Вокруг не было укрытия. Песок лежал так ровно, что Элоф не получил бы преимущества, даже если бы подполз ближе на животе. Оставалось идти открыто и верить в свою удачу.
Элоф снова подвесил меч к поясу, но когда он зашагал вперед по сырому песку, его рука невольно тянулась к рукояти. Время от времени занавес тумана пересекали лучи света, и огромные тени двигались взад-вперед перед невидимым костром, но он дошел до темного корпуса, оставшись незамеченным. Некоторое время он стоял там, упираясь рукой в изогнутый тимберс. На ладони осталась влажная слизь и остатки водорослей. Продвинувшись немного вперед, Элоф увидел клоки сырых водорослей, свисавшие с массы искореженного металла под форштевнем; очевидно, судно совсем недавно вытащили на берег. Он слышал голоса на другой стороне, но не мог разобрать слова.
Элоф неторопливо обошел нос судна и внезапно оказался в круге света. На него изумленно таращилось множество людей. Их лица были большей частью бледными, но такими же диковатыми и по-волчьи хищными, как у эквешцев. В одно мгновение около двадцати человек вскочили на ноги, поспешно выхватывая оружие. Элоф поднял руки и едва успел уклониться, когда боевой топор пролетел рядом с его головой и с глухим стуком ударился о корпус корабля. Он быстро отступил и обнажил меч. Полукруг вооруженных людей начал угрожающе смыкаться вокруг него.
– Стойте! – крикнул он. – Я пришел с…
Тяжелый палаш обрушился на его голову. Он отразил удар в двуручной стойке, выбив оружие из рук нападавшего. Остальные на мгновение замешкались; только один светловолосый толстяк взревел и кинулся вперед, размахивая алебардой на длинном древке. Когда Элоф отпрыгнул в сторону, выпад превратился в косой рубящий удар, и ему пришлось быстро развернуться, чтобы отвести стальную смерть. Алебарда вонзилась в доски корпуса, но тут же была выдернута обратно и устремилась к нему жалящим лезвием. Элоф беспорядочно отмахивался мечом, заставив толстяка немного отступить. Вне себя от ярости и разочарования, он прыгнул вперед и описал черным клинком блестящий полукруг. Его противники сталкивались друг с другом, торопясь освободить место. Он слышал, как кто-то крикнул по-сотрански, чтобы принесли копья и луки.
Но толстяк не отступил. Элоф нацелил рубящий удар вниз, чтобы заставить его подпрыгнуть. Вместо этого тот выставил вперед древко алебарды, и клинок с лязгом скользнул по дереву, окованному широкими железными кольцами. Алебарда моментально развернулась в обратную сторону, лезвие нацелилось в горло кузнецу. Он рубанул наотмашь с отчаянной силой; на этот раз клинок ударил по древку под прямым углом и рассек его пополам вместе с железными кольцами, оставив толстяка тупо смотреть на бесполезную дубинку, зажатую в руке. Элоф отшвырнул ногой за спину упавшее лезвие и отступил на шаг. Может быть, теперь они выслушают…
Он услышал топот ног на мгновение позже, чем следовало. Остальные нападавшие расступились в стороны, чтобы пропустить человека, выбежавшего сзади. Элоф успел заметить лишь размытый силуэт, стремительный и компактный, да вспышку рыжих волос, а затем длинный меч стремительно выскользнул из ножен навстречу его мечу. Кузнец размахнулся и ударил со всей силы, как по стволу дерева. Сталь с лязгом встретилась со сталью, и такова была мощь, вложенная Элофом в первый удар, что новый противник попятился и едва не споткнулся. Но он тут же восстановил равновесие, крутанувшись на пятках. Его меч метнулся к Элофу с неожиданной стороны. Тот успел парировать, однако чужой клинок, казалось, стал текучим и податливым, как вода. Он появлялся то тут, то там, а затем, внезапно изогнувшись, выкрутил меч из руки кузнеца сильнейшим рывком, чуть не вывихнувшим Элофу плечо. Мускулы и сухожилия застонали от боли. Элоф отступил, держась за плечо другой рукой; его меч упал на песок и тут же был придавлен ногой в тяжелом сапоге.
