Телли взял его и покачал на ладони. Увесистый, с оплеткой на концах, посох был на добрый локоть выше его роста. Вспомнилось, как однажды, с вечера упившись чаем, он проснулся раньше обычного и застал травника внизу. Вспомнился рисунок его дикого, стремительного танца, когда, казалось, все, что есть на полках вот-вот сметет гудящий рукотворный вихрь, а стекла окон и зеркал как брызнут серебристыми осколками… Тил вздохнул и покачал головой — как правило, Жуга никогда и ничего не задевал. А что касается корчмы… У Телли вновь захватило дух при воспоминании об этом. Он толком даже не видал, что было после того, как травник загасил огонь. Был выпад, хлесткий, с разворота росчерк серого меча, упавший с распоротым горлом один из бойцов и вслед за этим лишь мельканье беспорядочных теней, глухие выкрики и звон железа.
Потом примчалась собака.
Потом была вспышка.
Потом — пустота.
Какое-то время Телли лелеял надежду, что Жуга неведомо каким манером вырвался из окружения врагов и спрятался — на кухне, в подполе, на чердаке — неважно, где, но спрятался. Но миновали сутки, а травник все не приходил, и ничто не говорило за то, что он придет. Напряженье ожидания росло. Казалось, вот сейчас, через мгновенье гулко хлопнет дверь, и Жуга, с утра ушедший в лес, возникнет на пороге с ворохом только что собранных трав, вихрастый, рыжий, как всегда чем-то озабоченный; дом наполнится возней и суетой, осенним шорохом сушеных листьев, стуком пестика, веселым треском дров в камине и кипеньем каши в котелке, приправленным обычным старческим ворчанием Рудольфа…
Но дом был мертв. Мертв, мертв, мертв.
Что-то пошло не так.
Тил вздохнул и с сожалением поставил посох обратно в угол. Если бы он мог хотя бы в половину, хотя б на четверть драться так же, как Жуга! Все эти поганые стражники, всякие там Отто-Блотто и прочие Румпели сидели бы в своих канавах по уши и квакнуть лишний раз боялись!
Он наскоро умылся, набрал в котел воды и принялся растапливать камин.
Со всей этой возней и суматохой, внезапными находками, потерями, собаками, убийствами и исцелениями все окончательно потеряли голову; никто и не подумал пополнить запасы продуктов. Мешок с крупой погрызли мыши, хлеб засох, а сыр заплесневел. Лишь во всегдашней бутылке Рудольфа что-то еще плескалось, да на дне сундука обнаружилась желтоватая дряблая тыква. Телли пошарил за бутылками, вытащил берестяной коробок, где Жуга обычно держал деньги, помедлил и высыпал их на стол.
Восемь серебренников и три медяшки.
Мало.
Он вздохнул и принялся за стряпню.
Первым, как ни странно, пробудился Бликса, и не только пробудился, но и сам спустился к завтраку. Как и предрекал Жуга, раны и ожоги на лудильщике заживали быстро. Тем не менее Телли настоял на том, чтобы сменить повязки, прежде чем тот сядет за стол. Затем проснулся и Рудольф, посмотрел на мальчишку, на рассыпанные по столу монеты, покачал головой и принялся раскуривать свою трубку.
— Ну, что ж, друзья мои, — сказал он, когда с завтраком было покончено, — пора решать, как дальше быть. На эти деньги долго мы не проживем, а если дела пойдут так же плохо, то на зубах у нас не будет ничего, кроме церковного звона. У меня есть кое-какие сбережения, но и их надолго не хватит. Троих теперь мы не потянем. Бликса, слышь, ты как насчет того, чтобы домой пойти?
Бликса в сомнении потер небритый подбородок.
— Пойти-то, конечно, можно, — сказал он неуверенно, — но может, лучше я пока у вас останусь? Как-никак, я в долгу перед вами. Так что, ежели струмент какой найдется, я бы и поработать не прочь, а заработок — вам.
