Вновь покосился на дракона. — Это шкура так ссохлась, или он и впрямь стал больше?
— Не то слово, — упавшим голосом сказал Телли.
Дракон не просто увеличился в размерах — весь его облик разительно переменился; настолько разительно, что подобная метаморфоза и вправду не укладывалась в голове. Он был теперь не ниже человеческого роста в холке, морда заметно раздалась вширь, по спине вдоль хребта прорезалась цепочка плотно сдвинутых остроконечных выростов, на голове образовавших роскошный гребень. Крылья, раньше выглядевшие как насмешка, теперь лежали вдоль спины упругими складками, еще не полностью расправившиеся, все в сеточке морщин, но это были настоящие большие кожистые крылья. Шея, вроде бы, осталась прежней, но в сравнении с новым телом выглядела более короткой — Рик стал плотнее и массивней, исчезла ящеричья вертлявость, вместо этого под кожей при движениях внушительно и мощно перекатывались мышцы. Но самым удивительным был новый цвет драконьей чешуи — блестящий, золотисто-желтый, отливающий радугой на сгибах крыльев и извивах хвоста. Чешуя на брюхе теперь была оранжевой. Все осмотры и ощупывания Рик воспринимал с благодушным ребячеством да и вообще, похоже, был не прочь покрасоваться. Он с готовностью подставлял то ногу, то крыло, то хвост и всякий раз оглядывался, будто спрашивая их: «Ну? Как?».
— Я всегда говорил, что внутри он больше, чем снаружи, — сказал Телли. — Теперь он, наверное, и летать сможет…
— Так вот от чего он столько жрал в последнее время! — поддакнул ему Рудольф.
Похоже было, что Рудольф прав. Все, что удалось скопить за лето, дракончик пустил в рост. Мало того — переменивши кожу, Рик первым делом съел в доме все, до чего смог дотянуться и выпил всю воду в бочонке. Наверняка он и сейчас был бы не прочь закусить, да и свечку, судя по всему, он тоже схарчил.
— Придется, Рик, тебе потерпеть до утра, — сказал Тил, похлопав дракона по золотистому боку. — Куплю тебе самую большую рыбину…
Рик протестующе пискнул.
— Ну, хорошо, хорошо. Две.
Дракончик снова помотал головой, затем вдруг надулся и коротко вякнул:
— Пять!
Все замерли, кто где стоял.
— Класс! — громогласно восхитился Арнольд. — Он у тебя еще и говорит!
— А ну-ка, повтори, — потребовал Рудольф.
Дракон, однако, повторять не захотел, и поразмыслив, все решили, что разумное словечко им послышалось. Телли, тем не менее, решил купить ему пять рыбин.
«Только куда же мне его теперь девать? — озадаченно подумал он, оглядывая Рика с головы до хвоста. — Он и в дверь-то не пролезет…»
— У нас есть повозка, — перехватив его взгляд, сказал Арнольд, которого, по-видимому, донимали те же мысли. — Думаю, поместится.
Рудольф помолчал, затем устало опустился в кресло. Достал кисет и потянулся за трубкой.
— Так, — сказал он, по очереди оглядывая всех троих. — Вы, друзья, похоже, куда-то собрались. Куда, если не секрет? Кстати, — он повернулся к Арнольду, — нас, кажется, толком так и не представили. Могу я узнать, с кем имею дело?
— Меня зовут…
— Я помню, как тебя зовут, — прервал его Рудольф. — Я спрашиваю вовсе не об этом. Кто ты такой?
— Я содержу бродячую труппу. Мы выступали на площади, я встретил его там.
— Дальше.
— Он предложил мне работать у них, — вмешался Телли. — Вместе с Риком.
— Это правда? — старик повернулся к Арнольду, тот кивнул. — Ну, а зачем же ты увязался за нами?
— Увидел, как он за тобой крадется, и решил посмотреть, что к чему.
— Ну и как?
— Посмотрел.
Рудольф умолк и прикурил от пламени свечи. Некоторое время молча сидел в кресле, задумчиво пуская дым и глядя в никуда. Ни Телли, ни Арнольд, ни Рик не смели его потревожить.
— Что ж, — сказал он наконец, — возможно, это выход. Если вы уедете сегодня, вряд ли Пятерка до вас доберется.