Остальные подняли свое оружие и с воплями бросились вперед, но резко остановились, наткнувшись на выставленный плашмя клинок. Незнакомец удержал их, одновременно разглядывая Элофа.
– Копья и луки? Только для того, чтобы справиться с одним человеком? – холодно спросил он на очень чистом сотранском языке.
– Если это человек! – выкрикнул толстяк. – И не надо так на меня смотреть. Он выпрыгнул на нас прямо из болота, из самой гиблой топи. Мы не могли рисковать…
– Думаю, мы можем повременить с расправой и задать ему пару вопросов. Ну? – Незнакомец снова повернулся к Элофу. – Ты меня понимаешь?
– Да, – ответил Элоф. Секунду-другую он изучал своего недавнего противника, прежде чем продолжить. Воин атаковал в странной стойке, делавшей его почти карликом, трудной мишенью, что выдавало опытного мечника. Теперь, выпрямившись в полный рост, он оказался почти на голову выше Элофа, но гораздо стройнее и уже в плечах, жилистый и лишенный характерных примет возраста. Его одеяние состояло из темно-зеленой куртки и широких полотняных штанов; даже поношенные и запятнанные, они выглядели проще, но опрятнее, чем безумная мешанина лохмотьев и выцветшей, засаленной роскоши, которую носили остальные. Черты его лица напоминали Рока и Катэла, но были менее округлыми, жестче и удлиненнее, с правильным прямым носом, выступающими скулами и подбородком. Бледную кожу покрывал золотистый загар. Волосы имели бронзово-рыжий оттенок, а глаза были голубовато-серыми, как морской туман, и такими же непроницаемыми. В его взгляде угадывалась лишь холодная расчетливость, неприятно напомнившая Элофу о мастере-кузнеце, но почему-то не вызывавшая такой же тревоги.
– Я не хотел причинить вам зло, – сказал Элоф. – Я заблудился на болотах и не смог бы долго протянуть без огня и крова. Поэтому я пришел просить помощи…
– С обнаженным мечом?
– Нет, пока ваши друзья не набросились на меня! – вспыхнул Элоф. – Они не дали мне возможности поговорить с ними. Я вел себя мирно, но…
– …но они не оставили тебе другого выхода. Понятно. – Иронически приподняв бровь, воин покосился на толстяка, с недовольным ворчанием собиравшего остатки своей разрубленной алебарды. – Что ж, все может быть так, как ты говоришь, но не стоит винить этих людей. Должно быть, ты сам знаешь, каковы эти болота; здешние путники боятся любой тени, и недаром! Как же тебя угораздило заблудиться в гиблых топях?
– Я живу здесь, – ответил Элоф.
Среди слушателей раздался приглушенный ропот. Некоторые отодвинулись подальше, другие крепче сжали свое оружие.
– Я не бродяга и не призрак, – раздраженно добавил он. – Мое жилище находится рядом с дамбой.
– Тогда какого дьявола ты здесь бродишь? – буркнул толстяк.
Не имело никакого смысла рассказывать этим подозрительным и суеверным людям свою историю.
– Я искал металл на болоте, – пояснил Элоф. – Зашел слишком далеко и заблудился.
– Металл? – рявкнул высокий воин. В его глазах появилось выражение стервятника, кружащего над добычей.
– Да, металл, – спокойно подтвердил Элоф. – Железо и старые доспехи для моего ремесла. Я кузнец…
По рядам людей пробежал неожиданный шепоток интереса, даже облегчения. Толстяк с возмущенным видом повернулся к ним, но воин нетерпеливо щелкнул пальцами.
