Алек не увидел выдр, когда проезжал мимо пруда, хотя на берегу было достаточно их следов, чтобы стало ясно: звери все еще здесь живут.
За прудом тропа становилась круче, взбираясь на холм между старых елей и огромных валунов. Под густыми ветвями и там, где скалы нависали над почвой, еще не растаял снег, но в воздухе веяло уже сладким запахом свежей зелени и влажной земли. Хотя уже начал моросить дождь, оказаться в лесу было приятно. После зимы, проведенной в основном на узких улицах Римини, простое и знакомое дело — найти в лесу заброшенную тропу — казалось Алеку удивительно приятным.
Весенние ручьи и опавшие иглы кое-где сделали тропу в лесу незаметной; в других местах она шла по голой скале, и ее отмечали лишь когда-то сложенные кучки камней.
Чем дальше, тем гуще становился лес. Старые ели и можжевельник сплели ветви так густо, что свет пасмурного дня почти не проникал в чащу. Зимние бури повалили несколько деревьев, и Алеку часто приходилось спешиваться и искать прогалину, по которой можно было бы провести лошадь вокруг препятствия.
Через час Алек все еще не видел той седловины, о которой ему говорил Ранил. Внезапно налетел ветер, и ледяной дождь стал проникать сквозь ветви. Проклиная все на свете, Алек завернулся в плащ и подоткнул его под седло, чтобы хоть как-то защититься от влаги.
Наконец он достиг вершины холма. Дальше тропа как будто становилась более заметной, но прежде чем Алеку удалось хоть сколько-нибудь наверстать потерянное время, за поворотом обнаружился труднопреодолимый завал.
Спуск был довольно крутым, к тому же тропа огибала отвесную скалу. Несколько упавших поперек тропы густых можжевельников образовывали зеленую баррикаду такой высоты, что Алек даже не мог заглянуть поверх нее.
Юноша мог бы проползти между ветвями, но что делать с лошадью? Проклиная Ранила и себя за то, что послушался его совета, Алек снова спешился и стал искать объезд.
Стенания ветра в ветвях, казалось, стали еще печальнее. Алек повел лошадь вокруг завала — туда, куда указывали упавшие стволы. Зимняя буря выворотила из тонкого слоя покрывающей утесы почвы путаницу корней чуть ли не в двадцать футов в диаметре.
Лошадь Алека фыркнула и стала упираться, испугавшись то ли узловатых корней, то ли шума бури. Ухватившись одной рукой за поводья, Алек другой набросил ей на голову плащ. К тому времени, когда они снова выбрались на тропу, юноша промок до костей и был весь в грязи.
Только он успел вдеть одну ногу в стремя, как кобыла снова чего-то испугалась и рванулась в сторону. Алек неуклюже запрыгал, высвобождая ногу из стремени.
Это движение, возможно, спасло ему жизнь. Он только успел коснуться земли второй ногой, как краем глаза заметил какое-то шевеление в кустах и инстинктивно пригнулся.
Что-то сильно ударило его по левому плечу прежде, чем он успел повернуться в ту сторону; удар был настолько силен, что Алек пошатнулся и чуть не упал. Попятившись назад, он, однако, успел выхватить рапиру и выпрямиться — это заставило нападающего помедлить.
Перед ним стоял оборванный разбойник, сжимая обеими руками дубинку и хищно ухмыляясь; он уже замахнулся для нового удара. Сутулый и жилистый, он благодаря длинным рукам и длинной дубинке, как понял Алек, имел явное преимущество, однако то, что противник вооружен, смутило бандита, судя по тому, что он лишь настороженно смотрел на Алека и больше не нападал.
— Что тебе нужно? — рявкнул Алек, когда немного пришел в себя.
Разбойник издевательски усмехнулся, продемонстрировав отсутствие многих зубов.
— А разве у тебя еще что-нибудь есть? — насмешливо протянул он, ткнув пальцем в сторону тропы. — Твоя лошадка и так у нас.
Алек быстро взглянул в указанном направлении и увидел, как мрачного вида женщина уводит в чащу его кобылу.
— У меня есть золото, — сообщил Алек, стараясь не обращать внимания на тупую боль в левом плече. Он вытащил из-за пояса кошелек и позвенел монетами. — Можете его забирать, но лошадь мне нужна.
— Слышишь, что предлагает молодой господин, любовь моя? — радостно завопил грабитель. — Он хочет выкупить у нас свою лошадку!
Женщина безразлично пожала плечами и ничего не ответила.
— Давай сюда денежки, и по рукам, — предложил бандит, придвигаясь к Алеку.
