Мы ведь даже не знаем ни кто он, ни что он может для нас сделать. Но, судя по его вопросу, мы попали куда надо.
— Да вот шли и нашли, — сказал я загадочно.
— Понятно, — ответил военный не менее загадочно. — Так, значит, в Москву?
Мы кивнули.
— А сами вы из Грозного?
— Сами мы из Москвы, ездили в Грозный в командировку, — я достал командировочное удостоверение.
Он и его повертел в руках.
— Кстати, моя машина у входа стоит? — спросил военный.
— Там вообще никакой машины нет.
— Вот мля! — возмутился военный. — Так когда вам надо в Москву?
Они тут каждую минуту, что ли, на Москву взлетают?
— Да хотелось бы уже сегодня. Военный заглянул в бумаги на столе:
— Вот сейчас будет взлетать «Скальпель». С четвертой.
Мы кивнули, делая вид, что отлично понимаем, о чем речь.
— Вам надо туда. Он вас наверняка сможет взять.
— А как мы туда попадем? — спросил Шахов.
Военный позвонил по телефону.
— Машина где моя? — спросил он в трубку. — Чтобы сию секунду была здесь! — Трубка упала на рычаг. — Сейчас вас подбросят. Ну и как там, в Грозном?
Через десять минут зашел водитель. Мы так и не выяснили, кто наш добродетель.
— Подбросишь ребят к «Скальпелю», поговори там с пилотами.
Мы попрощались с добрым дядей военным и поехали на аэродром.
«Уазик» домчал нас до «Скальпеля». Водила переговорил о чем-то с экипажем и укатил в ночь.
Мы подошли к боковому трапу. Позади машины, через откинутую рампу в большой спешке грузили раненых. Военные санитарки сновали туда-сюда с такой скоростью, точно с минуты на минуту все ждали появления боевиков.
— В Москву, значит? — спросил пилот.
— Да-да, — подтвердили мы радостно.
— Сами-то вы откуда?
— Из Москвы, журналисты. Ездили в Грозный.
Я уже начал уставать от этих бессмысленных разговоров.
— Оружие есть?
— Откуда? Мы гражданские люди!
— По-твоему, ВСЕМ гражданским не нужно оружие, что ли?
— Нам — нет, мы — журналисты.
Но все равно пришлось открывать рюкзаки и показывать, что мы честные люди.
Нас поставили в предбаннике у кабины пилотов и посоветовали крепче держаться при взлете.
Мы обрадовались до безумия. Даже не верилось, что уже через два часа я буду ехать в теплом метро.
После взлета Шахов откупорил бутылку водки и пригласил техника разделить с нами пиршество. Тот притащил сухой паек на закусь, и мы принялись разогревать окоченевшие конечности. Чуть погодя к нам присоединился летчик из кабины пилотов. Когда мы прикончили две бутылки водки, техник вытащил из заначки медицинский спирт. Навалились на него.
На душе полегчало. Все страхи и ужасы войны, голод и холод отступили. Словно отвалились от нас после взлета.
Мы пили, травили анекдоты, говорили о войне, о Грозном. Пилоты говорили, что раненых очень много. Каждый день самолеты развозят их по разным городам и госпиталям. График у пилотов очень напряженный, без продыху.
Разлили еще по одной.
— Ну, будем здравы, — сказал я.
Пилот к стакану не прикоснулся.
— А вы что же?
— Мне еще самолет сажать, — сказал он, поглядывая на часы. — А мы уже, считай, прилетели.
— Да-да! Конечно! — заголосили мы с Серегой. — Главное — самолет! Удачная посадка, так сказать!
Кто бы мог подумать, что два часа кряду мы спаивали нашего главного летчика.
Пилот зашел в кабину и сел за штурвал.
— А можно мне посмотреть из кабины? — попросил я.
— Валяй!
В кристально чистом воздухе самолет медленно наплывал на сверкающую огнями Москву.
Внизу отчетливо различались светофоры и снующие по проспектам машины. Горел под прожекторами Кремль. Кипела Тверская, кружилась в хороводе машин Лубянка.
