— Он поднялся на ноги. — Как думаешь, он оставил наказ, чтобы ему вставили это в голову после смерти? Или какой-то волшебник впихнул это внутрь силой магии?
— Не хочу об этом думать, — сказал Вик. Он обтер руки о плащ, но не мог избавиться от ощущения черепных костей под пальцами. Вик решил, что вряд ли когда-нибудь сможет это забыть.
— Знаешь, что было бы смешно? — сказал Брант, поворачиваясь к замочному механизму.
— Что? — спросил Вик, подходя к нему.
— Если бы это был не тот ключ.
Вик считал, что это было бы ужасно, а вовсе не смешно. Он так и видел, как Брант организовывает обыск всех скелетов, валяющихся на кладбище, чтобы ощупать и разбить все черепа.
Брант вставил ключ в замочную скважину и повернул. В склепе послышался скрип. Вику показалось, что Брант задышал гораздо громче.
И тут вдруг вдавленный участок стены рассыпался и открыл другую стенку, примерно на глубине ладони.
— Стена?!!
Любопытство Вика победило тошноту и страх, и он подошел поближе.
— Что это за глупая шутка? — спросил Брант. — Зачем делать бесцельный тайник?
Вик уставился на стену. Как и барельеф, скрывавший замочную скважину — которой, похоже, больше не существовало, — стенка в глубине напоминала дверь и была сделана из единого шиферного листа, на этот раз черного.
— Она не каменная, — сказал Вик.
— Что? — раздраженно переспросил Брант.
— Стена, — показал Вик. — Она из шифера, которым накрыт склеп. По мне, это странный способ строить.
— Если только на то нет особой причины. — На красивом лице Бранта вспыхнула надежда. — В доме моего отца были тайники. Я помню, как в детстве находил некоторые из них. Он тогда злился: его раздражало мое любопытство.
— Моего отца тоже сердило мое любопытство, — признался Вик.
— Он еще жив? — Брант провел концом кинжала по шиферу, раздался противный скрип.
— Был жив, когда я в последний раз его видел, — сказал Вик.
— И как, хорошие у вас отношения?
Вик ответил не сразу.
— В последнее время не очень. Возникли кое-какие разногласия.
— Из-за чего? — Брант повернулся к нему лицом, будто ответ на этот вопрос был куда важнее творящегося вокруг.
Вик внезапно вспомнил, что семья Бранта погибла под топором палача, хотя он и не знал, при каких обстоятельствах.
— Он не одобрил мой выбор профессии.
— Это что же за профессия?
Вик замялся.
— Я не могу тебе сказать.
— Все еще секреты, мой маленький художник?
— Это никакого вреда ни тебе, ни остальным не принесет, — серьезно сказал Вик, — но это чужая тайна, и я поклялся ее хранить.
— Да ты настоящая загадка. Откуда ты родом?
— Этого я тоже не могу тебе сказать.
Брант кивнул, глядя на Вика.
— Спасибо, что не стал врать.
У Вика в горле набух комок.
— Я знаю, ты спас меня от арены и не согласился с Кобнером, когда тот хотел перерезать мне горло. Я перед тобой в долгу…
— Только не считай меня альтруистом, малыш, — мрачно отозвался Брант. — Если б я ставил себе целью спасать рабов из Мыса Повешенного Эльфа, так там их еще сотни. И я их всех покупать не собираюсь. Тебя я вытащил для своих собственных целей.
— Да, понимаю, — кивнул Вик, не видя в общем ничего дурного в мотивах поступка Бранта. — Если бы я обвинял тебя в том, что многие остались в рабстве, то пришлось бы обвинять и себя.
Брант посмотрел на него.
— Правда?
Вик опустил глаза, внезапно почувствовав себя неловко.
— Да. Понимаешь, когда я понял, что ты не позволишь Кобнеру меня убить и сам этого не сделаешь, то вдруг подумал о том, что я жив, а многие из тех, кто был со мной в одном загоне, уже мертвы. — Он вспомнил о Харране и пожалел о том, что другие двеллеры решили подвергнуть его бойкоту.
— И теперь ты чувствуешь себя виноватым просто потому, что ты жив, а они, скорее всего, нет?
Вик судорожно вздохнул, охваченный противоречивыми чувствами, и кивнул.
— Я рад, что я жив, Брант. И мне стыдно, что я так сильно все это переживаю.
Брант с минуту помолчал, потом потрепал Вика по волосам.
— Только человек, который заглянул в глаза смерти, может познать истинную радость жизни. За такое знание всегда приходится платить, и чаще всего слишком дорого.
Вик кивнул.
— Но ты должен помнить, мой маленький художник, что ты уже заплатил за то, что остался в живых. Когда случается такое, что ты выжил, а остальные умерли, то чувствуешь, что обязан продолжать жить.
