Он быстро оглянулся на Лену – она сидела у огня, ничего не замечая, кроме языков пламени. Он снова повернулся к Пьеттену, взгляд которого притягивал его, точно взгляд змеи, и так же стремился парализовать его. Он понял, что должен так или иначе воспротивиться этому. Не думая о том, что именно он говорит, Кавенант резко произнес:
– К чему такой большой костер? – Он жестом показал на огонь. – Наверняка его свет виден издалека. Нас легко заметить.
– Я знаю. – Пьеттен облизал губы.
– Знаешь… – язвительно произнес Кавенант. – А тебе не приходит в голову, что твари тоже могут его заметить?
С каждым мгновением необъяснимый страх все сильнее разгорался в его душе.
– Ты снова недоволен? – злобно усмехнулся Пьеттен. – Ты велел разжечь огонь – вот тебе огонь. Разве не так люди проявляют преданность Владыке Кольца?
– Что мы будем делать, если на нас нападут? Ни она, – он кивнул в сторону Лены, – ни я не в состоянии сражаться.
– Я знаю.
– 3-з-знаешь? – повторил Кавенант, заикаясь от страха.
– Но твари – эти жалкие слизняки – не придут, – продолжал Пьеттен. – Фу! Я ненавижу их. Они убивают ранихинов.
– Откуда ты знаешь, что они не придут? Ты сказал… – Кавенант напряженно рылся в памяти, – сказал, что они не так уж далеко. Почему, черт возьми, в таком случае, они не заметят наш костер?
– Я не хочу, чтобы они помешали мне.
– Что? – От страха Кавенант уже кричал. – Черт возьми! Что ты имеешь в виду?
– Владыка Кольца, – с неожиданной страстностью произнес Пьеттен, – сегодня ночью я наконец совершу то, в чем состоит весь смысл моей жизни. – Помолчав, он продолжал в прежнем презрительном тоне:
– Я нарочно разжег такой костер, потому что хочу, чтобы они заметили нас, да! Заметили и явились сюда. Те, кто называет себя друзьями Страны, кто говорит, что служит коням… Фу! Они мучают ранихинов, вот чего стоит их преданность. Я, – он сделал ударение на этом слове, – я научу их истинной преданности!
Кавенант почувствовал, как за спиной Лена вскочила на ноги. Он едва ли не кожей ощущал, с каким ужасом она смотрит теперь на Пьеттена. Более того, он догадывался, что именно привлекло ее внимание. Запах крови, заметно усилившийся от тепла.
– Я хочу, чтобы Баннор, Страж Крови, и Великан, мой благодетель, – глумливо продолжал Пьеттен, – стоя на этом холме, засвидетельствовали мою преданность.
– Ты сказал, что они погибли, – свистящим шепотом произнесла Лена. – Ты сказал, что мы больше не увидим их! Внезапно Кавенант понял все.
– Это был ты! – закричал он. – Ты сделал это! – Только теперь, в зловещих отблесках костра, он в полной мере осознал, в какую беду они попали. – Ты выдал убежище рейменов!
В то же мгновение, опередив Кавенанта, Лена бросилась на Пьеттена, но он оказался слишком проворен для нее. Прицелившись копьем, он приготовился его бросить. Кавенант прыгнул. Немыслимо извернувшись, он схватил Лену и оттащил в сторону. Она бешено сопротивлялась, пытаясь вырваться. Наконец он справился с ней, загородив ее собой. Дрожа от ужаса, он заставил себя заговорить с Пьеттеном:
– Ты хочешь, чтобы они видели, как ты убьешь нас. Пьеттен злобно засмеялся.
– Разве они не заслужили этого? – При мысли об убийстве его глаза вспыхнули, точно костер от сухих веток. – Если бы я мог, согнал бы сюда всех рейменов, чтобы они поняли наконец, как я их презираю. Служители ранихинов! Фу! Они подонки, а не служители!
– Убийца! – прохрипела Лена, высунувшись из-за плеча Кавенанта.
Продолжая удерживать ее одной рукой, Кавенант сказал:
– Ты выдал их тайное убежище, ты предал их всех. Ты – единственный, кто был способен на это, как я сразу не догадался? И ты перебил стражу и показал им дорогу. Не удивительно, что от тебя разит кровью.
