Рик выгнул шею и зашипел, приготовившись к атаке.
— А ну, назад! — послышался вдруг громкий голос. Посреди стаи шлепнулся камень. — Назад! Пошли вон, я сказал! Убирайтесь!
Кусты затрещали. Еще один камень упал и зарылся в песок, другой настиг одну из тварей — та с визгом бросилась бежать. Остальные отпрянули, с заметной неохотой разошлись и скрылись за кустами. Все это они проделали настолько спокойно и привычно, словно заранее ожидали подобного исхода. Дракончик, успокоившись, заплюхал до мальчишки по воде, но после развернулся и направился к кустам. Телли вылезать не спешил, и молча наблюдал, как из-за кустов вышел человек и уверенным шагом направился к озеру. Луна светила ему в спину, а Тилу — в глаза; Тил видел только силуэт…
Видел и боялся поверить в свою удачу.
— Тил, ты, что ли?
Жуга подошел ближе и остановился на берегу. Заложил ладони за ремень, прищурился, разглядывая обоих — худой, с волосами, на затылке связанными в узел. Из-за спины его торчала рукоять меча.
— Ты цел? — спросил он.
— А?
— Гиены тебя не тронули?
Телли хотел ответить, но к горлу подкатил ком, и он лишь торопливо закивал, радуясь, что сейчас ночь, и слез его не видно. Потом вспомнил, что травник прекрасно видит в темноте и покраснел.
— Да это… Нет. То есть, да! То есть, что я говорю…
— Идти можешь?
— Конечно могу!
Жуга с облегченьем перевел дух.
— Тогда вылезай. Нечего торчать в этой луже — тут, знаешь, какой только дряни не водится, а нам еще долго идти.
— Куда? — опешил Тил.
Жуга потрепал дракона по холке и усмехнулся. Поднял взгляд.
— Ко мне.
В ложбине между двух холмов, примерно в двух часах ходьбы от соляного озерца Жуга соорудил себе жилище — маленькую хижину из бычьих шкур, натянутых на жерди. Жерди были старые и закопченные, шкуры выбелило солнце, да и вообще вся постройка выглядела так, словно простояла здесь лет пять. Вместо дверей висела та же шкура. В потолке над очагом зияла черная дыра, в которую заглядывали звезды. Везде сушились травы и коренья, вызывая в памяти картины недавнего прошлого — Жуга и здесь остался верен себе.
Рик, к немалому удивлению мальчишки, предпочел остаться ночевать снаружи, а перед сном еще и решил подкрепиться. Сквозь тонкие стены было слышно, как он топочет и шуршит в траве, давя каких-то грызунов. Угомонился он не скоро. Сам Тил, едва лишь вошел в дом, со стоном повалился на застеленное мехом ложе и непослушными пальцами принялся развязывать задубевшие от соли башмаки.
— Не разувайся! — предупредил Жуга, заметив его движение.
— Почему? — удивился тот. — Думаешь, легко было угнаться за тобой в промокших башмаках? У меня все ноги сбиты. Во.
Держа в одной руке башмак, он приподнял другой кровоточащую ступню и повернул ее к Жуге.
— Эти, как их… Укусили.
— И все-таки, надень его обратно, если не хочешь, чтоб тебя укусили еще раз, — посоветовал травник. Телли пожал плечами, но подчинился. Ему вдруг сделалось не по себе. Жуга тем временем отбросил шкуру с очага и раздул огонь. Затеплил выдолбленный из тыквы светильник, пядь за пядью осмотрел весь пол, перетряхнул шкуры и только после этого успокоился. Помедлил, потянул к себе висящий на веревке мех с водой и засучил рукава:
— Давай, показывай свою ногу. Посмотрим, что там у тебя.
— А это… — Тил сглотнул. — Что ты там искал?
— Скорпионов. Они любят воду, пот. Любую влагу.
Через час, отмытый, с перевязанной ногой, прихлебывая терпкий, чуть солоноватый травяной отвар, Телли уже рассказывал Жуге обо всем, что произошло после его исчезновения. Травник слушал молча, то кивая, то хмурясь, и лишь один раз вскинул голову, когда речь зашла о бродячих артистах:
— Нора? — переспросил он. — Ты сказал — Нора?