Самолет сделал полукруг и стал снижаться в темноту военного аэродрома Чкаловский.
Я до сих пор не понимаю, как летчики могут работать в кромешной тьме.
Взлетная полоса стремительно приближалась. О том, что она есть, говорили только зажженные по кромкам огни. Саму бетонку засыпало толстым слоем снега. Ударил боковой ветер и начал сносить самолет в сторону. Летчик дернул штурвал. «Скальпель» снова нашел полосу. Машина стремительно снижалась. Новый удар поддых — и самолет отбрасывает в сторону. Пилот опять выруливает на полосу. Он крутил штурвалом, как велосипедист на кочках. Наконец машина прижалась к земле. С веселым стуком загремели по бетонке шасси. Самолет вырулил на стоянку. Началась разгрузка раненых.
Мы попрощались с пилотами и пошли ловить попутную машину.
Подъезжая к Москве, поймал себя на том, что постоянно кручу головой по сторонам. Словно боюсь обстрела или засады. Остро не хватало взрывов и стрельбы. Лязга гусениц под ногами и зарева на горизонте. Даже не верилось, что можно вот так запросто ехать вечером на машине и ничего не бояться.
Война и борьба за выживание очень быстро входят в подсознание. Вытравить из себя эти привычки я не могу уже который год.
Возле метро мы с Серегой взяли пива и встали в сторонке, чтобы договориться о встрече на завтра. Прохожие смотрели на нас, как на двух бомжей. Меня это повеселило. Наш вид в Грозном, наоборот, говорил о нашей респектабельности. Там ведь вообще все ходили в рванье. Выпив пива и обсудив насущные дела, мы разъехались.
Я шел темными дворами, смотрел на горящие окна и представлял себе, как я сейчас зайду в квартиру, как приму ванную, наемся до отвала, завалюсь в теплую постель и не буду ни о чем думать. Не буду думать о том, что сейчас в эту самую минуту гибнут люди, о том, что их трупы жрут бездомные собаки, не буду думать о тех умерших раненых в холодной палатке, о взорванных, растерзанных, пропавших без вести…
…Тут я почувствовал, как у меня по лицу текут слезы! Ни хрена себе! Я не собирался плакать, да и лицо у меня оставалось спокойным, но слезы катились безостановочно. Пришлось открыть припасенную бутылку пива и припасть к горлу. С веселыми бульками холодное пиво легко уходило внутрь. Это меня остудило. Я зачерпнул пригоршню снега и вытер лицо. Расплавленный снег сразу же прихватило морозцем.
Вот теперь я уже, наверное, точно приехал…
ЧАСТЬ II
Глава 24
Итак, «Блуждающие огни» в Чечню не приезжали. Зря только промотался там около месяца. Наше расследование и спасение Вики снова застопорилось.
— Ты просто супер поработал! — похвалил меня Колчин при встрече.
Он показал мне номера газет, где напечатаны мои репортажи из Грозного. Начальство по необъяснимым причинам решило все-таки кое-что опубликовать. Правда, самые острые моменты были ловко выправлены, а кое-где и вовсе обойдены. Меня эти газетные «виражи» уже не волновали. Перегорело.
— Саша, я готов тебя убить. Там нет никаких «огней»!
— Я даю слово, что мой знакомый…
— Что это за знакомый? Прапорщик какой-нибудь?
— Хм. Вроде того. Только звезды на погонах пожирнее и посолиднев. Вообще-то он генерал. А точнее, командующий.
Я раскрыл рот.
— Да-да. Именно поэтому я говорил тебе об «огнях» с такой уверенностью. Он же владеет информацией. У него вся картина перед глазами и все разведсводки.
— И откуда он?
— Из Министерства обороны.
— Так что ж ты раньше молчал!
— Раньше он сам знал отрывочно. И не хотел с тобой встречаться. А теперь он готов помочь.
— Как все медленно, — посетовал я. — Уже сколько месяцев прошло, как Вика в плену. Она же с ума там сойдет.