– Да, я люблю ее.
– Но ты предал не только рейменов – ты предал ранихинов! – в ярости закричал Кавенант. – Ты не пожалел даже раненых ранихинов!
Пьеттен рванулся вперед, угрожающе размахивая копьем.
– Придержи язык. Владыка Кольца! – рявкнул он. – Ты что, сомневаешься в моей преданности? Я сражался… Я готов убить любого, неважно, человек он или тварь, поднявшего руку на ранихинов!
– Это ты называешь преданностью? Раненые ранихины были спрятаны в убежище, а теперь они убиты!
– Их убили реймены! – взорвался Пьеттен. – Ублюдки! Говорили, что служат ранихинам… Почему, в таком случае, они не отвели их куда-нибудь в безопасное место на юге? Я никогда не доверял им. – Лена снова попыталась броситься на Пьеттена, и снова Кавенант удержал ее. – Они такие же, как ты.., и этот Великан.., и Страж Крови. Фу! Вы.., вы точно шакалы!
Отвернувшись от него и с трудом поймав взгляд Лены, Кавенант торопливо зашептал:
– Уходи отсюда! Спасайся, беги! Перейди реку, попытайся найти Баннора и Морехода. Ему нужен я. Пьеттен снова замахнулся копьем.
– Если ты сделаешь хотя бы шаг, – прохрипел он, обращаясь к Лене, – я убью Владыку Кольца не сходя с места и, как волк, перегрызу тебе горло!
Кавенант понял, что так ничего не выйдет.
– Хорошо, – почти простонал он, с ужасом глядя на Лену. – Хорошо! – И тут же решил атаковать Пьеттена с другой стороны. – Ты помнишь юр-вайлов, Пьеттен? Настволье Парящее? Сражение, огонь и юр-вайлов? Они захватили тебя в плен. Помнишь? – Пьеттен вытаращил глаза. – Они взяли тебя в плен и что-то сделали с тобой.., и с Ллаурой. Ты помнишь свою мать, Пьеттен? У нее внутри как будто что-то сломалось, а может быть, в нее вселился кто-то… Все это было сделано для того, чтобы с ее помощью заманить Лордов в ловушку. Чем сильнее старалась она освободиться, тем надежнее оказывалась ловушка. Ты помнишь? То же самое и с тобой. Они сделали так.., приказали тебе, хотя ты и не подозревал об этом.., чтобы ты погубил ранихинов. Послушай! Начиная эту войну. Лорд Фоул знал, что ему не погубить ранихинов, если он не найдет способ обмануть рейменов. Вот зачем юр-вайлы по его приказу сделали это с тобой. Он превратил тебя в свое орудие. Он использовал тебя, чтобы расправиться с ранихинами! И скорее всего, он дал тебе особые указания относительно меня. Что он велел тебе сделать с моим кольцом? – Кавенант поднял руку. Белое Золото сверкнуло в пламени костра. – Сколько раз Фоул вызывал тебя к себе в Ясли с тех пор, как началась эта зима?
На мгновение взгляд Пьеттена, прикованный к кольцу, стал блуждающим. Он прошептал чуть слышно:
– Я должен отнести ему кольцо, без него он не сможет спасти ранихинов. – Однако почти сразу же яростное бешенство снова вспыхнуло в его глазах. – Ты врешь! Я люблю ранихинов! Ты погубил их, ты и эти ублюдки реймены!
– Это не правда. Ты знаешь, что это не правда.
– Да? – Пьеттен засмеялся, но сейчас его смех больше походил на рыдания. – Ты думаешь, я слепой. Владыка Кольца? Думаешь, реймены держат ранихинов здесь, потому что ими движет любовь? Нет! Это не любовь, это – гордость.
– Они ничего не могут поделать, – ответил Кавенант. – Ранихины отказываются уходить. Пьеттен, казалось, не слышал его.
– Ты думаешь. Страж Крови здесь потому, что им движет любовь к ранихинам? Тогда ты дурак! Баннор воевал, и ранихины гибли под его седлом, и в те времена он их не жалел. Он всегда был предателем – такова его натура, – вот почему он предал Лордов. О, он сражается – он привык сражаться, – но в глубине души он жаждет, чтобы все ранихины погибли. Только тогда он успокоится. Фу!
