” – тупо подумал Кавенант. Однако сейчас у него не было сил разбираться.
– Ты спас меня, – повторил он. – Больше я ничего не знаю.
– Пусть так. Сейчас тебе нужно поесть. Ты не ел много дней. – Он оглянулся и добавил:
– Мореход нашел для тебя немного алианты.
Мерзлая земля вздрогнула под тяжелыми шагами, и вскоре Мореход опустился рядом с Кавенантом на колени, как обычно приветливо улыбаясь. В обеих ладонях он держал свежие ягоды жизни. Кавенант тупо уставился на них – казалось, он забыл, что с ними нужно делать. Он голодал так долго, что почти разучился есть. Но ему не хотелось огорчать Великана. Протянув руку, он взял одну ягоду.
Протолкнув ее в рот, он ощутил сложный солоновато-сладкий вкус, немного напоминающий персик, и все мысли о том, что он отвык есть, тут же выскочили у него из головы. Проглотив ягоду, он ощутил мощный прилив сил. Сплюнув в ладонь косточку, он бросил ее через плечо, словно совершая обряд, И тут же начал есть жадно, с волчьим аппетитом.
Он не останавливался до тех пор, пока ладони Морехода не опустели. С сожалением вздохнув, он закинул последнюю косточку за спину.
Одобрительно кивнув, Великан уселся рядом с чашей с гравием; Триок присоединился к нему. Глядя на обоих, Кавенант сказал:
– Я никогда этого не забуду.
Он не находил слов, чтобы выразить свою благодарность.
Триок недоуменно нахмурился и спросил Морехода:
– Он что, угрожает нам? Великан ответил со слабой улыбкой:
– Нет. Это у Неверящего такая манера выражаться. Он не угрожает.
Кавенант попытался улыбнуться, но губы не слушались. Подоткнув под себя одеяло, он уселся поудобнее, собираясь задать множество вопросов и в то же время чувствуя, что боится получить на них ответы. Да он и не знал, как и о чем спрашивать. Горечь Триока и шрамы Морехода встали между ним и теми, кто его вызвал; он догадывался, что их рассказы усилят в нем ощущение вины. И все же он должен расспросить их, должен узнать, что произошло в его отсутствие. Он еще помнил, как выглядела эта долина, когда он впервые увидел ее. К тому же и Морэм настоятельно просил его о помощи.
Не придумав ничего лучше, он начал:
– Я никак не ожидал, что окажусь здесь. Я был уверен, что это Морэм вызвал меня, хотя у него не было Посоха Закона. Как… Как вам удалось сделать это?
Триок сурово ответил:
– Морэм, сын Вариоля, Высокий Лорд, приходил в подкаменье Мифиль незадолго до последней войны, когда мы воевали с Опустошителем. Он подарил мне тогда жезл из ломиллиалора, которым я и лечил тебя, и вызывал. Он подарил мне этот жезл, но я не умел с ним обращаться и отправился в Лосраат изучать, как нужно применять Высокое Дерево. Там я узнал о гибели Высокого Лорда Елены… Я… – На мгновение он остановился, борясь с волнением. – Мне не хотелось, чтобы дар Морэма пропал зря. В последующие годы я сражался с тварями Серого Убийцы. Потом к нам присоединился Мореход, и вместе мы воевали на Южных Равнинах. Зима становилась все холоднее, а мы нападали, и прятались, и нападали снова. Под конец до нас дошло известие о том, что Ревелвуд пал и что сам Ревелстоун в осаде. Тогда мы вернулись в Мифиль. С ломиллиалором Высокого Лорда Морэма, силой Морехода и знаниями, которые я вынес из Лосраата, мы в течение трех дней вызывали тебя в Страну, и, в конце концов, нам это удалось. Поверь, это было нелегко.
Картины страшного разорения Страны вспыхивали во время этого рассказа в сознании Кавенанта, но он отогнал их прочь, до того времени, когда будет способен спокойно думать об этом, и спросил:
– Но как? Я думал, только Посох Закона…
– Когда погибла Высокий Лорд Елена, многое нарушилось, – резко ответил Триок. – Зло распространилось по Стране. Посох давал силы Добру и ограничивал Зло. Теперь эти ограничения исчезли. Разве ты не чувствуешь, как необычна эта зима, как все вокруг дышит Злом?