– Возле дамбы? Верно, я слышал, что около года назад там появился новый кузнец. И мышцы у тебя крепкие, как у кузнеца, это точно. – Он повернулся к толстяку. – Что скажешь, шкипер? Может быть, нам наконец-то улыбнулась удача?
– Если он тот, за кого себя выдает, – упрямо проворчал тот. – Если мы можем доверять ему. Если он хоть чего-то стоит в своем деле. Альм пил как сапожник, но, по крайней мере, мы знали, чего можно от него ожидать. Я вот что хочу сказать: разве хороший кузнец стал бы селиться в таком гиблом месте?
– Почему бы тебе не испытать меня и не выяснить самому? – процедил Элоф, замерзший, голодный и раздраженный сверх всякой меры.
– Отличное предложение, кузнец, – заметил высокий воин. – Судя по твоему выговору, ты северянин. Ты знаешь что-нибудь о кораблях?
Элоф покачал головой:
– Я лишь однажды был на борту корабля, и то не по своей воле. Их устройство мне неведомо.
Воин вздохнул.
– Так же, как и нашему последнему кузнецу, а ты едва ли можешь быть хуже, чем он. Видишь ли, наше судно получило повреждения в бою. Мы едва смогли добраться до этого побережья, а наш единственный кузнец умер – причем не от ран, а от пьянства. Иди и посмотри сам… с твоего разрешения, шкипер?
Толстяк что-то буркнул, но позволил им пройти и пристроился сзади вместе с остальными.
– С плотницкой работой мы справимся сами, – продолжал воин, – хотя в здешних краях очень мало хорошего дерева. Но самое худшее здесь – под форштевнем, у килевой скобы.
Он указал на место под изгибом носа, где скоба, закрепленная тяжелыми нагелями, соединяла длинный киль, вырезанный из цельного куска дерева, с круто уходившей вверх балкой форштевня. Здесь находились корни искореженного клубка металла, переплетенные с деревом. Элоф, всматривавшийся через завесу гниющих водорослей, мог видеть, что металл когда-то был тяжелым стальным тараном в виде гарпуна, с гребенкой изогнутых зубьев вдоль массивного основания. Вынесенный вперед – перед носом судна, он мог превратить корабль в огромное копье. Но сейчас он печально свисал наискось, зубья погнулись и обломались.
– Наш боевой таран, – указал воин. – То, что вы, северяне, называете ярнскекке – «железная борода». Без него у нас нет шансов выстоять против более крупных кораблей. Если ты сможешь починить его, мы с радостью поделимся с тобой местом у костра, одеялами и едой, какая у нас есть. Ну, что скажешь?
Элоф наклонился поближе, чтобы рассмотреть повреждения, одновременно пытаясь понять, с кем свела его судьба. Толстяк и остальные вполне могли сойти за корсаров, но высокий мечник выглядел более образованным; по крайней мере его речь была культурнее, чем у простого разбойника. Тем не менее Элоф благоразумно воздержался от прямых вопросов. Он тщательно изучил разбитый таран, проводя пальцами по изогнутому, искореженному металлу. Когда-то таран был цельным и прочным, но частые, резкие удары способны ослабить даже лучшую сталь… Внезапно он выпрямился.
– Этот таран уже ломался раньше, не так ли?
Воин вопросительно взглянул на толстого шкипера. Тот неохотно кивнул:
– Да, несколько месяцев назад. Альм как следует подлатал его…
– Ничего подобного! Взгляните на зубья, здесь и здесь. Видите мелкие трещины и места отломов, покрытые ржавчиной? Должно быть, он просто заварил их сверху, поэтому в бою таран подвел вас. И здесь он лишь замазал разлом, когда следовало перековать заново весь зубец!
– Похоже на него, – пробормотал мечник. – Что ж, кузнец, острое зрение говорит в твою пользу. Но можно ли это починить?
– Да, конечно… – небрежно начал Элоф, но в следующее мгновение его голос пресекся. Боль утраты и безнадежность овладели им с такой силой, что, должно быть, отразились на его лице. Капитан посуровел и со значением посмотрел на своих людей. Элоф поспешно перевел дыхание.