Кавенант попытался возразить, но Пьеттен перебил его:
– Ты думаешь. Великан здесь, потому что им движет любовь? Тогда твоя доверчивость просто безумна! Мореход здесь потому, что он предал свой народ. Все Великаны, мужчины, женщины и дети, погибли и стали добычей тварей, а он жив, потому что струсил и сбежал. Он не сражался, защищая их! Он предатель и обманщик, а здесь потому, что нашел кое-кого еще, кого можно предать. Больше ему предавать некого – все его друзья мертвы.
«Мореход! – безмолвно простонал Кавенант. Великаны мертвы? Мореход!»
– И ты. Владыка Кольца, ты – худший из всех. Я презираю тебя, как.., как никого не презирал. Ты сказал – вспомни. – Теперь копье было нацелено прямо в грудь Кавенанта. – Я помню, что ранихины признали тебя, а ведь ты уже тогда решил предать их. Ты связал их обещанием, зная, что они не смогут нарушить его. Вот почему ранихины отказываются уйти в более безопасное место в горах – они скованы обязательством, которое ты заставил их дать! Ты – вот кто настоящий убийца, Владыка Кольца. И смысл моей жизни состоит в том, чтобы остановить тебя. Для этого существует один способ – убить!
– Нет, я не знал. – Внезапно Кавенант почувствовал, что в словах Пьеттена есть доля истины – во все стороны от него, казалось, распространялись волны зла, неважно, понимал он это или нет. – Я не знал, что ранихины остаются здесь из-за меня.
«Баннор! – внутренне простонал он. – Мореход! Я не знал, я не желал. Великаны! Погибли так же, как и Елена. И теперь очередной жертвой стали ранихины. Мореход… Неужели я виновен в том, что случилось с тобой?»
Он был совершенно беззащитен перед нацеленным на него копьем, но все происходящее в этот момент исчезло под грузом обрушившихся на него сомнений.
– Между нами нет разницы, – вырвалось у него, хотя он не осознавал, что произнес эти слова вслух. – Между мной и Фоулом нет разницы.
Потом до него дошло, что чьи-то руки тянут его. Ухватившись за отвороты куртки, Лена с неожиданной силой встряхнула его.
– Это правда? – закричала она. – Ранихины гибнут, потому что ты взял с них обещание каждый год приходить ко мне?
Он не в силах был отвести взгляда от ее полыхающих гневом глаз.
– Нет, дело не в тебе. – Слова хрипло клокотали у него в горле. – Ты – только часть… Даже если бы они ушли в горы, то могли бы добраться и оттуда. Я… Я… Я взял с них обещание спасти меня.., если я когда-нибудь их позову. Но я сделал это не ради себя!
Пьеттен захохотал.
Крик ярости и отчаяния сорвался с губ Лены, лицо исказила гримаса отвращения. С силой оттолкнув Кавенанта, она бросилась бежать.
– Стой! – завопил Пьеттен ей вслед. – Я не дам тебе уйти!
Его рука напряглась, чтобы бросить копье, и в этот момент Кавенант кинулся на него. Схватив копье обеими руками, он всей тяжестью навалился на Пьеттена. Некоторое время они неистово боролись, но Пьеттен был сильнее. В конце концов, яростно ухватив копье, он вырвал его у Кавенанта.
Кавенант тут же вцепился в его руки. Толстым концом копья Пьеттен отталкивал его, и неожиданно Кавенант упал, подвернув ногу. Кости хрустнули, острая боль пронзила все тело, он закричал. Перевернувшись на спину, он увидел Пьеттена с занесенным над ним копьем, которое тот держал обеими руками, точно костыль.
И вдруг совершенно неожиданно на Пьеттена набросилась Лена, толкнув его с такой яростью, что он упал и выронил копье. Оно вонзилось в землю рядом с Кавенантом, тот схватил его и попытался встать, опираясь на него. Но боль в лодыжке была нестерпима – точно ногу пригвоздило к земле.
– Лена! – дико вскрикнул он. – Нет!