Колчин насупился:
— По крайней мере, мы, в отличие от спецслужб, хоть что-то делаем.
— Медленно, слишком медленно.
— Мы не спецагенты, Леша. Мы простые люди, у которых в карманах журналистские удостоверения. За нами не стоит мощное министерство.
— Ладно, убедил. Звони своему генералу.
— Я сейчас, — Колчин вышел из кабинета.
Через пару минут он вернулся:
— Завтра. На нейтральной территории, он готов с нами встретиться. Без диктофонов и прочей ерунды.
В кафе «ZOO», неподалеку от московского зоопарка, генерал явился по гражданке. Это место, как выяснилось впоследствии, нравилось не только нам. Тут частенько встречались офицеры ЦРУ и РУМО со своими агентами — пока в один день контрразведка не накрыла эту «шпионскую малину». Кафе работает до сих пор. Под тем же названием. Но мало кто знает о его былой славе.
— Где были замечены «огни»? — спросил я без всяких предисловий.
— В южном секторе. Вы себе карту Чечни представляете?
— А то!
— Вот там они и стоят.
— Насколько это достоверно? — специально для меня уточнил Колчин.
Генерал хмыкнул:
— В отличие от журналистов, моя информация из первоисточника. Наша разведгруппа попала в засаду боевиков. Во время боя в тыл боевикам ударило подразделение. Разведчики думали, что это свои пришли на помощь, но после того, как отряд расправился с боевиками, он ударил по разведчикам. Там, в группе, были пограничники из Таджикистана. Они опознали этих ребят. Так можно сказать.
— Случайно, не капитан Федулов там был? — спросил я.
— Майор Федулов, — поправил генерал.
— Как быстро растут люди! — восхитился Колчин.
— Удалось ли взять кого-нибудь в плен? — задал я новый вопрос.
— Нет.
— Но ведь охота продолжается?
— Безусловно.
— Нам надо попасть в это подразделение. Вы можете нам помочь?
— А что вы там собираетесь делать?
— Мне надо прояснить судьбу своей невесты, — сказал я. — Она была захвачена «огнями» больше полугода назад. И, по нашим предположениям, находится сейчас в Таджикистане. В плену у этих «огней». Нам надо знать, где именно? Как ее найти?
Генерал смерил нас тяжелым взглядом:
— Не понял только, зачем вам летать в Чечню?
— Если мы попадем в это подразделение и они возьмут пленных «огней», то мы сможем узнать от них о судьбе Вики.
— Ну что ж. План вроде бы прост… Только подразделение наше не совсем простое. Как, собственно, и противник. Вам ведь не обязательно везде представляться журналистами?
— Конечно, нет.
— Отлично. Я могу прикомандировать вас к группе спецназа — как гражданских специалистов. Это снимет лишние вопросы у подчиненных. Будете сидеть на базе. И окажетесь в курсе всех событий. Командира я предупрежу, что если попадется пленный из «огней», он даст вам с ним пообщаться. Но только в присутствии офицеров, разумеется. Надеюсь, вы не против, чтобы мои люди были рядом?
— У нас секретов от военных нет! — заверил я. И добавил: — Нам нужно спасти Вику. Ничего более. Но и у меня есть одна просьба: ваши офицеры не должны никому рассказывать, о чем мы спрашивали пленных.
— Хорошо. Просто я должен знать все, что происходит в наших подразделениях.
— Понимаете, — Колчин заторопился, полагая, что генерал мог обидеться на мои последние слова, — нам редакция запрещает заниматься поисками Вики. Начальство считает, что это в компетенции ФСБ или кого-то там еще. Но мы-то знаем: из-за Чечни нашу коллегу сейчас никто не ищет. Она никому не нужна. «Блуждающие огни» — наш последний шанс.
Генерал понимающе кивнул:
— Разделяю вашу озабоченность. Мои люди будут молчать. Обещаю. Но и вы со своей стороны обещайте, что не будете называть имена наших офицеров, номера частей и место их дислокации. Нам это может повредить.
— Ну, разумеется!
Я спросил:
— Скажите, а почему со штурмом Грозного все так хреново вышло?
