстановилось.
– Авенир передает – все чисто. Уолтер Словотский передает – барон примет тебя.
Барон Жерр Фурнаэль ожидал их сразу за главными воротами крепости. Компанию ему составляли пятьдесят человек, остальные собрались на укреплениях.
Карл едва узнал барона: годы обошлись с Жерром Фурнаэлем жестоко. Прежде он был крепко сбитым мужчиной с намечающимся брюшком; теперь же кожаная туника болталась на нем, словно пошитая на другого человека – моложе и не такого иссохшего.
Глубокие морщины избороздили лицо барона. Белки его глаз обрели желтоватый оттенок – несильный, но все же заметный. Левый глаз Фурнаэля подергивался от тика. Казалось, он все время подмигивает.
Но остатки прежней внутренней силы все еще жили в нем. Лишь на миг обнял он Томена, потом плечи его развернулись, спина выпрямилась и он с мрачным лицом шагнул навстречу Карлу.
– Приветствую тебя, Карл Куллинан. Давно мы не виделись. – Голос его был тише, чем раньше, но властен по-прежнему.
Карл спешился, передал поводья одному из Фурнаэлевых воинов. Он не был уверен в отношении к себе барона. Обвинит ли его и Фурнаэль в смерти Раффа?
Впрочем, сейчас он так же нуждался в сотрудничестве с бароном, как барон – в помощи Карла для прорыва осады. Карлу пришлось призвать на помощь всю свою выдержку, чтобы не расплыться в идиотской улыбке, когда Фурнаэль протянул руку.
Баронское пожатие было на удивление слабым. Карл постарался, чтобы барон по его лицу не понял, что он заметил это, – но пожалел, что ему это удалось, увидев отраженную в глазах Фурнаэля потаенную жалость.
Выпустив руку Карла, барон повернулся к одному из своих людей и потребовал коня.
– Нам надо о многом поговорить, Карл Куллинан. Проедешься со мной?
– Разумеется, барон. Я к твоим услугам.
Тень улыбки блеснула сквозь окутавшую барона мрачность.
– Увидим, Карл Куллинан. Увидим.
Шестью годами раньше, в ночь, когда Фурнаэль отдал Раффа Карлу в ученики, они вдвоем ехали вдоль по дороге от Фурнаэльского замка к ряду чистеньких хижин, где жили рабы барона.
Хотя вопрос – закончится или не закончится ночь кровопролитием – занимал их обоих, прогулка была приятной: спелые нивы пшеницы и кукурузы тихо шептали что-то ночному ветру, а они вели неспешную беседу, пока Фурнаэль не спешился отбросить камень с утоптанной грязи дороги.
С тех пор здесь все изменилось. По обе стороны разбитой в болото дороги тянулись вытоптанные поля, кукурузные стебли сломаны и прибиты к земле копытами и сапогами. Холты не желали, чтобы высокие стебли закрывали им обзор, а возможно – и скрывали врага. То, что они не использовали для собственных нужд, они потоптали или сожгли – так шакал портит несъеденное мясо собственными испражнениями.
Фурнаэль натянул повод гнедого мерина и спешился, знаком пригласив Карла поступить так же.
– Не совсем как в тот раз, а, Карл Куллинан? – Барон смотрел на него, не мигая. – Ты выглядишь старше.
– Я чувствую себя старше. Лет так на миллион, хоть и ничуть не мудрей.
– Да. – Фурнаэль вздохнул. – Да, мне понятно твое чувство. Помнишь, ты предложил уничтожить бандитов Аэрштина, если я освобожу всех своих рабов?
Карл кивнул:
– Возможно, мне стоило быть настойчивей. Я часто думал, сумел бы я тогда убедить тебя?
– Нет. – Фурнаэль покачал головой. – Я тогда не был… готов принять твои слова всерьез. И долго еще не был готов – пока не начали доходить вести об этих твоих… Приютских набегах. Много хороших людей погибло из-за того, что я не поверил тебе. – Во-первых, Рафф. – Барон постоял молча. – Ты знаешь, что полгода назад я приказал убить своего лучшего друга?
– Я не знал. – Карл качнул головой. – Барона… Адахана Холтунского?