— Да.
— И она мечет дротики?
— Да…
— Интересно, — пробормотал он. Взъерошил волосы рукой. — Очень интересно… Продолжай.
Тил продолжил свой рассказ, украдкой разглядывая травника. Жуга изменился за время, прожитое здесь. Он сильно загорел, скулы его заострились, волосы отросли, на лице пробилась рыжая курчавая бородка, и лишь глаза были прежние — ярко-голубые, со знакомым хитроватым пристальным прищуром. Тил поймал себя на мысли, что при свете он узнал бы травника не сразу. Ночь оказалась в этом смысле правдивее дня.
Дрова горели в очаге почти без дыма, ровным сильным жаром, хижина быстро согрелась. Снаружи поднимался ветер, Телли слышал, как над головой, по туго натянутым бычьим шкурам шелестит песок. Мальчишку постепенно потянуло ко сну. Жуга вскоре это заметил и сделал ему знак остановиться.
— Но я еще не все рассказал… — запротестовал тот.
— Завтра дорасскажешь.
Одеяло из какой-то мягкой рыжеватой шерсти было тонким, но грело отменно, а набросанные друг на дружку шкуры оказались гораздо удобнее колючего соломенного тюфяка. Тил послушно попытался уснуть, но любопытство оказалось сильнее усталости.
— Жуга, — позвал он, развернувшись лицом к очагу, — а, Жуга…
— Что?
— Что это за место, где мы оказались?
Травник помолчал. Подбросил дров в огонь, посмотрел на стену. Там, где снаружи привалился Рик, натянутые шкуры вдавились внутрь на добрый локоть и теперь мерно вздымались и опадали в такт дыханию дракончика.
Жуга перевел взгляд на мальчика.
— Сначала я хотел бы знать, как ты здесь очутился, — сказал он, — но думаю, об этом ты расскажешь завтра.
— Меня Рик привез. На спине.
— На спине? — Жуга поднял бровь. — Постой, постой… Это как?
— Ну, я залез и мы нырнули в озеро, а после… Вот.
— В какое озеро?
— Ну в этот… в ключ. В Драконов ключ за городом. Я не дорассказал — мы в башне ход нашли, он нас туда вывел. А Рик… Ой, слушай! — Телли сел, не на шутку встревоженный. — Ведь если так, то можно и обратно! Там же Нора и Арнольд, они нас ждать не будут, надо спешить!
Он вскочил и принялся натягивать рубашку.
Жуга, не вставая, положил ладонь ему на плечо и мягко толкнул назад на шкуры. Тил повалился на спину и непонимающе воззрился на него, моргая из-под скомканной рубахи.
— Ты чего?
Травник не ответил. Потер ладонью шрам на виске, встал и подошел к одной из угловых распорок.
— Послушай, Тил, — глухо сказал он, откашлялся, и после паузы продолжил: — Ты ранен и устал. Кто знает, чем может кончится вся эта езда на драконе? Тебе надо отдохнуть, а мне… — Жуга поколебался и закончил: — Мне надо все обдумать.
— Но время же идет!
— Время, — пальцы травника погладили длинный ряд зарубок на столбе. — Да… Там, в городе все еще осень?
— Да уж зима почти… А почему ты спрашиваешь?
Жуга все медлил с ответом, затем вдруг стукнул по подпорке кулаком, заставив все сооруженье вздрогнуть, и обернулся.
— Ты говоришь, что ждал целый месяц, — медленно, словно прислушиваясь к собственным словам, проговорил Жуга. — Так вот, Тил… Я ждал полгода, даже больше. Это слишком долго — ждать полгода. Полторы сотни закатов и восходов, и каждый день такой же длинный, как и там. Не знаю, почему. Я ждал, надеясь, что когда-нибудь вернусь, и теперь не хочу сломя голову кидаться в эту лужу, что бы ты ни говорил. Ничего хорошего из этого не выйдет.
Телли в замешательстве таращился на травника. Все сказанное не укладывалось в голове.
— Но Рик знает путь! Он же привез меня сюда…
— Рик — такой же мальчишка, как и ты. Он больше забавляется, играет, чем на деле что-то знает; он еще только учится быть настоящим драконом. Нам нужно все обдумать и вспомнить, иначе мы можем вынырнуть где угодно, а можем и вовсе не вынырнуть. Время здесь как будто спит, а там мчится вскачь. Нам некуда спешить.