— Штабные твари, — медленно проговорил генерал, лицо сделалось пунцовым.
— Кто? — переспросил Сашка.
— Перед штурмом я приехал с проверкой в штаб группировки, — обошелся без уточнений генерал. — Попросил показать мне карту операции. Знаете, что они мне дали? Карту, на которой, как в мультиках, нарисованы карандашом три красные стрелки, сходящиеся на Грозном. Я сказал начальнику штаба: «Вы закончили две академии и не знаете, как готовятся карты войсковой операции? Где у вас номера частей? Какие у вас силы наступают? В каком порядке? Где рубежи? Где данные о противнике?» Знаете, что он мне ответил?
Мы молчали.
— Этот олух заявил мне, что и так сойдет. Мол, министр обороны все уже одобрил. Звоню министру, а он мне: «Чего ты к ребятам привязался! Пусть работают!» Выхожу на улицу, ловлю первого попавшего капитана, спрашиваю, к какой части он приписан? Он не знает! Лейтенанта ловлю — тоже ничего не знает. Даже не знает, кто у него во взводе. Спрашиваю солдат. Они тоже не знают, кому подчиняются. Они даже своих младших командиров назвать не могут. Вы представляете себе?
— Как же они… — начал я.
— Погоди! — двинул рукой генерал. — Сидим на совещании командного состава. Докладывает летчик: «Мы ракетами и бомбами с лазерным наведением сможем даже в оконные форточки попадать!» Спрашиваю его после выступления: «Какие лазеры? Зима на дворе! Туман, низкая облачность. Лазерное наведение работать в таких условиях не может. Вы будете бомбиться вслепую! Фактически по своим!» «Да знаю я!» — говорит мне летчик. «Так что ж ты нам тут голову морочишь?» — «Если я скажу правду, меня главком с должности снимет!» Вот так, мля, мы готовились к войне.
Генерал умолк. Мы тоже не знали, что сказать. В нормальных странах такая подготовка к войне заканчивается военным трибуналом для всех офицеров и генералов Главного оперативного управления Генштаба.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43
— Да вот шли и нашли, — сказал я загадочно.
— Понятно, — ответил военный не менее загадочно. — Так, значит, в Москву?
Мы кивнули.
— А сами вы из Грозного?
— Сами мы из Москвы, ездили в Грозный в командировку, — я достал командировочное удостоверение.
Он и его повертел в руках.
— Кстати, моя машина у входа стоит? — спросил военный.
— Там вообще никакой машины нет.
— Вот мля! — возмутился военный. — Так когда вам надо в Москву?
Они тут каждую минуту, что ли, на Москву взлетают?
— Да хотелось бы уже сегодня. Военный заглянул в бумаги на столе:
— Вот сейчас будет взлетать «Скальпель». С четвертой.
Мы кивнули, делая вид, что отлично понимаем, о чем речь.
— Вам надо туда. Он вас наверняка сможет взять.
— А как мы туда попадем? — спросил Шахов.
Военный позвонил по телефону.
— Машина где моя? — спросил он в трубку. — Чтобы сию секунду была здесь! — Трубка упала на рычаг. — Сейчас вас подбросят. Ну и как там, в Грозном?
Через десять минут зашел водитель. Мы так и не выяснили, кто наш добродетель.
— Подбросишь ребят к «Скальпелю», поговори там с пилотами.
Мы попрощались с добрым дядей военным и поехали на аэродром.
«Уазик» домчал нас до «Скальпеля». Водила переговорил о чем-то с экипажем и укатил в ночь.
Мы подошли к боковому трапу. Позади машины, через откинутую рампу в большой спешке грузили раненых. Военные санитарки сновали туда-сюда с такой скоростью, точно с минуты на минуту все ждали появления боевиков.
— В Москву, значит? — спросил пилот.
— Да-да, — подтвердили мы радостно.
— Сами-то вы откуда?
— Из Москвы, журналисты. Ездили в Грозный.
Я уже начал уставать от этих бессмысленных разговоров.
— Оружие есть?
