У нас нет ни лет, ни даже месяцев на то, чтобы военлорды привыкали к мысли о фардоннской Высочайшей Принцессе. Мы можем рассчитывать разве что на недели, а этого просто недостаточно.
— Значит, вам придется пустить в ход свой талант убеждать окружающих.
Марла рассерженно фыркнула.
— Для начала убедите меня.
— Этого и не требуется. Дело сделано.
— Сделано — можно и переделать.
— Я сделаю так, что эту свадьбу поддержат харшини. Если понадобится, то явятся даже боги. Здесь вам меня не переиграть, ваше высочество. Если дело дойдет до вмешательства богов, то перевес будет на моей стороне.
Принцесса продолжала упорствовать.
— Даже если бы я согласилась на такой абсурдный союз, все равно нельзя доверять фардоннке, особенно габлетовской крови.
— Вы не верите, что Адрина стремится к миру?
— Я думаю, что эта дамочка стремится забраться на трон своего отца, и это единственная причина, по которой она вышла замуж за моего сына. Вы хоть отдаете себе отчет, какую власть передаете ей в руки?
— Я уверена — Адрина понимает, что ее сын может стать королем.
— Я говорю не об этом! — нетерпеливо воскликнула Марла. — Ни при чем здесь ребенок, которого она может выносить. У Габлета нет законного наследника. Согласно древнему соглашению, это делает Дамиана его наследником. Мой сын так или иначе получил бы фардоннский трон, но тут вмешиваетесь вы, и не сегодня-завтра эта маленькая жадная развратница станет королевой. Как вы полагаете, долго ли проживет мой сын после этого?
Р'шейл откинулась в кресле, ошеломленная этой новостью.
— Этого я не знала.
— Ну конечно же, не знала. Но можете держать пари — Адрина в курсе. Иначе, с какой стати она без единого возражения вышла бы за Дамиана?
— Вы не хотите допустить, что она просто любит его?
— Не смешите меня! Она даже не знает, что это слово значит.
— По-моему, вы не правы, ваше высочество. Я не думаю, чтобы Адрина знала что-нибудь о том, что Дамиан может унаследовать трон ее отца.
— Значит, вы так же слепы, как мой сын.
Р'шейл припомнила все свои разговоры с Адриной. Ничто из того, что она делала или говорила, не выдавало ее знакомства с законом, согласно которому Дамиан наследовал трон Фардоннии. Даже Калан, казалось, не слышала о нем. Но тут вставал довольно интересный вопрос.
— А сам Дамиан знает об этом законе?
— Теперь знает! Вся трагедия в том, что он не узнал об этом вовремя.
— А почему вы не сказали ему об этом раньше?
— Да я и сама совсем недавно о нем услышала. Мой младший пасынок состоит в Гильдии убийц. Один из габлетовских прислужников обратился к Гильдии с просьбой убить моих сыновей, Дамиана и Нарвелла. Они отказались от этой работы, но решили разобраться, что стоит за маниакальным стремлением Габлета свести со света линию Вулфблэйдов.
— Тогда я не вижу, в чем проблема. Дамиан по-прежнему является наследником трона и Хитрии, и Фардоннии. Теперь, когда с ним Адрина, его претензии на трон Фардоннии станут только более основательными, ведь так?
— Конечно, так, и это-то меня и пугает. Теперь Адрину не остановить. В союзе с Дамианом она обязательно унаследует отцовский трон. А как только это произойдет, ей достаточно устранить моего сына, чтобы править и Фардоннией, и Хитрией. А если ребенок, которого она носит теперь, — от Кратина, то она сможет заявить претензии заодно и на кариенский трон!
— Ребенок? Какой еще ребенок?
Марла безнадежно покачала головой.
— Разве вы не в курсе? Боги, да это же у нее на лбу написано. Адрина носит ребенка, Р'шейл. Как только вы не видите! Мне вот очень интересно узнать, от кого он.
Р'шейл понятия не имела. Она гадала, знает ли Адрина — или только предполагает. Почему бы и не быть ребенку? Она с Дамианом уже несколько месяцев. Так что ребенок мог быть только от него, если бы она была беременной, когда выезжала из Кариена, ее положение уже давно стало бы очевидным.
— Если то, что вы говорите, верно, то ребенок от Дамиана. За это я могу ручаться.
— Ха! Кто может ручаться за женщину типа этой? Если ей очень хотелось, отцом может быть хоть Альмодавар. Я молюсь только, чтобы Дамиан не узнал о ее положении прежде, чем я вызнаю всю правду о его происхождении.
— Так вы еще ничего ему не сказали?