– Да. Вертум был одним из лучших стратегов Ульдрена. Уничтожить его было необходимо. – На миг Фурнаэль стиснул кулаки. – Я рад, что Брен на севере; возможно, сын Адахана и уцелеет.
Карл вздохнул с облегчением. Если Брен на севере – ему не придется убивать лучшего друга Раффа.
Фурнаэль хмыкнул, будто прочтя Карловы мысли.
– А если Брена убьет кто-то другой? Станет ли он от этого менее мертвым? – Он хлопнул Карла по плечу. – Мы думаем одинаково, Карл Куллинан. Скажи: как умер мой сын?
В голосе его звучала бесконечная усталость.
– Я посылал письмо с купцом – еще тогда. – Карл играл поводом Стэка.
– Ты написал только, что он погиб с честью, защищая кого-то. Как он умер, Карл Куллинан? Ты должен сказать мне. Я… мне нужно знать.
– Понимаю. – Карл со свистом втянул воздух. – Помнишь ты Эйю, барон?
И снова лицо барона стало на миг лицом прежнего Фурнаэля а не той призрачной маской, в какую оно превратилось теперь.
– Зови меня Жерром, Карл. Да, я ее помню. Девочка-мелка, которую ты провожал в Мелавэй.
– Она не осталась в Мелавэе; сейчас она моя приемная дочь. Работорговец собирался ее убить. Рафф остановил его. Не знаю… может, я плохо учил его или ему просто недостало скорости. Прежде, чем я успел вмешаться, работорговец сразил его.
– Он умер быстро?
– Он вряд ли что-то почувствовал, – солгал Карл. Это вырвалось у него само собой. Разве не имел Фурнаэль права знать, что сын его отходил в муках, с животом, распоротым вражьим мечом?
Возможно. Но я буду последним, от кого он это узнает.
– Тот, кто убил его… – Глаза Фурнаэля полыхнули внутренним огнем. – Ты…
– Я свернул этому гаду шею, Жерр. – Карл вытянул руки. – Этими вот руками.
– Хорошо. Что ж… кажется, мое баронство в долгу у тебя. Чем оплатить этот долг?
– Во-первых, моим людям нужны еда и отдых. Солдаты Авенира на марше сами не помнят сколько дней. Я хотел бы, чтобы твои люди позаботились о еде и отдыхе для них.
– Сделаем. Ты, как я понял, собираешься двинуться на работорговцев – союзников Холтуна?
– Да. – А потом – правда, пока не знаю как – и вообще прекратить эту войну. Лишить сарычей и работорговцев добычи. – Ты слышал об обожженном работорговце, что работает с холтами?
– Наслышан, – кивнул Фурнаэль. – По имени Армин?
– Он самый. Это он командовал тем набегом на Мелавэй, и он же торгует с холтами, снабжая их порохом. – Карл потрепал Стэка по морде. – Я велю своим людям допросить пленников, и мы, возможно, узнаем, где точно расположен Аэрштинский лагерь. И какие у них ресурсы. Об заклад бьюсь – на Аэрштине штаб-квартира Гильдии в Срединных Княжествах.
– А если и так? – Фурнаэль пожал плечами. – Что нам с того пользы? Где бы они ни стояли – они засекут тебя за день до лагеря и успеют подготовиться к штурму.
– Ты забыл Эллегона. Пока главные силы будут ползти вверх и отвлекать их внимание, Эллегон высадит меня и еще нескольких бойцов у врага в тылу. – Карл похлопал по мечу и улыбнулся. – Если мы сумеем сделать это, если поразим в спину работоргово-холтский союз – возможно, холты склонятся к миру.
Это был бы самый лучший вариант – если бы удалось сделать все быстро. Это заставит князя Пирондэля и его баронов принять хоть и плохой, но мир вместо войны, которую они обречены проиграть, а князь Ульдрен и его бароны выйдут из войны, сознавая, что чаша весов вот-вот склонится на другую сторону. В результате обе стороны будут чувствовать себя очень умными… какое-то время: лет через десять и те и другие, возможно, заявят, что мир этот был им навязан.
Карл подавил вздох. Он видел в своем плане самое меньшее три слабые точки – но это был хоть какой-то выход.
