!
– Они не захотели присягать женщине…
– Но ведь все они знали и были готовы к тому, что рано или поздно Рашель станет преемницей отца. Они не проявляли признаков несогласия до тех пор, пока не вмешался ты! Однажды Дорс сказала про тебя, что ты – очень влиятельный человек. Это действительно так. Гораздо более влиятельный, чем обыкновенный человек. Но не более влиятельный, чем суперробот, обладающий ментальными способностями… Итак, Хьюммен?
– Какого ответа ты ждешь от меня. Хари? Ты надеешься, что я сделаю признание: я – робот? Что я только внешне похож на человека? Что я бессмертен? Что я – ментальное чудо?!
Селдон наклонился через стол к Хьюммену – я твердо произнес:
– Да, Хьюммен. Я жду? И очень надеюсь услышать правду. Хьюммен, ты – робот, о котором рассказывала Матушка Ритта: Да-Ни, друг Ба-Ли… Ты должен это признать! У тебя нет выбора!
Глава 92
Они сидели, словно в своей собственной, крошечной Вселенной. Здесь, в самом сердце Вии, окруженном поверженными войсками, им было спокойно… В эпицентре событий на Транторе, а, может быть, и самой Галактики, уединившись, Селдон и Хьюммен играли в только им понятную игру: атаки и защиты. Селдон настойчиво добивался новых реальностей, Хьюммен не предпринимал ни малейшей попытки помочь ему. Селдон не боялся, что им помешают. Он был уверен в том, что пузырек пространства, внутри которого они расположились, имеет непроницаемую оболочку; что Хьюммен – нет, не человек, робот – сумеет держать всех на расстоянии до окончания игры.
Хьюммен не выдержал первый:
– Ты гениальный парень, Хари, но я все-таки не понимаю – почему я должен делать подобные признания, и почему у меня нет выбора? Фактически, все, что ты перечислил, может быть правдой: твое собственное поведение, поступок Дорс, Властелина Солнца, Тисалверов, генералов Вии – все, все могло происходить именно так, но твоя интерпретация, по меньшей мере, удивляет. Все, что ты пережил, имеет вполне естественное объяснение. Ты поверил мне потому, что принял мои аргументы; Дорс серьезно отнеслась к поручению потому, что почувствовала перспективность психоистории, ведь она – историк; Властелин Солнца и Тисалверы чувствовали себя обязанными по причинам, о которых ты даже не подозреваешь; генералы же Вии не захотели попадать под влияние женщины, и ничего более. Что в этом во всем неестественного?!
Селдон не отступал:
– Послушай, Четтер, ты действительно веришь в деградацию Империи? И ты, по-прежнему, убежден в необходимости ее спасения или, по крайней мере, замедления этих процессов?
– Можешь не сомневаться!
Эти слова не вызывали сомнений у Селдона. Признание прозвучало искренне.
– И ты, по-прежнему, хочешь чтобы я занялся детальной разработкой психоистории потому, что сам не чувствуешь способности к этому?
– Ни малейшей!
– Ты чувствуешь, что только я смогу справиться с этой задачей, несмотря на мои сомнения?
– Да!
– Тогда ты должен чувствовать ответственность! Ты обязан оказывать мне всяческое содействие и помощь!
– Я чувствую свою ответственность. Можешь не сомневаться…
– Личное – эгоистическое чувство не может сыграть какую-либо роль?
Легкая, едва заметная улыбка скользнула по суровому лицу Хьюммена. Селдон ощутил, что спокойствие этого существа начинает действовать ему на нервы…
– Я сделал карьеру именно благодаря тому, что никогда эгоизм и личный интерес не занимали меня!
– В таком случае, прошу тебя о помощи… Я смогу разработать психоисторию на базе Трантора, но меня ждут трудности. Разумеется, я смогу преодолеть их и сам, но для этого я должен знать ключевые моменты… Например, была ли Земля или Аврора первой населенной планетой или существовала еще какая-то другая планета. Какие отношения складывались между ними? Кто колонизировал Галактику: обе совместно или одна из них? Если это удалось только одной, – почему не получилось у другой? Если произошло совместное освоение, то как разрешались неизбежные противоречия? Существовали ли планеты, порабощенные этими двумя или одной из них? Почему отказались от роботов? Как Трантор стал Империей? Что произошло в дальнейшем с Землей и Авророй? Есть тысяча вопросов, которые я должен задать сейчас. И еще тысяча, которые могут возникнуть позднее. Неужели ты предпочтешь держать меня в неведении вместо того, чтобы помочь двигаться к успешному завершению работы?!