— Тройка, — поправил его Телли.
— Что?
— Я говорю: Тройка, — пояснил тот. — Два попались под руку Арнольду.
— Та-ак, — помолчав, протянул Рудольф. — Похоже, я ушел оттуда слишком рано… Что произошло?
— Он вывалился из трубы, — ответил за мальчишку Арнольд, — и устроил пожар.
— Как пожар? От чего?
— Да просто так, от фонаря. Пришлось его вытаскивать.
— Что значит «вытаскивать»? — старьевщик поднял бровь.
— Свернуть пару голов, — спокойно пояснил Арнольд.
Рудольф посмотрел на него с интересом, повернулся к Телли:
— Которые?
— Мориц и этот… Рикер.
— Вот как! Гм, занятно… Значит, двое против одного. Впрочем, был бы кто другой, а то от этих ничего не зависело — одного никто не слушал, другой ничего не говорил. Может, это и даст вам еще немного времени. Да. Пожалуй, ты прав — так и в самом деле будет лучше. Уезжайте.
Телли вскинулся непонимающе.
— А как же ты? Ты что же, собираешься остаться?
— Стар я бродяжничать, — усмехнулся тот. — К тому же, есть дела… теперь.
— Но…
— Уходите, — отрезал тот. — Уже рассвет. А если вы когда-нибудь вернетесь… Что ж, там посмотрим. Эту штуку, — он подтолкнул к ним Бликсов арбалет, — заберите с собой, пригодится.
— Он без рычага.
— С таким парнем, как Арнольд, рычаг тебе не нужен.
Телли молча встал и подошел к камину. Не без усилий выдернул застрявшую в стене стрелу. Взгляд его упал на доску с фигурками.
— А это куда?
— Доску? Возьмешь с собой, — сказал Рудольф. — Я не смог с ней разобраться, теперь попробуй ты. Э, погоди-ка!
Они склонились над доской, разглядывая три пустых, неровно обведенных мелом поля, и три фигурки, сделавших свои ходы.
— Ты ее не трогал?
— Нет. А ты?
Они взглянули друг на друга, после — на Арнольда.
— Мальчишка, воин и дракон, — констатировал Рудольф. — Ну что ж… Пока все сходится.
— Ты думаешь…
— Все может быть, — сказал Рудольф. — И хватит болтать. Уходите, пока на улицах пусто.
Он помолчал и добавил:
— Я сам вас найду.
ДРАКОНОВ КЛЮЧ
«Сначала научись не моргать, а затем поговорим и о стрельбе.»
Стремительный Вэй
— Бр-р… Холодно. Подбрось-ка дров.
— И так горит.
— Подбрось, г'рю, ведь нет же никакого терпежу!
— Ишь, разорался, Зяблик. Нам еще всю ночь сидеть. А кончатся дрова, так кто пойдет? Зяблик пойдет? Фиг. Шпент пойдет! Так что — сиди и не чирикай.
— Тебе, Шпент, лишь бы потрепаться, а у меня на рыбе дважды руки поморожены, так холоду не терпят вовсе… Ох, задувает, ну и задувает. Да дождь еще… Перебраться, что ль, под стену, ближе к энтим? А, Шпент?
— Подберешься, как же… Враз вылезет этот бугай и сам с тобой разберется. Встали, мать их раздери, на лучшем месте со своей телегой и торчат уже неделю.
— А чего им тут?
— Да хрен их разберет. Ахтеры, говорят. Дня три-четыре и взаправду выкобенивались. Эти… как их… преставления давали.
— Да-а? И об чем преставлялись?
— Да ни об чем. Они там эти… вокрубаты. Крутят, значит, это… ну, вокруг. Девка там у них еще такая, ого-го, какая девка. Стрелки мечет. Ничего так, симпатишная. Я б ее, ну, если б случай выдался, так я б ей это бы… не прочь.
— Это маленькая-то? Видал. Че ты в ей нашел?
— Э, не скажи. Она же это… она же знашь, как выгнуться могет, ого! Да…
— Ори тише — неровен час этот услышит, вылезет и сам тебя это… выгнет. Лучше дров подбрось.