Пьеттен одним взмахом руки отбросил ее хрупкое тело, но она тут же вскочила, выхватив из-под плаща нож. Ярость исказила ее обычно кроткое лицо, она замахнулась, чтобы ударить Пьеттена, но тот с легкостью уклонился от удара. Потом он злобно оскалил зубы.
– Нет! – снова закричал Кавенант.
Когда Лена опять бросилась на Пьеттена, тот схватил ее за руку, державшую нож, и отвернул лезвие от себя. Медленно выкручивая ей руку, он давил на нее сверху, прижимая к земле. На удары, которые она наносила ему свободной рукой, он просто не обращал внимания. В конце концов, не имея больше сил сопротивляться, она рухнула на колени и обернулась к Кавенанту.
– Ранихины! – тяжело дыша, закричала она. – Позови ранихинов!
– Лена!
Кавенант снова попытался подняться, опираясь на копье, но упал и пополз к ней. Пьеттен продолжал всей тяжестью давить на Лену, выгибая ей спину, и в конце концов она оказалась на земле. Тогда он выхватил из-за пояса короткий нож и одним мощным ударом в живот пригвоздил ее к земле.
Ужас затопил Кавенанта. Ему показалось, что это его только что Пьеттен сразил смертельным ударом. На мгновение он потерял сознание, а когда вновь открыл глаза, увидел, что Пьеттен стоит перед ним, слизывая с пальцев кровь. Кавенант приподнял копье, но, быстро наклонившись, Пьеттен вырвал его.
– Сейчас, Владыка Кольца! – исступленно закричал он. – Сейчас я убью тебя! Стань на колени… Я хочу, чтобы ты ползал передо мной. Пусть исполнится моя мечта. Тогда я поступлю с тобой по справедливости – брошу копье с десяти шагов. Ты сможешь увернуться.., если очень постараешься и если раненая нога тебе позволит. Давай! Доставь мне это удовольствие.
С ухмылкой, больше похожей на оскал, он зашагал в сторону, отсчитывая шаги, и, повернувшись, поднял копье.
– Хочешь жить? – с издевкой спросил он. – Тогда давай становись на колени. У тебя остался всего один шанс, чтобы спастись, но для этого придется пасть ниц предо мной.
В оцепенении, почти не сознавая, что делает, Кавенант поднес ко рту два пальца правой руки и слабо свистнул.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71
– К чему такой большой костер? – Он жестом показал на огонь. – Наверняка его свет виден издалека. Нас легко заметить.
– Я знаю. – Пьеттен облизал губы.
– Знаешь… – язвительно произнес Кавенант. – А тебе не приходит в голову, что твари тоже могут его заметить?
С каждым мгновением необъяснимый страх все сильнее разгорался в его душе.
– Ты снова недоволен? – злобно усмехнулся Пьеттен. – Ты велел разжечь огонь – вот тебе огонь. Разве не так люди проявляют преданность Владыке Кольца?
– Что мы будем делать, если на нас нападут? Ни она, – он кивнул в сторону Лены, – ни я не в состоянии сражаться.
– Я знаю.
– 3-з-знаешь? – повторил Кавенант, заикаясь от страха.
– Но твари – эти жалкие слизняки – не придут, – продолжал Пьеттен. – Фу! Я ненавижу их. Они убивают ранихинов.
– Откуда ты знаешь, что они не придут? Ты сказал… – Кавенант напряженно рылся в памяти, – сказал, что они не так уж далеко. Почему, черт возьми, в таком случае, они не заметят наш костер?
– Я не хочу, чтобы они помешали мне.
– Что? – От страха Кавенант уже кричал. – Черт возьми! Что ты имеешь в виду?
– Владыка Кольца, – с неожиданной страстностью произнес Пьеттен, – сегодня ночью я наконец совершу то, в чем состоит весь смысл моей жизни. – Помолчав, он продолжал в прежнем презрительном тоне:
– Я нарочно разжег такой костер, потому что хочу, чтобы они заметили нас, да! Заметили и явились сюда. Те, кто называет себя друзьями Страны, кто говорит, что служит коням… Фу! Они мучают ранихинов, вот чего стоит их преданность. Я, – он сделал ударение на этом слове, – я научу их истинной преданности!