– Можно, но лишь в том случае, если бы у меня были инструменты, – поправился он. – Разумеется, я не взял их с собой на болото, когда пошел… искать железо.
– Разумеется, – эхом отозвался высокий воин. – Возле костра ты найдешь инструменты. Я уже собирался воспользоваться ими, поскольку ничего иного не оставалось. Но я знаю о кузнечном деле только из книг и не стал бы состязаться с любым кузнецом, а тем более – с северянином. Посмотри, они тебе сгодятся?
Элоф с легким отвращением перебрал инструменты.
– По большей части это дрянные вещи, а те, что могли бы сгодиться, очень старые и изношены до крайности. И ни в одной из них нет ощущения силы или хотя бы индивидуальности.
Лишь теперь, столкнувшись с этим, Элоф осознал, как сильно проявлялась индивидуальность в его собственных инструментах и в снаряжении мастера-кузнеца. Но выражение лиц вокруг него менялось от озадаченного до откровенно презрительного; даже высокий воин напустил на себя снисходительный вид, словно встретился с расхожим предрассудком. Значит, даже образованный сотранец – хорошо начитанный, если он изучал кузнечное дело – не имеет представления об истинном мастерстве. Если бы он только мог показать им… но кто знает?
– Сойдет, – решил Элоф. – Да, я смогу починить ваш таран, но мне понадобится наковальня…
– У Альма был маленький металлический блок, – проворчал капитан. – Ставил его на пень или на какую-нибудь сподручную деревяшку. Тебя это устроит?
– Думаю, да. Еще мне понадобится горн – вы можете выложить его из камней прямо на пляже, вот так… – Он нарисовал на песке квадратный очаг в виде небольшого короба. – Попробуем смастерить ручные мехи, но если ветер окрепнет, можно будет вынуть несколько камней с нужной стороны и сделать поддув.
– Умно! – пробормотал мечник. – И сколько времени это займет?
Элоф пожал плечами:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60
Элоф снова подвесил меч к поясу, но когда он зашагал вперед по сырому песку, его рука невольно тянулась к рукояти. Время от времени занавес тумана пересекали лучи света, и огромные тени двигались взад-вперед перед невидимым костром, но он дошел до темного корпуса, оставшись незамеченным. Некоторое время он стоял там, упираясь рукой в изогнутый тимберс. На ладони осталась влажная слизь и остатки водорослей. Продвинувшись немного вперед, Элоф увидел клоки сырых водорослей, свисавшие с массы искореженного металла под форштевнем; очевидно, судно совсем недавно вытащили на берег. Он слышал голоса на другой стороне, но не мог разобрать слова.
Элоф неторопливо обошел нос судна и внезапно оказался в круге света. На него изумленно таращилось множество людей. Их лица были большей частью бледными, но такими же диковатыми и по-волчьи хищными, как у эквешцев. В одно мгновение около двадцати человек вскочили на ноги, поспешно выхватывая оружие. Элоф поднял руки и едва успел уклониться, когда боевой топор пролетел рядом с его головой и с глухим стуком ударился о корпус корабля. Он быстро отступил и обнажил меч. Полукруг вооруженных людей начал угрожающе смыкаться вокруг него.
– Стойте! – крикнул он. – Я пришел с…
Тяжелый палаш обрушился на его голову. Он отразил удар в двуручной стойке, выбив оружие из рук нападавшего. Остальные на мгновение замешкались; только один светловолосый толстяк взревел и кинулся вперед, размахивая алебардой на длинном древке. Когда Элоф отпрыгнул в сторону, выпад превратился в косой рубящий удар, и ему пришлось быстро развернуться, чтобы отвести стальную смерть. Алебарда вонзилась в доски корпуса, но тут же была выдернута обратно и устремилась к нему жалящим лезвием. Элоф беспорядочно отмахивался мечом, заставив толстяка немного отступить. Вне себя от ярости и разочарования, он прыгнул вперед и описал черным клинком блестящий полукруг. Его противники сталкивались друг с другом, торопясь освободить место. Он слышал, как кто-то крикнул по-сотрански, чтобы принесли копья и луки.