Тот опустил рапиру и протянул кошелек, как будто поверив в готовность противника заключить сделку. Но, как он и ожидал, разбойник тут же попытался ударить его дубинкой. Алек отскочил назад, отбил удар и, в свою очередь, взмахнул клинком. Лезвие рассекло куртку бандита и поцарапало ему грудь.
— Потроха Билайри, этот маленький проходимец меня ранил! — изумленно воскликнул разбойник. — Ах ты щенок, зубы показываешь? Я тебе их сейчас повышибаю! — Стиснув дубинку обеими руками, он кинулся на Алека, целясь ему в голову.
Бандит был силен; отражая его удар. Алек почувствовал, как боль пронизала руки. Оттолкнув бандита, Алек сделал шаг назад, позволив тому оттеснить себя к завалу на тропе. Дождь хлестал ему в лицо; Алек неуклюже отражал удар за ударом, стараясь заставить нападающего поверить, будто он имеет дело с новичком.
Все еще отступая, юноша почувствовал, как кончики ветвей начали царапать ему шею. Настало время использовать задуманную уловку.
Алек опустил рапиру и слегка повернулся, словно решив спасаться бегством Как он и надеялся, противник кинулся вперед, но его удар пришелся по пружинистым веткам можжевельника. Бандит потерял равновесие и споткнулся.
Алек мгновенно развернулся и нанес ему сильный удар в плечо. Клинок скользнул по кости, но рассек мышцы от плеча до локтя; мускулы повисли кровавым ошметком.
Алек надеялся, что рана остановит бандита; однако этого не случилось. Воя от боли, тот выронил дубинку и вцепился в юношу. Здоровая рука грабителя стиснула горло Алека, и они оба рухнули на землю.
Рассеченная плоть хлестнула Алека по лицу, бьющая из раны кровь залила глаза и рот. На таком близком расстоянии рапира была бесполезна. Выпустив ее, Алек попытался оторвать от себя руку бандита, но противник не уступал, придавив юношу к земле и продолжая душить его.
«Должна же потеря крови ослабить его», — мрачно подумал Алек, у которого уже стало темнеть в глазах. Сквозь красную пелену он видел на осунувшемся белом лице упрямую решимость и чувствовал, как жесткие пальцы впиваются ему в горло. Бандит мог прожить достаточно долго для того, чтобы противник погиб.
Отпустив душащую его руку, Алек потянулся за тонким кинжалом с черной рукоятью, засунутым в правый сапог. Его пальцы сомкнулись на округлой головке, кинжал выскользнул из-за голенища. Собрав остатки сил, Алек вонзил его в шею бандита. Еще один ручей горячей крови брызнул ему в лицо, и мир вокруг растворился в нахлынувшей тьме.
Через мгновение удаляющийся стук копыт привел Алека в чувство. Похоже, женщина решила, что лошадь — достаточная добыча, и, как только увидела, что сообщник повержен, предпочла скрыться. Алек высвободился из-под тяжести мертвого тела и сел, но было слишком поздно: всадница уже скрылась из вида Мокрый, избитый и весь покрытый грязью, Алек попытался встать, но обнаружил, что ноги его еще не держат. Шатаясь, он попятился от трупа и ухватился за ствол дерева, дожидаясь, пока мир не перестанет вращаться вокруг него. Рот его был полон крови, и юноша отплевывался, пытаясь избавиться от отвратительного металлического вкуса Алеку подумалось, что ему следует быть благодарным женщине за ее трусость. Она забрала лошадь, но Алеку остался кошелек, оружие и — если уж на то пошло — жизнь. Сообщница бандита вполне могла его зарезать.
В надежде на то, что хоть половину пути до долины Варника он уже преодолел, Алек двинулся дальше пешком.
Тропа по эту сторону перевала была ничуть не лучше, но идти под гору оказалось легче. Найдя ручей, Алек вошел по колено в воду, чтобы отмыть грязь хотя бы частично. Одежда его была безнадежно испорчена, но смыть с себя кровь бандита было большим облегчением. Он все еще чувствовал ее вкус; вспомнив, как струя брызнула ему в лицо, Алек неожиданно согнулся от позыва к рвоте.
Алека продолжала беспокоить возможность того, не решит ли сообщница грабителя вернуться и напасть снова, если ее охватит запоздалая жажда мести или желание завладеть его кошельком. Выйдя на берег, он внимательно оглядел лес. С обеих сторон тропы к ней вплотную подступал густой кустарник, так что засада могла ждать его где угодно. Буря продолжала свирепствовать. и ранние сумерки мешались с туманом, так что под сплетающимися над головой ветвями было почти темно.