Кавенант с содроганием понял, что Триок прав. Чувство вины, которое он испытывал из-за смерти Елены, с новой силой охватило его, и он перевел разговор на другое:
– И все же я не понимаю, зачем ты сделал это. После того что произошло с Леной.., и Еленой.., и Этиаран, – он не смог заставить себя назвать вещи своими именами, – у тебя было меньше, чем у кого бы то ни было в Стране, причин желать моего возвращения. Даже Трелл… Мореход, наверное, может забыть, но ты – нет. Не понимаю, какие у тебя могли быть причины…
Триок ответил резко и быстро, словно уже не раз это обдумывал:
– Учителя Лосраата придают очень большое значение твоему возвращению – это мотив. Мореход, который сражается за Страну, хочет, чтобы ты был здесь, – это мотив. Сама Страна – мотив. И Лена, дочь Этиаран, все еще живет в подкаменье Мифиль. В последние годы своей жизни Этиаран, жена Трелла, часто повторяла, что долг живых состоит в том, чтобы придать смысл жертвам умерших. Однако мне бы хотелось, чтобы приобрели смысл и жертвы тех, кто еще жив. После.., после того оскорбления, которое ты нанес Лене… Она спряталась, не сказав никому ни слова, чтобы ты смог добраться до Лордов и передать им свое сообщение. Это – жертва, и у нее должен быть смысл, Неверящий.
Кавенант ждал от Триока обвинений, но не удивился. Елена в свое время предупреждала, что Триок глубже и сильнее, чем кажется на первый взгляд. И все же Кавенант даже сейчас удивлялся, не понимая, откуда Триок черпал свою силу. Он был простым пастухом. Девушку, которую он любил, обесчестили, а ее незаконнорожденная дочь выросла и прониклась самыми нежными чувствами к тому, кто совершил насилие над ее матерью. Но что-то же заставило Триока отправиться в Лосраат – овладевать там опасным знанием, к которому у него от природы не было никакой тяги. Он участвовал в партизанской войне за Страну. И теперь ради нее же вызвал Кавенанта, движимый своим собственным суровым понятием о милосердии. Кавенант хрипло произнес:
– Ты остался верен своей Клятве. “Я в долгу перед тобой и за это тоже, Фоул”, – мысленно добавил он.
Внезапно Триок вскочил. Морщины вокруг его глаз стали заметнее, когда он приблизил лицо к Кавенанту, изучающе глядя на него.
– Что ты собираешься делать?
– Спроси меня об этом попозже. – Кавенанту было нестерпимо стыдно смотреть в глаза Триока, и он потупился. – Пока я не готов.
Он сжал в кулак руку, на которой было надето кольцо.
– Всему свое время, – произнес Мореход. – Тебе нужно как следует отдохнуть.
– Думай скорее, – сказал Триок. – Нам пора уходить отсюда.
Резко повернувшись, он отошел к своим товарищам, сидящим около второй чаши с гравием.
– Он – хороший человек, – мягко сказал Мореход. – Ему можно доверять.
"О, я, без сомнения, доверяю ему, – подумал Кавенант. – А что мне еще остается?” Несмотря на теплые одеяла, он снова почувствовал холод. Подвигаясь ближе к чаще с огненными камнями, он заметил тень беспокойства, мелькнувшую на лице Великана. Подумать только. Мореход по-прежнему заботился о нем – о нем, который сделал так мало, чтобы заслужить эту заботу! Кавенант торопливо произнес:
– Я еще ничего не знаю о том, что случилось с тобой. Великаны… Я не знаю, что произошло с ними. И ты… Твои шрамы… – Говоря, он испытующе вглядывался в лицо Морехода. – Сейчас я повеселю тебя. Ты по-прежнему любишь забавные истории? Знаешь, чего я боялся после того, что случилось в Ущелье Предателя? Боялся, что ты вернешься к остальным Великанам и.., и убедишь их больше не сражаться, выйти из игры. Ну, что скажешь? Забавно?