— Я все равно не усну, — Тил помотал головой и приподнялся на локте, — я и так продрых весь день… Лучше расскажи, что было с тобой.
— Завтра. И так полночи прошагали.
— Я не устал.
— А я устал, — усмехнулся Жуга. — Так что — спи.
Змея ползла, свивая кольца в три петли одна внутри другой, чешуи громко терлись друг о друга. По песку за ней тянулся след, как будто здесь прокатилось толстое большое колесо. Наткнулась на палку. Остановилась. Подняла голову и посмотрела на мальчишку.
— На твоем месте я не стал бы это делать.
Телли вздрогнул и обернулся. Позади стоял Жуга.
— Она… ядовитая?
— Не то слово, — травник поправил на плече мех с водой. — Если укусит, я ничем не смогу помочь. Местные жители ее боятся как огня и называют «Молчаливая смерть».
— Молчаливая? — тупо переспросил Телли, потихоньку отступая назад и пряча палку за спину.
— Ну, да. У нее и голоса-то нет, одни чешуйки шелестят… Пойдем отсюда. Скоро жарко станет, да и Рик заждался.
И оба направились прочь. Змея несколько мгновений смотрела им вслед, затем поползла своей дорогой.
— Почему ты живешь так далеко от воды? — спросил Телли, нагоняя травника.
— Здесь опасно, — неохотно пояснил Жуга. — Ночью на водопой приходят звери. Гиены, львы…
— А в пустыне их нет?
— Нет.
И Жуга прибавил шагу. Некоторое время Тил старался идти вровень с ним, потом — просто не отставать, и ему стало не до разговоров. Цепочка островков зеленой растительности растянулась по пустыне с севера на юг. Всего их было пять или шесть — травник не знал, сколько именно. В одном из них было то самое соленое озерцо, в другом нашел себе приют Жуга, а в третьем он брал пресную воду — оттуда вытекал ручей, который после терялся в песках. Телли отполоскал рубашку и штаны от соли, но купаться в нем поостерегся, хотя ему очень хотелось; он еще слишком хорошо помнил, как выбравшись из озера, отдирал от ног пиявок. Ранки потом долго кровоточили.
Красно-желтые увалы дюн, слегка подсвеченные солнцем, тянулись на восток до самого горизонта. Воздух постепенно согревался. Мех с водой негромко булькал в такт шагам. Травник шел быстро, словно бы скользя по плотному песку, Телли же то и дело спотыкался, зарываясь чуть ли не по щиколотку. Рана на ноге тихонько ныла. Тил задумался. Гиены… Ему вспомнились эти ночные пятнистые твари, похожие на собак, и он невольно содрогнулся.
— Жуга, а почему — гиены?
— Я не знаю, — рассеянно ответил травник. — Это я их так, для себя обозвал. Из-за этого… Шнеллера. Хохочут уж больно похоже.
— А-а… А львы настоящие?
— Настоящее не бывает.
— Те, про которых в книжках пишут?
— Да. Но смотреть не советую, особенно ночью. Устал?
— Немного. Нога болит.
— Сейчас придем.
Рика в хижине не оказалось. Не было его и возле, лишь на камнях, где ему полюбилось сидеть, желтели пятна высохшего драконьего помета. Телли с беспокойством огляделся, но следов не обнаружил. На здешней жаре дракончик сделался необычайно деятельным.
— Опять удрал, паршивец, — вслух посетовал Тил. — Этак занесет его куда-нибудь, вообще потом не выберемся… или задрыхнет дня на три.
— Охотится, — пожал плечами травник, отбрасывая шкуру ото входа. — Радуйся, что хоть кормить его не надо. Он ведь теперь, поди-ка, много жрет?
— Порядочно, — признал Телли. — Как ты узнал, что это Рик?