Но толстяк не отступил. Элоф нацелил рубящий удар вниз, чтобы заставить его подпрыгнуть. Вместо этого тот выставил вперед древко алебарды, и клинок с лязгом скользнул по дереву, окованному широкими железными кольцами. Алебарда моментально развернулась в обратную сторону, лезвие нацелилось в горло кузнецу. Он рубанул наотмашь с отчаянной силой; на этот раз клинок ударил по древку под прямым углом и рассек его пополам вместе с железными кольцами, оставив толстяка тупо смотреть на бесполезную дубинку, зажатую в руке. Элоф отшвырнул ногой за спину упавшее лезвие и отступил на шаг. Может быть, теперь они выслушают…
Он услышал топот ног на мгновение позже, чем следовало. Остальные нападавшие расступились в стороны, чтобы пропустить человека, выбежавшего сзади. Элоф успел заметить лишь размытый силуэт, стремительный и компактный, да вспышку рыжих волос, а затем длинный меч стремительно выскользнул из ножен навстречу его мечу. Кузнец размахнулся и ударил со всей силы, как по стволу дерева. Сталь с лязгом встретилась со сталью, и такова была мощь, вложенная Элофом в первый удар, что новый противник попятился и едва не споткнулся. Но он тут же восстановил равновесие, крутанувшись на пятках. Его меч метнулся к Элофу с неожиданной стороны. Тот успел парировать, однако чужой клинок, казалось, стал текучим и податливым, как вода. Он появлялся то тут, то там, а затем, внезапно изогнувшись, выкрутил меч из руки кузнеца сильнейшим рывком, чуть не вывихнувшим Элофу плечо. Мускулы и сухожилия застонали от боли. Элоф отступил, держась за плечо другой рукой; его меч упал на песок и тут же был придавлен ногой в тяжелом сапоге.
Остальные подняли свое оружие и с воплями бросились вперед, но резко остановились, наткнувшись на выставленный плашмя клинок. Незнакомец удержал их, одновременно разглядывая Элофа.
– Копья и луки? Только для того, чтобы справиться с одним человеком? – холодно спросил он на очень чистом сотранском языке.
– Если это человек! – выкрикнул толстяк. – И не надо так на меня смотреть. Он выпрыгнул на нас прямо из болота, из самой гиблой топи. Мы не могли рисковать…
– Думаю, мы можем повременить с расправой и задать ему пару вопросов. Ну? – Незнакомец снова повернулся к Элофу. – Ты меня понимаешь?
– Да, – ответил Элоф. Секунду-другую он изучал своего недавнего противника, прежде чем продолжить. Воин атаковал в странной стойке, делавшей его почти карликом, трудной мишенью, что выдавало опытного мечника. Теперь, выпрямившись в полный рост, он оказался почти на голову выше Элофа, но гораздо стройнее и уже в плечах, жилистый и лишенный характерных примет возраста. Его одеяние состояло из темно-зеленой куртки и широких полотняных штанов; даже поношенные и запятнанные, они выглядели проще, но опрятнее, чем безумная мешанина лохмотьев и выцветшей, засаленной роскоши, которую носили остальные. Черты его лица напоминали Рока и Катэла, но были менее округлыми, жестче и удлиненнее, с правильным прямым носом, выступающими скулами и подбородком. Бледную кожу покрывал золотистый загар. Волосы имели бронзово-рыжий оттенок, а глаза были голубовато-серыми, как морской туман, и такими же непроницаемыми. В его взгляде угадывалась лишь холодная расчетливость, неприятно напомнившая Элофу о мастере-кузнеце, но почему-то не вызывавшая такой же тревоги.
