Джеймс вошел в купальную комнату.
Граф взглянул сверху вниз на обнаженную парочку, и, если и ощутил замешательство, увидев Эрланда с девушкой, то хорошо скрыл его. Джеймс скинул плащ и отдал его ожидавшей служанке.
— Ну как, — спросил Джеймс, садясь на край бассейна, — тебе лучше?
— Нет, — ответил Эрланд. — Я все еще сердит.
— На что, Эрланд?
На лице Эрланда появилось выражение тоски и потери. Потом оно постепенно пропало — словно Миа, разминая пальцами его застывшие мускулы, прогнала его прочь.
— Наверное, на весь мир. На богов судьбы и случая. На тебя. На отца. На всех. — И совсем тихо добавил:
— Больше всего я зол на Боуррика за то, что его убили.
— Да, — кивнул Джеймс. — И я чувствую то же самое.
Эрланд вздохнул с облегчением.
— Наверное поэтому я и выскочил на охоте. Я не мог видеть, как лев убивает этого мальчика. Может быть, у него тоже есть брат… — Он замолчал, на глазах у него выступили слезы. Впервые после нападения бандитов горе Эрланда обнаружило себя. Юный принц плакал по погибшему брату, а Джеймс ждал, не чувствуя смущения. Сам он выплакал свои слезы неделю назад на груди у жены.
— Ну почему? — спросил Эрланд, глядя на своего наставника покрасневшими глазами. Джеймс только покачал головой в ответ. — Только боги знают, а они никогда не говорят со мной. — Опустив руку в воду, принц отер лицо. — Что-то имеет смысл, что-то — нет. Я ничего не знаю.
— Послушай, — сказал Джеймс. — Я тебе не рассказывал. Твой отец пару раз спас мне жизнь. И сейчас я не могу сказать, почему принц Островов мог спасать жизнь уличному воришке, как не могу сказать, почему принц должен гибнуть по дороге на празднование юбилея. Одно могу сказать тебе — ни от кого я не слышал о том, что в жизни есть какой-то смысл. Вот так.
Эрланд прислонился к мягкому телу Миа. Он вздохнул и почувствовал, как его душу покидает нечто, терзавшее ее все время после нападения в пустыне.
— Странно, — сказал он. — Мне только сейчас пришло в голову, что Боуррик может быть мертв. Вс„-таки…
— Что? — тихо спросил Джеймс.
— Не знаю, — Эрланд вопросительно взглянул на Джеймса, — что я должен ощущать? Я хочу сказать, что мы с Боурриком никогда надолго не разлучались. Мы всегда были словно половинки друг друга. Я думал, что, если я его потеряю или он меня, мы почувствуем это. Ты понимаешь меня?
Джеймс поднялся.
— Кажется, да. По крайней мере, не хуже, чем любой человек, который не испытал сам ничего подобного. Я знал вас с момента вашего рождения, на моих глазах вы играли и дрались. Мне кажется, я тебя понимаю.
Эрланд опять вздохнул.
— Я просто подумал, что должен чувствовать себя по-другому, но нет. Мне кажется, что он просто где-то далеко от меня.
Эрланд устало прикрыл глаза. Через мгновение его дыхание выровнялось, он задремал.
— Сегодня вечером мы опять ужинаем с императрицей, — сказал Джеймс Миа, принимая у служанки свой плащ. — Разбудишь его?
Чтобы не будить спящего принца, она молча кивнула, Джеймс перебросил плащ через руку и вышел.
***
Эрланд заканчивал одеваться, когда Миа объявила о прибытии лорда Джаки. Принц не удивился — он предчувствовал, что его поступок без внимания не останется. Вельможа вошел в комнату, и Миа отошла в дальний угол — так, чтобы не слышать разговора, но быть рядом, если она понадобится Эрланду.
Джака поклонился Эрланду.
— Господин мой принц, — сказал он. — Кажется, я пришел в неподходящий момент?
— Нет, господин мой Джака. Я как раз закончил одеваться к ужину с императрицей.
Джака, сложив ладони перед собой, провел ими вниз и вверх — Кафи объяснил, что это универсальный жест благословения, означающий «да защитит нас небо».
— Я пришел поговорить с вами о том, что произошло сегодня днем, — сказал старый воин.
— Да?
Джаке, казалось, трудно было произнести те слова, которые он приготовил.
— Я — почетный охотник, и мне стыдно, что мой сын потерпел неудачу на своей ритуальной охоте. Очень непросто признать это. Найдутся такие, кто скажет, что вы лишили моего сына честной смерти, или что убийство льва не считается из-за вашего вмешательства. — Эрланд предполагал что-нибудь подобное. — Все же, — продолжал Джака, — вы просто отвлекли зверя настолько, чтобы он успел подобрать копье.
— Он сам убил льва, — кивнул Эрланд.
— Это правда. Я нахожусь в затруднении. С одной стороны, убийство не соответствовало ритуалу, с другой — как отец, любящий своего сына, я хочу поблагодарить вас за помощь. — И добавил тихо:
— И за спасение его жизни.
Эрланд стоял неподвижно, не зная что сказать. Потом он решил избрать курс, который в сложившихся обстоятельствах доставит гордому отцу больше чести.