— Скорей уж, он узнал, что это — я, — усмехнулся Жуга. Раздул огонь, налил воды в котелок и только после этого продолжил: — Он появился тут позавчера, пошатался в окрестностях и исчез. Драконы здесь не водятся, и я сразу подумал про твоего Рика, тем более, что морда была какая-то знакомая. Но Рик ведь так — мелочь, ящерица, а этот… А вчера он прибежал под вечер, под руку лезет, хвостом крутит. Чуть весь дом не снес. И за рубашку меня так и тянет. Я собрался и — за ним.
— Он полинял, — сказал Тил. — Недели с две тому назад, и сразу стал такой. Перепугал всех до одури. Бликса, так тот вообще умом тронулся… Ой, совсем забыл! — он встрепенулся. — Его же к нам те пятеро послали, чтобы за тобой следил…
— Бликса? — хмыкнул травник. — Занятно… А впрочем, дело прошлое. Скажи-ка лучше, Томас поправился?
— Кабатчик? Вроде, жив-здоров. Деньги недавно принес.
Закипела вода. Жуга занялся котелком и разговор угас сам собой. Тил побоялся лезть под руку и вновь принялся разглядывать жилище травника.
— Чьи это шкуры? — спросил он.
— Мои, — рассеянно ответил тот, помешивая варево.
— Откуда столько?
Жуга не ответил, вместо этого уселся, подобрал ноги под себя и некоторое время молчал, глядя в никуда. Телли сделалось слегка не по себе от этой его молчаливости — травник и раньше был немногословен, а теперь и вовсе каждое слово из него приходилось чуть ли не вытаскивать клещами. Хотелось расспросить его о том, о сем, но все вопросы вязли на зубах и застревали в горле. Мальчишка поразмыслил и решил пока не торопить события, тем более, что от котелка потянуло аппетитным парком, и Тил только теперь почувствовал, как он проголодался.
— Миска у меня одна, — сказал Жуга, — я не ждал гостей. Ешь. Я потом.
Обжигаясь, Телли торопливо опустошил и вылизал миску. Посмотрел на травника. Тот понял без слов:
— Еще?
— Угу, — кивнул он. Поколебавшись, протянул руку к горке сморщенных коричневых ягод и покосился на травника: — Можно?
— Ешь, ешь, — подбодрил тот. — Это финики.
Ягоды оказались сухими и слишком сладкими, у Тила сразу запершило в горле.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90
— А ну, назад! — послышался вдруг громкий голос. Посреди стаи шлепнулся камень. — Назад! Пошли вон, я сказал! Убирайтесь!
Кусты затрещали. Еще один камень упал и зарылся в песок, другой настиг одну из тварей — та с визгом бросилась бежать. Остальные отпрянули, с заметной неохотой разошлись и скрылись за кустами. Все это они проделали настолько спокойно и привычно, словно заранее ожидали подобного исхода. Дракончик, успокоившись, заплюхал до мальчишки по воде, но после развернулся и направился к кустам. Телли вылезать не спешил, и молча наблюдал, как из-за кустов вышел человек и уверенным шагом направился к озеру. Луна светила ему в спину, а Тилу — в глаза; Тил видел только силуэт…
Видел и боялся поверить в свою удачу.
— Тил, ты, что ли?
Жуга подошел ближе и остановился на берегу. Заложил ладони за ремень, прищурился, разглядывая обоих — худой, с волосами, на затылке связанными в узел. Из-за спины его торчала рукоять меча.
— Ты цел? — спросил он.
— А?
— Гиены тебя не тронули?
Телли хотел ответить, но к горлу подкатил ком, и он лишь торопливо закивал, радуясь, что сейчас ночь, и слез его не видно. Потом вспомнил, что травник прекрасно видит в темноте и покраснел.
— Да это… Нет. То есть, да! То есть, что я говорю…
— Идти можешь?
— Конечно могу!
Жуга с облегченьем перевел дух.
— Тогда вылезай. Нечего торчать в этой луже — тут, знаешь, какой только дряни не водится, а нам еще долго идти.
— Куда? — опешил Тил.
Жуга потрепал дракона по холке и усмехнулся. Поднял взгляд.
— Ко мне.
В ложбине между двух холмов, примерно в двух часах ходьбы от соляного озерца Жуга соорудил себе жилище — маленькую хижину из бычьих шкур, натянутых на жерди. Жерди были старые и закопченные, шкуры выбелило солнце, да и вообще вся постройка выглядела так, словно простояла здесь лет пять. Вместо дверей висела та же шкура. В потолке над очагом зияла черная дыра, в которую заглядывали звезды. Везде сушились травы и коренья, вызывая в памяти картины недавнего прошлого — Жуга и здесь остался верен себе.
