Ему стало ясно, что он находится высоко над Мерцающим озером, смотрит на него откуда-то сверху.
Чистая вода озера отражала облака, плывущие в глубокой, сверкающей лазури; ветер доносил мягкие запахи весны.
Холмы вокруг озера все еще несли на себе печать неестественной зимы Лорда Фоула, однако сквозь истерзанную морозом землю уже начала пробиваться трава, а кое-где появились первые робкие цветы.
Вокруг озера собрались сотни людей. Почти сразу же Кавенант увидел Высокого Лорда Морэма – тот стоял рядом с озером, повернувшись лицом на восток; в забинтованных руках не было обычного жезла. Слева от него стояли Лорды Тревор и Лория вместе со своими дочерьми, а справа – Лорд Аматин. Все они выглядели торжественно и счастливо, но красноречивее всего о победе Страны говорил ясный, незамутненный печалью взгляд Морэма.
Позади Лордов стояли вомарк Квен и Хранитель Торм – Квен вместе с хафтами Армии Лордов, а Торм в окружении всех гравелингасов и хайербрендов Замка Лордов. Трелла, мужа Этиаран, среди них не было, и Кавенант понял почему: так или иначе, судьба Трелла была решена, и он либо умер, либо просто удалился от людей. И снова при мысли о нем Неверящий ощутил укор совести.
Вокруг озера, позади Лордов, стояли Учителя Лосраата и воины, а еще дальше за ними – все те, кто уцелел в Ревелстоуне: фермеры, пастухи, конюхи, повара, ремесленники, мастера; дети и взрослые, молодые и старые – все, кто выжил.
В молчании все они приблизились к Мерцающему озеру. Дождавшись полной тишины и внимания. Высокий Лорд Морэм громким голосом заговорил:
– Люди Страны, мы собрались здесь, чтобы отпраздновать торжество жизни. Я давно не пел, и пока мне это не под силу. Я все еще слаб, да и кто сейчас среди нас силен? Но мы живы. И Страна спасена. Мы знаем, что Лорд Фоул пал, потому что его армия в безумном страхе разбежалась. Вспышка яростного света внутри крилла Лорика позволила нам понять, что Белое Золото вступило в бой с Камнем Иллеарт и одержало над ним победу. Одного этого достаточно, чтобы торжествовать и радоваться. Достаточно? Друзья мои, конечно, достаточно – для нас и наших детей, для всех будущих поколений Страны. В ознаменование этого я принес к Мерцающему озеру крилл. – Слегка скривившись от боли, он достал из складок одежды меч, драгоценный камень которого выглядел безжизненным и тусклым. – Посмотрите на него. Все мы понимаем, что это значит – юр-Лорд Томас Кавенант, Неверящий, Носящий Белое Золото, возвратился в свой мир, где этот великий герой был подготовлен к тому, чтобы освободить нас. Это хорошо, все идет так, как и должно, хотя сердцем я сожалею о его уходе. Не нужно опасаться, что он покинул нас навсегда. Не сказано ли в древней легенде, что Берек Полурукий еще вернется? И разве появление Неверящего не подтверждает это? Такие обещания не даются попусту. Друзья мои, люди Страны! Томас Кавенант не раз удивлялся, почему мы так привержены Учению Высокого Лорда Кевина-Расточителя Страны. Но только сейчас, во время этой войны, мы осознали, в чем состоит опасность этого Учения. Как и обоюдоострый крилл, оно – сила, имеющая две грани, сила, которая может быть использована и для защиты, и для разрушения. Прибегая к ней, мы ставили под удар нашу Клятву Мира. Я – Морэм, сын Вариоля, Высокий Лорд, избранный Советом. И я заявляю, что с сегодняшнего дня впредь мы не будем привержены никакому Учению, которое способно нарушить нашу Клятву Мира. Мы будем искать свое собственное Учение, искать и учиться до тех пор, пока не найдем его, такое Учение, которое даст возможность защищать Страну, не нарушая Клятвы. Слушайте меня, люди! Мы будем верны Стране и Земле, но по-новому!
Закончив речь, Морэм поднял крилл и подбросил его высоко вверх. Тот сверкнул в солнечном свете и упал прямо в середину озера. Соприкоснувшись с водой, полной таинственной силы, он на мгновение вспыхнул – и потом исчез навсегда.
Высокий Лорд проводил взглядом круги на воде и вскинул руку ликующим жестом. Все, кто стояли рядом с озером, запели:
Хей, Неверящий! Наш Хранитель и Завет,
Юр-Лорд, уничтоживший Камень Иллеарт
И подаривший нам жизнь.