Фурнаэль протянул ладонь.
– Приятно было повидать тебя, друг мой.
Карл принял руку барона и с радостью ощутил, что пожатие стало крепче.
– Жерр… – Он зажмурился, но заставил себя договорить. – Я так сожалею о Раффе! Если б только я мог…
– Нет, – покачал головой барон. – Мы оба должны продолжать свое дело. – Он легко взлетел на спину своего коня. – Нам надо выиграть войну. – Он хлопнул себя по бедру и засмеялся, давая мерину шпоры. – Будь я проклят, нам надо выиграть войну!
Карл улыбнулся. Фурнаэль получил тень надежды на возможную победу, на то, что его баронство и люди будут жить – и стряхнул с плеч добрых двадцать лет.
Так что Карл промолчал, посылая Стэка за гнедым Фурнаэля. Он скакал следом – и думал: Нет, Жерр. Нам надо не выиграть войну. Нам надо ее прекратить.
Глава 21
АРМИН
Кого боятся – тех и ненавидят.
Квинт Эипий
– Мастер Армин! – громыхнул за стенками шатра бас Фенриуса.
Медленно, с трудом Армин поднялся и, хромая, вышел из шатра. Прищурился. Над лагерем разгорался рассвет. Карета уже ждала его. Армин позволил Фенриусу проводить себя к ней и помочь залезть внутрь; потом устроился на ковровом, с подушками, сиденье.
Лагерь работорговцев у подножия Аэрштина был совсем иным, чем его расположенный на склоне собрат. Там стояли загоны и бараки с закованными в цепи бимцами, которых, дабы обеспечить сохранность товара, охраняла пара-тройка членов Гильдии.
Но этот лагерь был военным, в нем хранились созданный в Пандатавэе порох, новые и требующие починки ружья – хранились до сего дня. Сейчас лагерь сворачивался: Армин и его гильдийцы готовились уходить. Очень трудно незаметно перевести с места на место три сотни бойцов, а когда они соединятся с холтским войском князя Ульдрена, это станет попросту невозможно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38
– Я также рад, подмастерье Ранэлла. – Он возвратил кивок.
Ее лицо вытянулось. Она ожидала: он рявкнет на нее, и предвкушала, как заявит ему о своем новом статусе.
– Что тут у нас? – спросил Карл.
– Много всего, Карл. Пятьдесят два пистолета, сто шестьдесят дробовиков, тридцать три ружья…
– Откуда столько?
– Ты велел привезти все оружие, какое сможем, так что мы… забрали все старые ружья у Давена и большую часть того, что было в твоем отряде. Негера работал как каторжный, но заменил все стволы. Ученики позаботились о ложах, замках и нарезке.
И все равно Негере выпала чертова пропасть работы. Что бы превратить железный брусок сперва в плоскую заготовку, а потом свернуть ее в ружейный ствол и заварить, требуется раз сто побегать от горна к наковальне, да еще и молотами помахать. И даже учитывая, что Негера работает сразу с несколькими стволами, где он при этом находит время для сна?
Придется, видно, написать Рикетти, чтоб не перегружал гнома сверх меры.
«Не глупи. – Эллегон фыркнул, и руки Авенировых воинов сами собой потянулись к мечам. – Лу Рикетти не столь стар и мудр, как некоторые, но он и не дурак. О здоровье Негеры он позаботится».
Карл кивнул. «Твоя правда».
– Что у нас еще?
– В этом мешке – три тысячи пуль: слитки и все необходимое для отливки. В этих двух бочонках – порох. А еще Инженер прислал вам сюрприз.
– Да? – Карл приподнял бровь.
– Видишь вон те маленькие бочонки, Карл?
– Да.
– В них двенадцать дюжин новых гранат. Они с пироксилином. – Ранэлла приподняла ладонь. – Инженер велел передать тебе, что проблему нестабильности он пока не решил – но мы держали их в холоде. Он не может поручиться, что самоподрыва не будет, но он сказал, что будет очень удивлен, если это произойдет раньше, чем через шесть десятидневий. В другой бочке – побольше – тщательно упакованные детонаторы.
– Детонаторы?