Рик, к немалому удивлению мальчишки, предпочел остаться ночевать снаружи, а перед сном еще и решил подкрепиться. Сквозь тонкие стены было слышно, как он топочет и шуршит в траве, давя каких-то грызунов. Угомонился он не скоро. Сам Тил, едва лишь вошел в дом, со стоном повалился на застеленное мехом ложе и непослушными пальцами принялся развязывать задубевшие от соли башмаки.
— Не разувайся! — предупредил Жуга, заметив его движение.
— Почему? — удивился тот. — Думаешь, легко было угнаться за тобой в промокших башмаках? У меня все ноги сбиты. Во.
Держа в одной руке башмак, он приподнял другой кровоточащую ступню и повернул ее к Жуге.
— Эти, как их… Укусили.
— И все-таки, надень его обратно, если не хочешь, чтоб тебя укусили еще раз, — посоветовал травник. Телли пожал плечами, но подчинился. Ему вдруг сделалось не по себе. Жуга тем временем отбросил шкуру с очага и раздул огонь. Затеплил выдолбленный из тыквы светильник, пядь за пядью осмотрел весь пол, перетряхнул шкуры и только после этого успокоился. Помедлил, потянул к себе висящий на веревке мех с водой и засучил рукава:
— Давай, показывай свою ногу. Посмотрим, что там у тебя.
— А это… — Тил сглотнул. — Что ты там искал?
— Скорпионов. Они любят воду, пот. Любую влагу.
Через час, отмытый, с перевязанной ногой, прихлебывая терпкий, чуть солоноватый травяной отвар, Телли уже рассказывал Жуге обо всем, что произошло после его исчезновения. Травник слушал молча, то кивая, то хмурясь, и лишь один раз вскинул голову, когда речь зашла о бродячих артистах:
— Нора? — переспросил он. — Ты сказал — Нора?
— Да.
— И она мечет дротики?
— Да…
— Интересно, — пробормотал он. Взъерошил волосы рукой. — Очень интересно… Продолжай.
Тил продолжил свой рассказ, украдкой разглядывая травника. Жуга изменился за время, прожитое здесь. Он сильно загорел, скулы его заострились, волосы отросли, на лице пробилась рыжая курчавая бородка, и лишь глаза были прежние — ярко-голубые, со знакомым хитроватым пристальным прищуром. Тил поймал себя на мысли, что при свете он узнал бы травника не сразу. Ночь оказалась в этом смысле правдивее дня.
Дрова горели в очаге почти без дыма, ровным сильным жаром, хижина быстро согрелась. Снаружи поднимался ветер, Телли слышал, как над головой, по туго натянутым бычьим шкурам шелестит песок. Мальчишку постепенно потянуло ко сну. Жуга вскоре это заметил и сделал ему знак остановиться.
— Но я еще не все рассказал… — запротестовал тот.
— Завтра дорасскажешь.
Одеяло из какой-то мягкой рыжеватой шерсти было тонким, но грело отменно, а набросанные друг на дружку шкуры оказались гораздо удобнее колючего соломенного тюфяка. Тил послушно попытался уснуть, но любопытство оказалось сильнее усталости.
— Жуга, — позвал он, развернувшись лицом к очагу, — а, Жуга…
— Что?
— Что это за место, где мы оказались?
Травник помолчал. Подбросил дров в огонь, посмотрел на стену. Там, где снаружи привалился Рик, натянутые шкуры вдавились внутрь на добрый локоть и теперь мерно вздымались и опадали в такт дыханию дракончика.
Жуга перевел взгляд на мальчика.
— Сначала я хотел бы знать, как ты здесь очутился, — сказал он, — но думаю, об этом ты расскажешь завтра.
— Меня Рик привез. На спине.
— На спине? — Жуга поднял бровь. — Постой, постой… Это как?
— Ну, я залез и мы нырнули в озеро, а после… Вот.
— В какое озеро?