— Как ты пережил смерть своей семьи? — спросил Вик и тут же подумал, что зря задал этот вопрос.
— Да так, понемножку, — спокойно и мрачно ответил Брант. — Я был почти ребенком, когда потерял их.
— Извини.
Брант кивнул и вздохнул.
— Это малоприятный разговор. Лучше его отложить на другой раз. На тот день, когда мы окажемся подальше отсюда и у нас будут набитые кошельки.
Вик кивнул.
— Твоему отцу не понравился твой выбор профессии, — сказал Брант. — А чего он для тебя хотел?
— Чтобы я стал фонарщиком в нашем городе, как он.
— И у тебя были к этому способности?
— Да.
— Отцу всегда трудно смириться с тем, что сын не согласен взяться за дело, что отец считает для него лучшим. А эта другая профессия как-то связана с твоим альбомом?
— С книгой, — сказал Вик. — Это книга. И… да, это в какой-то мере связано с ней.
— И хорошие у тебя успехи в этой профессии?
— Средние, — покачал головой Вик. — Как бы я ни старался, выше среднего мне не подняться. Меня и взяли-то только потому, что один хороший человек был ко мне добр. — Хотя, если подумать, Вик не знал, можно ли считать решение Великого магистра Лудаана проявлением доброты.
— Средние?
Вик глубоко вздохнул.
— Да.
— Мой маленький художник, — тихо сказал Брант, — я же видел, как ты работал над своей… книгой, делая записи по ходу работы с мозаикой, и вот что я тебе скажу: какова бы ни была твоя профессия, средним в ней ты быть не можешь. Я редко у кого встречал такую страсть к делу.
— Спасибо, — прошептал Вик. Он яростно убеждал себя, что Брант просто не знает и не представляет себе, что требуется от библиотекаря…
— Давай подумаем о чем-нибудь приятном, — предложил Брант. — Например, о том, не прячется ли за этим листом шифера смертельная ловушка. Вот это было бы весело, — сказал он с улыбкой и снова направил свет фонаря на углубление в стене.
— Он размером с человеческую или эльфийскую дверь, — заметил Вик.
— Но ни ручки, ни петель нет. — Брант еще раз поковырял стену вдоль края листа. — И даже если его разбить, взломать — разве там может быть какой-то ход? За ним совсем нет места — он должен прилегать к наружной части стены. К тому же… видишь известку? Тут просто не может быть никакого прохода.
— Может, раньше здесь была дверь, а потом ее заложили? — предположил Вик.
— Тогда зачем мозаика? — спросил Брант. — И зачем замок и фальшивая стена, которая рассыпалась, когда я повернул ключ?
— Не знаю, — признался Вик.
— Нет, мой маленький художник, — сказал Брант. — Эта стена что-нибудь да значит. Мы просто пока не видим, что именно. Но тут наверняка была какая-то цель.
— Брант, — послышался снаружи голос Кобнера.
Брант выпрямился и подошел к дверям. Он потушил фонарь, и в склепе стало темно, что ужасно действовало Вику на нервы.
— В чем дело? — спросил он, выглядывая за черную занавеску.
— Мы с Тирненом осмотрели все доставшиеся нам кладбища, и Лаго и Залнар тоже.
Тирнен и Залнар, как уже знал Вик, были гномами-близнецами и карманниками. В банде было еще четыре гнома — Балдарн, Вольск, Ритилин и Чарнир. Они работали вместе уже не первый год.
— Все остальные тоже тут, — сказал Кобнер, — кроме Хамуаля и Карика. — Карик был вторым человеком в группе.
— Ты что-нибудь от них слышал? — спросил Брант.
— Нет.
— Тогда надо их поискать. Им бы следовало уже вернуться, я им дал не такой уж длинный маршрут. — Он повернулся и отдал фонарь Вику. — Останься здесь. Вдруг ты сумеешь за время моего отсутствия разгадать секрет этой двери?
Вик нервно взял фонарь.
— А мне тут ничто не грозит?
— Мой маленький художник, — сказал Брант с невеселой ухмылкой, — в склепе мы не в большей опасности, чем в любом другом месте города.
— Ох, — отозвался Вик.
— Кобнер, — окликнул Брант гнома, — давай-ка мы с тобой и Сонне поищем эту парочку, а то вдруг они вляпались во что-нибудь такое, из чего им самим не выбраться. Вик, сосредоточься на нашей проблеме. Ты хорошо соображаешь, так поработай мозгами. Я тебе доверяю.
— Спасибо, — сказал Вик. Он слышал, как Брант обсуждал дальнейшие действия с двумя своими товарищами. Потом застучали подковы, удаляясь от склепа.
Лаго отодвинул занавес.
— Я тебе составлю компанию, если ты не против.
— Хорошо, — ответил Вик. — Проверь, чтобы занавеска была закрыта как следует, я зажгу фонарь.