— Откуда? Мы гражданские люди!
— По-твоему, ВСЕМ гражданским не нужно оружие, что ли?
— Нам — нет, мы — журналисты.
Но все равно пришлось открывать рюкзаки и показывать, что мы честные люди.
Нас поставили в предбаннике у кабины пилотов и посоветовали крепче держаться при взлете.
Мы обрадовались до безумия. Даже не верилось, что уже через два часа я буду ехать в теплом метро.
После взлета Шахов откупорил бутылку водки и пригласил техника разделить с нами пиршество. Тот притащил сухой паек на закусь, и мы принялись разогревать окоченевшие конечности. Чуть погодя к нам присоединился летчик из кабины пилотов. Когда мы прикончили две бутылки водки, техник вытащил из заначки медицинский спирт. Навалились на него.
На душе полегчало. Все страхи и ужасы войны, голод и холод отступили. Словно отвалились от нас после взлета.
Мы пили, травили анекдоты, говорили о войне, о Грозном. Пилоты говорили, что раненых очень много. Каждый день самолеты развозят их по разным городам и госпиталям. График у пилотов очень напряженный, без продыху.
Разлили еще по одной.
— Ну, будем здравы, — сказал я.
Пилот к стакану не прикоснулся.
— А вы что же?
— Мне еще самолет сажать, — сказал он, поглядывая на часы. — А мы уже, считай, прилетели.
— Да-да! Конечно! — заголосили мы с Серегой. — Главное — самолет! Удачная посадка, так сказать!
Кто бы мог подумать, что два часа кряду мы спаивали нашего главного летчика.
Пилот зашел в кабину и сел за штурвал.
— А можно мне посмотреть из кабины? — попросил я.
— Валяй!
В кристально чистом воздухе самолет медленно наплывал на сверкающую огнями Москву.
Внизу отчетливо различались светофоры и снующие по проспектам машины. Горел под прожекторами Кремль. Кипела Тверская, кружилась в хороводе машин Лубянка.
Самолет сделал полукруг и стал снижаться в темноту военного аэродрома Чкаловский.
Я до сих пор не понимаю, как летчики могут работать в кромешной тьме.
Взлетная полоса стремительно приближалась. О том, что она есть, говорили только зажженные по кромкам огни. Саму бетонку засыпало толстым слоем снега. Ударил боковой ветер и начал сносить самолет в сторону. Летчик дернул штурвал. «Скальпель» снова нашел полосу. Машина стремительно снижалась. Новый удар поддых — и самолет отбрасывает в сторону. Пилот опять выруливает на полосу. Он крутил штурвалом, как велосипедист на кочках. Наконец машина прижалась к земле. С веселым стуком загремели по бетонке шасси. Самолет вырулил на стоянку. Началась разгрузка раненых.
Мы попрощались с пилотами и пошли ловить попутную машину.
Подъезжая к Москве, поймал себя на том, что постоянно кручу головой по сторонам. Словно боюсь обстрела или засады. Остро не хватало взрывов и стрельбы. Лязга гусениц под ногами и зарева на горизонте. Даже не верилось, что можно вот так запросто ехать вечером на машине и ничего не бояться.
Война и борьба за выживание очень быстро входят в подсознание. Вытравить из себя эти привычки я не могу уже который год.
Возле метро мы с Серегой взяли пива и встали в сторонке, чтобы договориться о встрече на завтра. Прохожие смотрели на нас, как на двух бомжей. Меня это повеселило. Наш вид в Грозном, наоборот, говорил о нашей респектабельности. Там ведь вообще все ходили в рванье. Выпив пива и обсудив насущные дела, мы разъехались.
