В частности, мы надеялись что будет
окончательно дискредитирована и захиреет церковь иоаннитов. Правда, ее
приверженцы тоже сражались с халифатом. Правда и то, что они сыграли
ведущую роль в движении сопротивления. На оккупированных территориях. Но
они бросили вызов старым убеждениям и верованиям. Всему, на чем
основывается западное общество. Так кто же в первую очередь раскалывает и
ослабляет нашу цивилизацию?! И не они ли подали пример поднимающей голову
идеологии халифата, не они ли подтолкнули взрыв безумия на среднем
востоке?
Теперь я лучше знаю, следует ли ожидать от человечества разумных
последствий.
Вопреки всеобщему убеждению, угроза появилась отнюдь не внезапно.
Некоторые предупреждали о ней с самого начала. Они указывали, что иоанниты
сделались доминирующей силой в политике уже нескольких стран, и что эти
страны тут же начали относиться к нам не особенно дружелюбно. И что
несмотря на это иоанниты постепенно обращают в свою веру всю Америку. Но
мы их, в общем, не слушали. Мы были слишком заняты восстановлением
причиненных войной разрушений. Слишком заняты - все вместе, и каждый в
отдельности. Мы решили, что те, кто трубит тревогу - реакционеры и
мечтающие дорваться до власти тираны (не исключено, среди них были и
такие). Теология иоаннитов, возможно, идиотская, говорили мы, но разве
первая поправка не гарантирует свободу проповеди и вероучений? Вероятно,
из-за нее, из-за иоаннитов у петристских церквей <большинство христианских
церквей базируется на вероучении, восходящему к Петру и Павлу>, появились
определенные трудности, но разве это не их собственная проблема?
Действительно, в наш научный век говорить об опасности, исходящей от
религиозно-философской системы... Якобы искусно повсюду распространяемой..
Системы, подчеркивающей свое стремление к миру почти так же неуклонно, как
квакеры. Системы, превозносящей заповедь любви к ближнему своему превыше
всех прочих... Но, пожалуй, насквозь светское общество и наша опутанная
ритуалами вера лишь выигрывает, восприняв кое-что из того, что проповедуют
иоанниты.
Итак. Движение и его влияние разрастались. Каким-то образом
соблюдающие порядок демонстрации все чаще и чаще стали превращаться в
свирепые бунты. Не санкционированные профсоюзами забастовки, выдвигавшие
все менее осмысленные требования, сделались всеобщим явлением. Агитация
парализовала один студенческий город за другим. И человек за человеком
начинали умно толковать, что необходимо сломать безнадежно
коррумпированный порядок, и на его развалинах построить рай любви. И мы,
то есть, большинство народа, то великовечное большинство, которое не
желает ничего, кроме чтобы их оставили в покое и дали возможность
возделывать персональные садики. Все удивляюсь, как это страна сразу,
буквально за одну ночь, покатилась к гибели?
Брат, это случилось не в одну ночь. Даже не в одну вальпургиеву ночь.

20
В тот июльский день я вернулся домой рано. Наша окруженная стеной
улица была тихой и спокойной. Повсюду - старинные огни святого Эльма. Дома
и газоны купались в солнечном свете. Я заметил нескольких моих соседок,
летящих верхом на метлах. В седельных сумках у них - покупки из бакалейной
лавки. И привязанные к детским сидениям один-два ребенка. Этот способ
передвижения был наиболее популярен среди молодежи нашего округа. Его
предпочитали хорошенькие молодые жены. Кстати, в теплую погоду они
надевали только шорты и лифчики. Залитая солнцем сцена не улучшила моего
плохого настроения.
Меня переполнял гнев. Я только что выбрался из разыгравшейся около
завода заварухи. А здесь было тихо. Показалась моя крыша. Там, под ней -
Джинни и Валерия. Мы с Барни выработали план, как справится с начавшимися
вчера вечером неприятностями. Я чуть развеселился, представив наши
дальнейшие действия. И, между тем, я дома.
Я влетел в открытый гараж, снизился и повесил свой "Шеви" рядом с
"Фольсбесом" Джинни. Когда я вышел из гаража, направляясь к парадной
двери, что-то будто пушечное ядро, просвистев в воздухе, ударило меня в
грудь. - "Папа! Папа!".
Я крепко обнял дочку. Вьющиеся желтые волосы, громадные голубые
глаза. Не потомок, а произведение искусства! На ней был костюм херувима, и
мне пришлось вести себя осторожно, чтобы не помять крылья.