— Ох, Зяблик ты, Зяблик и есть. Связался я с тобой… Кажи спасибо, что до кучи надо было Фрицу морду наскоблить, а то б…
— Вот… вот правду про тебя говорят, Шпент, что ты мать родную обкрадешь и за гроши жидам заложишь! Первый же пришел, как хвост подпалили! У, знал бы я, что Хольц меня с тобой поставит…
— Ха-ха, ладно, проехали. Че там у тебя?
— А во. Селедка.
— Бр-р, опять селедка… Обалдел? Чего получше не было?
— Да будет ерепениться — хорошая селедка. Брууновская. Нюхни, коль не веришь.
— М-мм. Кхе-кхе… Вроде, ничего. Хотя, на вид не больно-то казиста.
— Не ндравится, не ешь.
— И-и-эх. Ладно. Нарезай, что ли…
Два бродяги, кутаясь в тряпье, придвинулись к костру. Один из них достал нож, долго примеривался к большущей селедке, лежащей у него на коленях, и наконец распилил ее пополам. Некоторое время оба жевали, с завистью поглядывая в сторону большого полотняного шатра, разбитого у городской стены, потом устроились под навесом, у стены, покидали рыбьи кости в огонь, подбросили дров и стали устраиваться на ночлег.
— Ишь, сидят, — Олле сплюнул и поправил полог. Постоял, задумчиво скребя в затылке. — Как бы лошадь не свели. Выйти, что ль, разобраться, а? Как считаешь, Арни?
— Сядь, не дергайся, — ответил здоровяк, подбросил дров в чугунную печурку и затворил плотнее дверцу. — Пускай сидят. С коптилен их повыгоняли — кончился сезон, а из города уходить не хотят. Так и так — не уйдут, а вот подойти побоятся.
— А может, все ж таки прогнать?
— Пускай сидят. Ложись. Спи.
Олле предпочел не спорить, но из чувства протеста поворчал, лег поближе к печке и отвернулся. Тил, заинтригованный, закутался плотнее в одеяло и сам поплелся к выходу. Приподнял полог. Пару мгновений рассматривал сидящих у костра двоих оборванцев, затем повернулся к Арнольду.
— Думаешь, это за мной?
— Кто знает, — тот пожал плечами. — Но вообще-то, вряд ли. Никто не знает, что ты здесь. Хотя, ты прав — наверняка они из той же кодлы.
Рик вскинул голову, не почувствовав тепла под боком, и суматошно заоглядывался. Гневно пискнул и принялся выпутываться из одеял. Палатка заходила ходуном.
— Тише ты, идолище! — выругался Олле. — Раздавишь…
— В самом деле, Телли, приструни его, — сонно отозвалась Нора из своего угла. — Не ровен час, увидит кто.
— За ветром не заметят, — успокоил ее Вилли.
С грехом пополам дракона удалось уложить обратно. Рик протестовал сначала бурно, потом замерз и угомонился. В последние дни он рос не по дням, а по часам, соответственно, и ел за троих. Единственным, что в нем пока не изменилось, был голос. Прятать его от соглядатаев Тройки становилось все труднее и труднее. Вдобавок, Рику до смерти надоело сидеть на месте и хотелось поразмяться. На счастье всех пятерых вдруг похолодало, и дракона одолела вялость.
Прошло три дня со времени пожара в доме на Канаве. Несмотря на уверения Арнольда, выбраться из города им так пока и не удалось — на каждой улице, у всех трех городских ворот шныряли люди Хольца или Яббера. Арнольд и все его спутники были вне подозрений, но вывезти из города дракона незаметно не было возможности. Арнольд арендовал местечко у стены, передвинул туда помост, поставил палатку и теперь выжидал удобного момента, отгоняя шантрапу и слухачей, а вынужденную проволочку заполнил тем, что обрабатывал под чучело драконью шкуру. Скрыть полностью такую тварь, какой стал Рик, оказалось невозможно, но когда пошел слушок, что кто-то видел «ящеру» в палатке акробатов, Арнольд продемонстрировал явившимся «на стук» стражникам почти готовое драконье чучело, для пущей достоверности набитое соломой и со стекляшками от горлышек бутылок вместо глаз.
— Точно, он это! — воскликнул тотчас же один из них. — Он!
— А не свистишь, Сорока? — с сомнением переспросил второй. — Давно ж видал, поди, да с пьяных глаз ишшо…
— Гад буду, он! — ответил тот и, выставив для верности перед собою протазан, опасливо приблизился. — От нас же с Клаасом тады и сбег.
