Капитан патруля — темнокожий человек, у которого клочковатая борода была серой от въевшейся пыли, — махнул рукой, приказывая своему отряду остановиться. Отряд состоял из воинов довольно угрожающего вида. У каждого на высоком седле висел лук, в руках был круглый щит, на поясе — кривая сабля, за плечом — пика. Все они были одеты в грубые штаны, заправленные в высокие сапоги, белые полотняные рубахи, кожаные жилеты и металлические шлемы; длинные льняные выпуски шлемов закрывали шеи и плечи.
— Здорово, правда? — спросил Боуррик у Эрланда. — Солнце не печет шею, а если поднимется ветер, краем можно закрыть лицо от песка.
Эрланд вздохнул и ничего не ответил. В тяжелой кольчуге ему было очень жарко.
Командир кешианского патруля подъехал к Джеймсу. Он внимательно оглядел пропыленных и потрепанных всадников, не веря, что эти грязные усталые путники и в самом деле — королевский караван из Королевства Островов. Наконец он отсалютовал всем вместе и никому в отдельности — просто поднял руку к шлему, развернув ее ладонью наружу.
— Добро пожаловать, господа мои… и госпожа. Джеймс выехал вперед.
— Я — Джеймс, граф Крондорский, имею честь представить их королевские высочества, принцев Боуррика и Эрланда.
Принцы слегка склонили головы, и командир патруля кивнул головой в ответ.
— Я — сержант Раз-аль-Фави, господин мой; что привело столь высокопоставленных особ в наши унылые места?
— Мы едем в город Кеш на празднование юбилея императрицы.
Сержант пожал плечами — мол, пути богов неисповедимы для смертных, да и соображения знати не всегда понятны простым людям.
— Я думал, что такие знатные господа, как вы, будут путешествовать… более пышно.
Ветер подул сильнее, лошади начали переминаться с ноги на ногу и заржали.
— Мне кажется, лучше ехать незаметно, но быстро, чем медленно тащиться с кортежем, сержант, — ответил Джеймс громко, чтобы перекричать шум ветра. — Поднимается буря. Можем мы ехать?
Капитан развернул лошадь и ответил:
— Конечно, господин мой. Я со своими людьми еду в таверну «Двенадцать Стульев», чтобы переждать бурю в надежном месте. Предлагаю вам присоединиться к нам.
— А насколько опасна буря?
Сержант, как и Гамина до него, посмотрел на горизонт.
— Кто знает? Пыльные бури, которые поднимаются в пустыне, бывают и долгими, и короткими. Если бы я был спорщиком, я бы поставил на то, что эта буря скоро кончится. И все же лучше укрыться где-нибудь.
— Тогда мы поедем дальше, — сказал Джеймс, — на последней остановке мы задержались дольше, чем планировали, а опаздывать на празднование не годится.
Сержант пожал плечами — ему явно было все равно.
— Обиды императрице, будь благословенно ее имя, следует избегать изо всех сил. Она часто милосердна, но редко прощает. Да будут боги с вами в пути, господа мои.
Патруль дал дорогу, и отряд из Королевства возобновил свой путь по твердо утоптанной полоске земли, которая на северной границе Империи считалась дорогой.
Они ехали мимо кешианцев, и Боуррик кивнул Эрланду, который тоже внимательно разглядывал грязных усталых солдат. Каждый из них выглядел закаленным бойцом, и молодых среди них не было. Эрланд сказал брату:
— На наших границах у них служат ветераны. Джимми, услышав, ответил громко, чтобы все его слышали:
— В Кеше хватает ветеранов. Человек, который уходит из армии в отставку, должен прослужить двадцать лет, подавляя восстания и сражаясь в гражданских войнах. У наших границ они держат десятую часть своей армии.
— Почему же они нас боятся? — спросил Боуррик.
Джеймс покачал головой.
— Каждая страна всегда боится своих соседей. И это так же верно, как и то, что на небе — три луны. Если соседняя страна больше твоей, ты боишься, что она нападет на тебя и захватит твою страну. Если меньше — ты боишься их зависти и сам нападаешь на них. Так что рано или поздно, а война всегда случается. Эрланд рассмеялся.
— Это все же лучше, чем совсем ничего не делать.
Джеймс взглянул на Локлира. Им обоим довелось повидать слишком много, когда они были еще моложе, чем близнецы сейчас. Поэтому они не могли согласиться с Эрландом.
***
— Всадники!
Солдат указал на далекий горизонт, где ветер поднял клубы черной пыли. Там показались всадники. Они разделились и пустили лошадей вскачь.
— Гамина! Назад! — крикнул Джеймс, вытаскивая меч. Солдаты последовали его примеру.