Прежде, когда она летала, принимались меры предосторожности.
Привязывали к столбу плюс присмотр Джинни. Каким образом ей удалось
освободиться?
О! Сделав разворот на помеле, из-за угла вылетел Свартальф. Спина
изогнута, хвост трубой, он ругался. Очевидно, Джинни доверила ему
присматривать. Несомненно, он вполне мог проследить за ребенком. Не
выпускать его со двора и вообще, уберечь его от всяких неприятностей...
Пока она не увидела, что пришел папа.
- О'кей, - я рассмеялся. - Хватит. Давай войдем в дом и скажем
"у-у-у" маме.
- На свинке?
В прошлую осень, на день рожденья Валерии я наскреб денег на
дорогостоящее колдовство. Превращала меня Джинни. До того, играя с
ребенком, я превращался в волка. А вот прокатится на толстой, украшенной
цветочками, свинье? Вся местная ребятня до сих пор обсуждала этот случай.
- Извини, нет, - пришлось ответить мне. - С такими летными качествами
тебе бы следовало обратиться в военно-воздушные силы, - и я схватил ее,
пронзительно визжащую нес за лодыжки. И пока нес, пел:
В небе, птенчик маленький,
в небо вверх тормашками...
В комнате, выйдя из подсобного помещения одновременно с нами
появилась Джинни. Заглянув ей за спину, я понял, почему ей пришлось
передоверить присмотр за полетами Валерии. Стирка. Трехгодовалый ребенок
пачкает массу одежды, а мы не могли позволить себе пользоваться услугами
фабрики самоочистки. Джинни пришлось одушевлять каждую одежку по
отдельности, а потом проверять, не пожелали они связаться узлом во время
намыливания и прополаскивания и носится вокруг них, пока она
самовысушивалась и т.д. И поскольку такого рода представления неотразимо
привлекательны для любого ребенка, она вынуждена была отправить Валерию
куда-нибудь в другое место.
И, тем не менее, не безрассудно ли доверить опеку дитя своему
приятелю? До сих пор она занималась стиркой, пока Валерия спала. Свартальф
уже неоднократно доказывал, что он заслуживает полного доверия. Но
несмотря на все сидящие в нем сверхъестественные силы, он оставался
большим черным котом. Всего лишь. Следовательно, на него нельзя было
слишком полагаться в скучных повседневных делах. Потом я подумал: "Какого
черта! С тех пор, как Джинни перестала быть практикующей ведьмой, у
бедного зверюги не так уж много развлечений. Он даже не может погоняться
за другим котом, потому что никто из соседских не осмеливается драться с
ним. Это поручение он, вероятно, воспринял с радостью. Джинни, как всегда,
знает что делает. И...
- И я, идиот, попусту торчу здесь, теряя время, - сказал я, загребая
ее в объятия. Она была одета, как и все другие женщины. Но будь она там,
на них бы я не смотрел.
- Что такое идиот? - спросила с пола Валерия. И, поразмыслив над этой
проблемой, сказала:
- Папа хороший идиот.
Свартальф глянул на нас скептически и завертел хвостом.
Рядом с Джинни я немного расслабился. Она пропустила сквозь пальцы
мои волосы.
- Р-р, - пробормотала она. - Чем вызвано такое поведение, тигр?
- Папа - вольк, - поправила Валерия.
- Сегодня можешь называть меня тигром, - сказал я, чувствуя себя все
более счастливым с каждой минутой.
Джинни кинула на меня хитрый взгляд.
- Хорошо, котенок...
- Ну, подожди немного...
Она пожала плечами. Рыжие локоны качнулись.
- Если ты уж так настаиваешь, неудачливый похититель женщин...
Валерия строго посмотрела на нас. И указала, что "Когда вы штукаетесь
головами, убилайте их, чтобы не было больно".
В этом была своя логика. Пока мы извлекали херувима из его одежды,
времени объясняться не было. Потом наш потомок перевернув вверх дном все в
гостиной, устроилась смотреть по хрустальному шару мультипликации. И,
наконец, я оказался на кухне, наблюдая как Джинни начинает готовить ужин.
Появилась возможность побеседовать.
- Почему ты вернулся домой так рано? - спросила она.
- Как бы тебе понравилось, если сегодня вечером возродить кое-что из
былого? - так я ответил.