Однако Мореходу не было смешно, и Кавенант с болью это понял. Опустив голову, Великан закрыл лицо руками.
– Приятно слышать это. – Голос Морехода звучал глухо. – Мои уши слишком долго слышали только гром сражений.
Когда он поднял голову, выражение его лица было, как всегда, спокойным и дружелюбным. Только огонь в глубине глаз выдавал затаенную боль.
– Но я пока не готов к веселью. Я утратил способность смеяться, потому что смех мог отбить желание убивать – даже тварей Душегуба.
– Мореход, что с тобой? – повторил Кавенант. Великан беспомощно развел руками, точно рассказывать о себе было выше его сил.
– Друг мой, вот он я, перед тобой. Я – то, что ты видишь. То, что случилось со мной, трудно передать словами, а ведь тебе известно, что среди Великанов я всегда слыл неплохим рассказчиком. Камень и море! Кавенант, я не могу ответить на твой вопрос. Тебе известно все, что произошло во время Великого Похода за Посохом Закона. Помнишь пророчество Деймона-Друга Великанов? Все исполнилось, и тогда я понял, что мне осталось одно – сражаться. Я забыл море, я больше не думаю о поисках родины. Я служу Стране, которой многим обязан. Но я не вернулся к Лордам, – продолжал Мореход. – Скорее всего, потому, что меня пугала новая встреча с величественной красотой Ревелстоуна, построенного Великанами. К тому же мне казалось слишком большой роскошью укрываться в его стенах, когда в Стране твари Душегуба бесчинствуют. Я хотел сражаться и присоединился к тем, кто сражался. Я прикончил множество тварей на всем пространстве от Северных Высот до Последних Холмов. Потом я встретил Триока, сына Тулера, и узнал, что у него есть жезл из Высокого Дерева, потомка Первого Дерева, того самого, из которого был сделан Посох Закона… И мы стали сражаться вместе. Вот откуда мои шрамы, и вот каким образом я оказался здесь.
– Ты слишком долго пробыл рядом с людьми, – пробормотал Кавенант. – Ты не все рассказал мне, правда? Что? Как? У меня столько вопросов… Я не знаю, с чего начать.
– И не начинай, друг мой. Отдохни. – Протянув руку, Мореход ласково дотронулся до плеча Кавенанта. – Ты тоже слишком долго пробыл рядом с людьми.., другого сорта. Тебе необходимо отдохнуть хотя бы несколько дней, но, боюсь, их у тебя не будет. Поспи, пока есть возможность.
Кавенант лег и с удивлением обнаружил, что в самом деле хочет спать. Тепло одеял и гравия навевали дремоту, то же самое делала алианта, растворившаяся в его крови. Завтра… Завтра, когда голова у него прояснится, он сообразит, какие вопросы нужно задать.
Он лишь пробормотал, когда Мореход со всех сторон подтыкал вокруг него одеяло:
– Сколько времени уже тянется эта зима?
– Успокойся, друг мой, – ответил Мореход. – Весна в Стране должна была начаться три месяца назад. Кавенант вздрогнул.
– Черт возьми, Фоул! – прохрипел он. – Черт бы тебя побрал!
Вскоре им завладела слабость. Не в силах сопротивляться, он почувствовал, что засыпает, а в голове продолжало вертеться: “Черт возьми, Фоул… Черт возьми…” Он провалился в сон, но вскоре громкие, возбужденные голоса, звучащие неподалеку, заставили его наполовину проснуться.
– Ты рассказал ему только малую часть правды. – Это сказал Триок.
Мореход ответил:
– Он слишком болен, ему и этого с лихвой хватило. У меня язык не повернулся рассказать…
– Он должен знать! Он в ответе за это.
– Нет, я не согласен.
– Все равно, он должен знать.
– Даже камень может треснуть под слишком тяжелым грузом.
– Ах, горный брат! Как ты будешь оправдываться, если он принесет Стране новые беды?
– Успокойся, друг мой. Не надо меня пугать. Я и сам знаю, что мне нет оправданий.
