- Эва, если ты не перестанешь с ним носиться, он у тебя на руках задрыхнет, и вся затея накроется!
Бесенята из первого выпускного класса уже не первую неделю обрабатывали Рамона Тринидада, пытаясь убедить суеверного шахтера, что проходческий комбайн, на котором тот работал, одержим духом рудничного рабочего, погибшего при обстоятельствах столь ужасных, что никто из тех, кто слышал его историю, не соглашался больше работать на этом месте. Успех своей затеи они измеряли количеством образков и иконок, которыми Рамон увешивал злосчастный комбайн, дружно винили рабочих следующей смены за то, что те “теряли” большую часть образов, и даже устроили негласное соревнование - кто обронит больше душераздирающих намеков о судьбе несчастного мифического рабочего. Однако Рамон уже начал сомневаться в ничем не подтвержденных ребячьих байках, и пора было подкинуть ему свидетельства посерьезней. Расчет был на то, что писк и поскребывание принадлежащего пекарю с третьей смены ручного шизайца, запертого в ящике для инструментов позади кабины, прозвучат достаточно призрачно. А Хаджнал, страшно гордившийся своим прошлым - на Кездете он был не крепостным на фабрике, как остальные, а свободным воришкой - вызвался “одолжить” шизайца без ведома пекаря.
- Это низко - сажать его в темный тесный ящик! - пропищала другая девчонка. - Не надо! Он такой сла-авный!
- Славный, - пробурчал Хаджнал. - Вы бы так не думали, я вам доложу, если бы вам пришлось его волочь через весь Централь под рубашкой, а гадский зверь при каждом шорохе вам пытался брюхо распороть!
- Сите Рам это не понравится, - отрезала Эва.
- Ха! Лукия не против. Она мне помогла удрать, - похвастался Хаджнал.
Внезапно глаза Эвы расширились, и вся компания глянула куда-то вверх, и за спину Хаджналу. Мальчик неохотно обернулся, уверенный, что Рамон раскусил их выдумку, и добрался до штрека прежде, чем они успели спрятать шизайца.
Но за спиной его стоял не Рамон, а некто выше, и светлей низкорослого горняка. Это создание окутывал свет, от кончика золотого рога до серебристой шерстки вокруг Ее копыт.
- Эпона... - шептали дети, - Сита Рам... Лукия...
И тут они все разом ринулись к сияющему созданию.
- Я знала, что ты с нами, Акорна! - пищала Кетала, которой девушка-единорог была знакома как личность, а не как небесное видение. - Я знала, что ты не можешь нас бросить, не попрощавшись! - И она стиснула среброгривое виденье в нежданных - и вовсе нежеланных - объятьях.
- Слезь с меня! - выдавил Таринье на родном наречии, от испуга позабыв все слова, несколько часов назад внедренные ЛАНЬЕ в его подкорку.
Девчонка поменьше вцепилась в полу туники, до этого так изящно расправленной, а какой-то мальчишка, подпрыгнув, повис на плече юноши, словно тот был каким-то гимнастическим снарядом. Почему та жирная самка не предупредила, что эта база кишит детенышами? Да вдобавок - неполовозрелыми. Их телепатический способности оставались скрыты до поры созревания, и внушение, так легко подчинявшее взрослые особи, не действовало на них... и, очевидно, это явление было общим для всех видов, или, во всяком случае, для этой странной расы так же, как и для сородичей Таринье. А другой защиты, иного выхода у него не было! “Вы ничего особенного не видите”, отчаянно внушал он, и “Ничего не происходит”, и “Возвращаемся к работе”.
- Но я тебя вижу, госпожа Эпона! - пискнула самая маленькая девчонка. - Правда-правда!
Кетала - самая старшая в группе - разомкнула объятья и отступила на шаг, недоуменно тряхнув головой. С чего она взяла, будто перед ней Акорна. Это просто рослый шахтер... она прищурилась... серебряные волосы... и рог...
- Госпожа Акорна, вы не узнаете меня? - обиженно и недоуменно спросила она.
Хаджналу успех его проделки так вскружил голову, что внушение его вовсе не коснулось.
- Что вы тут верещите? Я-то знаю нашу светлую Лукию!
Заскрипев зубами, Таринье с удвоенной силой попытался воздействовать на умишки обступивших его варварят, но те только прыгали, бормоча что-то, в таком возбуждении, что, даже если бы возраст позволил им откликнуться на телепатические импульсы, успокоительная аура юноши все равно не оказала бы на них никакого влияния. И хуже того - они все явно были безумны. Они ожидали, что он станет их тискать. Они думали, будто он...
От расстройства Таринье перестал мучительно подбирать слова чужого языка. Те сами шли на язык.