Хьюммен спокойно спросил:
– Если бы я был роботом, как мог бы такой объем информации уместиться в моем мозгу? История двенадцати тысячелетий миллионов различных Миров?!
– Возможности роботов мне неизвестны… Я не знаю о твоем объеме памяти. Но если он мал, ты должен хранить где-то эту информацию. В надежном месте, чтобы в любую минуту иметь к ней доступ! И если ты располагаешь необходимой для меня информацией – ты не имеешь права отказывать мне в этом, скрыть от меня эти знания! И, если я прав, – ты не можешь отрицать, что ты робот – тот самый робот-ренегат.
Селдон окинулся на спинку и тяжело дышал.
– Итак, я снова задаю тот же вопрос: ты – робот? Если тебе нужна психоистория, ты должен признаться! Если ты будешь продолжать отрицать, тогда мои шансы на успех сводятся к минимуму!
Хьюммен заговорил, как всегда, невозмутимо:
– Твои аргументы невозможно опровергнуть! Я – Р. Дэниел Оливо… Р – означает – робот…
Глава 93
Р. Даниел Оливо заговорил, как всегда, спокойно и ровно. Но Селдону показалось, что с голосом его произошла неуловимая перемена. Казалось, что он говорит более свободно, словно испытывая облегчение от того, что не нужно больше притворяться…
– За двенадцать тысячелетий, – произнес Даниел, – никто не догадался, что я не человек… Разумеется, я к этому не стремился. Частично повлияло то, что человечество так давно отказалось от нас, что никто уже и не помнил о нашем существовании. Частично, потому что я обладаю способностями улавливать человеческие эмоции и воздействовать на них. Улавливание не доставляет никаких хлопот, но воздействие – трудная задача. Причина в том, что это противоречит моей природе – природе робота! Но, когда я могу повлиять, – я этим пользуюсь. Как правило, приходится прибегать к воздействию в крайних случаях, когда нет другого выхода. Могу сказать только одно: я всегда стараюсь оказывать минимально допустимое воздействие… И когда у меня есть возможность добиться желаемых результатов без него – я поступаю именно так!
В первом случае, с Властелином Солнца, не было необходимости вмешиваться. Ты обратил внимание? Я говорю «вмешиваться» потому, что это мне не нравится! Так вот, в первом случае – он чувствовал себя обязанным. И, несмотря на все высокомерие, он очень порядочный и благородный человек. Вмешательство потребовалось во второй раз, когда вы совершили святотатство в его глазах…
Он сам не очень хотел отдавать вас в руки императорских властей, которые презирает. Я лишь немного усилил его презрение, и он отдал вас мне. Очевидно, мои аргументы показались старцу убедительными…
И при общении с тобой, я никогда не прибегал к вмешательству… Ты сам не доверял Императору, как и большинство людей в наши дни… Кстати, это существенный фактор, влияющий на процесс деградации и упадка. Важнее то, что ты очень гордился своим открытием – психоисторией… Гордился ею, как концепцией… Тогда тебя мало интересовало ее прикладное значение. Уже позднее поиск практического применения психоистории вновь дал пищу твоей гордыне…
Селдон помрачнел и не дал ему продолжить:
– Прошу прощения, господин Робот, но я не уверен в том, что страдаю такой чудовищной гордыней!
Даниел улыбнулся:
– Я так и не думаю! Ты, как хороший и честный человек, отдаешь себе отчет в том, что гордыня не должна вести человека. Но отрицать это свойство все равно, что отрицать биение собственного пульса… Таким образом, ты инстинктивно прячешь эту гордость даже от себя самого… но не от меня!
Единственное, что мне оставалось – немного помочь тебе, расшевелить, заставить тебя скрывать свое открытие от Демерзеля до тех пор, пока ты не убедишься окончательно в своей правоте и, потом, триумфе. Я не видел необходимости затрагивать еще что-либо… И вот ты сделал свое открытие…
Догадался – кто я! Если бы я мог предвидеть, что это произойдет, разумеется, я бы вмешался… Но, к сожалению, мои способности и мое предвидение событий – это разные вещи. И я не жалею о случившемся! Ты убедил меня, я понимаю, как важна для тебя моя помощь. Мой дорогой Селдон, эмоции – это великая движущая сила человечества. Большинство из вас не до оценивает это свойство… Вы не знаете, как, порой, многого можно добиться, едва прикоснувшись к ним… Ты не догадываешься, с какой неохотой я прибегаю к подобным воздействиям…
Селдон тяжело дышал. Он старался осознать себя человеком, подвигаемым гордыней… Это разочаровало математика…
– Почему с неохотой?