— Бандиты! — крикнул один из них, подъезжая к Боуррику. Принц инстинктивно потянулся за мечом и схватил только посох. Проклиная судьбу, он развернул лошадь, направившись назад, туда, где Гамина пыталась собрать вьючных лошадей, чтобы они не разбежались. Увидев, что ей не справиться с четырьмя лошадьми, Боуррик спрыгнул с лошади и взял у женщины поводья двух коней.
Звон стальных клинков заставил Боуррика развернуть лошадей крупами к ветру — он успел увидеть, как первые бандиты налетели на солдат. Он пытался найти взглядом Эрланда, но лошади кружили на месте, пыль клубилась, и ничего нельзя было разглядеть.
Вот заржала лошадь, а всадник, громко ругаясь, полетел на землю. Крики и шум стычки заглушались воем ветра. Бандиты выбрали подходящее время для нападения — путешественники, почти ослепленные пыльной бурей, оказались очень уязвимыми, и бандитам удалось потеснить отряд принцев.
Но гвардейцы гарнизона Аруты были опытными воинами — они быстро собрались и перегруппировались. Солдаты следовали приказам барона Локлира. И вдруг всех накрыла туча песка, поднятого ветром; людям показалось, что солнце померкло.
Боуррик пытался удержать лошадей, напуганных ветром и запахом крови.
Неожиданно его толкнули, и он выпустил поводья. Упав на землю, принц перекатился на бок и поднялся. Он стал искать Гамину — не пострадала ли она. Оглядевшись, он увидел только сражающихся воинов. Тогда он позвал ее и услышал мысленный ответ:
— Со мной все в порядке, Боуррик. Позаботься о себе. Я постараюсь не упустить вьючных лошадей.
Пытаясь «подумать» в ответ, Боуррик крикнул:
— Берегись бандитов! Они попробуют отбить лошадей! — Он посмотрел, нет ли где оброненного оружия, но ничего не нашел.
И тут он увидел, что к нему во весь опор несется один из его солдат, что-то выкрикивая. Боуррик не расслышал слов, но почувствовал, что надо оглянуться. Он резко повернулся — совсем рядом с ним оказалось двое бандитов: один бросился навстречу гвардейцу, а второй повернул лошадь к принцу.
Боуррик кинулся под ноги лошади, чтобы она споткнулась и выронила седока. Лошадь ударила принца грудью, он упал на землю, но тут же вскочил, приготовившись к драке. Всадник тоже поднялся. Он был вооружен. Боуррик вытащил посох, пытаясь защититься хоть с его помощью. Бандит широко замахнулся, и принц, отбив удар, ткнул противника ручкой посоха в живот. Бандит издал кашляющий звук и осел на землю. Боуррик сломал посох о голову бандита; умер тот или просто потерял сознание, у Боуррика не было времени проверять. Он поднял саблю бандита — тяжелую, с коротким лезвием — такой удобно биться только в тесноте, она не столь остра, как мечи-скимитары, которыми пользовались многие разбой-ники, и не такая острая, как хорошая рапира.
Боуррик повернулся, пытаясь понять, что происходит. Перед ним в клубах пыли и песка мелькали какие-то тени и раздавались ругательства. И вдруг он даже не услышал, а скорее почувствовал, что за его спиной кто-то есть. Он отшатнулся, и удар, который мог бы раскроить ему череп, пришелся по виску вскользь. Упав, Боуррик откатился в сторону от всадника, который напал на него. Он был уже на коленях и вскочил бы, но попал под ноги лошади — противник использовал ее вместо оружия. Оглушенный, принц рухнул на землю и сквозь красную пелену, застлавшую взор, увидел всадника, который, соскочив с лошади, встал над ним. Принц отстранение наблюдал, как бандит занес ногу в тяжелом сапоге и ударил его в висок.
***
Джеймс развернул лошадь и двинулся наперерез бандиту, который направлялся к вьючным лошадям. Бандит резко свернул, и Джеймс вдруг оказался в сравнительно спокойном месте в самом центре схватки. Он огляделся, пытаясь найти принцев, и увидел Эрланда, который сбил одного из бандитов с лошади; Боуррика нигде не было видно.
Сквозь завывания ветра Джеймс услышал крик Локлира:
— Ко мне! Ко мне!
Бросив искать Боуррика, Джеймс развернул лошадь, чтобы присоединиться к собиравшемуся отряду гвардейцев. Следуя отрывистым командам, солдаты перестроились, и вот уже не группа захваченных врасплох охранников, а отряд самых опытных бойцов Королевства Островов готовился встретить очередную атаку врага.