— У Людвига твои паялки лежат, он их прибрал, я спрашивал, — рассеянно ответил Тил, перебирая деньги на столе. — Можешь забрать, если хочешь. — Он поднял взгляд. — Рудольф, а может, не так все плохо?
— А что ты предлагаешь?
— Ну… продадим что-нибудь.
— Что, например?
— Ну… — Тил почему-то покосился на свои башмаки, купленные для него по случаю травником, и поспешил сменить тему: — Потом, я ведь кое-что помню, чему Жуга учил, а больные все же деньги платят… Зиму как-нибудь протянем, а там, быть может, и Жуга объявится.
Наверху послышался топот и писк. Скрипнула дверь. Все невольно вскинулись и посмотрели на Рика, который вперевалочку спускался по лестнице.
— Этот еще… зелень ходячая… — старик поморщился и откинулся на спинку кресла. — Сомневаюсь я насчет Жуги. После всего, что ты рассказал, вряд ли он вообще вернется. Более того, думаю, что и твои аптечные дела теперь пойдут все хуже и хуже.
— С чего ты взял?
Тот пожал плечами:
— Предчувствие.
Рудольф как в воду глядел — не прошло и дня, как неприятности посыпались на них как из мешка. Из семерых больных лишь двое взяли предложенные Телли снадобья. Четверо решили подождать, покуда не вернется Жуга, а один и вовсе отказался говорить о своих болячках, когда узнал, что травника нет дома. Тил пробежался по аптекам и по докторам в надежде получить заказ на травы и настойки, как бывало раньше, но заказов набралось всего ничего и мальчишка приуныл уже всерьез.
А ближе к вечеру, как будто всего этого было мало, в дом старьевщика ввалились четверо алебардистов из городской стражи с капитаном Альтенбахом во главе. Они подождали, пока этот самый Альтенбах разворачивал пергаментный свиток и объявлял, что ему приказано «арестовать и препроводить под стражу местного фармация по имени Жуга, который смутьян и безобразник третьего дня в корчме под Красным Петухом подлую драку учинил, четверых человек при свидетелях насмерть мечом порешивши», а после, грохоча сапогами, сопя и ругаясь, перевернули в доме все вверх дном и ушли, напоследок огрев дракона древком алебарды по спине и засветив мальчишке кулаком под глаз.
Спустя еще часок заявился посланник из канцелярии бургомистра, ткнул Рудольфу под нос свиток с красно-золотой печатью и обявил, что поскольку Жуга с прозваньем Лис исчез из города и пребывает в розыске, патент и разрешенье, выданные на его имя, отныне следует считать недействительными, и любая деятельность Телли по сбыту и изготовлению лекарств подлежит пресечению.
Потом явился посланник от гильдии ростовщиков с намереньем напомнить о заложенном Рудольфом доме, который откупил себе Жуга, который в свою очередь исчез теперь неизвестно куда, не выплатив проценты по закладу и не уладив перед тем еще какие-то формальности, и Телли начал сатанеть.
— Да что они там, с ума все посходили?! — кричал он, в бессильной ярости бросаясь на Рудольфа. — Что же это творится?
Но настоящие неприятности, как выяснилось вскоре, еще только начинались.
Весть о случившейся вчера в корчме резне распространялась со скоростью пожара, обрастая по пути все новыми и новыми подробностями, и к вечеру о ней уже знал весь город. Едва стемнело, к улице Синей Сойки двинулась большущая толпа, вооруженная лопатами, факелами и дрекольем, и распаленная пивом и злобой.
— Думаю, вам лучше уйти, — сказал Рудольф, выглянув в окошко и теперь запирая дверь.
— А ты? — опешил Бликса.
— Вряд ли они пришли за мной.
— Ты думаешь, они будут разбираться?
— Чего спорите? — угрюмо вмешался Телли. — Все равно уже поздно.
Рудольф не ответил.
Старый тополь уже давно не был преградой — и сами обитатели Рудольфова особняка, и разные бродяги уже растащили на дрова все ветки и макушку. Толпа запрудила улицу, по крыше дома загремели камни.