– Потому, что очень легко переусердствовать! Мне пришлось остановить Рашель от захвата империи и втягивания ее в феодальную анархию. От меня требовалось молниеносное подавление эмоций… Все это могло бы привести к кровавому восстанию. Мужчина – всегда мужчина! Совсем нетрудно разбудить в каждом из вас подозрение и страх перед женщиной… Возможно, это биологический закон.
Как роботу – мне это не совсем ясно… Я должен был усилить эмоции, которые бы привели к краху планов Рашели. Повлияй я чуть больше – на десятую долю миллиметра – все могло бы завершиться кровавым переворотом в Секторе.
Единственное, что мне было необходимо – уменьшить сопротивление генералов, когда высадятся мои войска.
Даниел помолчал, словно подыскивая нужные слова.
– Я не хочу анализировать и с математической точностью характеризовать мой позитронный мозг. Это выше моих сил и, может быть, даже выше твоих… Как бы то ни было, я руководствуюсь тремя законами робототехники, которые были сформулированы в древние времена. Вот они:
Первый. Робот не может причинить, вред человеческому существу или, своим бездействием, способствовать этому.
Второй. Робот обязан подчиняться приказам человека, кроме тех случаев, когда эти приказы противоречат Первому Закону.
Третий. Робот должен заботиться о собственном самосохранении до тех пор, пока это не входит противоречие с Первым и Вторым Законами.
У меня был… друг, двенадцать тысяч лет назад. Другой робот. Непохожий на меня… Его нельзя было спутать с человеком, но именно он умел оказывать психическое воздействие и передал свое умение мне… Ему казалось, что в добавление к существующим трем Законам, необходим еще один – обобщающий. Он называл его Нулевым Законом, а, следовательно, стоящим перед Первым. Вот он:
Нулевой. Робот не может причинить вред человечеству или, своим бездействием, способствовать этому. Тогда Первый Закон следует читать следующим образом:
Первый. Робот не может причинить вред человеческому существу или, своим бездействием, способствовать этому, кроме тех случаев, когда это противоречит Нулевому Закону. Таким же образом следует трактовать и последние два. Ты понимаешь?
Дэниел выжидательно замолчал, и Селдон ответил:
– Я понимаю!
Дэниел продолжил:
– Беда в том, Хари, что определить одно человеческое существо просто! На него можно указать. Легко установить, что причинит ему вред, а что – нет! А как быть с Человечеством!! Кто может указать на него? Как можно определить – что нанесет ему урон? В каких случаях предпринятые действия приведут к благоприятным последствиям, а в каких – нет! Робот, который провозгласил Нулевой Закон, умер – стал бездействующим – потому, что был втянут в действия, которые, как он предполагал, спасут человечество… Однако, все завершилось иначе… Он потерял уверенность в своей правоте. Перед уходом он передал заботу о Галактике – мне! С тех пор я делаю, что могу. Как можно реже вмешиваюсь, предоставляю людям самим решать: что для них зло, а что – добро!
Они могут рисковать, я – нет! Они могут ставить перед собой ошибочные цели, я не имею на это право. Они могут нечаянно причинять друг другу зло… Если же я позволю себе это – мое существование закончится. Нулевой Закон не допускает подобных промахов… Но иногда мне приходится действовать. И то, что я до сих пор функционирую – свидетельство моей воздержанности и благоразумия.
Поскольку Империя начала расшатываться, мне все чаще приходится прибегать к вмешательству… Уже десятилетиями мне приходится играть роль Демерзеля, чтобы удержать правительство от неверных шагов – и что же? Я все еще функционирую, ты видишь… Когда ты сделал доклад на Симпозиуме, я тотчас же осознал, что психоистория может дать ответ на волнующий меня вопрос: что для человечества благо, а что – нет…
С помощью этой теории удастся избежать ошибок. Я готов доверить людям самим принимать решения и оставить за собой право подключиться в случае опасности… Только! Именно поэтому я и устроил вашу с Клеоном встречу, и когда ты сам оценил свою теорию как неприменимую на практике – я начал искать пути, чтобы заставить тебя пересмотреть свои позиции.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55