Серегилу пришлось отложить побег. После того как стражники схватили его, патруль направился в трущобы восточной части Кольца. Даже если бы ему удалось ускользнуть, скрыться здесь было бы негде.
Другие стражники уже обыскивали лачуги, после чего сносили их, а обломки грузили на телеги: нужно было расчистить Кольцо, чтобы в случае штурма промежуток между внешней и внутренней городскими стенами можно было использовать как ловушку для неприятеля. Рынки и городские площади для тех же целей тоже освобождались от всего, что могло помешать войскам. Несмотря на свои размеры и богатство, Римини прежде всего оставался крепостью, спланированной так, чтобы ее было легко оборонять.
Большинство обитателей трущоб заблаговременно скрылись. предупрежденные об угрозе шестым чувством отверженных. Тех, кто остался, согнали в одно место и начали сортировать. Калекам и женщинам с грудными детьми было позволено остаться в городе, так же как и трудоспособным жителям, готовым участвовать в строительстве укреплений или вступить в армию. Тем же лишенным патриотизма бродягам, которые уклонялись от этого, предстояло находить пропитание за пределами Римини.
К полудню тележка, в которую запихнули Серегила, была полна, и стражники через восточные ворота двинулись к центру города. Серегил стоял у задней стенки, сохраняя на лице выражение растерянности и тревоги, пока наконец не увидел знакомый переулок.
Захватив врасплох троих конных стражников, ехавших за тележкой, он выпрыгнул из повозки, прошмыгнул между лошадьми и побежал, сопровождаемый одобрительными воплями других узников.
Двое конников кинулись преследовать его, но Серегил знал, какое место для побега выбрать. Оказавшись на знакомой улице, он тут же нырнул за угол в переулок.
Это был узкий тупичок, не имевший никаких боковых проходов и кончавшийся высоким деревянным забором. Не замедляя бега, Серегил метнулся к нему. нашел опору для ног и рук и перевалился через верх как раз в тот момент, когда в тупичок ворвались разъяренные преследователи.
С другой стороны забора еще один узкий переулок вел к оживленной улице. Стражники знали город почти так же хорошо, как и сам Серегил; он на бегу услышал приближающийся стук копыт, однако успел нырнуть в проход между двумя покосившимися домами прежде, чем его заметили солдаты. Проход вывел его в маленький, заросший сорняками двор.
Серегил быстро вскарабкался по шаткой лестнице на заброшенный чердак. Его тайник со сменной одеждой и оружием был на месте — под покоробившимися досками пола, покрытого паутиной и мышиным пометом. Тихо насвистывая сквозь зубы, Серегил переоделся и устроился у слухового окошка, чтобы переждать переполох. Стражники не будут особенно стараться: в конце концов, от них сбежал всего лишь грязный нищий, и охота за ним была бы просто потерей времени.
К концу дня Алек, голодный, мокрый и усталый, наконец вышел на опушку. Сквозь ветви деревьев была видна раскинувшаяся перед ним долина.
Неподалеку от тропы Алек заметил бревенчатую хижину с низким хлевом и загоном для коз. Слишком измотанный, чтобы беспокоиться о том, как он выглядит, юноша двинулся к ней, надеясь выпросить еду и узнать дорогу.
Как только он приблизился к калитке, из-за хлева выскочила здоровенная дворняга и с лаем кинулась навстречу.
— Соора тазали, — быстро проговорил Алек, делая левой рукой магический знак, которому его научил Серегил. Это сработало, но лишь в определенной степени: собака остановилась на некотором расстоянии, но смотрела на него с подозрением и рычала каждый раз, как юноша начинал двигаться.
— Кто там? — окликнул его появившийся из хлева с топором в руках человек.
— Благородный Алек из Айвиуэлла, — ответил Алек, поднимая руки, чтобы было видно: он безоружен. — Мне не повезло в дороге. Разбойники отобрали у меня коня. Не мог бы ты…
— Вот как? — Человек, щурясь, подошел поближе, чтобы рассмотреть Алека.
Алеку удалось смыть большую часть крови, но его рваная одежда и длинная рапира, казалось, не вызвали доверия у крестьянина.
— Тут кругом теперь полно грабителей, — продолжал он, настороженно глядя на Алека. — Намедни увели у меня двух молочных коз. Уж не один ли ты из них? Явился еще что-нибудь украсть? Эй, Силач!
Пес припал к земле и оскалил клыки.
— Пожалуйста, не надо!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80