Колючий ветер засыпал песком глаза, и от него невозможно было укрыться — новый сильный порыв бури поднял на поле боя вихрь песка и пыли, но, как только он стих, схватка продолжилась. Сталь ударялась о сталь, раздавались крики, проклятья, хрипы распоротых глоток.
Потом налетел очередной порыв ветра. Он оказался просто ослепляющим — нельзя было повернуться к ветру без риска потерять зрение. Джеймс, прикрывая лицо рукавом, подставил ветру спину, остро сознавая, что ничем со спины не защищен, но поделать ничего не мог. Его слегка утешила мысль, что и напавшие на них тоже беспомощны.
Ветер стал слабее, и Джеймс развернул лошадь, чтобы встретить любого нападавшего лицом к лицу. Но бандиты, как порождения дурного сна, исчезли вместе с клубами пыли.
Оглядываясь, Джеймс видел только своих солдат. По приказу Локлира солдаты спешились, крепко держа поводья лошадей, — порывы ветра опять усилились.
— Ты не ранен? — крикнул Локлир.
Джеймс жестом показал, что нет.
— Где Гамина? — крикнул он Локлиру.
Локлир указал назад.
— Она была с вьючными лошадьми. Боуррик помогал ей.
Джеймс услышал мысли Гамины.
— Я здесь, любимый. Со мной все в порядке. Но Боуррика и одного из гвардейцев захватили бандиты.
— Гамина говорит, что Боуррик и кто-то из стражников захвачены бандитами!
— закричал Джеймс.
Локлир выругался.
— Нам придется ждать, когда уляжется буря. Джеймс попытался вглядеться в пыльную мглу — дальше десятка футов уже ничего не было видно. Да, приходилось ждать.
***
Боуррик застонал: пинок под ребра привел его в чувство. Над головой по-прежнему бушевала буря, но в узкой расщелине, где укрылись бандиты, было относительно тихо. Принц приподнялся на локте и обнаружил, что его руки скованы цепью непривычного для него вида.
Рядом с ним без сознания лежал, связанный, один из его гвардейцев. Судя по крови, запекшейся в волосах, он был серьезно ранен в голову. Корявая рука, дернув цепь, сковывавшую руки Боуррика, развернула его лицом к человеку, который и пнул принца. Мужчина присел перед Боурриком на корточки. Он был тощ, коротко подстриженная черная борода походила скорее на длинную щетину. Тюрбан, когда-то роскошный, выцвел и кишел вшами. Одет он был в простые штаны и тунику. На ногах — высокие сапоги. Позади него стоял другой
— в кожаном жилете, открывавшем голую грудь. Его голова была обрита, и только с макушки свисал длинный локон, а в ухе виднелось большое золотое кольцо. По этим признакам Боуррик догадался, что перед ним один из членов гильдии работорговцев из Дурбина.
Первый человек кивнул Боуррику, потом посмотрел на гвардейца, у которого все лицо было залито кровью, и отрицательно покачал головой. Работорговец, дернув цепь, поднял Боуррика на ноги, а тощий вытащил кинжал. Прежде чем/Боуррик сообразил, что тот собрался делать, человек в тюрбане перерезал гвардейцу горло.
Работорговец хрипло зашептал Боуррику в ухо:
— Без шуток, колдун. Эти цепи неподвластны колдовству, или Москанони-торговец получит на обед мой кинжал. Выступаем немедленно, и твои друзья не смогут тебя разыскать. Скажешь хоть одно слово — и я тебя прикончу. — Он говорил на северном кешианском диалекте.
Боуррик, у которого после удара еще кружилась голова, только слабо кивнул в ответ. Работорговец потащил его по расщелине туда, где несколько бандитов возились с большим тюком. Один из них тихо выругался. Спутник работорговца подошел к нему и схватил за руку:
— Что ты нашел? — спросил он на языке пустыни — смеси кешианского, наречия королей и языка жителей Джал-Пура.
— Женская одежда, сушеное мясо и сухари. Где обещанное золото?
Тощий — похоже, он тут был главным — тоже выругался.
— Убью этого Лейфа. Он сказал, что аристократы везут золото императрице.
Работорговец покачал головой, словно ожидал услышать нечто подобное.
— В следующий раз не будешь доверять дуракам. — Он глянул вверх, туда, где свистел ветер, и сказал:
— Буря утихает. От нас до его друзей, — он кивнул на Боуррика, — всего несколько ярдов. Не хотелось бы, чтобы нас здесь нашли.
Тощий повернулся к нему:
— Этой бандой командую я, Касим. — Он был разъярен. — Я скажу, когда идти, а когда стоять.
Работорговец пожал плечами.
— Если мы сейчас не уедем, нам придется опять сражаться, Лютен. И на этот раз они будут готовы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47