— Слышь, ты, чучело, — мягко сказал Арнольд, брезгливо перехватывая оружие за древко, — не трогай чучело. А то ведь я тебя тоже… потрогать могу.
— Но-но, ты не очень-то… не очень! — окрысился тот, но смерил взглядом силача и предпочел не связываться. Протазан, однако же, убрал.
— Ишь как… Таки подох, змееныш!
Воспользовавшись замешательством солдат, Арнольд поспешил их выпроводить прочь, пока настоящий дракон не заворочался под настилом. Двумя днями позже помост пришлось разобрать, и теперь им топили печку: по вечерам с неба уже сыпался снежок.
Рудольф пропал без следа. Тил каждый день ходил к нему, но дом стоял пустой и запертый. Проникнуть внутрь никто не посмел. Сам Телли жил теперь в шатре у акробатов. Он подрезал волосы, по предложенью Норы выкрасил их сажей и выходил наружу лишь когда темнело. Кафтан для него одолжили у Олле. Говор у него теперь тоже изменился — челюсть все еще побаливала после удара, язык двигался неловко, всякий раз нашаривая пустоту на месте выбитого зуба. Узнать его никто пока что не узнал, и если бы не Рик, все складывалось лучше некуда.
Нора, чтобы не терять времени даром, взялась натаскивать его на дротики, но результаты были более, чем скромные — Тил попадал куда угодно, только не в цель. Приходилось отрабатывать стойку, рассчитывать силу броска и глазомер, а странное всеобъемлющее чувство видения, так неожиданно возникшее тогда на рынке, никак не могло прийти.
Или не хотело.
Его наставница, надо сказать, отнеслась к этим неудачам неожиданно спокойно.
— Ну что ж, — говорила в таких случаях она, ободряюще похлопывая мальчишку по плечу, — кучность уже есть, осталось добиться точности. Поначалу всегда так бывает. Потом навостришься.
За размышленьями Телли не заметил, как все уснули, один лишь Арнольд сидел у печки, налаживая трофейный арбалет. Вооружившись ножом, он уже развинтил спусковой механизм и теперь возился со стопором.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90
— Не то слово, — упавшим голосом сказал Телли.
Дракон не просто увеличился в размерах — весь его облик разительно переменился; настолько разительно, что подобная метаморфоза и вправду не укладывалась в голове. Он был теперь не ниже человеческого роста в холке, морда заметно раздалась вширь, по спине вдоль хребта прорезалась цепочка плотно сдвинутых остроконечных выростов, на голове образовавших роскошный гребень. Крылья, раньше выглядевшие как насмешка, теперь лежали вдоль спины упругими складками, еще не полностью расправившиеся, все в сеточке морщин, но это были настоящие большие кожистые крылья. Шея, вроде бы, осталась прежней, но в сравнении с новым телом выглядела более короткой — Рик стал плотнее и массивней, исчезла ящеричья вертлявость, вместо этого под кожей при движениях внушительно и мощно перекатывались мышцы. Но самым удивительным был новый цвет драконьей чешуи — блестящий, золотисто-желтый, отливающий радугой на сгибах крыльев и извивах хвоста. Чешуя на брюхе теперь была оранжевой. Все осмотры и ощупывания Рик воспринимал с благодушным ребячеством да и вообще, похоже, был не прочь покрасоваться. Он с готовностью подставлял то ногу, то крыло, то хвост и всякий раз оглядывался, будто спрашивая их: «Ну? Как?».
— Я всегда говорил, что внутри он больше, чем снаружи, — сказал Телли. — Теперь он, наверное, и летать сможет…
— Так вот от чего он столько жрал в последнее время! — поддакнул ему Рудольф.
Похоже было, что Рудольф прав. Все, что удалось скопить за лето, дракончик пустил в рост. Мало того — переменивши кожу, Рик первым делом съел в доме все, до чего смог дотянуться и выпил всю воду в бочонке. Наверняка он и сейчас был бы не прочь закусить, да и свечку, судя по всему, он тоже схарчил.
— Придется, Рик, тебе потерпеть до утра, — сказал Тил, похлопав дракона по золотистому боку. — Куплю тебе самую большую рыбину…
Рик протестующе пискнул.