— Ну в этот… в ключ. В Драконов ключ за городом. Я не дорассказал — мы в башне ход нашли, он нас туда вывел. А Рик… Ой, слушай! — Телли сел, не на шутку встревоженный. — Ведь если так, то можно и обратно! Там же Нора и Арнольд, они нас ждать не будут, надо спешить!
Он вскочил и принялся натягивать рубашку.
Жуга, не вставая, положил ладонь ему на плечо и мягко толкнул назад на шкуры. Тил повалился на спину и непонимающе воззрился на него, моргая из-под скомканной рубахи.
— Ты чего?
Травник не ответил. Потер ладонью шрам на виске, встал и подошел к одной из угловых распорок.
— Послушай, Тил, — глухо сказал он, откашлялся, и после паузы продолжил: — Ты ранен и устал. Кто знает, чем может кончится вся эта езда на драконе? Тебе надо отдохнуть, а мне… — Жуга поколебался и закончил: — Мне надо все обдумать.
— Но время же идет!
— Время, — пальцы травника погладили длинный ряд зарубок на столбе. — Да… Там, в городе все еще осень?
— Да уж зима почти… А почему ты спрашиваешь?
Жуга все медлил с ответом, затем вдруг стукнул по подпорке кулаком, заставив все сооруженье вздрогнуть, и обернулся.
— Ты говоришь, что ждал целый месяц, — медленно, словно прислушиваясь к собственным словам, проговорил Жуга. — Так вот, Тил… Я ждал полгода, даже больше. Это слишком долго — ждать полгода. Полторы сотни закатов и восходов, и каждый день такой же длинный, как и там. Не знаю, почему. Я ждал, надеясь, что когда-нибудь вернусь, и теперь не хочу сломя голову кидаться в эту лужу, что бы ты ни говорил. Ничего хорошего из этого не выйдет.
Телли в замешательстве таращился на травника. Все сказанное не укладывалось в голове.
— Но Рик знает путь! Он же привез меня сюда…
— Рик — такой же мальчишка, как и ты. Он больше забавляется, играет, чем на деле что-то знает; он еще только учится быть настоящим драконом. Нам нужно все обдумать и вспомнить, иначе мы можем вынырнуть где угодно, а можем и вовсе не вынырнуть. Время здесь как будто спит, а там мчится вскачь. Нам некуда спешить.
— Я все равно не усну, — Тил помотал головой и приподнялся на локте, — я и так продрых весь день… Лучше расскажи, что было с тобой.
— Завтра. И так полночи прошагали.
— Я не устал.
— А я устал, — усмехнулся Жуга. — Так что — спи.
Змея ползла, свивая кольца в три петли одна внутри другой, чешуи громко терлись друг о друга. По песку за ней тянулся след, как будто здесь прокатилось толстое большое колесо. Наткнулась на палку. Остановилась. Подняла голову и посмотрела на мальчишку.
— На твоем месте я не стал бы это делать.
Телли вздрогнул и обернулся. Позади стоял Жуга.
— Она… ядовитая?
— Не то слово, — травник поправил на плече мех с водой. — Если укусит, я ничем не смогу помочь. Местные жители ее боятся как огня и называют «Молчаливая смерть».
— Молчаливая? — тупо переспросил Телли, потихоньку отступая назад и пряча палку за спину.
— Ну, да. У нее и голоса-то нет, одни чешуйки шелестят… Пойдем отсюда. Скоро жарко станет, да и Рик заждался.
И оба направились прочь. Змея несколько мгновений смотрела им вслед, затем поползла своей дорогой.
— Почему ты живешь так далеко от воды? — спросил Телли, нагоняя травника.
— Здесь опасно, — неохотно пояснил Жуга. — Ночью на водопой приходят звери. Гиены, львы…
— А в пустыне их нет?
— Нет.
И Жуга прибавил шагу. Некоторое время Тил старался идти вровень с ним, потом — просто не отставать, и ему стало не до разговоров. Цепочка островков зеленой растительности растянулась по пустыне с севера на юг. Всего их было пять или шесть — травник не знал, сколько именно. В одном из них было то самое соленое озерцо, в другом нашел себе приют Жуга, а в третьем он брал пресную воду — оттуда вытекал ручей, который после терялся в песках. Телли отполоскал рубашку и штаны от соли, но купаться в нем поостерегся, хотя ему очень хотелось; он еще слишком хорошо помнил, как выбравшись из озера, отдирал от ног пиявок. Ранки потом долго кровоточили.