— Эй, душегубцы! А ну выходите, лекаришки поганые!
— Отпирай, Рудольф!
— Где энтот, Лис который? Пушшай выйдет!
— А не то дом сожгем!
— Верно! Петуха им пустить. За «Петуха»!
— Эта… красного!
Подобранная кем-то прогнившая балка тараном ударила в ставни, оконное стекло со звоном лопнуло. Кто-то влез на крышу, кровлю разобрать побоялся, но от злобы помочился в трубу. Угли в камине противно зашипели, комнату наполнила вонь. Шутку на улице встретили хохотом и улюлюканьем и с новой силой набросились на дверь.
Рудольф встал:
— Я выйду.
— С ума сошел! — вскочил Телли.
— Должен же им кто-то сказать, что Жуги здесь нет! Пусти.
Решительным движеньем отстранив мальчишку, старьевщик снял засов и распахнул дверь. Толпа невольно притихла, только пламя факелов, потрескивая, трепетало на ветру. Взгляд Рудольфа медленно скользил по серым, в сумерках почти неразличимым лицам горожан.
— Чего пришли? — сказал он наконец. — Это мой дом. Вы все меня знаете. Я вам зла не делал.
Толпа зашевелилась.
— Где этот… рыжий?
— Да, иде он?
Рудольф нахмурился.
— Его здесь нет. Стражники сегодня уже обыскивали дом.
«Врешь, тута он!», — загомонили люди. — «Негде больше…», «Выйдет пусть только… сами разберемся…».
Кто-то бросил камень. Еще. Рудольф шатнулся, ухватился за косяк и медленно осел на ступеньки крыльца. Едва соображая, что делает, Телли выскочил и едва успел подхватить старика. Закусил губу и обернулся к толпе.
— Вы что ж творите, гады?!
И в этот момент наружу высунулся Рик.
Толпа охнула разом и сдала назад. Взревела:
— Вон он!
— Вона!
— Бесовское отродье! Бей его!
— Бей! Бей!
Кто-то спешно проталкивался назад, другой наоборот лез вперед, толпа сливалась в серое бесформенное месиво — свет факелов в глазах, оскаленные зубы, палки, камни, кулаки. Рудольф с неровной ссадиной на лбу… Слезы мешали смотреть, Тил чувствовал, как что-то злобное, отчаянное поднимается в груди, комком клокочет в горле. В один короткий миг как будто что-то вдруг открылось в голове, он вскинул руки — не то закрываясь, не то для удара, и… стал выкрикивать:
— Айло айвэтур энг Ихэл Айвэнгилэ…
Народ сперва по-прежнему шумел и наседал, потом вдруг попритих. В молчаньи, незнакомо, звонко падали слова:
— Ло Айвэнгилэ эллома…
— Да заткните же его! — закричал костлявый длинноногий парень, выхватил у кого-то факел и подбежал к крыльцу. Замахнулся — пламя с гулом разорвало воздух. Рик гневно пискнул, вскинулся и растопырил крылья, а в следующий миг вдруг ударил нападавшего мордой в живот. Драконья шея распрямилась как таран, парень отлетел шагов на пять, выронил факел и шлепнулся в грязь. Телли осекся и умолк на полуслове, ошеломленно глядя на толпу. Потряс головой, как будто избавляясь от непрошенного наваждения. А Рик внезапно весь раздулся как бочонок, напрягся…
И выдохнул.
Две длинные струи оранжевого пламени вдруг с шумом вырвались из узких — щелочкой — драконовых ноздрей, прошлись широким веером над землей, опалив передние ряды, взлетели к небу и распались язычками синего огня на мостовой. Все замерли, кто где стоял, лишь костлявый парень выл и метался на земле, сбивая пламя со спины.
А после началась паника. Толкаясь, падая, люди с криками мчались прочь, улица быстро пустела. Телли, Бликса и Рудольф ошарашено глядели, как Рик невозмутимо прошествовал обратно в дом и улегся на любимый коврик у камина. Поерзал там, устраиваясь поудобнее, зевнул и закрыл глаза.