Кавенант слушал.., и ничего не понимал. Потом голоса смолкли, а может быть, он просто снова заснул. Тело знало, что сон для него сейчас – важнее всего.
Глава 6
Защита подкаменья Мифиль
Позже он проснулся от того, что Мореход тряс его за плечо. Высунув голову из-под одеял, в тусклом свете полуприкрытых чаш с гравием он увидел, что снегопад прекратился, но рассвет еще не наступил. Ночь набросила на долину свое черное покрывало.
– Отстань. Дай мне поспать… – неразборчиво забормотал он, пытаясь снова залезть под одеяло. Мореход продолжал его трясти:
– Вставай, юр-Лорд. Тебе нужно поесть. Скоро выходим.
– Рассвет… – Губы Кавенанта плохо слушались, точно онемение распространилось уже и на них. – Он говорил – мы выходим на рассвете.
– Йорквин заметил огни, приближающиеся к Мифилю со стороны Южных Равнин. Люди по ночам теперь не осмеливаются ходить с огнями. К нам со стороны подкаменья тоже кто-то подбирается. Мы не можем больше оставаться здесь.
Все еще толком не проснувшись, Кавенант напился холодной талой воды. Ледяной ветер быстро привел его в чувство. Дрожа от холода, он взял протянутую миску с едой, в которой обнаружил хлеб и ягоды алианты, и принялся быстро есть.
– Если… Кто бы ни были эти твари… Если они придут, мы здесь в безопасности? – спросил он с набитым ртом.
– Может быть. Но защитникам подкаменья придется туго. Они – люди Триока, мы должны помочь.
– А почему бы им просто не спрятаться в горах и не дождаться, пока нападающие уйдут?
– Они не раз делали так прежде. На Мифиль нападают не в первый раз. Жителям опостылело восстанавливать разрушенные дома, и на этот раз они решили драться.
Опустошив миску, Кавенант снова напился холодной воды, от которой у него заломило горло.
– Я – плохой воин.
– Я помню. – Мореход улыбнулся, глядя на него со странным выражением, словно то, что он на самом деле помнил, не соответствовало словам Кавенанта.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71
– Ты спас меня, – повторил он. – Больше я ничего не знаю.
– Пусть так. Сейчас тебе нужно поесть. Ты не ел много дней. – Он оглянулся и добавил:
– Мореход нашел для тебя немного алианты.
Мерзлая земля вздрогнула под тяжелыми шагами, и вскоре Мореход опустился рядом с Кавенантом на колени, как обычно приветливо улыбаясь. В обеих ладонях он держал свежие ягоды жизни. Кавенант тупо уставился на них – казалось, он забыл, что с ними нужно делать. Он голодал так долго, что почти разучился есть. Но ему не хотелось огорчать Великана. Протянув руку, он взял одну ягоду.
Протолкнув ее в рот, он ощутил сложный солоновато-сладкий вкус, немного напоминающий персик, и все мысли о том, что он отвык есть, тут же выскочили у него из головы. Проглотив ягоду, он ощутил мощный прилив сил. Сплюнув в ладонь косточку, он бросил ее через плечо, словно совершая обряд, И тут же начал есть жадно, с волчьим аппетитом.
Он не останавливался до тех пор, пока ладони Морехода не опустели. С сожалением вздохнув, он закинул последнюю косточку за спину.
Одобрительно кивнув, Великан уселся рядом с чашей с гравием; Триок присоединился к нему. Глядя на обоих, Кавенант сказал:
– Я никогда этого не забуду.
Он не находил слов, чтобы выразить свою благодарность.
Триок недоуменно нахмурился и спросил Морехода:
– Он что, угрожает нам? Великан ответил со слабой улыбкой:
– Нет. Это у Неверящего такая манера выражаться. Он не угрожает.
Кавенант попытался улыбнуться, но губы не слушались. Подоткнув под себя одеяло, он уселся поудобнее, собираясь задать множество вопросов и в то же время чувствуя, что боится получить на них ответы. Да он и не знал, как и о чем спрашивать. Горечь Триока и шрамы Морехода встали между ним и теми, кто его вызвал; он догадывался, что их рассказы усилят в нем ощущение вины. И все же он должен расспросить их, должен узнать, что произошло в его отсутствие. Он еще помнил, как выглядела эта долина, когда он впервые увидел ее. К тому же и Морэм настоятельно просил его о помощи.