Красно-желтые увалы дюн, слегка подсвеченные солнцем, тянулись на восток до самого горизонта. Воздух постепенно согревался. Мех с водой негромко булькал в такт шагам. Травник шел быстро, словно бы скользя по плотному песку, Телли же то и дело спотыкался, зарываясь чуть ли не по щиколотку. Рана на ноге тихонько ныла. Тил задумался. Гиены… Ему вспомнились эти ночные пятнистые твари, похожие на собак, и он невольно содрогнулся.
— Жуга, а почему — гиены?
— Я не знаю, — рассеянно ответил травник. — Это я их так, для себя обозвал. Из-за этого… Шнеллера. Хохочут уж больно похоже.
— А-а… А львы настоящие?
— Настоящее не бывает.
— Те, про которых в книжках пишут?
— Да. Но смотреть не советую, особенно ночью. Устал?
— Немного. Нога болит.
— Сейчас придем.
Рика в хижине не оказалось. Не было его и возле, лишь на камнях, где ему полюбилось сидеть, желтели пятна высохшего драконьего помета. Телли с беспокойством огляделся, но следов не обнаружил. На здешней жаре дракончик сделался необычайно деятельным.
— Опять удрал, паршивец, — вслух посетовал Тил. — Этак занесет его куда-нибудь, вообще потом не выберемся… или задрыхнет дня на три.
— Охотится, — пожал плечами травник, отбрасывая шкуру ото входа. — Радуйся, что хоть кормить его не надо. Он ведь теперь, поди-ка, много жрет?
— Порядочно, — признал Телли. — Как ты узнал, что это Рик?
— Скорей уж, он узнал, что это — я, — усмехнулся Жуга. Раздул огонь, налил воды в котелок и только после этого продолжил: — Он появился тут позавчера, пошатался в окрестностях и исчез. Драконы здесь не водятся, и я сразу подумал про твоего Рика, тем более, что морда была какая-то знакомая. Но Рик ведь так — мелочь, ящерица, а этот… А вчера он прибежал под вечер, под руку лезет, хвостом крутит. Чуть весь дом не снес. И за рубашку меня так и тянет. Я собрался и — за ним.
— Он полинял, — сказал Тил. — Недели с две тому назад, и сразу стал такой. Перепугал всех до одури. Бликса, так тот вообще умом тронулся… Ой, совсем забыл! — он встрепенулся. — Его же к нам те пятеро послали, чтобы за тобой следил…
— Бликса? — хмыкнул травник. — Занятно… А впрочем, дело прошлое. Скажи-ка лучше, Томас поправился?
— Кабатчик? Вроде, жив-здоров. Деньги недавно принес.
Закипела вода. Жуга занялся котелком и разговор угас сам собой. Тил побоялся лезть под руку и вновь принялся разглядывать жилище травника.
— Чьи это шкуры? — спросил он.
— Мои, — рассеянно ответил тот, помешивая варево.
— Откуда столько?
Жуга не ответил, вместо этого уселся, подобрал ноги под себя и некоторое время молчал, глядя в никуда. Телли сделалось слегка не по себе от этой его молчаливости — травник и раньше был немногословен, а теперь и вовсе каждое слово из него приходилось чуть ли не вытаскивать клещами. Хотелось расспросить его о том, о сем, но все вопросы вязли на зубах и застревали в горле. Мальчишка поразмыслил и решил пока не торопить события, тем более, что от котелка потянуло аппетитным парком, и Тил только теперь почувствовал, как он проголодался.
— Миска у меня одна, — сказал Жуга, — я не ждал гостей. Ешь. Я потом.
Обжигаясь, Телли торопливо опустошил и вылизал миску. Посмотрел на травника. Тот понял без слов:
— Еще?
— Угу, — кивнул он. Поколебавшись, протянул руку к горке сморщенных коричневых ягод и покосился на травника: — Можно?
— Ешь, ешь, — подбодрил тот. — Это финики.
Ягоды оказались сухими и слишком сладкими, у Тила сразу запершило в горле.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90