Я шел темными дворами, смотрел на горящие окна и представлял себе, как я сейчас зайду в квартиру, как приму ванную, наемся до отвала, завалюсь в теплую постель и не буду ни о чем думать. Не буду думать о том, что сейчас в эту самую минуту гибнут люди, о том, что их трупы жрут бездомные собаки, не буду думать о тех умерших раненых в холодной палатке, о взорванных, растерзанных, пропавших без вести…
…Тут я почувствовал, как у меня по лицу текут слезы! Ни хрена себе! Я не собирался плакать, да и лицо у меня оставалось спокойным, но слезы катились безостановочно. Пришлось открыть припасенную бутылку пива и припасть к горлу. С веселыми бульками холодное пиво легко уходило внутрь. Это меня остудило. Я зачерпнул пригоршню снега и вытер лицо. Расплавленный снег сразу же прихватило морозцем.
Вот теперь я уже, наверное, точно приехал…
ЧАСТЬ II
Глава 24
Итак, «Блуждающие огни» в Чечню не приезжали. Зря только промотался там около месяца. Наше расследование и спасение Вики снова застопорилось.
— Ты просто супер поработал! — похвалил меня Колчин при встрече.
Он показал мне номера газет, где напечатаны мои репортажи из Грозного. Начальство по необъяснимым причинам решило все-таки кое-что опубликовать. Правда, самые острые моменты были ловко выправлены, а кое-где и вовсе обойдены. Меня эти газетные «виражи» уже не волновали. Перегорело.
— Саша, я готов тебя убить. Там нет никаких «огней»!
— Я даю слово, что мой знакомый…
— Что это за знакомый? Прапорщик какой-нибудь?
— Хм. Вроде того. Только звезды на погонах пожирнее и посолиднев. Вообще-то он генерал. А точнее, командующий.
Я раскрыл рот.
— Да-да. Именно поэтому я говорил тебе об «огнях» с такой уверенностью. Он же владеет информацией. У него вся картина перед глазами и все разведсводки.
— И откуда он?
— Из Министерства обороны.
— Так что ж ты раньше молчал!
— Раньше он сам знал отрывочно. И не хотел с тобой встречаться. А теперь он готов помочь.
— Как все медленно, — посетовал я. — Уже сколько месяцев прошло, как Вика в плену. Она же с ума там сойдет.
Колчин насупился:
— По крайней мере, мы, в отличие от спецслужб, хоть что-то делаем.
— Медленно, слишком медленно.
— Мы не спецагенты, Леша. Мы простые люди, у которых в карманах журналистские удостоверения. За нами не стоит мощное министерство.
— Ладно, убедил. Звони своему генералу.
— Я сейчас, — Колчин вышел из кабинета.
Через пару минут он вернулся:
— Завтра. На нейтральной территории, он готов с нами встретиться. Без диктофонов и прочей ерунды.
В кафе «ZOO», неподалеку от московского зоопарка, генерал явился по гражданке. Это место, как выяснилось впоследствии, нравилось не только нам. Тут частенько встречались офицеры ЦРУ и РУМО со своими агентами — пока в один день контрразведка не накрыла эту «шпионскую малину». Кафе работает до сих пор. Под тем же названием. Но мало кто знает о его былой славе.
— Где были замечены «огни»? — спросил я без всяких предисловий.
— В южном секторе. Вы себе карту Чечни представляете?
— А то!
— Вот там они и стоят.
— Насколько это достоверно? — специально для меня уточнил Колчин.
Генерал хмыкнул:
— В отличие от журналистов, моя информация из первоисточника. Наша разведгруппа попала в засаду боевиков. Во время боя в тыл боевикам ударило подразделение. Разведчики думали, что это свои пришли на помощь, но после того, как отряд расправился с боевиками, он ударил по разведчикам. Там, в группе, были пограничники из Таджикистана. Они опознали этих ребят. Так можно сказать.
— Случайно, не капитан Федулов там был? — спросил я.
— Майор Федулов, — поправил генерал.
— Как быстро растут люди! — восхитился Колчин.
— Удалось ли взять кого-нибудь в плен? — задал я новый вопрос.
— Нет.
— Но ведь охота продолжается?
— Безусловно.
— Нам надо попасть в это подразделение. Вы можете нам помочь?
— А что вы там собираетесь делать?
— Мне надо прояснить судьбу своей невесты, — сказал я. — Она была захвачена «огнями» больше полугода назад. И, по нашим предположениям, находится сейчас в Таджикистане. В плену у этих «огней». Нам надо знать, где именно? Как ее найти?