Кавенант почувствовал, как за спиной Лена вскочила на ноги. Он едва ли не кожей ощущал, с каким ужасом она смотрит теперь на Пьеттена. Более того, он догадывался, что именно привлекло ее внимание. Запах крови, заметно усилившийся от тепла.
– Я хочу, чтобы Баннор, Страж Крови, и Великан, мой благодетель, – глумливо продолжал Пьеттен, – стоя на этом холме, засвидетельствовали мою преданность.
– Ты сказал, что они погибли, – свистящим шепотом произнесла Лена. – Ты сказал, что мы больше не увидим их! Внезапно Кавенант понял все.
– Это был ты! – закричал он. – Ты сделал это! – Только теперь, в зловещих отблесках костра, он в полной мере осознал, в какую беду они попали. – Ты выдал убежище рейменов!
В то же мгновение, опередив Кавенанта, Лена бросилась на Пьеттена, но он оказался слишком проворен для нее. Прицелившись копьем, он приготовился его бросить. Кавенант прыгнул. Немыслимо извернувшись, он схватил Лену и оттащил в сторону. Она бешено сопротивлялась, пытаясь вырваться. Наконец он справился с ней, загородив ее собой. Дрожа от ужаса, он заставил себя заговорить с Пьеттеном:
– Ты хочешь, чтобы они видели, как ты убьешь нас. Пьеттен злобно засмеялся.
– Разве они не заслужили этого? – При мысли об убийстве его глаза вспыхнули, точно костер от сухих веток. – Если бы я мог, согнал бы сюда всех рейменов, чтобы они поняли наконец, как я их презираю. Служители ранихинов! Фу! Они подонки, а не служители!
– Убийца! – прохрипела Лена, высунувшись из-за плеча Кавенанта.
Продолжая удерживать ее одной рукой, Кавенант сказал:
– Ты выдал их тайное убежище, ты предал их всех. Ты – единственный, кто был способен на это, как я сразу не догадался? И ты перебил стражу и показал им дорогу. Не удивительно, что от тебя разит кровью.
– Да, я люблю ее.
– Но ты предал не только рейменов – ты предал ранихинов! – в ярости закричал Кавенант. – Ты не пожалел даже раненых ранихинов!
Пьеттен рванулся вперед, угрожающе размахивая копьем.
– Придержи язык. Владыка Кольца! – рявкнул он. – Ты что, сомневаешься в моей преданности? Я сражался… Я готов убить любого, неважно, человек он или тварь, поднявшего руку на ранихинов!
– Это ты называешь преданностью? Раненые ранихины были спрятаны в убежище, а теперь они убиты!
– Их убили реймены! – взорвался Пьеттен. – Ублюдки! Говорили, что служат ранихинам… Почему, в таком случае, они не отвели их куда-нибудь в безопасное место на юге? Я никогда не доверял им. – Лена снова попыталась броситься на Пьеттена, и снова Кавенант удержал ее. – Они такие же, как ты.., и этот Великан.., и Страж Крови. Фу! Вы.., вы точно шакалы!
Отвернувшись от него и с трудом поймав взгляд Лены, Кавенант торопливо зашептал:
– Уходи отсюда! Спасайся, беги! Перейди реку, попытайся найти Баннора и Морехода. Ему нужен я. Пьеттен снова замахнулся копьем.
– Если ты сделаешь хотя бы шаг, – прохрипел он, обращаясь к Лене, – я убью Владыку Кольца не сходя с места и, как волк, перегрызу тебе горло!
Кавенант понял, что так ничего не выйдет.
