Алек скоро научился бояться того момента, когда стражники исчезали в темноте; это служило сигналом для начала мерзкой процессии созданий Варгула Ашназаи. Позже, когда последний призрак растворялся в ночи, а Алек был доведен до непереносимого страха и гнева, снова появлялись солдаты, и остаток ночи проходил в относительном покое.
На вторую ночь внутри клетки материализовались Диомис и его матушка; они держали в руках собственные головы и проклинали и обвиняли Алека. Он знал, что с ним говорят всего лишь призраки, но обвинения били в чувствительное место: Алек и сам испытывал сомнения и вину, — а потому причиняли мучительную боль. Повернувшись к Диомису и Триис спиной и заткнув уши, Алек старался не обращать внимания на толчки и щипки ледяных призрачных рук. Сопротивляться было бесполезно: их плотью была пустота. Свернувшись в клубок, юноша молча страдал, дожидаясь, когда же Ашназаи устанет от своих игрищ.
Когда все закончилось, Алек остался лежать, слушая тихие звуки ночи: крик охотящейся совы, далекое конское ржание, перешептывание стражников, вернувшихся, как только ушел Ашназаи.
«А куда они уходили? — гадал Алек, позволяя мыслям блуждать по собственной воле. — И главный вопрос: почему они уходили?»
Он широко раскрыл глаза, глядя в ночное небо. Каждый раз, когда Ашназаи мучил его, и на корабле, и теперь, он делал это без свидетелей. Подтверждалось подозрение Алека: Варгул Ашназаи не хотел, чтобы кто— нибудь, и в особенности Мардус, знал, что он затевает.
На следующую ночь Ашназаи не появился. Прижавшись к спящему Теро, Алек вглядывался в ночные тени, собираясь с мужеством для встречи с каким-нибудь новым ужасом.
Поднялась луна. Звезды медленно перемещались по небу, но ничто не тревожило ночной тишины. Теплый весенний ветер прошумел между стволами деревьев, принеся запахи смолы, влажного мха, нежных зеленых побегов, пробивающихся сквозь лесную подстилку. Закрыв глаза, Алек представил себе, что бродит с луком в руках по лесистым холмам, как он бродил вместе с отцом. Несмотря на страх, юноша задремал; ему снились следы зверей. охота, свобода. Он проснулся оттого, что кто-то прошептал его имя. Рядом с тележкой стояла темная фигура и манила его. Алек осторожно подполз к решетке.
— Что тебе нужно?
— Алек, это я, — тихо ответил пришелец. Он откинул капюшон, и лунный свет озарил его лицо.
— Серегил! — задыхаясь, выдавил Алек. Прижавшись всем телом к прутьям решетки, он протянул между ними руку. Серегил схватил ее и прижал к губам. Он был настоящий:
теплый, вполне материальный. Алек вцепился в друга, не обращая внимания на слезы облегчения, струящиеся по щекам.
— Я и не думал… Как ты нашел меня? Просунув руки между прутьями, Серегил коснулся лица юноши.
— Сейчас некогда объяснять, тали. Сначала нужно освободить тебя. — Неохотно отпустив Алека, он скользнул к дверце тележки и принялся осматривать замок.
— Будь осторожен. Варгул Ашназаи наложил на запоры чары.
Серегил поднял на него глаза.
— Кто?
— Тот некромант, что был с Мардусом в Вольде. И он к тому же здесь не один. С ними и дирмагнос.
— Потроха Билайри! Но должен же быть какой-то способ… Я тебя здесь не оставлю!
Сердце Алека громко колотилось; он следил, как Серегил осматривает замок. Что за пытка: быть так близко и все же порознь!
— Ах вот в чем дело… — начал Серегил, но в этот момент позади вспыхнули факелы.
— Серегил, берегись!
Обернувшись, Серегил и Алек оказались лицом к лицу с ухмыляющимся Ашназаи в сопровождении полудюжины солдат.
— Как ты ловко нашел нас, — издевательски похвалил Серегила некромант.
— Я высоко ценю твои усилия. Да и мальчик сыграл свою роль убедительно, не правда ли?
Серегил поражение посмотрел на Алека.
Этот обвиняющий взгляд был самым жестоким ударом из всех, которые ему пришлось вынести. Слова застряли у Алека в горле, он мог только с умоляющим видом покачать головой.
Серегил выхватил клинок и отпрыгнул от тележки — прочь от людей Ашназаи. Но в темноте его поджидали другие противники.
Прижавшись к прутьям решетки, Алек с ужасом смотрел, как Серегил сражается насмерть. Одного стражника он пронзил рапирой, другого ударил по шее, но остальные накинулись на него сзади, повалили на землю и схватили за руки.