— Чтобы он и вовсе потерял последние крохи здравого смысла, отнятые у него этой женщиной? Вот еще. И я была бы очень благодарна если и вы ничего ему не скажете. По крайней мере до тех пор, пока не найду доказательств, которые покажут ему, как глупо он себя ведет.
— Я не буду ничего говорить ему о состоянии Адрины, — согласилась Р'шейл, желая проявить сговорчивость, — но только потому, что считаю, что это напрасный труд. Единственное, что вы сможете доказать, — это отцовство Дамиана.
— Моего сына? Чтобы ему родила ребенка эта фардоннская потаскуха? Никогда!
Слепая предубежденность Марлы во всем, что касалось Адрины, начала тяготить Р'шейл.
— Ваше высочество, я всерьез убеждена, что вам стоит пересмотреть свое отношение к Адрине. Она — жена вашего сына, и если вы не ошибаетесь относительно ее состояния, то она носит сейчас вашего внука. Не кажется ли вам, что жизнь станет легче, если вы попытаетесь поладить с ней?
— Я ей не верю, — упрямо ответила Марла.
— Но вы ни разу с ней даже не поговорили.
— И не вижу, с какой стати я бы стала это делать.
— Станете, потому что я говорю, что вы это сделаете.
— Я не позволю командовать собой девчонке, которая думает, что может, как хочет, вертеть миром…
Голос Марлы оборвался, натолкнувшись на силу Р'шейл. Она не делала ничего особенного, просто позволила силе наполнить себя настолько, что ее глаза потемнели, сделавшись почти совсем черными. Она не мигая смотрела на Марлу, и черные глаза ее были подобны сверкающему ониксу, а молчание тяжелой дланью опустилось на окружающий мир. Что толку быть дитя демона, если ты не можешь иногда настоять на своем, особенно когда не помогают слова.
Марла упала на колени.
— Простите меня, божественная. Я не хотела перечить.
— Так делайте же то, что я велю, — приказала Р'шейл, вложив в эти слова ровно столько силы, чтобы наполнить голос непреодолимой властностью. Это не было принуждением, но этого было достаточно чтобы принцесса испугалась. — Вы будете обращаться с Адриной так, как приличествует ее положение невестки, и вы будете во всем поддерживать этот брак. В противном случае ответите перед богами.
— Как прикажете, божественная.
— Тогда покиньте меня, — драматично заключила Р'шейл, — пока я в настроении простить вас. И не смейте больше говорить со мной на эту тему.
Марла неуклюже поднялась на ноги и моментально исчезла из комнаты. Р'шейл позволила силе покинуть ее и рассмеялась. Да уж, стоило хотя бы поглядеть на лицо Марлы. Теперь оставалось надеяться, что она напугала принцессу достаточно и что та будет держаться в рамках приличия.
— Мне не почудилось — это Марла сейчас убегала отсюда?
Р'шейл подняла глаза и увидела проскользнувшую в комнату Адрину. Она внимательно оглядела принцессу, но если живот у Адрины и вырос слегка, то разглядеть это под ее длинным свободным одеянием было невозможно.
— Не показалось. Боюсь, я злоупотребила тем, что Брэк назвал бы «безвкусным и показным проявлением силы с целью утвердить свою точку зрения».
Адрина нахмурилась.
— Ну, хорошо бы хоть это помогло. Эта женщина очень не любит меня.
— Надеюсь, теперь она станет хотя бы посговорчивее. Как ты себя чувствуешь?
— Отлично, — ответила Адрина озадаченно. — А почему ты об этом спрашиваешь?
— Ты беременна, Адрина?
Принцесса побледнела и опустилась в кресло, так поспешно освобожденное свекровью.
— Что ты имеешь в виду?
— Я имею в виду тебя, и я спрашиваю, беременна ты или нет? Это достаточно простой вопрос.
— Я не уверена.
— Как можно быть не уверенной в этом?
— Ну хорошо. У меня есть подозрения, но, поскольку я не хочу быть беременной, я не сделала ничего, чтобы проверить эти подозрения.
Р'шейл улыбнулась.
— Ты надеешься, что все пройдет само собой, если не думать об этом?
Адрина помолчала мгновение и пожала плечами.
— Я понимаю, что это глупо.
— Марла считает, что это так.
— Замечательно! Больше ничего и не нужно.
— А Дамиан в курсе?
— Нет, конечно! Он же мужчина. Они никогда не замечают таких вещей. Да это пока и не слишком заметно.
— Ты не думаешь, что стоит порадовать его, пока это не сделал кто-нибудь другой?
— И дать ему основание считать, что у него есть какие-то права на меня? Не лучшая идея!
— Адрина, это ведь и его ребенок. А ты его жена.
— Это к делу не относится.
— Как раз в этом-то и дело.