— Ну, хорошо, хорошо. Две.
Дракончик снова помотал головой, затем вдруг надулся и коротко вякнул:
— Пять!
Все замерли, кто где стоял.
— Класс! — громогласно восхитился Арнольд. — Он у тебя еще и говорит!
— А ну-ка, повтори, — потребовал Рудольф.
Дракон, однако, повторять не захотел, и поразмыслив, все решили, что разумное словечко им послышалось. Телли, тем не менее, решил купить ему пять рыбин.
«Только куда же мне его теперь девать? — озадаченно подумал он, оглядывая Рика с головы до хвоста. — Он и в дверь-то не пролезет…»
— У нас есть повозка, — перехватив его взгляд, сказал Арнольд, которого, по-видимому, донимали те же мысли. — Думаю, поместится.
Рудольф помолчал, затем устало опустился в кресло. Достал кисет и потянулся за трубкой.
— Так, — сказал он, по очереди оглядывая всех троих. — Вы, друзья, похоже, куда-то собрались. Куда, если не секрет? Кстати, — он повернулся к Арнольду, — нас, кажется, толком так и не представили. Могу я узнать, с кем имею дело?
— Меня зовут…
— Я помню, как тебя зовут, — прервал его Рудольф. — Я спрашиваю вовсе не об этом. Кто ты такой?
— Я содержу бродячую труппу. Мы выступали на площади, я встретил его там.
— Дальше.
— Он предложил мне работать у них, — вмешался Телли. — Вместе с Риком.
— Это правда? — старик повернулся к Арнольду, тот кивнул. — Ну, а зачем же ты увязался за нами?
— Увидел, как он за тобой крадется, и решил посмотреть, что к чему.
— Ну и как?
— Посмотрел.
Рудольф умолк и прикурил от пламени свечи. Некоторое время молча сидел в кресле, задумчиво пуская дым и глядя в никуда. Ни Телли, ни Арнольд, ни Рик не смели его потревожить.
— Что ж, — сказал он наконец, — возможно, это выход. Если вы уедете сегодня, вряд ли Пятерка до вас доберется.
— Тройка, — поправил его Телли.
— Что?
— Я говорю: Тройка, — пояснил тот. — Два попались под руку Арнольду.
— Та-ак, — помолчав, протянул Рудольф. — Похоже, я ушел оттуда слишком рано… Что произошло?
— Он вывалился из трубы, — ответил за мальчишку Арнольд, — и устроил пожар.
— Как пожар? От чего?
— Да просто так, от фонаря. Пришлось его вытаскивать.
— Что значит «вытаскивать»? — старьевщик поднял бровь.
— Свернуть пару голов, — спокойно пояснил Арнольд.
Рудольф посмотрел на него с интересом, повернулся к Телли:
— Которые?
— Мориц и этот… Рикер.
— Вот как! Гм, занятно… Значит, двое против одного. Впрочем, был бы кто другой, а то от этих ничего не зависело — одного никто не слушал, другой ничего не говорил. Может, это и даст вам еще немного времени. Да. Пожалуй, ты прав — так и в самом деле будет лучше. Уезжайте.
Телли вскинулся непонимающе.
— А как же ты? Ты что же, собираешься остаться?
— Стар я бродяжничать, — усмехнулся тот. — К тому же, есть дела… теперь.
— Но…
— Уходите, — отрезал тот. — Уже рассвет. А если вы когда-нибудь вернетесь… Что ж, там посмотрим. Эту штуку, — он подтолкнул к ним Бликсов арбалет, — заберите с собой, пригодится.
— Он без рычага.
— С таким парнем, как Арнольд, рычаг тебе не нужен.
Телли молча встал и подошел к камину. Не без усилий выдернул застрявшую в стене стрелу. Взгляд его упал на доску с фигурками.
— А это куда?
— Доску? Возьмешь с собой, — сказал Рудольф. — Я не смог с ней разобраться, теперь попробуй ты. Э, погоди-ка!
Они склонились над доской, разглядывая три пустых, неровно обведенных мелом поля, и три фигурки, сделавших свои ходы.
— Ты ее не трогал?
— Нет. А ты?
Они взглянули друг на друга, после — на Арнольда.
— Мальчишка, воин и дракон, — констатировал Рудольф. — Ну что ж… Пока все сходится.