Хей! Кавенант!
Суровый владелец дикой магии,
Служитель юр-Земного Белого Золота и Лорд!
Твоя сила – та, которая защищает.
Споемте же, люди Страны.
Возликуем и восславим!
Будем высоко держать честь и славу
До конца дней,
Хранить в чистоте истину,
Которая даровала нам победу!
Хей, Неверящий!
Кавенант!
Хей!
Они ликующим жестом вскинули вверх свои жезлы и мечи.
Глаза Кавенанта застлали слезы, и постепенно Мерцающее озеро затянулось дымкой, пока не превратилось лишь в неясное пятно света. Он вытер слезы, надеясь снова увидеть озеро.
И только тут до него дошло… Слезы! Он чувствовал – по-настоящему чувствовал! – что слезы стекают с уголков глаз по щекам и шее. Сам он удобно лежал на спине, а пятно света перед ним было… Да, несомненно, теперь он это видел совершенно ясно – это было человеческое лицо!
Некоторое время человек внимательно смотрел на него, лицо его казалось окруженным легкой флюоресцирующей дымкой. Постепенно Кавенант разглядел, что с обеих сторон кровати находились блестящие ограждения. Левая рука была привязана к одному из них, чтобы он не мог случайно выдернуть иголку капельницы из вены. От иглы прозрачная трубка шла к бутылке с жидкостью, висевшей у него над головой. В воздухе слабо пахло лекарствами.
– Никогда бы не поверил, если бы не видел своими глазами, – произнес человек. – Этот чертов мученик собирается жить дальше.
– Поэтому я вас и вызвала, – сказала женщина. – И что нам теперь делать?
– Делать? – резко переспросил доктор.
– Ну, я имею в виду не это… – извиняющимся тоном ответила женщина, показав рукой на приборы и аппаратуру. – Но ведь у него проказа! Все в этом городе его боятся. Никто не знает, что с ним делать. Некоторые медсестры хотят.., хотят, чтобы им дополнительно платили за то, что они ухаживают за ним. Вы только взгляните на него! Он весь какой-то.., запаршивленный. Я просто подумала, что было бы лучше для всех.., если бы он…
– Хватит! – гневно воскликнул доктор. – Сестра, если я услышу от вас еще что-нибудь в этом роде, вам придется искать себе другую работу. Этот человек болен. Если вы не желаете помогать больным людям, вам нужно заниматься другим делом.
– Я не собиралась причинять ему никакого вреда, – обиженно произнесла медсестра и вышла из палаты.
На какое-то время доктор исчез из поля зрения Кавенанта, который воспользовался этим, попытавшись оценить ситуацию. Правое запястье также было привязано, словно его распяли прямо в постели. Все это лишало его возможности двигаться, но не мешало оценить свои ощущения. Ноги по-прежнему были холодны как лед и ничего не чувствовали; состояние рук было точно таким же – окоченевшие, безжизненные пальцы. Лоб болезненно пылал, губы распухли и горели.
Он был согласен с медсестрой – должно быть, он и в самом деле скверно выглядел.
Потом доктор снова оказался рядом. Он был молодой и рассерженный. Внезапно дверь распахнулась и в палату вошел еще один человек. На вид он был старше первого, лицо его было смутно знакомо Кавенанту по предыдущему пребыванию в больнице. В отличие от своего молодого коллеги, облаченного в больничный халат, он был одет в цивильный костюм. Войдя, он сказал:
– Полагаю, у вас были веские причины для того, чтобы вызвать меня. Я обычно не пропускаю церковной службы ни ради кого.., в особенности на Пасху.
– Это больница, – резко ответил молодой врач, – и мы с вами – врачи. Конечно, у меня была серьезная причина.
– Чем вы так взволнованы? Он умер?
– Нет. Как раз наоборот – он намерен выжить. Он находился в аллергическом шоке целую минуту, практически был мертв; он слишком ослаблен, к тому же яд в крови и эта болезнь… Организм не мог справиться еще и с шоком. И вдруг – пульс выровнялся, дыхание стабилизировалось, цвет кожи заметно улучшился. Просто Божественное чудо.