— Высморкался… — невпопад сказал вдруг Бликса. — А я его веником гонял… — Он выглянул на улицу. — Может, не стоит ему это… у камина спать? Полыхнет еще.
Рудольф медленно поднялся и долго смотрел на спящего дракона. Перевел взгляд на Телли.
— Раньше с ним бывало… такое? — Мальчишка помотал головой. — Ты смог бы это повторить?
— Да я ж не делал ничего! — вскричал Телли. — Он сам!
Старик нахмурился.
— М-да, — он вытер кровь со лба. — Коль так пойдет и далее… Эй, ты чего?
Бликса, разинув рот, смотрел куда-то в сторону стола.
— Это… — пролепетал лудильщик и указал рукой. — Доска…
— Что «доска»?
— Доска… шевелится.
Рудольф мгновение стоял, соображая, что к чему, затем метнулся к столу.
— Телли! — вскинулся он, — кто передвинулся?
Тот вгляделся в костяные фигурки. Поднял на старика растерянный взгляд.
— Дракон… вроде бы.
— Точно — дракон?!
— Ну… вроде бы.
Все посмотрели на Рика — тот спал, как ни в чем не бывало.
Рудольф, пошарил под стойкой и вынул из коробки кусок мела. Аккуратно пометил на доске все клетки, где стояли фигурки, вытер пальцы о накидку и, ни слова не говоря, отнес доску на камин. Все молчали. Без слов было ясно: происходит что-то странное.
— Как думаешь, Рудольф, они вернутся?
— Нет, — сказал старик, косясь на Рика, — но я бы не советовал тебе всякий раз надеяться на чудо. Дом они поджечь не смогут, но ходить по городу одному теперь опасно. Дракон, конечно, вещь хорошая, но кто знает, что у него на уме… Жуга ведь учил тебя драться? Ты сможешь за себя постоять?
Телли молча поднял травников посох, повертел его в руках. Теплое шероховатое дерево уверенно лежало в ладонях. Рудольф был прав. Неважно, что он говорил сегодня — все те слова, что были брошены в толпу, наверное не имели никакого смысла, так — причуда детского ума…
«Что будут стоить тысячи слов, когда важна будет крепость руки?».
Тил помедлил в нерешительности, отмерил посох себе по росту, наступил ногой и с треском отломил излишек. Посмотрел на Бликсу, на Рудольфа.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90
Потом примчалась собака.
Потом была вспышка.
Потом — пустота.
Какое-то время Телли лелеял надежду, что Жуга неведомо каким манером вырвался из окружения врагов и спрятался — на кухне, в подполе, на чердаке — неважно, где, но спрятался. Но миновали сутки, а травник все не приходил, и ничто не говорило за то, что он придет. Напряженье ожидания росло. Казалось, вот сейчас, через мгновенье гулко хлопнет дверь, и Жуга, с утра ушедший в лес, возникнет на пороге с ворохом только что собранных трав, вихрастый, рыжий, как всегда чем-то озабоченный; дом наполнится возней и суетой, осенним шорохом сушеных листьев, стуком пестика, веселым треском дров в камине и кипеньем каши в котелке, приправленным обычным старческим ворчанием Рудольфа…
Но дом был мертв. Мертв, мертв, мертв.
Что-то пошло не так.
Тил вздохнул и с сожалением поставил посох обратно в угол. Если бы он мог хотя бы в половину, хотя б на четверть драться так же, как Жуга! Все эти поганые стражники, всякие там Отто-Блотто и прочие Румпели сидели бы в своих канавах по уши и квакнуть лишний раз боялись!
Он наскоро умылся, набрал в котел воды и принялся растапливать камин.
Со всей этой возней и суматохой, внезапными находками, потерями, собаками, убийствами и исцелениями все окончательно потеряли голову; никто и не подумал пополнить запасы продуктов. Мешок с крупой погрызли мыши, хлеб засох, а сыр заплесневел. Лишь во всегдашней бутылке Рудольфа что-то еще плескалось, да на дне сундука обнаружилась желтоватая дряблая тыква. Телли пошарил за бутылками, вытащил берестяной коробок, где Жуга обычно держал деньги, помедлил и высыпал их на стол.