— Р'шейл, неужели ты не понимаешь, что произойдет, когда я скажу ему? Первым делом он окружит меня таким количеством телохранителей, что я за их спинами света белого не увижу. Затем он запрет меня куда-нибудь «для моей же безопасности», чтобы ничего не случилось с ребенком. А потом станет расхаживать с важным видом, как петух, доказавший свою мужскую силу.
Р'шейл рассмеялась.
— А что же ты собираешься делать, Адрина? Разгуливать, как будто ничего не происходит, тем временем как твой живот вырастает до размера зрелой дыни?
— Не знаю, что я собираюсь делать, я… — Она остановилась на полуслове, прерванная появлением Майкла.
— Что случилось, Майкл? — спросила Р'шейл, встревоженная выражением лица мальчика.
— Высочайший Принц желает видеть вас в большом зале, госпожа. И вас тоже, ваше высочество.
— Высочайший Принц? — удивленно повторила Адрина. — Разве принц Лернен здесь?
— Нет, ваше высочество, принц Вулфблэйд. Он просит вас явиться к нему. Только что из Гринхарбора поступила весть. Высочайший Принц Лернен умер.
— Да здравствует Высочайший Принц Дамиан, — тихо пробормотала Р'шейл.
Глава 15

— Нам надо уходить отсюда, а дороги все еще перекрыты, — говорил Тарджа, склонившись над картой, которую Денджон разложил на столике в холодном темном погребе под таверной.
— Уходить? Но мы же только пришли, — брюзгливо возразил Линст, поднимая фонарь повыше над столом, чтобы осветить сразу всю карту. В набитом людьми подвале было душно, и фонарь чадил. Тарджа поморщился — дым ел глаза — и хмуро взглянул на говорящего.
— Смотри на вещи шире, Линст. Нас здесь почти две тысячи, если считать и твоих людей, и тех, кто присоединился к нам в Тестре, да еще тех, кого я привел с границы. Мы стали слишком большой мишенью. Наверное, стоит переправить часть людей через границу, а остальных разбить на небольшие группы — не больше двадцати человек в отряде. Каждый отряд должен действовать самостоятельно, имея единственной целью попасть в Хитрию. Местом сбора можно назначить Кракандар. Дамиану будет даже удобнее, что мы не форсируем его границу всем скопом, как армия вторжения. А еще нужно как-нибудь помешать кариенцам переправиться через реку.
— Разбить людей на отряды? А как ты собираешься поддерживать дисциплину? — спросил Денджон.
— Никак не собираюсь. Придется положиться на их выучку.
— А как быть с провиантом?
— Сейчас поделим то, что у нас есть, а потом придется обходиться своими силами. Ты даже не представляешь, как сильно могут помочь сочувствующие обыватели.
— Во время восстания вы так и перебивались? — осведомился Линст. Тарджа решил не обращать внимания на упрек в его голосе.
— Да. Поэтому они и не смогли разбить нас. Каждый отряд был самостоятелен. Мы не знали, где располагаются другие отряды, что они собираются делать и кто в них сейчас входит. Что-то вроде тысячеголовой гидры. Одну голову отрубят, но другие продолжают жить. Те, кого взяли в плен, не могут предать никого, кроме членов своего маленького отряда.
— Ни один защитник не станет предавать своих товарищей, — заявил Линст.
— Кто угодно может сломаться под пытками. Смысл в том, чтобы каждый знал поменьше, тогда остальные будут в безопасности.
— А я утверждаю, что мы должны сразиться с ними в открытую. Все эти маневры, отход в Хитрию — все это пахнет бесчестьем.
— Сразиться с ними в открытую? С нашим жалким войском в две тысячи человек? Неужели схватка в пять тысяч шансов к одному за то, что мы проиграем, кажется тебе такой большой честью?
— Я с гордостью приму смерть в честном бою.
— Ну что же. А я не хочу умирать, — рассмеялся Денджон, пытаясь разрядить обстановку. — Я предпочту выжить, с твоего позволения.
Тарджа улыбнулся одними губами и обратился к Линсту:
— Тебе надо решиться, Линст. Дальше тянуть нельзя. Или ты с нами, или ты против нас.
— А кто эти мы? Или ты имеешь в виду себя, Тарджа? Разве не в этом все дело? Ты же теперь стал язычником, не так ли? А теперь хочешь, чтобы мы сражались, спасая проклятых харшини от кариенцев.
Тарджа распрямился и повернулся к Линсту.
— Кто здесь говорил о харшини?
— Кто говорил? Например, твоя чертова сестра — или кто она такая теперь! Не держи меня за идиота! Сколько времени ты про них знал? Как давно ты укрываешь их?
— Ты понятия не имеешь, о чем говоришь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67