– Давайте-ка посмотрим, – пробормотал пожилой доктор. – В отличие от вас, я не верю в чудеса. – Заглянув в карту, он выслушал дыхание и сердцебиение Кавенанта. – Может быть, он просто такой упрямый… Мистер Кавенант, – произнес он, склонившись над его лицом, – я не знаю, слышите вы меня или нет. Если да, я хотел бы сообщить вам кое-какие новости, которые могут оказаться важны для вас. Вчера я виделся с Меган Роман.., вашим адвокатом. Она сказала, что городской совет решил оставить в покое Небесную Ферму. Вы сумели спасти маленькую девочку… Кое-кому стало стыдно, когда они узнали об этом. Отнять у героя его дом… У них не поднялась рука. Конечно, если уж быть честным до конца, я должен сообщить, что Меган пошла ради вас на маленькую хитрость. Она – очень опытный адвокат, мистер Кавенант. Она сообразила, что городской совет дважды подумает, прежде чем решится выселить вас из дома, если известная национальная газета напечатает историю о том, как один весьма известный писатель спас ребенка, укушенного гремучей змеей. Ни один из наших местных заправил не испытывал желания, чтобы о нем упоминали в статье под заголовком вроде “Город травит своего героя”. Вот почему вопрос о сохранении вами Небесной Фермы больше не стоит.
Пожилой доктор встал и сказал, теперь уже обращаясь к своему молодому коллеге:
– Я так и не понял, чем было вызвано ваше возмущение.
– Пустяки, – ответил первый врач, покидая вместе с ним палату. – Одна из наших прелестных сестер намекнула на то, что нам следовало бы от него отделаться.
– Кто это? Я поговорю со старшей медсестрой, чтобы перевести ее отсюда. Нужно обеспечить ему надлежащий уход и…
Голоса удалились, Кавенант снова остался один.
"Божественное чудо, – подумал он. – Вот именно”.
Он был очень больным человеком, жертвой страшной болезни Хансена. Но он не был прокаженным – вернее, он был не только прокаженным. Закон, по которому развивалась эта болезнь, был выгравирован большими буквами в каждой нервной клетке его тела; и все же сам он был нечто большее, чем этот закон. В конечном счете он не дал Стране погибнуть. И у него еще было сердце, способное гнать кровь, и кости, способные выдержать вес тела; он не потерял самого себя.
Томас Кавенант, Неверящий.
Божественное чудо.
Несмотря на мучительную боль в губах, он улыбнулся пустому пространству палаты. Он чувствовал эту улыбку, знал, что и вправду улыбается – впервые за много дней.
Он улыбался потому, что был жив.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71
Чистая вода озера отражала облака, плывущие в глубокой, сверкающей лазури; ветер доносил мягкие запахи весны.
Холмы вокруг озера все еще несли на себе печать неестественной зимы Лорда Фоула, однако сквозь истерзанную морозом землю уже начала пробиваться трава, а кое-где появились первые робкие цветы.
Вокруг озера собрались сотни людей. Почти сразу же Кавенант увидел Высокого Лорда Морэма – тот стоял рядом с озером, повернувшись лицом на восток; в забинтованных руках не было обычного жезла. Слева от него стояли Лорды Тревор и Лория вместе со своими дочерьми, а справа – Лорд Аматин. Все они выглядели торжественно и счастливо, но красноречивее всего о победе Страны говорил ясный, незамутненный печалью взгляд Морэма.
Позади Лордов стояли вомарк Квен и Хранитель Торм – Квен вместе с хафтами Армии Лордов, а Торм в окружении всех гравелингасов и хайербрендов Замка Лордов. Трелла, мужа Этиаран, среди них не было, и Кавенант понял почему: так или иначе, судьба Трелла была решена, и он либо умер, либо просто удалился от людей. И снова при мысли о нем Неверящий ощутил укор совести.
Вокруг озера, позади Лордов, стояли Учителя Лосраата и воины, а еще дальше за ними – все те, кто уцелел в Ревелстоуне: фермеры, пастухи, конюхи, повара, ремесленники, мастера; дети и взрослые, молодые и старые – все, кто выжил.