Не придумав ничего лучше, он начал:
– Я никак не ожидал, что окажусь здесь. Я был уверен, что это Морэм вызвал меня, хотя у него не было Посоха Закона. Как… Как вам удалось сделать это?
Триок сурово ответил:
– Морэм, сын Вариоля, Высокий Лорд, приходил в подкаменье Мифиль незадолго до последней войны, когда мы воевали с Опустошителем. Он подарил мне тогда жезл из ломиллиалора, которым я и лечил тебя, и вызывал. Он подарил мне этот жезл, но я не умел с ним обращаться и отправился в Лосраат изучать, как нужно применять Высокое Дерево. Там я узнал о гибели Высокого Лорда Елены… Я… – На мгновение он остановился, борясь с волнением. – Мне не хотелось, чтобы дар Морэма пропал зря. В последующие годы я сражался с тварями Серого Убийцы. Потом к нам присоединился Мореход, и вместе мы воевали на Южных Равнинах. Зима становилась все холоднее, а мы нападали, и прятались, и нападали снова. Под конец до нас дошло известие о том, что Ревелвуд пал и что сам Ревелстоун в осаде. Тогда мы вернулись в Мифиль. С ломиллиалором Высокого Лорда Морэма, силой Морехода и знаниями, которые я вынес из Лосраата, мы в течение трех дней вызывали тебя в Страну, и, в конце концов, нам это удалось. Поверь, это было нелегко.
Картины страшного разорения Страны вспыхивали во время этого рассказа в сознании Кавенанта, но он отогнал их прочь, до того времени, когда будет способен спокойно думать об этом, и спросил:
– Но как? Я думал, только Посох Закона…
– Когда погибла Высокий Лорд Елена, многое нарушилось, – резко ответил Триок. – Зло распространилось по Стране. Посох давал силы Добру и ограничивал Зло. Теперь эти ограничения исчезли. Разве ты не чувствуешь, как необычна эта зима, как все вокруг дышит Злом?
Кавенант с содроганием понял, что Триок прав. Чувство вины, которое он испытывал из-за смерти Елены, с новой силой охватило его, и он перевел разговор на другое:
– И все же я не понимаю, зачем ты сделал это. После того что произошло с Леной.., и Еленой.., и Этиаран, – он не смог заставить себя назвать вещи своими именами, – у тебя было меньше, чем у кого бы то ни было в Стране, причин желать моего возвращения. Даже Трелл… Мореход, наверное, может забыть, но ты – нет. Не понимаю, какие у тебя могли быть причины…
Триок ответил резко и быстро, словно уже не раз это обдумывал:
– Учителя Лосраата придают очень большое значение твоему возвращению – это мотив. Мореход, который сражается за Страну, хочет, чтобы ты был здесь, – это мотив. Сама Страна – мотив. И Лена, дочь Этиаран, все еще живет в подкаменье Мифиль. В последние годы своей жизни Этиаран, жена Трелла, часто повторяла, что долг живых состоит в том, чтобы придать смысл жертвам умерших. Однако мне бы хотелось, чтобы приобрели смысл и жертвы тех, кто еще жив. После.., после того оскорбления, которое ты нанес Лене… Она спряталась, не сказав никому ни слова, чтобы ты смог добраться до Лордов и передать им свое сообщение. Это – жертва, и у нее должен быть смысл, Неверящий.
Кавенант ждал от Триока обвинений, но не удивился. Елена в свое время предупреждала, что Триок глубже и сильнее, чем кажется на первый взгляд. И все же Кавенант даже сейчас удивлялся, не понимая, откуда Триок черпал свою силу. Он был простым пастухом. Девушку, которую он любил, обесчестили, а ее незаконнорожденная дочь выросла и прониклась самыми нежными чувствами к тому, кто совершил насилие над ее матерью. Но что-то же заставило Триока отправиться в Лосраат – овладевать там опасным знанием, к которому у него от природы не было никакой тяги. Он участвовал в партизанской войне за Страну. И теперь ради нее же вызвал Кавенанта, движимый своим собственным суровым понятием о милосердии. Кавенант хрипло произнес:
– Ты остался верен своей Клятве. “Я в долгу перед тобой и за это тоже, Фоул”, – мысленно добавил он.