- Си-илушайтье, ви, гирубые детеньиши! - прошипел он яростно. - Йя - не - есить - женищинья!
И Таринье распахнул полы своей безупречной синей туники, демонстрируя неоспоримое свидетельство тому, что он никак уж не может быть той “госпожой”, которую столь самозабвенно приветствовали эти создания - как раз в тот момент, когда в штрек вбежал вызванный Гиллом охранник.
На охранника, в отличие от ребятишек, телепатические команды Таринье воздействовали, поэтому зрелище семифутового мужчины с рогом во лбу и ниспадающей на плечи серебряной гривой не показалось ему необычным. А вот то, что этот мужчина вытворял, было на лунной базе Маганос не только необычно, но и настрого запрещено.
- А вам, мистер, придется пройти со мной, - строго заметил охранник.
Глава 7
“Прибежище”, 334.05.18 по единому федеративному календарю
- Это Хоа, - почти неслышно выдохнул Маркель в ухо Акорне, когда они выглянули из-за вентиляционной решетки в первую из тюремных камер строгого режима - более тесных и куда лучше охраняемых, чем та, в которой держали девушку.
- Кто?
- Хо-а, - по слогам повторил юноша. - Ради того, чтобы завладеть его разработками, паломелльцы вышвырнули в космос моего... - Ему пришлось сглотнуть, - моего отца. Если бы он не попал на борт “Прибежища”, все было бы в порядке. Из-за него Рушиму затапливают, иссушают, осыпают молниями и бурями, покуда колонисты не откупятся от Нуэвы Фаллоны и ее банды.
- Из-за него? - Акорна снова глянула вниз, на осунувшегося темноволосого человечка. Тот сидел, уткнув лицо в ладони. Кожа его слегка отливала желтизной, напомнив девушке о Дельзаки Ли, и оттого Акорне вдруг инстинктивно захотелось поверить ему. - Тогда почему он там, - она указала в сторону решетки, - а не наверху, с ними?
- Потому что он доверился нашим спикерам - моему отцу, и Андрежурии, и этому... Герезану. - Последнее имя прозвучало как ругательство, и в сочащемся из камеры внизу слабом свете Акорна увидала, что по лицу Маркеля катятся слезы. Юноша нетерпеливо смахнул их, и глубоко вздохнул. - Хоа не знал, что они, - он презрительно ткнул пальцем в потолок, - задумали. И без того боялся до смерти, что правительства Хань Кияня - он там жил - могут прознать, что он может не просто предсказывать погоду, а управлять ей.
- О-о-о! - В мозгу Акорны промелькнули чередой способы, какими можно применить это открытие. - Так вот что случилось на Рушиме?!
Маркель кивнул.
- Но как мог Хоа отдать подобную мощь в руки отступникам вроде... этих? - Теперь и она ткнула пальцем вверх.
- Это не он. Ему казалось, что на “Прибежище” он будет в безопасности... так и было бы, только вот Нуэва, и эти предатели, Герезан с Сенгратом, устроили переворот, и избавились от Первого поколения... - Маркель сглотнул.
- И твоего отца. - Акорна сочувственно приобняла его за узкие плечи. Такими упорством и верностью следовало гордиться... - Ты сбежал прежде, чем они... ну, ты понимаешь?...
Юноша кивнул.
- Они половины моего не знают о “Прибежище”. Я на этом корабле могу что угодно сделать... Иной раз мне кажется, что стоило бы им устроить веселую жизнь, только не хочу погубить звездолет, и кучу ни в чем не повинного народу. Остальные, парни и девчонки Второго поколения - они, может, и поддались паломелльцам, но не умирать же им за это! Я все могу, - повторил он, - знать бы, с чего начать...
- Например, - мягко прошептала Акорна, - выдернуть мой корабль из захватов, чтобы мы могли бежать вместе?
Маркель призадумался, поглядывая вначале на девушку, потом на подсвеченную снизу решетку и скругленные стенки трубы. Акорне не казалось, что она подначивает своего нежданного спутника; скорей, подумалось ей, он обдумывал, как совершить то, о чем она попросила, и девушка покрепче обняла его за плечи.
- Можно еще как-то известить федерацию Шенджеми, что их колония подверглась шантажу. И мою родину - что меня держали в заложниках.
Маркель фыркнул, зажав рот ладонью.
- Не в заложниках, а в плену. Делать им больше нечего - выкуп с заложников собирать. Они теперь откуп с планет брать готовы.
Акорна сглотнула, радуясь, как никогда, что она вырвалась из камеры. Но Калум, беззащитный, еще сидел в тюрьме... и если хозяевам корабля не было нужды держать заложников, жизнь его в еще большей опасности, чем девушке представлялось вначале. Следовало поторопиться.