Генерал смерил нас тяжелым взглядом:
— Не понял только, зачем вам летать в Чечню?
— Если мы попадем в это подразделение и они возьмут пленных «огней», то мы сможем узнать от них о судьбе Вики.
— Ну что ж. План вроде бы прост… Только подразделение наше не совсем простое. Как, собственно, и противник. Вам ведь не обязательно везде представляться журналистами?
— Конечно, нет.
— Отлично. Я могу прикомандировать вас к группе спецназа — как гражданских специалистов. Это снимет лишние вопросы у подчиненных. Будете сидеть на базе. И окажетесь в курсе всех событий. Командира я предупрежу, что если попадется пленный из «огней», он даст вам с ним пообщаться. Но только в присутствии офицеров, разумеется. Надеюсь, вы не против, чтобы мои люди были рядом?
— У нас секретов от военных нет! — заверил я. И добавил: — Нам нужно спасти Вику. Ничего более. Но и у меня есть одна просьба: ваши офицеры не должны никому рассказывать, о чем мы спрашивали пленных.
— Хорошо. Просто я должен знать все, что происходит в наших подразделениях.
— Понимаете, — Колчин заторопился, полагая, что генерал мог обидеться на мои последние слова, — нам редакция запрещает заниматься поисками Вики. Начальство считает, что это в компетенции ФСБ или кого-то там еще. Но мы-то знаем: из-за Чечни нашу коллегу сейчас никто не ищет. Она никому не нужна. «Блуждающие огни» — наш последний шанс.
Генерал понимающе кивнул:
— Разделяю вашу озабоченность. Мои люди будут молчать. Обещаю. Но и вы со своей стороны обещайте, что не будете называть имена наших офицеров, номера частей и место их дислокации. Нам это может повредить.
— Ну, разумеется!
Я спросил:
— Скажите, а почему со штурмом Грозного все так хреново вышло?
— Штабные твари, — медленно проговорил генерал, лицо сделалось пунцовым.
— Кто? — переспросил Сашка.
— Перед штурмом я приехал с проверкой в штаб группировки, — обошелся без уточнений генерал. — Попросил показать мне карту операции. Знаете, что они мне дали? Карту, на которой, как в мультиках, нарисованы карандашом три красные стрелки, сходящиеся на Грозном. Я сказал начальнику штаба: «Вы закончили две академии и не знаете, как готовятся карты войсковой операции? Где у вас номера частей? Какие у вас силы наступают? В каком порядке? Где рубежи? Где данные о противнике?» Знаете, что он мне ответил?
Мы молчали.
— Этот олух заявил мне, что и так сойдет. Мол, министр обороны все уже одобрил. Звоню министру, а он мне: «Чего ты к ребятам привязался! Пусть работают!» Выхожу на улицу, ловлю первого попавшего капитана, спрашиваю, к какой части он приписан? Он не знает! Лейтенанта ловлю — тоже ничего не знает. Даже не знает, кто у него во взводе. Спрашиваю солдат. Они тоже не знают, кому подчиняются. Они даже своих младших командиров назвать не могут. Вы представляете себе?
— Как же они… — начал я.
— Погоди! — двинул рукой генерал. — Сидим на совещании командного состава. Докладывает летчик: «Мы ракетами и бомбами с лазерным наведением сможем даже в оконные форточки попадать!» Спрашиваю его после выступления: «Какие лазеры? Зима на дворе! Туман, низкая облачность. Лазерное наведение работать в таких условиях не может. Вы будете бомбиться вслепую! Фактически по своим!» «Да знаю я!» — говорит мне летчик. «Так что ж ты нам тут голову морочишь?» — «Если я скажу правду, меня главком с должности снимет!» Вот так, мля, мы готовились к войне.
Генерал умолк. Мы тоже не знали, что сказать. В нормальных странах такая подготовка к войне заканчивается военным трибуналом для всех офицеров и генералов Главного оперативного управления Генштаба.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43