Лаго уложил на место камни, которыми до этого Брант придавил край ветхой ткани к земле. Через минуту Вик снова зажег свечу, и склеп наполнил аромат горящего светлячкового сока.
— Ну, эти ребята вряд ли были вам хорошими собеседниками, — сказал Лаго, глядя на скелеты.
— Да, ты прав, — ответил Вик с легкой улыбкой, несмотря на свой страх. — Куда пропал Хамуаль? — Двеллер беспокоился за юношу, но знал, что Брант сделает все, что нужно. Он вернулся к тайне стены и отсутствующей двери.
— Это дверь? — спросил Лаго.
— Не знаю, — ответил Вик.
— Так вы не нашли никакого сокровища?
— Пока нет. — Вик поставил фонарь на пустой гроб. Мерцающий свет заиграл на стене, из-за чего ниша стала казаться еще темнее. Вик ощупывал ее, толкал шиферный лист, но толку во всем этом не было. Стена не желала выдавать свои секреты.
Маленький библиотекарь еще раз внимательно рассмотрел барельеф с лицом эльфа. Вытащив из рюкзака дневник, Вик открыл его на чистой странице и взял уголь. Работая над кельдианской мозаикой, он сделал себе несколько палочек угля и горшочек чернил из свеклы, которая нашлась у Лаго. По стандартам Библиотеки все это было очень грубым, но самодельные инструменты выручали его.
Вик положил чистую страницу на барельеф и потер ее углем. На бумаге проступили очертания лица. К несчастью, на одном листе целиком портрет не помещался, так что Вику пришлось снимать его по частям.
— Что ты делаешь? — спросил Лаго.
— Копию портрета, — ответил Вик.
— Зачем?
— На случай, вдруг я сумею потом его опознать.
— Ты рассчитываешь его встретить? — Лаго посмотрел на скелеты. — Точно тебе говорю, Вик, сейчас он выглядит не так.
Вик не обратил внимания на его слова и предоставил старому гному развлекаться как тому вздумается.
— Хочешь кусочек хлеба? — спросил Лаго.
Вик принял предложение с благодарностью. Рюкзак ему мешал, так что он его снял и поставил рядом с рюкзаком Бранта. Он закончил копировать портрет эльфа, все время переживая. А что, если этого лица нет в книгах Библиотеки, или сам Вик больше не попадет в Библиотеку? Он закрыл дневник и постарался об этом не думать. В конце концов, он был жив и свободен. После того как он сидел в рабском загоне и ждал смерти на арене, жизнь и свобода были немалым даром.
Библиотекарь прислонился к гробу, задумчиво жуя ореховый хлеб, который Лаго испек еще в доме воров в Лесу Клыков и Теней. Потом он заметил, что от рюкзака Бранта исходит едва заметное свечение, и у него перехватило дыхание. Ничего хорошего это предвещать не могло.
— Лаго? — просипел Вик.
— Что? — спросил старый гном.
— У Бранта в рюкзаке что-нибудь может… э-э… светиться?
— Нет, я ничего такого не знаю.
Разрываясь между страхом и любопытством, Вик доел хлеб и нагнулся, чтобы заглянуть в рюкзак. Он расстегнул пряжку и откинул клапан. Внутри лежал холщовый мешочек. Из него просачивался довольно яркий красный свет, но Вик заметил еще и зеленый, синий и белый лучи.
Кельдианская мозаика! Вик сразу понял, что ничто другое так светиться не могло. Завороженный разноцветным свечением, он сунул руку в рюкзак и извлек из него мешочек, чувствуя, как кончики его пальцев слегка покалывает.
— Что это? — спросил Лаго.
— Мозаика. — Вик вынул ее из мешочка, и камни засияли еще ярче. Библиотекарь держал мозаику в руках, дрожа от возбуждения. Что это означало? Он повернулся к Лаго и заметил, что свечение стало слабее. Вик замер, испугавшись, что он что-то сломал или сейчас случится что-то ужасное.
— Почему они угасли немного? — спросил Лаго.
— Не знаю, — ответил Вик старому гному. Он медленно повернулся в другую сторону, надеясь, что он просто что-то сбил, хотя и не представлял, почему камни вообще начали светиться. Чем больше он поворачивался, тем ярче светились камни.
— Смотри! — сказал Лаго.
Вик поднял глаза и увидел отражение камней в шиферной двери. Подчиняясь возникшей у него мысли, он подошел поближе. Не успел Вик сообразить, что происходит, как мозаика рассыпалась на отдельные камешки. Они зависли в воздухе, как светлячки, потом полетели к двери, и каждый камешек со щелчком встал на свое место на листе. Они образовали петлеобразный орнамент.
Вик невольно подумал, что в жизни не видел ничего столь прекрасного.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55