– Гремучая ртуть, Карл. Серебряные взрыватели срабатывают – не успеешь моргнуть. Эти стабильны. Относительно.
Он подавил дрожь. Гремучая ртуть – весьма чувствительный состав. Заставить ее взорваться может что угодно – жара, тряска, неожиданный удар.
– Какие-нибудь особые инструкции к детонаторам?
– Нет. – Девушка покачала головой. – Только то, что не стоит вставлять детонаторы в гранаты – и держать их рядом друг другом – пока не готов их поджечь.
– Поджечь?..
Ранэлла улыбнулась.
– Он сказал, это произведет на тебя впечатление. Кончик фитиля пропитан серой. Трешь фитиль о шероховатую поверхность, пока не займется огонь – и бросаешь. – Она предостерегающе подняла палец. – Нет гарантии, что она не взорвется в руках.
Сюрприз, сюрприз… Однако ему это нравилось.
– Если все пойдет хорошо, я попрошу освободить мне в крепости место под склад… м-м-м… ну, и под пороховой погреб тоже – заодно. – Гранаты лучше держать отдельно: взорвись хоть одна – рванут и все остальные. – А покуда за это отвечаешь ты; договорись с Франдредом и Авениром об охране.
– Есть, Карл.
Ранэлла словно испытывала на прочность… что? Его имя? Или его терпение? Карл хмыкнул, отмахнулся от вопросительного взгляда девушки и тряхнул головой.
– Отлично. Позже я хотел бы…
С тропинки донеслась дробь лошадиных копыт. Подскакал Эрек, соскочил с загнанного пони – скорей даже не соскочил, а вывалился из седла.
– Авенир… передает… – едва дыша, проговорил он.
– Беда?
Эрек замотал головой.
– Нет. Он говорит… – Юноша умолк, задохнувшись, и попробовал начать снова.
Карл движением руки остановил его.
– Та хават, Эрек, – сказал он. Порой кажется, подумалось ему, что добрую половину своей жизни я трачу на то, чтобы всех успокаивать. – Если там ничего не стряслось, погоди немного и отдышись.
Эрек кивнул и стал ждать; постепенно дыхание его восстановилось.
– Авенир передает – все чисто. Уолтер Словотский передает – барон примет тебя.
Барон Жерр Фурнаэль ожидал их сразу за главными воротами крепости. Компанию ему составляли пятьдесят человек, остальные собрались на укреплениях.
Карл едва узнал барона: годы обошлись с Жерром Фурнаэлем жестоко. Прежде он был крепко сбитым мужчиной с намечающимся брюшком; теперь же кожаная туника болталась на нем, словно пошитая на другого человека – моложе и не такого иссохшего.
Глубокие морщины избороздили лицо барона. Белки его глаз обрели желтоватый оттенок – несильный, но все же заметный. Левый глаз Фурнаэля подергивался от тика. Казалось, он все время подмигивает.
Но остатки прежней внутренней силы все еще жили в нем. Лишь на миг обнял он Томена, потом плечи его развернулись, спина выпрямилась и он с мрачным лицом шагнул навстречу Карлу.
– Приветствую тебя, Карл Куллинан. Давно мы не виделись. – Голос его был тише, чем раньше, но властен по-прежнему.
Карл спешился, передал поводья одному из Фурнаэлевых воинов. Он не был уверен в отношении к себе барона. Обвинит ли его и Фурнаэль в смерти Раффа?
Впрочем, сейчас он так же нуждался в сотрудничестве с бароном, как барон – в помощи Карла для прорыва осады. Карлу пришлось призвать на помощь всю свою выдержку, чтобы не расплыться в идиотской улыбке, когда Фурнаэль протянул руку.
Баронское пожатие было на удивление слабым. Карл постарался, чтобы барон по его лицу не понял, что он заметил это, – но пожалел, что ему это удалось, увидев отраженную в глазах Фурнаэля потаенную жалость.
Выпустив руку Карла, барон повернулся к одному из своих людей и потребовал коня.
– Нам надо о многом поговорить, Карл Куллинан. Проедешься со мной?
– Разумеется, барон. Я к твоим услугам.
Тень улыбки блеснула сквозь окутавшую барона мрачность.