– Хорошо, – почти простонал он, с ужасом глядя на Лену. – Хорошо! – И тут же решил атаковать Пьеттена с другой стороны. – Ты помнишь юр-вайлов, Пьеттен? Настволье Парящее? Сражение, огонь и юр-вайлов? Они захватили тебя в плен. Помнишь? – Пьеттен вытаращил глаза. – Они взяли тебя в плен и что-то сделали с тобой.., и с Ллаурой. Ты помнишь свою мать, Пьеттен? У нее внутри как будто что-то сломалось, а может быть, в нее вселился кто-то… Все это было сделано для того, чтобы с ее помощью заманить Лордов в ловушку. Чем сильнее старалась она освободиться, тем надежнее оказывалась ловушка. Ты помнишь? То же самое и с тобой. Они сделали так.., приказали тебе, хотя ты и не подозревал об этом.., чтобы ты погубил ранихинов. Послушай! Начиная эту войну. Лорд Фоул знал, что ему не погубить ранихинов, если он не найдет способ обмануть рейменов. Вот зачем юр-вайлы по его приказу сделали это с тобой. Он превратил тебя в свое орудие. Он использовал тебя, чтобы расправиться с ранихинами! И скорее всего, он дал тебе особые указания относительно меня. Что он велел тебе сделать с моим кольцом? – Кавенант поднял руку. Белое Золото сверкнуло в пламени костра. – Сколько раз Фоул вызывал тебя к себе в Ясли с тех пор, как началась эта зима?
На мгновение взгляд Пьеттена, прикованный к кольцу, стал блуждающим. Он прошептал чуть слышно:
– Я должен отнести ему кольцо, без него он не сможет спасти ранихинов. – Однако почти сразу же яростное бешенство снова вспыхнуло в его глазах. – Ты врешь! Я люблю ранихинов! Ты погубил их, ты и эти ублюдки реймены!
– Это не правда. Ты знаешь, что это не правда.
– Да? – Пьеттен засмеялся, но сейчас его смех больше походил на рыдания. – Ты думаешь, я слепой. Владыка Кольца? Думаешь, реймены держат ранихинов здесь, потому что ими движет любовь? Нет! Это не любовь, это – гордость.
– Они ничего не могут поделать, – ответил Кавенант. – Ранихины отказываются уходить. Пьеттен, казалось, не слышал его.
– Ты думаешь. Страж Крови здесь потому, что им движет любовь к ранихинам? Тогда ты дурак! Баннор воевал, и ранихины гибли под его седлом, и в те времена он их не жалел. Он всегда был предателем – такова его натура, – вот почему он предал Лордов. О, он сражается – он привык сражаться, – но в глубине души он жаждет, чтобы все ранихины погибли. Только тогда он успокоится. Фу!
Кавенант попытался возразить, но Пьеттен перебил его:
– Ты думаешь. Великан здесь, потому что им движет любовь? Тогда твоя доверчивость просто безумна! Мореход здесь потому, что он предал свой народ. Все Великаны, мужчины, женщины и дети, погибли и стали добычей тварей, а он жив, потому что струсил и сбежал. Он не сражался, защищая их! Он предатель и обманщик, а здесь потому, что нашел кое-кого еще, кого можно предать. Больше ему предавать некого – все его друзья мертвы.
«Мореход! – безмолвно простонал Кавенант. Великаны мертвы? Мореход!»
– И ты. Владыка Кольца, ты – худший из всех. Я презираю тебя, как.., как никого не презирал. Ты сказал – вспомни. – Теперь копье было нацелено прямо в грудь Кавенанта. – Я помню, что ранихины признали тебя, а ведь ты уже тогда решил предать их. Ты связал их обещанием, зная, что они не смогут нарушить его. Вот почему ранихины отказываются уйти в более безопасное место в горах – они скованы обязательством, которое ты заставил их дать! Ты – вот кто настоящий убийца, Владыка Кольца. И смысл моей жизни состоит в том, чтобы остановить тебя. Для этого существует один способ – убить!
– Нет, я не знал. – Внезапно Кавенант почувствовал, что в словах Пьеттена есть доля истины – во все стороны от него, казалось, распространялись волны зла, неважно, понимал он это или нет. – Я не знал, что ранихины остаются здесь из-за меня.
«Баннор! – внутренне простонал он. – Мореход! Я не знал, я не желал. Великаны! Погибли так же, как и Елена. И теперь очередной жертвой стали ранихины. Мореход… Неужели я виновен в том, что случилось с тобой?»
Он был совершенно беззащитен перед нацеленным на него копьем, но все происходящее в этот момент исчезло под грузом обрушившихся на него сомнений.
– Между нами нет разницы, – вырвалось у него, хотя он не осознавал, что произнес эти слова вслух. – Между мной и Фоулом нет разницы.
Потом до него дошло, что чьи-то руки тянут его. Ухватившись за отвороты куртки, Лена с неожиданной силой встряхнула его.