Внезапно Триок вскочил. Морщины вокруг его глаз стали заметнее, когда он приблизил лицо к Кавенанту, изучающе глядя на него.
– Что ты собираешься делать?
– Спроси меня об этом попозже. – Кавенанту было нестерпимо стыдно смотреть в глаза Триока, и он потупился. – Пока я не готов.
Он сжал в кулак руку, на которой было надето кольцо.
– Всему свое время, – произнес Мореход. – Тебе нужно как следует отдохнуть.
– Думай скорее, – сказал Триок. – Нам пора уходить отсюда.
Резко повернувшись, он отошел к своим товарищам, сидящим около второй чаши с гравием.
– Он – хороший человек, – мягко сказал Мореход. – Ему можно доверять.
"О, я, без сомнения, доверяю ему, – подумал Кавенант. – А что мне еще остается?” Несмотря на теплые одеяла, он снова почувствовал холод. Подвигаясь ближе к чаще с огненными камнями, он заметил тень беспокойства, мелькнувшую на лице Великана. Подумать только. Мореход по-прежнему заботился о нем – о нем, который сделал так мало, чтобы заслужить эту заботу! Кавенант торопливо произнес:
– Я еще ничего не знаю о том, что случилось с тобой. Великаны… Я не знаю, что произошло с ними. И ты… Твои шрамы… – Говоря, он испытующе вглядывался в лицо Морехода. – Сейчас я повеселю тебя. Ты по-прежнему любишь забавные истории? Знаешь, чего я боялся после того, что случилось в Ущелье Предателя? Боялся, что ты вернешься к остальным Великанам и.., и убедишь их больше не сражаться, выйти из игры. Ну, что скажешь? Забавно?
Однако Мореходу не было смешно, и Кавенант с болью это понял. Опустив голову, Великан закрыл лицо руками.
– Приятно слышать это. – Голос Морехода звучал глухо. – Мои уши слишком долго слышали только гром сражений.
Когда он поднял голову, выражение его лица было, как всегда, спокойным и дружелюбным. Только огонь в глубине глаз выдавал затаенную боль.
– Но я пока не готов к веселью. Я утратил способность смеяться, потому что смех мог отбить желание убивать – даже тварей Душегуба.
– Мореход, что с тобой? – повторил Кавенант. Великан беспомощно развел руками, точно рассказывать о себе было выше его сил.
– Друг мой, вот он я, перед тобой. Я – то, что ты видишь. То, что случилось со мной, трудно передать словами, а ведь тебе известно, что среди Великанов я всегда слыл неплохим рассказчиком. Камень и море! Кавенант, я не могу ответить на твой вопрос. Тебе известно все, что произошло во время Великого Похода за Посохом Закона. Помнишь пророчество Деймона-Друга Великанов? Все исполнилось, и тогда я понял, что мне осталось одно – сражаться. Я забыл море, я больше не думаю о поисках родины. Я служу Стране, которой многим обязан. Но я не вернулся к Лордам, – продолжал Мореход. – Скорее всего, потому, что меня пугала новая встреча с величественной красотой Ревелстоуна, построенного Великанами. К тому же мне казалось слишком большой роскошью укрываться в его стенах, когда в Стране твари Душегуба бесчинствуют. Я хотел сражаться и присоединился к тем, кто сражался. Я прикончил множество тварей на всем пространстве от Северных Высот до Последних Холмов. Потом я встретил Триока, сына Тулера, и узнал, что у него есть жезл из Высокого Дерева, потомка Первого Дерева, того самого, из которого был сделан Посох Закона… И мы стали сражаться вместе. Вот откуда мои шрамы, и вот каким образом я оказался здесь.