– Увидим, Карл Куллинан. Увидим.
Шестью годами раньше, в ночь, когда Фурнаэль отдал Раффа Карлу в ученики, они вдвоем ехали вдоль по дороге от Фурнаэльского замка к ряду чистеньких хижин, где жили рабы барона.
Хотя вопрос – закончится или не закончится ночь кровопролитием – занимал их обоих, прогулка была приятной: спелые нивы пшеницы и кукурузы тихо шептали что-то ночному ветру, а они вели неспешную беседу, пока Фурнаэль не спешился отбросить камень с утоптанной грязи дороги.
С тех пор здесь все изменилось. По обе стороны разбитой в болото дороги тянулись вытоптанные поля, кукурузные стебли сломаны и прибиты к земле копытами и сапогами. Холты не желали, чтобы высокие стебли закрывали им обзор, а возможно – и скрывали врага. То, что они не использовали для собственных нужд, они потоптали или сожгли – так шакал портит несъеденное мясо собственными испражнениями.
Фурнаэль натянул повод гнедого мерина и спешился, знаком пригласив Карла поступить так же.
– Не совсем как в тот раз, а, Карл Куллинан? – Барон смотрел на него, не мигая. – Ты выглядишь старше.
– Я чувствую себя старше. Лет так на миллион, хоть и ничуть не мудрей.
– Да. – Фурнаэль вздохнул. – Да, мне понятно твое чувство. Помнишь, ты предложил уничтожить бандитов Аэрштина, если я освобожу всех своих рабов?
Карл кивнул:
– Возможно, мне стоило быть настойчивей. Я часто думал, сумел бы я тогда убедить тебя?
– Нет. – Фурнаэль покачал головой. – Я тогда не был… готов принять твои слова всерьез. И долго еще не был готов – пока не начали доходить вести об этих твоих… Приютских набегах. Много хороших людей погибло из-за того, что я не поверил тебе. – Во-первых, Рафф. – Барон постоял молча. – Ты знаешь, что полгода назад я приказал убить своего лучшего друга?
– Я не знал. – Карл качнул головой. – Барона… Адахана Холтунского?
– Да. Вертум был одним из лучших стратегов Ульдрена. Уничтожить его было необходимо. – На миг Фурнаэль стиснул кулаки. – Я рад, что Брен на севере; возможно, сын Адахана и уцелеет.
Карл вздохнул с облегчением. Если Брен на севере – ему не придется убивать лучшего друга Раффа.
Фурнаэль хмыкнул, будто прочтя Карловы мысли.
– А если Брена убьет кто-то другой? Станет ли он от этого менее мертвым? – Он хлопнул Карла по плечу. – Мы думаем одинаково, Карл Куллинан. Скажи: как умер мой сын?
В голосе его звучала бесконечная усталость.
– Я посылал письмо с купцом – еще тогда. – Карл играл поводом Стэка.
– Ты написал только, что он погиб с честью, защищая кого-то. Как он умер, Карл Куллинан? Ты должен сказать мне. Я… мне нужно знать.
– Понимаю. – Карл со свистом втянул воздух. – Помнишь ты Эйю, барон?
И снова лицо барона стало на миг лицом прежнего Фурнаэля а не той призрачной маской, в какую оно превратилось теперь.
– Зови меня Жерром, Карл. Да, я ее помню. Девочка-мелка, которую ты провожал в Мелавэй.
– Она не осталась в Мелавэе; сейчас она моя приемная дочь. Работорговец собирался ее убить. Рафф остановил его. Не знаю… может, я плохо учил его или ему просто недостало скорости. Прежде, чем я успел вмешаться, работорговец сразил его.
– Он умер быстро?
– Он вряд ли что-то почувствовал, – солгал Карл. Это вырвалось у него само собой. Разве не имел Фурнаэль права знать, что сын его отходил в муках, с животом, распоротым вражьим мечом?
Возможно. Но я буду последним, от кого он это узнает.
– Тот, кто убил его… – Глаза Фурнаэля полыхнули внутренним огнем. – Ты…
– Я свернул этому гаду шею, Жерр. – Карл вытянул руки. – Этими вот руками.