В молчании все они приблизились к Мерцающему озеру. Дождавшись полной тишины и внимания. Высокий Лорд Морэм громким голосом заговорил:
– Люди Страны, мы собрались здесь, чтобы отпраздновать торжество жизни. Я давно не пел, и пока мне это не под силу. Я все еще слаб, да и кто сейчас среди нас силен? Но мы живы. И Страна спасена. Мы знаем, что Лорд Фоул пал, потому что его армия в безумном страхе разбежалась. Вспышка яростного света внутри крилла Лорика позволила нам понять, что Белое Золото вступило в бой с Камнем Иллеарт и одержало над ним победу. Одного этого достаточно, чтобы торжествовать и радоваться. Достаточно? Друзья мои, конечно, достаточно – для нас и наших детей, для всех будущих поколений Страны. В ознаменование этого я принес к Мерцающему озеру крилл. – Слегка скривившись от боли, он достал из складок одежды меч, драгоценный камень которого выглядел безжизненным и тусклым. – Посмотрите на него. Все мы понимаем, что это значит – юр-Лорд Томас Кавенант, Неверящий, Носящий Белое Золото, возвратился в свой мир, где этот великий герой был подготовлен к тому, чтобы освободить нас. Это хорошо, все идет так, как и должно, хотя сердцем я сожалею о его уходе. Не нужно опасаться, что он покинул нас навсегда. Не сказано ли в древней легенде, что Берек Полурукий еще вернется? И разве появление Неверящего не подтверждает это? Такие обещания не даются попусту. Друзья мои, люди Страны! Томас Кавенант не раз удивлялся, почему мы так привержены Учению Высокого Лорда Кевина-Расточителя Страны. Но только сейчас, во время этой войны, мы осознали, в чем состоит опасность этого Учения. Как и обоюдоострый крилл, оно – сила, имеющая две грани, сила, которая может быть использована и для защиты, и для разрушения. Прибегая к ней, мы ставили под удар нашу Клятву Мира. Я – Морэм, сын Вариоля, Высокий Лорд, избранный Советом. И я заявляю, что с сегодняшнего дня впредь мы не будем привержены никакому Учению, которое способно нарушить нашу Клятву Мира. Мы будем искать свое собственное Учение, искать и учиться до тех пор, пока не найдем его, такое Учение, которое даст возможность защищать Страну, не нарушая Клятвы. Слушайте меня, люди! Мы будем верны Стране и Земле, но по-новому!
Закончив речь, Морэм поднял крилл и подбросил его высоко вверх. Тот сверкнул в солнечном свете и упал прямо в середину озера. Соприкоснувшись с водой, полной таинственной силы, он на мгновение вспыхнул – и потом исчез навсегда.
Высокий Лорд проводил взглядом круги на воде и вскинул руку ликующим жестом. Все, кто стояли рядом с озером, запели:
Хей, Неверящий! Наш Хранитель и Завет,
Юр-Лорд, уничтоживший Камень Иллеарт
И подаривший нам жизнь.
Хей! Кавенант!
Суровый владелец дикой магии,
Служитель юр-Земного Белого Золота и Лорд!
Твоя сила – та, которая защищает.
Споемте же, люди Страны.
Возликуем и восславим!
Будем высоко держать честь и славу
До конца дней,
Хранить в чистоте истину,
Которая даровала нам победу!
Хей, Неверящий!
Кавенант!
Хей!
Они ликующим жестом вскинули вверх свои жезлы и мечи.
Глаза Кавенанта застлали слезы, и постепенно Мерцающее озеро затянулось дымкой, пока не превратилось лишь в неясное пятно света. Он вытер слезы, надеясь снова увидеть озеро.
И только тут до него дошло… Слезы! Он чувствовал – по-настоящему чувствовал! – что слезы стекают с уголков глаз по щекам и шее. Сам он удобно лежал на спине, а пятно света перед ним было… Да, несомненно, теперь он это видел совершенно ясно – это было человеческое лицо!
Некоторое время человек внимательно смотрел на него, лицо его казалось окруженным легкой флюоресцирующей дымкой. Постепенно Кавенант разглядел, что с обеих сторон кровати находились блестящие ограждения. Левая рука была привязана к одному из них, чтобы он не мог случайно выдернуть иголку капельницы из вены. От иглы прозрачная трубка шла к бутылке с жидкостью, висевшей у него над головой. В воздухе слабо пахло лекарствами.
– Никогда бы не поверил, если бы не видел своими глазами, – произнес человек. – Этот чертов мученик собирается жить дальше.
– Поэтому я вас и вызвала, – сказала женщина. – И что нам теперь делать?
– Делать? – резко переспросил доктор.
– Ну, я имею в виду не это… – извиняющимся тоном ответила женщина, показав рукой на приборы и аппаратуру. – Но ведь у него проказа! Все в этом городе его боятся. Никто не знает, что с ним делать. Некоторые медсестры хотят.., хотят, чтобы им дополнительно платили за то, что они ухаживают за ним. Вы только взгляните на него! Он весь какой-то.., запаршивленный. Я просто подумала, что было бы лучше для всех.., если бы он…
– Хватит! – гневно воскликнул доктор. – Сестра, если я услышу от вас еще что-нибудь в этом роде, вам придется искать себе другую работу. Этот человек болен. Если вы не желаете помогать больным людям, вам нужно заниматься другим делом.