– Я не хотел причинить вам зло, – сказал Элоф. – Я заблудился на болотах и не смог бы долго протянуть без огня и крова. Поэтому я пришел просить помощи…
– С обнаженным мечом?
– Нет, пока ваши друзья не набросились на меня! – вспыхнул Элоф. – Они не дали мне возможности поговорить с ними. Я вел себя мирно, но…
– …но они не оставили тебе другого выхода. Понятно. – Иронически приподняв бровь, воин покосился на толстяка, с недовольным ворчанием собиравшего остатки своей разрубленной алебарды. – Что ж, все может быть так, как ты говоришь, но не стоит винить этих людей. Должно быть, ты сам знаешь, каковы эти болота; здешние путники боятся любой тени, и недаром! Как же тебя угораздило заблудиться в гиблых топях?
– Я живу здесь, – ответил Элоф.
Среди слушателей раздался приглушенный ропот. Некоторые отодвинулись подальше, другие крепче сжали свое оружие.
– Я не бродяга и не призрак, – раздраженно добавил он. – Мое жилище находится рядом с дамбой.
– Тогда какого дьявола ты здесь бродишь? – буркнул толстяк.
Не имело никакого смысла рассказывать этим подозрительным и суеверным людям свою историю.
– Я искал металл на болоте, – пояснил Элоф. – Зашел слишком далеко и заблудился.
– Металл? – рявкнул высокий воин. В его глазах появилось выражение стервятника, кружащего над добычей.
– Да, металл, – спокойно подтвердил Элоф. – Железо и старые доспехи для моего ремесла. Я кузнец…
По рядам людей пробежал неожиданный шепоток интереса, даже облегчения. Толстяк с возмущенным видом повернулся к ним, но воин нетерпеливо щелкнул пальцами.
– Возле дамбы? Верно, я слышал, что около года назад там появился новый кузнец. И мышцы у тебя крепкие, как у кузнеца, это точно. – Он повернулся к толстяку. – Что скажешь, шкипер? Может быть, нам наконец-то улыбнулась удача?
– Если он тот, за кого себя выдает, – упрямо проворчал тот. – Если мы можем доверять ему. Если он хоть чего-то стоит в своем деле. Альм пил как сапожник, но, по крайней мере, мы знали, чего можно от него ожидать. Я вот что хочу сказать: разве хороший кузнец стал бы селиться в таком гиблом месте?
– Почему бы тебе не испытать меня и не выяснить самому? – процедил Элоф, замерзший, голодный и раздраженный сверх всякой меры.
– Отличное предложение, кузнец, – заметил высокий воин. – Судя по твоему выговору, ты северянин. Ты знаешь что-нибудь о кораблях?
Элоф покачал головой:
– Я лишь однажды был на борту корабля, и то не по своей воле. Их устройство мне неведомо.
Воин вздохнул.
– Так же, как и нашему последнему кузнецу, а ты едва ли можешь быть хуже, чем он. Видишь ли, наше судно получило повреждения в бою. Мы едва смогли добраться до этого побережья, а наш единственный кузнец умер – причем не от ран, а от пьянства. Иди и посмотри сам… с твоего разрешения, шкипер?
Толстяк что-то буркнул, но позволил им пройти и пристроился сзади вместе с остальными.
– С плотницкой работой мы справимся сами, – продолжал воин, – хотя в здешних краях очень мало хорошего дерева. Но самое худшее здесь – под форштевнем, у килевой скобы.
Он указал на место под изгибом носа, где скоба, закрепленная тяжелыми нагелями, соединяла длинный киль, вырезанный из цельного куска дерева, с круто уходившей вверх балкой форштевня. Здесь находились корни искореженного клубка металла, переплетенные с деревом. Элоф, всматривавшийся через завесу гниющих водорослей, мог видеть, что металл когда-то был тяжелым стальным тараном в виде гарпуна, с гребенкой изогнутых зубьев вдоль массивного основания. Вынесенный вперед – перед носом судна, он мог превратить корабль в огромное копье. Но сейчас он печально свисал наискось, зубья погнулись и обломались.