— Ты думаешь…
— Все может быть, — сказал Рудольф. — И хватит болтать. Уходите, пока на улицах пусто.
Он помолчал и добавил:
— Я сам вас найду.
ДРАКОНОВ КЛЮЧ
«Сначала научись не моргать, а затем поговорим и о стрельбе.»
Стремительный Вэй
— Бр-р… Холодно. Подбрось-ка дров.
— И так горит.
— Подбрось, г'рю, ведь нет же никакого терпежу!
— Ишь, разорался, Зяблик. Нам еще всю ночь сидеть. А кончатся дрова, так кто пойдет? Зяблик пойдет? Фиг. Шпент пойдет! Так что — сиди и не чирикай.
— Тебе, Шпент, лишь бы потрепаться, а у меня на рыбе дважды руки поморожены, так холоду не терпят вовсе… Ох, задувает, ну и задувает. Да дождь еще… Перебраться, что ль, под стену, ближе к энтим? А, Шпент?
— Подберешься, как же… Враз вылезет этот бугай и сам с тобой разберется. Встали, мать их раздери, на лучшем месте со своей телегой и торчат уже неделю.
— А чего им тут?
— Да хрен их разберет. Ахтеры, говорят. Дня три-четыре и взаправду выкобенивались. Эти… как их… преставления давали.
— Да-а? И об чем преставлялись?
— Да ни об чем. Они там эти… вокрубаты. Крутят, значит, это… ну, вокруг. Девка там у них еще такая, ого-го, какая девка. Стрелки мечет. Ничего так, симпатишная. Я б ее, ну, если б случай выдался, так я б ей это бы… не прочь.
— Это маленькая-то? Видал. Че ты в ей нашел?
— Э, не скажи. Она же это… она же знашь, как выгнуться могет, ого! Да…
— Ори тише — неровен час этот услышит, вылезет и сам тебя это… выгнет. Лучше дров подбрось.
— Ох, Зяблик ты, Зяблик и есть. Связался я с тобой… Кажи спасибо, что до кучи надо было Фрицу морду наскоблить, а то б…
— Вот… вот правду про тебя говорят, Шпент, что ты мать родную обкрадешь и за гроши жидам заложишь! Первый же пришел, как хвост подпалили! У, знал бы я, что Хольц меня с тобой поставит…
— Ха-ха, ладно, проехали. Че там у тебя?
— А во. Селедка.
— Бр-р, опять селедка… Обалдел? Чего получше не было?
— Да будет ерепениться — хорошая селедка. Брууновская. Нюхни, коль не веришь.
— М-мм. Кхе-кхе… Вроде, ничего. Хотя, на вид не больно-то казиста.
— Не ндравится, не ешь.
— И-и-эх. Ладно. Нарезай, что ли…
Два бродяги, кутаясь в тряпье, придвинулись к костру. Один из них достал нож, долго примеривался к большущей селедке, лежащей у него на коленях, и наконец распилил ее пополам. Некоторое время оба жевали, с завистью поглядывая в сторону большого полотняного шатра, разбитого у городской стены, потом устроились под навесом, у стены, покидали рыбьи кости в огонь, подбросили дров и стали устраиваться на ночлег.
— Ишь, сидят, — Олле сплюнул и поправил полог. Постоял, задумчиво скребя в затылке. — Как бы лошадь не свели. Выйти, что ль, разобраться, а? Как считаешь, Арни?
— Сядь, не дергайся, — ответил здоровяк, подбросил дров в чугунную печурку и затворил плотнее дверцу. — Пускай сидят. С коптилен их повыгоняли — кончился сезон, а из города уходить не хотят. Так и так — не уйдут, а вот подойти побоятся.
— А может, все ж таки прогнать?
— Пускай сидят. Ложись. Спи.
Олле предпочел не спорить, но из чувства протеста поворчал, лег поближе к печке и отвернулся. Тил, заинтригованный, закутался плотнее в одеяло и сам поплелся к выходу. Приподнял полог. Пару мгновений рассматривал сидящих у костра двоих оборванцев, затем повернулся к Арнольду.
— Думаешь, это за мной?
— Кто знает, — тот пожал плечами. — Но вообще-то, вряд ли. Никто не знает, что ты здесь. Хотя, ты прав — наверняка они из той же кодлы.