Некромант пролаял приказ, и солдаты рывком подняли Серегила на ноги. Лицо его было залито кровью, но он держал голову высоко; с пылающей в глазах ненавистью он плюнул в Ашназаи.
Тот отдал еще один приказ. Серегила втащили внутрь клетки и привязали к решетке лицом к Алеку.
— Я не помогал ему, клянусь, — хрипло прошептал юноша. — Ох, Серегил, я…
— Это не имеет особого значения — теперь, — прорычал Серегил, отворачиваясь.
— Ни в малейшей степени, — согласился Ашназаи, подходя к тележке с клинком Серегила в руках. — Жаль, конечно, что ты ранен, но, с другой стороны, я едва ли решился бы оставить вас вместе. — Ухватив Серегила за волосы, он запрокинул ему голову. — Кто знает, на какие уловки ты способен, а?
Сделав шаг назад, он приставил острие рапиры к пояснице Серегила и медленно нажал, поворачивая лезвие.
Серегил глухо вскрикнул и вцепился в прутья решетки. Алек рванулся к другу, пытаясь оттолкнуть клинок, но один из стражников оттащил его прочь; Ашназаи рванул рапиру, так что она рассекла живот Серегила, и высвободил лезвие.
С хриплым воплем Серегил рухнул на колени. Алек вырвался из хватки солдата и попытался подхватить друга. На руки ему хлынула горячая кровь. Струйка крови показалась и в углу рта Серегила.
Алек попытался что-то сказать, но слова не шли. Серегил смотрел на него своими большими серыми глазами, полными печали и упрека.
Снова оттянув голову умирающего назад, Ашназаи перерезал ему горло. Из рассеченных артерий брызнула кровь, залив лицо и грудь Алека.
Серегил слабо дернулся с последним жутким булькающим вдохом. Потом по его телу пробежала судорога, и он обмяк. Пустые глаза остались открытыми.
Всхлипывая, Алек обнимал тело друга, пока солдаты не перерезали веревки и не оттащили мертвеца в темноту.
Ашназаи с презрением посмотрел на юношу.
— Я получил большое удовольствие. Твоя очередь тоже скоро настанет, но не рассчитывай на такое милостивое обхождение. Впрочем, ты знаешь это, я думаю.
«Это была иллюзия, еще один из трюков Ашназаи».
Алек снова и снова повторял это себе, пока тележка, подпрыгивая на ухабах, катилась на север.
Но засохшая кровь на его руках и груди была настоящей. Настоящими были и пятна на матраце и досках тележки там, где упал Серегил.
«Серегил мертв».
«Это была иллюзия». «Серегил мертв».
«Это была…»
Горе Алека было слишком глубоким, чтобы он мог плакать. Оно было таким огромным, что заслоняло все вокруг. Алек не мог ни есть, ни спать, ни смотреть вокруг. Скорчившись в углу, он обхватил колени руками и опустил на них голову, пытаясь спрятаться от всего мира.
«Серегил мертв».
На протяжении всего пустого мучительного дня Алек часто ощущал на себе злорадный взгляд Ашназаи, который упивался его страданиями, как вином. Алек отводил глаза, не в силах выносить этой сытой самодовольной улыбки. Некромант не торопился вступать с ним в разговор и до полудня держался поодаль.
— Стражники говорят, что ты сегодня ничего не ел и не пил, — наконец сказал он, подъехав к тележке. Алек отвернулся. — Тебе не следует так себя вести: силы нужно поддерживать, — любезно продолжал некромант. — Может быть, тебя развлечет перемена обстановки. Разведчики обнаружили там, где мы остановимся на ночлег, пещеру. После всех этих дней в клетке — на сквозняке, у всех на глазах — укромная пещера придется тебе по вкусу, а? Там тебе будет… как это? — он сделал паузу, — очень уютно.
Смех, которым сопровождались эти слова, не оставлял сомнений, что Алека ждет что-то особенно неприятное. Алек поежился, отчасти от страха, отчасти от внезапного возбуждения. Это будет его последний шанс убежать.
Он стал смотреть на море, гадая, сколько миль отделяет его от Римини.
«Нисандер мертв».
«Серегил мертв».
«Силла. Диомис. Триис. Рири».
Имена падали ему на сердце как камни. Если ему этой ночью не удастся бежать, лучше уж погибнуть при попытке.
Иногда полное отчаяние может оказаться хорошей заменой надежде.
На ночь колонна остановилась у подножия небольшого холма, окруженного лесом. Сразу за дорогой земля круто обрывалась к морю. лизавшему скалы.