— Может быть, он и без моей помощи смог бы подобрать копье. Кто знает?
— И впрямь, — подхватил вельможа. — Лев был молодой, неопытный, взбешенный болью. Более опытный охотник ударил бы его плоскостью щита по морде — ущерба никакого, но шуму и боли много. Если лев бросается на щит, охотник пропускает его и старается поднять копье. Мы этому учим, хотя в горячке момента это может и забыться. Легко забыться, ваше высочество. Мне пора уходить, господин мой принц. Хочу заверить вас — какая бы нужда у вас ни возникла, я ваш должник.
Эрланд не знал, что ответить на такое искреннее выражение благодарности, поэтому он просто сказал:
— Благодарю за ваш любезный визит и за честь, что вы мне оказали своим присутствием, господин мой Джака.
Командующий имперскими всадниками на колесницах поклонился и ушел. Эрланд повернулся к Миа.
— Надеюсь, что с тобой мы встретимся сегодня вечером.
Миа подошла к Эрланду, поправила ему тунику — скорее ради того, чтобы побыть рядом с ним, чем из действительной необходимости.
— Я увижу вас раньше, мой принц. Мне ведено явиться на аудиенцию.
— Что-то не так?
— Нет, — пожала плечами Миа. — Всем, кто служит во дворце Той, Которая Есть Кеш, время от времени позволяется разделить славу имперского двора.
— Хорошо. Там и увидимся.
Эрланд махнул рукой, чтобы две девушки, стоявшие у дверей, распахнули их. Снаружи принца дожидались четыре гвардейца крондорской гвардии в парадной форме. Заняв свои места вокруг Эрланда, они зашагали по залам и переходам дворца.
По дороге к ним присоединились Джеймс и Гамина, потом Локлир и, наконец, лорд Кафи. Когда они дошли до крыла, занимаемого императрицей, гвардейцы остановились — солдатам других наций, «не чистокровным», не разрешалось появляться вблизи императорской особы.
Эрланд вошел в зал под звуки труб. Мастер церемоний зачитал длинный список титулов принца, и Эрланд понял, что сегодня — официальная аудиенция. Он удержался от улыбки, подумав, что разница между формальной церемонией и неформальной заключалась только в капризе императрицы. Принц горько пожалел, что не может оказаться в Крондоре — они с Боурриком, бывало, забирались в кухню и там что-нибудь жевали в уголке, не желая присутствовать на официальных обедах вместе с родителями.
Эрланд подошел к помосту и поклонился. Мастер церемоний провозгласил:
— О Ты, Которая Есть Кеш, я имею честь представить тебе его высочество, принца Эрланда, наследника трона Королевства Островов, рыцаря-капитана Западных земель.
Эрланд выпрямился и произнес:
— Ваше величество, я благодарю вас за любезность, с коей вы разделили щедроты ваши со мной и моими спутниками. Позвольте мне представить… — и он начал формальное перечисление всех членов своей свиты, как делал всякий раз, встречаясь с императрицей. Про себя он удивлялся — неужели каждый день ему придется все это повторять?
— Судя по сообщениям, у вашего высочества был сегодня трудный день, — произнесла императрица. Эрланд ждал, что она скажет еще, но она просто закончила:
— Мы рады снова видеть вас вместе с нами, ваше высочество. Пожалуйста, угощайтесь.
Следом за принцем Эрландом в зал вошел принц Авари со своими придворными. Один, который проходил ближе всего к Эрланду, плюнул ему под ноги.
Эрланд замер. Лицо его побагровело. Молодой человек, который плюнул, пошел дальше, но Эрланд повернулся и сказал:
— Эй ты!
Все глаза обратились на двух молодых людей. Юноша, прищурившись, смотрел на Эрланда. Он был чистокровным и, судя по всему, сыном родовитого отца, раз занимал место в свите принца; тело его было поджарым и мускулистым. Эрланд ощутил, что приближается драка, и был не в том настроении, чтобы от нее уклоняться.
— Эрланд! — прошипел Джеймс ему в ухо. — Отойди!
— Императрица смотрит, — пришло предупреждение от Гамины.
Молодой аристократ остановился перед принцем, а принц бросил взгляд на трон. Императрица действительно обратила внимание на молодых людей. Один из вельмож хотел подойти к ним, но императрица призвала его к себе. Кажется, она не хотела, чтобы кто-нибудь вмешивался. Более того, в ее глазах появился заинтересованный блеск. Эрланд подумал, что это может быть испытанием — надо посмотреть, что за правитель будет у Королевства Островов через некоторое время. «Если это так, — подумал Эрланд, — они нашли в моем лице твердого противника».
— Что такое, садарин? — спросил молодой человек, подойдя к принцу.
Придворные зашушукались. При кешианском дворе неохотник считался ниже простолюдина, и назвать так кого-то значило нанести смертельное оскорбление.
Эрланд взглянул на принца Авари. Принц с интересом смотрел на них и едва заметно улыбался. Принц Островов догадался, что молодой человек оскорбил его по наущению принца Авари. Эрланд вздохнул и изо всех сил ударил молодого человека тыльной стороной ладони по лицу.