– Хорошо. Что ж… кажется, мое баронство в долгу у тебя. Чем оплатить этот долг?
– Во-первых, моим людям нужны еда и отдых. Солдаты Авенира на марше сами не помнят сколько дней. Я хотел бы, чтобы твои люди позаботились о еде и отдыхе для них.
– Сделаем. Ты, как я понял, собираешься двинуться на работорговцев – союзников Холтуна?
– Да. – А потом – правда, пока не знаю как – и вообще прекратить эту войну. Лишить сарычей и работорговцев добычи. – Ты слышал об обожженном работорговце, что работает с холтами?
– Наслышан, – кивнул Фурнаэль. – По имени Армин?
– Он самый. Это он командовал тем набегом на Мелавэй, и он же торгует с холтами, снабжая их порохом. – Карл потрепал Стэка по морде. – Я велю своим людям допросить пленников, и мы, возможно, узнаем, где точно расположен Аэрштинский лагерь. И какие у них ресурсы. Об заклад бьюсь – на Аэрштине штаб-квартира Гильдии в Срединных Княжествах.
– А если и так? – Фурнаэль пожал плечами. – Что нам с того пользы? Где бы они ни стояли – они засекут тебя за день до лагеря и успеют подготовиться к штурму.
– Ты забыл Эллегона. Пока главные силы будут ползти вверх и отвлекать их внимание, Эллегон высадит меня и еще нескольких бойцов у врага в тылу. – Карл похлопал по мечу и улыбнулся. – Если мы сумеем сделать это, если поразим в спину работоргово-холтский союз – возможно, холты склонятся к миру.
Это был бы самый лучший вариант – если бы удалось сделать все быстро. Это заставит князя Пирондэля и его баронов принять хоть и плохой, но мир вместо войны, которую они обречены проиграть, а князь Ульдрен и его бароны выйдут из войны, сознавая, что чаша весов вот-вот склонится на другую сторону. В результате обе стороны будут чувствовать себя очень умными… какое-то время: лет через десять и те и другие, возможно, заявят, что мир этот был им навязан.
Карл подавил вздох. Он видел в своем плане самое меньшее три слабые точки – но это был хоть какой-то выход.
Фурнаэль протянул ладонь.
– Приятно было повидать тебя, друг мой.
Карл принял руку барона и с радостью ощутил, что пожатие стало крепче.
– Жерр… – Он зажмурился, но заставил себя договорить. – Я так сожалею о Раффе! Если б только я мог…
– Нет, – покачал головой барон. – Мы оба должны продолжать свое дело. – Он легко взлетел на спину своего коня. – Нам надо выиграть войну. – Он хлопнул себя по бедру и засмеялся, давая мерину шпоры. – Будь я проклят, нам надо выиграть войну!
Карл улыбнулся. Фурнаэль получил тень надежды на возможную победу, на то, что его баронство и люди будут жить – и стряхнул с плеч добрых двадцать лет.
Так что Карл промолчал, посылая Стэка за гнедым Фурнаэля. Он скакал следом – и думал: Нет, Жерр. Нам надо не выиграть войну. Нам надо ее прекратить.
Глава 21
АРМИН
Кого боятся – тех и ненавидят.
Квинт Эипий
– Мастер Армин! – громыхнул за стенками шатра бас Фенриуса.
Медленно, с трудом Армин поднялся и, хромая, вышел из шатра. Прищурился. Над лагерем разгорался рассвет. Карета уже ждала его. Армин позволил Фенриусу проводить себя к ней и помочь залезть внутрь; потом устроился на ковровом, с подушками, сиденье.
Лагерь работорговцев у подножия Аэрштина был совсем иным, чем его расположенный на склоне собрат. Там стояли загоны и бараки с закованными в цепи бимцами, которых, дабы обеспечить сохранность товара, охраняла пара-тройка членов Гильдии.
Но этот лагерь был военным, в нем хранились созданный в Пандатавэе порох, новые и требующие починки ружья – хранились до сего дня. Сейчас лагерь сворачивался: Армин и его гильдийцы готовились уходить. Очень трудно незаметно перевести с места на место три сотни бойцов, а когда они соединятся с холтским войском князя Ульдрена, это станет попросту невозможно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38