– Это правда? – закричала она. – Ранихины гибнут, потому что ты взял с них обещание каждый год приходить ко мне?
Он не в силах был отвести взгляда от ее полыхающих гневом глаз.
– Нет, дело не в тебе. – Слова хрипло клокотали у него в горле. – Ты – только часть… Даже если бы они ушли в горы, то могли бы добраться и оттуда. Я… Я… Я взял с них обещание спасти меня.., если я когда-нибудь их позову. Но я сделал это не ради себя!
Пьеттен захохотал.
Крик ярости и отчаяния сорвался с губ Лены, лицо исказила гримаса отвращения. С силой оттолкнув Кавенанта, она бросилась бежать.
– Стой! – завопил Пьеттен ей вслед. – Я не дам тебе уйти!
Его рука напряглась, чтобы бросить копье, и в этот момент Кавенант кинулся на него. Схватив копье обеими руками, он всей тяжестью навалился на Пьеттена. Некоторое время они неистово боролись, но Пьеттен был сильнее. В конце концов, яростно ухватив копье, он вырвал его у Кавенанта.
Кавенант тут же вцепился в его руки. Толстым концом копья Пьеттен отталкивал его, и неожиданно Кавенант упал, подвернув ногу. Кости хрустнули, острая боль пронзила все тело, он закричал. Перевернувшись на спину, он увидел Пьеттена с занесенным над ним копьем, которое тот держал обеими руками, точно костыль.
И вдруг совершенно неожиданно на Пьеттена набросилась Лена, толкнув его с такой яростью, что он упал и выронил копье. Оно вонзилось в землю рядом с Кавенантом, тот схватил его и попытался встать, опираясь на него. Но боль в лодыжке была нестерпима – точно ногу пригвоздило к земле.
– Лена! – дико вскрикнул он. – Нет!
Пьеттен одним взмахом руки отбросил ее хрупкое тело, но она тут же вскочила, выхватив из-под плаща нож. Ярость исказила ее обычно кроткое лицо, она замахнулась, чтобы ударить Пьеттена, но тот с легкостью уклонился от удара. Потом он злобно оскалил зубы.
– Нет! – снова закричал Кавенант.
Когда Лена опять бросилась на Пьеттена, тот схватил ее за руку, державшую нож, и отвернул лезвие от себя. Медленно выкручивая ей руку, он давил на нее сверху, прижимая к земле. На удары, которые она наносила ему свободной рукой, он просто не обращал внимания. В конце концов, не имея больше сил сопротивляться, она рухнула на колени и обернулась к Кавенанту.
– Ранихины! – тяжело дыша, закричала она. – Позови ранихинов!
– Лена!
Кавенант снова попытался подняться, опираясь на копье, но упал и пополз к ней. Пьеттен продолжал всей тяжестью давить на Лену, выгибая ей спину, и в конце концов она оказалась на земле. Тогда он выхватил из-за пояса короткий нож и одним мощным ударом в живот пригвоздил ее к земле.
Ужас затопил Кавенанта. Ему показалось, что это его только что Пьеттен сразил смертельным ударом. На мгновение он потерял сознание, а когда вновь открыл глаза, увидел, что Пьеттен стоит перед ним, слизывая с пальцев кровь. Кавенант приподнял копье, но, быстро наклонившись, Пьеттен вырвал его.
– Сейчас, Владыка Кольца! – исступленно закричал он. – Сейчас я убью тебя! Стань на колени… Я хочу, чтобы ты ползал передо мной. Пусть исполнится моя мечта. Тогда я поступлю с тобой по справедливости – брошу копье с десяти шагов. Ты сможешь увернуться.., если очень постараешься и если раненая нога тебе позволит. Давай! Доставь мне это удовольствие.
С ухмылкой, больше похожей на оскал, он зашагал в сторону, отсчитывая шаги, и, повернувшись, поднял копье.
– Хочешь жить? – с издевкой спросил он. – Тогда давай становись на колени. У тебя остался всего один шанс, чтобы спастись, но для этого придется пасть ниц предо мной.
В оцепенении, почти не сознавая, что делает, Кавенант поднес ко рту два пальца правой руки и слабо свистнул.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71