- Что именно?
- Матучек и Грейлок... Нет, Матучек и Матучек - странный сигнал
тревоги. Патент взят компанией "Чертова нелепица".
- Что случилось, Стив?
- Увидишь в передаче по шару, - ответил я. - Наступают новые времена.
Уже не просто пикетируют. Они пошли дальше. Они блокируют все входы. Нашим
служащим пришлось выбираться через верхние окна. В них швыряли камнями.
Джинни была удивлена и возмущена. Но сохранила хладнокровие, которое
выказывала миру за пределами этого дома.
- Вы вызвали полицию?
- Конечно, вызвали. Я ведь вместе с Барни слушал передачу, в которой
Робертс излагал свои мысли, что ветераны могут быть еще в чем-то полезны.
Что ж, если мы так хотим, полиция может оказать нам помощь. Демонстранты
вторглись в чужие владения. Окна разбиты, стены заклеены непотребными
лозунгами... И так далее. С точки зрения закона наш случай вполне
очевиден. Но... От хлопот избавлена только оппозиция. Хлопоты для нас, и
столько, сколько угодно. Они будут сопротивляться любой попытке рассеять
демонстрацию. Помнишь нью-йоркский скандал в прошлом месяце? Многие из
этих типов тоже студенты. Вообрази заголовки: "Жестокая полиция выступает
против идеалистических настроений молодежи", "Нападение на мирную
демонстрацию", "Полиция пустила в ход дубинки и колдовство"...
Пойми, вот ведь в чем самое дерьмо. Предприятия, связанные с
"Источником Норн", производят снаряжение для армии и полиции. Такое, как
флуоресцирующие колдовские опознавательные метки или глаз василиска.
Контракт обязывает нас вести исследования в этом направлении. Но полиция и
вооруженные силы служат истеблишменту. А истеблишмент есть зло. Поэтому
"Источник Норн" следует уничтожить.
- Начальник полиции сказал нам, что официальное вмешательство с целью
пресечь вторжение будет означать кровопролитие. А тогда, вероятно волнения
на Марлин-авеню... Бог знает, куда это может завести... Он попросил
остановить работу до конца недели. Может тогда гроза нас минует. Мы,
вероятно, сделали бы это в любом случае. Некоторые наши служащие уже
сказали инспекторам, что боятся вернуться обратно... Так вот обстоят дела.
В глазах Джинни искрами сверкнула с трудом сдерживаемая ярость.
- Если вы уступите, - сказала она, - они перейдут к следующему номеру
своей программы...
- Ты все поняла верно, - сказал я. - Мы все это понимаем. А вот
насчет мученичества? Священники иоаннитов готовы провести еще одну
ханжескую церемонию, посвященную невинно пролитой крови. Крови, во всем
подобной крови агнца. В стране полно исполненных благих намерений
простаков, которые задумаются, а не сбились ли они действительно с пути
петристской церкви, если общество, которое на них основывается, использует
насилие против членов церкви любви. Кроме того, давай, дорогая, смотреть в
лицо фактам. Против гражданского неповиновения насилие еще никогда не
помогало.
- А ты вспомни, как бывает после того, как заговорят пулеметы, -
сказала она.
- Да, конечно. Но кому захочется убеждать правительство, что
последняя надежда - кровопролитие? Да скорее я сам стану иоаннитом. Итог:
"Источник Норн" не сможет просить полицию, чтобы та очистила его владения.
Джинни резко повернула ко мне голову.
- Не похоже, чтобы тебя это особенно печалило.
Я рассмеялся.
- Нет, мы с Барни поразмыслили некоторое время над этой проблемой и
кое-что высидели. Я сейчас, действительно, в определенном смысле доволен.
В последнее время жизнь стала слишком скучной. Вот я и спрашиваю, не
хочешь ли ты принять участие в одной забаве?
- Сегодня вечером?
- Да. И чем раньше, тем лучше. Подробности я тебе расскажу, когда
наша юная надежда уляжется спать.
Появившаяся было улыбка Джинни увяла.
- Боюсь, что не смогу так быстро найти няньку для присмотра за ней.
На этой неделе в школе выпускные экзамены.
- А если не найдешь, как насчет Свартальфа? - предложил я. - Там твой
приятель тебе не понадобится. А здесь он способен делать элементарные
вещи, может нести охрану, а если у нее разболится животик, он сбегает к
соседям и разбудит их всех.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42