К этому времени Алек обдумал свои немногие возможности. Где-то на севере проходит граница Майсены. Если ночью ему удастся освободиться, идти имеет смысл только в том направлении. Если следовать береговой линии, это увеличит шанс встретить дружественные силы. Однако ведь придется тащить за собой Теро, а Мардус, конечно, кинется в погоню; если удастся скрыться от преследователей и опередить их, тогда у них, может быть, появится шанс спастись. Если же нет, он будет сражаться.
Когда стало ясно, что колонна вот-вот сделает привал, Алек быстро вытащил драгоценный гвоздь из складки туники, сунул его в рот и встал у решетки, глядя наружу. Как обычно, возница поставил тележку на некотором удалении от основного лагеря, у края скал сбоку от дороги. Это место, заметил Алек с растущей надеждой, было к тому же к северу от стоянки: это означало, что между ним и свободой окажется меньше часовых.
Ашназаи предпочитал не рисковать. Когда он явился, чтобы отвести пленников на новое место, его сопровождали полдюжины вооруженных воинов. Пещера оказалась глубокой расселиной под выступом скалы, нависающей над морем. В ней было сыро, но достаточно просторно, чтобы можно было выпрямиться во весь рост. В камень оказался вбит толстый железный штырь, с него свисали тяжелые цепи.
Один из стражников о чем-то спросил Ашназаи по-пленимарски. Тот разразился в ответ длинной речью, и солдаты захохотали, потом обмотали шею Алека цепью и скрепили тяжелым замком.
— Он спросил, не хочу ли я, чтобы тебя приковали за ногу, — сообщил Ашназаи Алеку. — Я ответил ему: «Животное может отгрызть себе лапу, чтобы освободиться из капкана, но не думаю, чтобы даже этот сообразительный молодой человек сумел отгрызть себе голову».
Все еще усмехаясь в ответ на шутку варрона, стражники приковали Теро. Варгул Ашназаи смотрел на них с мрачным удовлетворением.
— Это тебя удержит, — сказал он, в последний раз подергав штырь. — Советую тебе не тратить силы, пытаясь освободиться от цепей. Даже если тебе как-нибудь это и удалось бы, ты тут же обнаружил бы, что дорогу тебе преградят вещи пострашнее, чем цепи или часовые. Так что отдыхай, пока можешь. — Подарив Алеку еще одну мерзкую хитрую улыбку, он добавил: — Нам уже недолго оставаться вместе. Я предвкушаю, что сегодняшний вечер станет незабываемым для нас всех.
Ненависть клокотала в горле Алека, как горькая желчь. Ашназаи был от него всего в нескольких футах — длина цепи позволила бы… Юноша стиснул кулаки и пробормотал:
— Не беспокойся, я тебя никогда не забуду. Ашназаи следом за солдатами выбрался из низкого прохода, обернулся и начертил в воздухе несколько магических знаков; потом он ушел, но Алеку было видно, что у пещеры остались по крайней мере двое стражников. Они тихо перебрасывались шутками, и тени заскользили по стенам пещеры, когда солдаты развели костер и расположились у него на ночное дежурство.
Не сводя глаз со входа, Алек вынул изо рта гвоздь и принялся за дело. Сначала он обследовал замок на цепи, сковывающей Теро. Замок был массивный и тяжелый, но Алек скоро разобрался в его конструкции: она была не слишком сложной.
«Был бы инструмент подходящий», — мысленно посетовал юноша. Гвоздь был не особенно тонок, но все же входил , в замочную скважину. Закрыв глаза, Алек осторожно поворачивал его, пока не почувствовал, что механизм поддается. В замке было четыре колесика, и потребовалось несколько напряженных минут, чтобы повернуть их все, но наконец открытый замок упал в его руку. Алек оставил цепь на шее Теро. Если кто-нибудь бросит в пещеру мимолетный взгляд, он ни о чем не догадается, если только Теро не повернется к нему спиной. Алек проделал то же со своим замком, потом занялся другими оковами Теро.
Замок, удерживающий металлические полосы на голове молодого мага, был слишком мал для этой грубой отмычки. Подвинув Теро так, чтобы на него падал слабый свет от костра охранников, Алек обследовал железные браслеты.
Швов или сочленений на них не оказалось; вероятно, браслеты снимались и надевались с помощью магии. Хотя и слишком тугие, чтобы соскользнуть с рук Теро, они, однако, довольно свободно облегали его костлявые запястья. Алек с легкостью мог просунуть палец между рукой и браслетом.
Может быть, мрачно усмехнулся Алек, они были более тугими две недели назад; теперь же издевательства и скудная пища сделали свое дело. Очевидно, никто, даже Мардус, об этом не подумал.
Подняв глаза, Алек встретился с Теро взглядом и почувствовал, как екнуло его сердце.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80