Рик вскинул голову, не почувствовав тепла под боком, и суматошно заоглядывался. Гневно пискнул и принялся выпутываться из одеял. Палатка заходила ходуном.
— Тише ты, идолище! — выругался Олле. — Раздавишь…
— В самом деле, Телли, приструни его, — сонно отозвалась Нора из своего угла. — Не ровен час, увидит кто.
— За ветром не заметят, — успокоил ее Вилли.
С грехом пополам дракона удалось уложить обратно. Рик протестовал сначала бурно, потом замерз и угомонился. В последние дни он рос не по дням, а по часам, соответственно, и ел за троих. Единственным, что в нем пока не изменилось, был голос. Прятать его от соглядатаев Тройки становилось все труднее и труднее. Вдобавок, Рику до смерти надоело сидеть на месте и хотелось поразмяться. На счастье всех пятерых вдруг похолодало, и дракона одолела вялость.
Прошло три дня со времени пожара в доме на Канаве. Несмотря на уверения Арнольда, выбраться из города им так пока и не удалось — на каждой улице, у всех трех городских ворот шныряли люди Хольца или Яббера. Арнольд и все его спутники были вне подозрений, но вывезти из города дракона незаметно не было возможности. Арнольд арендовал местечко у стены, передвинул туда помост, поставил палатку и теперь выжидал удобного момента, отгоняя шантрапу и слухачей, а вынужденную проволочку заполнил тем, что обрабатывал под чучело драконью шкуру. Скрыть полностью такую тварь, какой стал Рик, оказалось невозможно, но когда пошел слушок, что кто-то видел «ящеру» в палатке акробатов, Арнольд продемонстрировал явившимся «на стук» стражникам почти готовое драконье чучело, для пущей достоверности набитое соломой и со стекляшками от горлышек бутылок вместо глаз.
— Точно, он это! — воскликнул тотчас же один из них. — Он!
— А не свистишь, Сорока? — с сомнением переспросил второй. — Давно ж видал, поди, да с пьяных глаз ишшо…
— Гад буду, он! — ответил тот и, выставив для верности перед собою протазан, опасливо приблизился. — От нас же с Клаасом тады и сбег.
— Слышь, ты, чучело, — мягко сказал Арнольд, брезгливо перехватывая оружие за древко, — не трогай чучело. А то ведь я тебя тоже… потрогать могу.
— Но-но, ты не очень-то… не очень! — окрысился тот, но смерил взглядом силача и предпочел не связываться. Протазан, однако же, убрал.
— Ишь как… Таки подох, змееныш!
Воспользовавшись замешательством солдат, Арнольд поспешил их выпроводить прочь, пока настоящий дракон не заворочался под настилом. Двумя днями позже помост пришлось разобрать, и теперь им топили печку: по вечерам с неба уже сыпался снежок.
Рудольф пропал без следа. Тил каждый день ходил к нему, но дом стоял пустой и запертый. Проникнуть внутрь никто не посмел. Сам Телли жил теперь в шатре у акробатов. Он подрезал волосы, по предложенью Норы выкрасил их сажей и выходил наружу лишь когда темнело. Кафтан для него одолжили у Олле. Говор у него теперь тоже изменился — челюсть все еще побаливала после удара, язык двигался неловко, всякий раз нашаривая пустоту на месте выбитого зуба. Узнать его никто пока что не узнал, и если бы не Рик, все складывалось лучше некуда.
Нора, чтобы не терять времени даром, взялась натаскивать его на дротики, но результаты были более, чем скромные — Тил попадал куда угодно, только не в цель. Приходилось отрабатывать стойку, рассчитывать силу броска и глазомер, а странное всеобъемлющее чувство видения, так неожиданно возникшее тогда на рынке, никак не могло прийти.
Или не хотело.
Его наставница, надо сказать, отнеслась к этим неудачам неожиданно спокойно.
— Ну что ж, — говорила в таких случаях она, ободряюще похлопывая мальчишку по плечу, — кучность уже есть, осталось добиться точности. Поначалу всегда так бывает. Потом навостришься.
За размышленьями Телли не заметил, как все уснули, один лишь Арнольд сидел у печки, налаживая трофейный арбалет. Вооружившись ножом, он уже развинтил спусковой механизм и теперь возился со стопором.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90