Восемь серебренников и три медяшки.
Мало.
Он вздохнул и принялся за стряпню.
Первым, как ни странно, пробудился Бликса, и не только пробудился, но и сам спустился к завтраку. Как и предрекал Жуга, раны и ожоги на лудильщике заживали быстро. Тем не менее Телли настоял на том, чтобы сменить повязки, прежде чем тот сядет за стол. Затем проснулся и Рудольф, посмотрел на мальчишку, на рассыпанные по столу монеты, покачал головой и принялся раскуривать свою трубку.
— Ну, что ж, друзья мои, — сказал он, когда с завтраком было покончено, — пора решать, как дальше быть. На эти деньги долго мы не проживем, а если дела пойдут так же плохо, то на зубах у нас не будет ничего, кроме церковного звона. У меня есть кое-какие сбережения, но и их надолго не хватит. Троих теперь мы не потянем. Бликса, слышь, ты как насчет того, чтобы домой пойти?
Бликса в сомнении потер небритый подбородок.
— Пойти-то, конечно, можно, — сказал он неуверенно, — но может, лучше я пока у вас останусь? Как-никак, я в долгу перед вами. Так что, ежели струмент какой найдется, я бы и поработать не прочь, а заработок — вам.
— У Людвига твои паялки лежат, он их прибрал, я спрашивал, — рассеянно ответил Тил, перебирая деньги на столе. — Можешь забрать, если хочешь. — Он поднял взгляд. — Рудольф, а может, не так все плохо?
— А что ты предлагаешь?
— Ну… продадим что-нибудь.
— Что, например?
— Ну… — Тил почему-то покосился на свои башмаки, купленные для него по случаю травником, и поспешил сменить тему: — Потом, я ведь кое-что помню, чему Жуга учил, а больные все же деньги платят… Зиму как-нибудь протянем, а там, быть может, и Жуга объявится.
Наверху послышался топот и писк. Скрипнула дверь. Все невольно вскинулись и посмотрели на Рика, который вперевалочку спускался по лестнице.
— Этот еще… зелень ходячая… — старик поморщился и откинулся на спинку кресла. — Сомневаюсь я насчет Жуги. После всего, что ты рассказал, вряд ли он вообще вернется. Более того, думаю, что и твои аптечные дела теперь пойдут все хуже и хуже.
— С чего ты взял?
Тот пожал плечами:
— Предчувствие.
Рудольф как в воду глядел — не прошло и дня, как неприятности посыпались на них как из мешка. Из семерых больных лишь двое взяли предложенные Телли снадобья. Четверо решили подождать, покуда не вернется Жуга, а один и вовсе отказался говорить о своих болячках, когда узнал, что травника нет дома. Тил пробежался по аптекам и по докторам в надежде получить заказ на травы и настойки, как бывало раньше, но заказов набралось всего ничего и мальчишка приуныл уже всерьез.
А ближе к вечеру, как будто всего этого было мало, в дом старьевщика ввалились четверо алебардистов из городской стражи с капитаном Альтенбахом во главе. Они подождали, пока этот самый Альтенбах разворачивал пергаментный свиток и объявлял, что ему приказано «арестовать и препроводить под стражу местного фармация по имени Жуга, который смутьян и безобразник третьего дня в корчме под Красным Петухом подлую драку учинил, четверых человек при свидетелях насмерть мечом порешивши», а после, грохоча сапогами, сопя и ругаясь, перевернули в доме все вверх дном и ушли, напоследок огрев дракона древком алебарды по спине и засветив мальчишке кулаком под глаз.