– Я не собиралась причинять ему никакого вреда, – обиженно произнесла медсестра и вышла из палаты.
На какое-то время доктор исчез из поля зрения Кавенанта, который воспользовался этим, попытавшись оценить ситуацию. Правое запястье также было привязано, словно его распяли прямо в постели. Все это лишало его возможности двигаться, но не мешало оценить свои ощущения. Ноги по-прежнему были холодны как лед и ничего не чувствовали; состояние рук было точно таким же – окоченевшие, безжизненные пальцы. Лоб болезненно пылал, губы распухли и горели.
Он был согласен с медсестрой – должно быть, он и в самом деле скверно выглядел.
Потом доктор снова оказался рядом. Он был молодой и рассерженный. Внезапно дверь распахнулась и в палату вошел еще один человек. На вид он был старше первого, лицо его было смутно знакомо Кавенанту по предыдущему пребыванию в больнице. В отличие от своего молодого коллеги, облаченного в больничный халат, он был одет в цивильный костюм. Войдя, он сказал:
– Полагаю, у вас были веские причины для того, чтобы вызвать меня. Я обычно не пропускаю церковной службы ни ради кого.., в особенности на Пасху.
– Это больница, – резко ответил молодой врач, – и мы с вами – врачи. Конечно, у меня была серьезная причина.
– Чем вы так взволнованы? Он умер?
– Нет. Как раз наоборот – он намерен выжить. Он находился в аллергическом шоке целую минуту, практически был мертв; он слишком ослаблен, к тому же яд в крови и эта болезнь… Организм не мог справиться еще и с шоком. И вдруг – пульс выровнялся, дыхание стабилизировалось, цвет кожи заметно улучшился. Просто Божественное чудо.
– Давайте-ка посмотрим, – пробормотал пожилой доктор. – В отличие от вас, я не верю в чудеса. – Заглянув в карту, он выслушал дыхание и сердцебиение Кавенанта. – Может быть, он просто такой упрямый… Мистер Кавенант, – произнес он, склонившись над его лицом, – я не знаю, слышите вы меня или нет. Если да, я хотел бы сообщить вам кое-какие новости, которые могут оказаться важны для вас. Вчера я виделся с Меган Роман.., вашим адвокатом. Она сказала, что городской совет решил оставить в покое Небесную Ферму. Вы сумели спасти маленькую девочку… Кое-кому стало стыдно, когда они узнали об этом. Отнять у героя его дом… У них не поднялась рука. Конечно, если уж быть честным до конца, я должен сообщить, что Меган пошла ради вас на маленькую хитрость. Она – очень опытный адвокат, мистер Кавенант. Она сообразила, что городской совет дважды подумает, прежде чем решится выселить вас из дома, если известная национальная газета напечатает историю о том, как один весьма известный писатель спас ребенка, укушенного гремучей змеей. Ни один из наших местных заправил не испытывал желания, чтобы о нем упоминали в статье под заголовком вроде “Город травит своего героя”. Вот почему вопрос о сохранении вами Небесной Фермы больше не стоит.
Пожилой доктор встал и сказал, теперь уже обращаясь к своему молодому коллеге:
– Я так и не понял, чем было вызвано ваше возмущение.
– Пустяки, – ответил первый врач, покидая вместе с ним палату. – Одна из наших прелестных сестер намекнула на то, что нам следовало бы от него отделаться.
– Кто это? Я поговорю со старшей медсестрой, чтобы перевести ее отсюда. Нужно обеспечить ему надлежащий уход и…
Голоса удалились, Кавенант снова остался один.
"Божественное чудо, – подумал он. – Вот именно”.
Он был очень больным человеком, жертвой страшной болезни Хансена. Но он не был прокаженным – вернее, он был не только прокаженным. Закон, по которому развивалась эта болезнь, был выгравирован большими буквами в каждой нервной клетке его тела; и все же сам он был нечто большее, чем этот закон. В конечном счете он не дал Стране погибнуть. И у него еще было сердце, способное гнать кровь, и кости, способные выдержать вес тела; он не потерял самого себя.
Томас Кавенант, Неверящий.
Божественное чудо.
Несмотря на мучительную боль в губах, он улыбнулся пустому пространству палаты. Он чувствовал эту улыбку, знал, что и вправду улыбается – впервые за много дней.
Он улыбался потому, что был жив.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71