– Ты слишком долго пробыл рядом с людьми, – пробормотал Кавенант. – Ты не все рассказал мне, правда? Что? Как? У меня столько вопросов… Я не знаю, с чего начать.
– И не начинай, друг мой. Отдохни. – Протянув руку, Мореход ласково дотронулся до плеча Кавенанта. – Ты тоже слишком долго пробыл рядом с людьми.., другого сорта. Тебе необходимо отдохнуть хотя бы несколько дней, но, боюсь, их у тебя не будет. Поспи, пока есть возможность.
Кавенант лег и с удивлением обнаружил, что в самом деле хочет спать. Тепло одеял и гравия навевали дремоту, то же самое делала алианта, растворившаяся в его крови. Завтра… Завтра, когда голова у него прояснится, он сообразит, какие вопросы нужно задать.
Он лишь пробормотал, когда Мореход со всех сторон подтыкал вокруг него одеяло:
– Сколько времени уже тянется эта зима?
– Успокойся, друг мой, – ответил Мореход. – Весна в Стране должна была начаться три месяца назад. Кавенант вздрогнул.
– Черт возьми, Фоул! – прохрипел он. – Черт бы тебя побрал!
Вскоре им завладела слабость. Не в силах сопротивляться, он почувствовал, что засыпает, а в голове продолжало вертеться: “Черт возьми, Фоул… Черт возьми…” Он провалился в сон, но вскоре громкие, возбужденные голоса, звучащие неподалеку, заставили его наполовину проснуться.
– Ты рассказал ему только малую часть правды. – Это сказал Триок.
Мореход ответил:
– Он слишком болен, ему и этого с лихвой хватило. У меня язык не повернулся рассказать…
– Он должен знать! Он в ответе за это.
– Нет, я не согласен.
– Все равно, он должен знать.
– Даже камень может треснуть под слишком тяжелым грузом.
– Ах, горный брат! Как ты будешь оправдываться, если он принесет Стране новые беды?
– Успокойся, друг мой. Не надо меня пугать. Я и сам знаю, что мне нет оправданий.
Кавенант слушал.., и ничего не понимал. Потом голоса смолкли, а может быть, он просто снова заснул. Тело знало, что сон для него сейчас – важнее всего.
Глава 6
Защита подкаменья Мифиль
Позже он проснулся от того, что Мореход тряс его за плечо. Высунув голову из-под одеял, в тусклом свете полуприкрытых чаш с гравием он увидел, что снегопад прекратился, но рассвет еще не наступил. Ночь набросила на долину свое черное покрывало.
– Отстань. Дай мне поспать… – неразборчиво забормотал он, пытаясь снова залезть под одеяло. Мореход продолжал его трясти:
– Вставай, юр-Лорд. Тебе нужно поесть. Скоро выходим.
– Рассвет… – Губы Кавенанта плохо слушались, точно онемение распространилось уже и на них. – Он говорил – мы выходим на рассвете.
– Йорквин заметил огни, приближающиеся к Мифилю со стороны Южных Равнин. Люди по ночам теперь не осмеливаются ходить с огнями. К нам со стороны подкаменья тоже кто-то подбирается. Мы не можем больше оставаться здесь.
Все еще толком не проснувшись, Кавенант напился холодной талой воды. Ледяной ветер быстро привел его в чувство. Дрожа от холода, он взял протянутую миску с едой, в которой обнаружил хлеб и ягоды алианты, и принялся быстро есть.
– Если… Кто бы ни были эти твари… Если они придут, мы здесь в безопасности? – спросил он с набитым ртом.
– Может быть. Но защитникам подкаменья придется туго. Они – люди Триока, мы должны помочь.
– А почему бы им просто не спрятаться в горах и не дождаться, пока нападающие уйдут?
– Они не раз делали так прежде. На Мифиль нападают не в первый раз. Жителям опостылело восстанавливать разрушенные дома, и на этот раз они решили драться.
Опустошив миску, Кавенант снова напился холодной воды, от которой у него заломило горло.
– Я – плохой воин.
– Я помню. – Мореход улыбнулся, глядя на него со странным выражением, словно то, что он на самом деле помнил, не соответствовало словам Кавенанта.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71