Спустя еще часок заявился посланник из канцелярии бургомистра, ткнул Рудольфу под нос свиток с красно-золотой печатью и обявил, что поскольку Жуга с прозваньем Лис исчез из города и пребывает в розыске, патент и разрешенье, выданные на его имя, отныне следует считать недействительными, и любая деятельность Телли по сбыту и изготовлению лекарств подлежит пресечению.
Потом явился посланник от гильдии ростовщиков с намереньем напомнить о заложенном Рудольфом доме, который откупил себе Жуга, который в свою очередь исчез теперь неизвестно куда, не выплатив проценты по закладу и не уладив перед тем еще какие-то формальности, и Телли начал сатанеть.
— Да что они там, с ума все посходили?! — кричал он, в бессильной ярости бросаясь на Рудольфа. — Что же это творится?
Но настоящие неприятности, как выяснилось вскоре, еще только начинались.
Весть о случившейся вчера в корчме резне распространялась со скоростью пожара, обрастая по пути все новыми и новыми подробностями, и к вечеру о ней уже знал весь город. Едва стемнело, к улице Синей Сойки двинулась большущая толпа, вооруженная лопатами, факелами и дрекольем, и распаленная пивом и злобой.
— Думаю, вам лучше уйти, — сказал Рудольф, выглянув в окошко и теперь запирая дверь.
— А ты? — опешил Бликса.
— Вряд ли они пришли за мной.
— Ты думаешь, они будут разбираться?
— Чего спорите? — угрюмо вмешался Телли. — Все равно уже поздно.
Рудольф не ответил.
Старый тополь уже давно не был преградой — и сами обитатели Рудольфова особняка, и разные бродяги уже растащили на дрова все ветки и макушку. Толпа запрудила улицу, по крыше дома загремели камни.
— Эй, душегубцы! А ну выходите, лекаришки поганые!
— Отпирай, Рудольф!
— Где энтот, Лис который? Пушшай выйдет!
— А не то дом сожгем!
— Верно! Петуха им пустить. За «Петуха»!
— Эта… красного!
Подобранная кем-то прогнившая балка тараном ударила в ставни, оконное стекло со звоном лопнуло. Кто-то влез на крышу, кровлю разобрать побоялся, но от злобы помочился в трубу. Угли в камине противно зашипели, комнату наполнила вонь. Шутку на улице встретили хохотом и улюлюканьем и с новой силой набросились на дверь.
Рудольф встал:
— Я выйду.
— С ума сошел! — вскочил Телли.
— Должен же им кто-то сказать, что Жуги здесь нет! Пусти.
Решительным движеньем отстранив мальчишку, старьевщик снял засов и распахнул дверь. Толпа невольно притихла, только пламя факелов, потрескивая, трепетало на ветру. Взгляд Рудольфа медленно скользил по серым, в сумерках почти неразличимым лицам горожан.
— Чего пришли? — сказал он наконец. — Это мой дом. Вы все меня знаете. Я вам зла не делал.
Толпа зашевелилась.
— Где этот… рыжий?
— Да, иде он?
Рудольф нахмурился.
— Его здесь нет. Стражники сегодня уже обыскивали дом.
«Врешь, тута он!», — загомонили люди. — «Негде больше…», «Выйдет пусть только… сами разберемся…».
Кто-то бросил камень. Еще. Рудольф шатнулся, ухватился за косяк и медленно осел на ступеньки крыльца. Едва соображая, что делает, Телли выскочил и едва успел подхватить старика. Закусил губу и обернулся к толпе.
— Вы что ж творите, гады?!
И в этот момент наружу высунулся Рик.
Толпа охнула разом и сдала назад. Взревела:
— Вон он!
— Вона!
— Бесовское отродье! Бей его!
— Бей! Бей!