Девушка попыталась было определить для себя порядок действий, когда заметила, что Хоа пристально вглядывается в зев вентиляционной решетки. Акорна чуть подтолкнула Маркеля, указывая вниз.
- О-ой, - неслышно выдавил юноша, и попытался увести свою спутницу, однако та его остановила.
- Он ведь не виноват, что так случилось... он, кажется, болен. Думаю, они пытали его. Давай вытащим и его. Может быть, он знает, как остановить этих негодяев. Сможем мы это сделать? Пожалуйста?
Против Акорны умоляющей Маркель был беззащитен - особенно когда ее дружеские объятья, уютное тепло ее тела дарили ему любовь, без которой он обходился так долго.
- Только пусть не шумит, - пробурчал юноша.
- С этим проблем не будет, - заверила его Акорна, помогая своему спутнику открутить крепления решетки.
Хрупкое тело доктора Нгуена Хон Хоа легко протиснулось в тесную трубу, но ученый был так слаб, что это потребовало от его спасителей куда больших усилий, чем рассчитывала Акорна - хань-киянец едва цеплялся за трос, и, когда они его, наконец, вытащили, девушка поняла, почему Хоа был так беспомощен. Даже в тусклом свете из камеры видно было, во что превратились его пальцы. Сделав вид, что затягивает болты, которыми крепилась решетка, Акорна на миг коснулась рук ученого по очереди своим рогом, сквозь тонкую ткань шляпки.
Маркель торопливо повел их прочь от опустевшей камеры, по изогнутой трубе, ведущей к камерам напротив. На пересечении двух вентиляционных труб он усадил доктора Хоа у вогнутой стенки и приложил палец к губам, призывая к молчанию. Ученый кивнул - он только рад был подчиниться. Потом юноша поманил Акорну дальше. Девушка протиснулась мимо обмякшего хань-кияньца.
- Нам придется вытащить твоего приятеля прямо сейчас, - прошептал Маркель ей на ухо, тихо, но отчетливо. - Как только эти гады увидят, что доктора Хоа нет, тут же поднимут тревогу - искать начнут, все такое... Другого шанса не будет. Ты не поможешь мне его отыскать?
Акорна прикрыла глаза. Если бы ее рог позволял не только лечить людей, но и разыскивать! “Хотя почему бы и нет?”, мелькнуло у нее в голове. “Я ведь никогда не сталкивалась с сородичами. Откуда мне знать, какими еще способностями мы наделены?”
Собравшись с мыслями, она попыталась вызвать перед мысленным взором лицо Калума, но ощутила только ауру отчаяния, переполнявшую тюремные камеры... и что-то еще... карты? Девушка сердито помотала головой, пытаясь разогнать непрошенные мысли. Ну как она найдет Калума, когда кто-то в голове пытается объяснить ей, как раскрашивать карту? Где-то за правым виском, и внизу, шла настоящая лекция по географии... нет, это не география... в голове проскальзывали странные, полузнакомые словечки: “Конъектура... лемма... простая замкнутая кривая...”
“Ну надо же!”
- По-моему, - проговорила она раздумчиво, - Калум сидит в крайней камере справа.
Пилот был так поглощен диаграммами, которые чертил на стене пальцем, что Акорне пришлось добрую минуту шипеть сквозь зубы, покуда Калум не заметил. И даже тогда он не обернулся.
- Погодите, я думаю, - отмахнулся он рассеянно, и только потом взвился, так поспешно вскинув голову, что едва не потерял равновесия. - Акорна? Что за...
- Мы тебя спасаем, - терпеливо объяснила девушка.
- Кто это “мы”? И у вас не найдется, куда записать мои выводы? Не хотелось бы их потерять, а чертить схемы на запотевшей стене, знаешь...
- Чтоб десять тысяч бесов побрали твои диаграммы и утопили в навозных ямах Шеола! - выпалила Акорна, немного подправив по ситуации любимое проклятье Рафика. - Хочешь тут сидеть, пока тебя пытками не заставят активировать компьютер “Акадецки”? Или все же оставишь свою математику на пару минут, чтобы влезть по канату?
Калум с сомнением глянул на тонкий тросик, потом - на узкий зев вентиляционной трубы, откуда доносился шепот Акорны, и наконец, с сожалением - на еле видные чертежи на стене.
- Да ну, - пробормотал он, - потом все докажу заново.
Пропихнуться в отверстие широкоплечему горняку оказалось куда сложнее, чем тощему Хоа или Акорне. Когда пилот, казалось, застрял напрочь, Маркель решил воодушевить его перечислением излюбленных паломелльских пыток. В завершение тирады он предположил, что, если пилот действительно не может пропихнуть плечи в трубу, то пятки его болтаются, без сомнения, на самой что ни на есть удобной высоте.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43