– Наш боевой таран, – указал воин. – То, что вы, северяне, называете ярнскекке – «железная борода». Без него у нас нет шансов выстоять против более крупных кораблей. Если ты сможешь починить его, мы с радостью поделимся с тобой местом у костра, одеялами и едой, какая у нас есть. Ну, что скажешь?
Элоф наклонился поближе, чтобы рассмотреть повреждения, одновременно пытаясь понять, с кем свела его судьба. Толстяк и остальные вполне могли сойти за корсаров, но высокий мечник выглядел более образованным; по крайней мере его речь была культурнее, чем у простого разбойника. Тем не менее Элоф благоразумно воздержался от прямых вопросов. Он тщательно изучил разбитый таран, проводя пальцами по изогнутому, искореженному металлу. Когда-то таран был цельным и прочным, но частые, резкие удары способны ослабить даже лучшую сталь… Внезапно он выпрямился.
– Этот таран уже ломался раньше, не так ли?
Воин вопросительно взглянул на толстого шкипера. Тот неохотно кивнул:
– Да, несколько месяцев назад. Альм как следует подлатал его…
– Ничего подобного! Взгляните на зубья, здесь и здесь. Видите мелкие трещины и места отломов, покрытые ржавчиной? Должно быть, он просто заварил их сверху, поэтому в бою таран подвел вас. И здесь он лишь замазал разлом, когда следовало перековать заново весь зубец!
– Похоже на него, – пробормотал мечник. – Что ж, кузнец, острое зрение говорит в твою пользу. Но можно ли это починить?
– Да, конечно… – небрежно начал Элоф, но в следующее мгновение его голос пресекся. Боль утраты и безнадежность овладели им с такой силой, что, должно быть, отразились на его лице. Капитан посуровел и со значением посмотрел на своих людей. Элоф поспешно перевел дыхание.
– Можно, но лишь в том случае, если бы у меня были инструменты, – поправился он. – Разумеется, я не взял их с собой на болото, когда пошел… искать железо.
– Разумеется, – эхом отозвался высокий воин. – Возле костра ты найдешь инструменты. Я уже собирался воспользоваться ими, поскольку ничего иного не оставалось. Но я знаю о кузнечном деле только из книг и не стал бы состязаться с любым кузнецом, а тем более – с северянином. Посмотри, они тебе сгодятся?
Элоф с легким отвращением перебрал инструменты.
– По большей части это дрянные вещи, а те, что могли бы сгодиться, очень старые и изношены до крайности. И ни в одной из них нет ощущения силы или хотя бы индивидуальности.
Лишь теперь, столкнувшись с этим, Элоф осознал, как сильно проявлялась индивидуальность в его собственных инструментах и в снаряжении мастера-кузнеца. Но выражение лиц вокруг него менялось от озадаченного до откровенно презрительного; даже высокий воин напустил на себя снисходительный вид, словно встретился с расхожим предрассудком. Значит, даже образованный сотранец – хорошо начитанный, если он изучал кузнечное дело – не имеет представления об истинном мастерстве. Если бы он только мог показать им… но кто знает?
– Сойдет, – решил Элоф. – Да, я смогу починить ваш таран, но мне понадобится наковальня…
– У Альма был маленький металлический блок, – проворчал капитан. – Ставил его на пень или на какую-нибудь сподручную деревяшку. Тебя это устроит?
– Думаю, да. Еще мне понадобится горн – вы можете выложить его из камней прямо на пляже, вот так… – Он нарисовал на песке квадратный очаг в виде небольшого короба. – Попробуем смастерить ручные мехи, но если ветер окрепнет, можно будет вынуть несколько камней с нужной стороны и сделать поддув.
– Умно! – пробормотал мечник. – И сколько времени это займет?
Элоф пожал плечами:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60