Кто-то спешно проталкивался назад, другой наоборот лез вперед, толпа сливалась в серое бесформенное месиво — свет факелов в глазах, оскаленные зубы, палки, камни, кулаки. Рудольф с неровной ссадиной на лбу… Слезы мешали смотреть, Тил чувствовал, как что-то злобное, отчаянное поднимается в груди, комком клокочет в горле. В один короткий миг как будто что-то вдруг открылось в голове, он вскинул руки — не то закрываясь, не то для удара, и… стал выкрикивать:
— Айло айвэтур энг Ихэл Айвэнгилэ…
Народ сперва по-прежнему шумел и наседал, потом вдруг попритих. В молчаньи, незнакомо, звонко падали слова:
— Ло Айвэнгилэ эллома…
— Да заткните же его! — закричал костлявый длинноногий парень, выхватил у кого-то факел и подбежал к крыльцу. Замахнулся — пламя с гулом разорвало воздух. Рик гневно пискнул, вскинулся и растопырил крылья, а в следующий миг вдруг ударил нападавшего мордой в живот. Драконья шея распрямилась как таран, парень отлетел шагов на пять, выронил факел и шлепнулся в грязь. Телли осекся и умолк на полуслове, ошеломленно глядя на толпу. Потряс головой, как будто избавляясь от непрошенного наваждения. А Рик внезапно весь раздулся как бочонок, напрягся…
И выдохнул.
Две длинные струи оранжевого пламени вдруг с шумом вырвались из узких — щелочкой — драконовых ноздрей, прошлись широким веером над землей, опалив передние ряды, взлетели к небу и распались язычками синего огня на мостовой. Все замерли, кто где стоял, лишь костлявый парень выл и метался на земле, сбивая пламя со спины.
А после началась паника. Толкаясь, падая, люди с криками мчались прочь, улица быстро пустела. Телли, Бликса и Рудольф ошарашено глядели, как Рик невозмутимо прошествовал обратно в дом и улегся на любимый коврик у камина. Поерзал там, устраиваясь поудобнее, зевнул и закрыл глаза.
— Высморкался… — невпопад сказал вдруг Бликса. — А я его веником гонял… — Он выглянул на улицу. — Может, не стоит ему это… у камина спать? Полыхнет еще.
Рудольф медленно поднялся и долго смотрел на спящего дракона. Перевел взгляд на Телли.
— Раньше с ним бывало… такое? — Мальчишка помотал головой. — Ты смог бы это повторить?
— Да я ж не делал ничего! — вскричал Телли. — Он сам!
Старик нахмурился.
— М-да, — он вытер кровь со лба. — Коль так пойдет и далее… Эй, ты чего?
Бликса, разинув рот, смотрел куда-то в сторону стола.
— Это… — пролепетал лудильщик и указал рукой. — Доска…
— Что «доска»?
— Доска… шевелится.
Рудольф мгновение стоял, соображая, что к чему, затем метнулся к столу.
— Телли! — вскинулся он, — кто передвинулся?
Тот вгляделся в костяные фигурки. Поднял на старика растерянный взгляд.
— Дракон… вроде бы.
— Точно — дракон?!
— Ну… вроде бы.
Все посмотрели на Рика — тот спал, как ни в чем не бывало.
Рудольф, пошарил под стойкой и вынул из коробки кусок мела. Аккуратно пометил на доске все клетки, где стояли фигурки, вытер пальцы о накидку и, ни слова не говоря, отнес доску на камин. Все молчали. Без слов было ясно: происходит что-то странное.
— Как думаешь, Рудольф, они вернутся?
— Нет, — сказал старик, косясь на Рика, — но я бы не советовал тебе всякий раз надеяться на чудо. Дом они поджечь не смогут, но ходить по городу одному теперь опасно. Дракон, конечно, вещь хорошая, но кто знает, что у него на уме… Жуга ведь учил тебя драться? Ты сможешь за себя постоять?
Телли молча поднял травников посох, повертел его в руках. Теплое шероховатое дерево уверенно лежало в ладонях. Рудольф был прав. Неважно, что он говорил сегодня — все те слова, что были брошены в толпу, наверное не имели никакого смысла, так — причуда детского ума…
«Что будут стоить тысячи слов, когда важна будет крепость руки?».
Тил помедлил в нерешительности, отмерил посох себе по росту, наступил ногой и с треском отломил излишек. Посмотрел на Бликсу, на Рудольфа.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90