Тот зашатался и упал. Но не успел он коснуться пола, как Эрланд схватил его за ожерелье и дернул вверх.
— Тот, кто оскорбляет меня при дворе Кеша, оскорбляет Королевство Островов. Я не могу этого допустить. — Он оттолкнул молодого человека. Тот с трудом удержался на ногах. — Тебе выбирать оружие, — сказал ему Эрланд.
Джеймс схватил Эрланда за руку.
— Ты не можешь идти на дуэль. Они этого от тебя и ждут, — зашептал он.
— Я тебя не понимаю, — сказал молодой кешианец.
— Я тебя ударил, — сказал ему Эрланд. — Ты имеешь право выбрать оружие, которым мы будем драться на дуэли.
Лицо молодого человека сморщилось в непритворном удивлении.
— На дуэли? Зачем мне с тобой драться? Ты наверняка меня убьешь.
Эрланд не знал, что и сказать. И тут заговорила императрица.
— Лорд Килава.
Из-за столика в дальней части зала поднялся человек средних лет.
— Чего желает моя императрица?
— Твой сын — фигляр. Он оскорбляет гостя в моем доме. Что надлежит с ним сделать?
Мужчина побледнел. Но, отвечая, стоял все так же прямо.
— Воля вашего величества.
Императрица помолчала и сказала:
— Я бы подарила принцу его голову в банке с медом и вином как трофей, но, так как наши традиции не похожи на традиции родины его высочества, боюсь, таким подарком мы доставим ему еще больше неудобств. — Она сделала паузу. — Молодой Разаджани!
Юнец, оскорбивший Эрланда, повернулся к императрице.
— Да, ваше величество?
— Твой вид мне неприятен. Тебе запрещается появляться в верхнем городе. Никогда, пока я жива, тебе не ступать на камни плато. Когда я уйду в Зал Вечной Красоты, тот, кто сменит меня на троне, может оказаться милосердным и позволить тебе вернуться. Вот и все, что я скажу тебе, — только потому, что твой отец верен мне. В моих старых костях осталось не так много милосердия. А теперь — прочь!
Эрланд, усевшись за свой столик, спросил у Кафи:
— К чему это все?
— Простите, мой принц? — уроженец пустыни, кажется, не понял его вопроса.
— Почему же он оскорблял меня, если не собирался драться? — спросил Эрланд.
— Это особенности чистокровных, ваше высочество. Поймите — они не воины, они охотники. Воины для них — не больше чем собаки, которых можно натравить на противника. Если необходимо, они сражаются, и весьма доблестно, но не видят в этом никакой чести. Для них честь в том, чтобы выследить жертву, загнать ее и прикончить одним ударом. Молодому Разаджани не было смысла драться с вами. Никто не сомневается, что вы — храбрый и опытный воин. Вы бы легко убили его. Он знал это и никогда не стал бы драться с вами.
— Мне трудно это понять, — произнес Эрланд.
Кафи пожал плечами.
— А им трудно понять, как человек может позволить обстоятельствам вынудить его сражаться с тем, кто явно превосходит его в военном искусстве. С их точки зрения это равносильно самоубийству.
Вошла свита принцессы Шараны; на шаг отставая от них, шла Миа. Эрланд во все глаза смотрел на принцессу с золотистой кожей.
— Почему моя служанка сегодня с принцессой? — спросил он потом у Кафи.
— Потому что ваша «служанка» — сестра принцессы Шараны.
— Сестра? Принцессы? Да вы шутите!
— Конечно, нет, ваше высочество. Императрица никогда бы не позволила ни рабам, ни «низшим», таким, как я, прислуживать вам в ваших покоях, — слово «низшие» прозвучало с неприкрытой горечью. — Так что только юноши и девушки благородного происхождения — младшие в своих семьях — могут прислуживать императрице и ее гостям.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47
Граф взглянул сверху вниз на обнаженную парочку, и, если и ощутил замешательство, увидев Эрланда с девушкой, то хорошо скрыл его. Джеймс скинул плащ и отдал его ожидавшей служанке.
— Ну как, — спросил Джеймс, садясь на край бассейна, — тебе лучше?
— Нет, — ответил Эрланд. — Я все еще сердит.
— На что, Эрланд?
На лице Эрланда появилось выражение тоски и потери. Потом оно постепенно пропало — словно Миа, разминая пальцами его застывшие мускулы, прогнала его прочь.
— Наверное, на весь мир. На богов судьбы и случая. На тебя. На отца. На всех. — И совсем тихо добавил:
— Больше всего я зол на Боуррика за то, что его убили.
— Да, — кивнул Джеймс. — И я чувствую то же самое.
Эрланд вздохнул с облегчением.
— Наверное поэтому я и выскочил на охоте. Я не мог видеть, как лев убивает этого мальчика. Может быть, у него тоже есть брат… — Он замолчал, на глазах у него выступили слезы. Впервые после нападения бандитов горе Эрланда обнаружило себя. Юный принц плакал по погибшему брату, а Джеймс ждал, не чувствуя смущения. Сам он выплакал свои слезы неделю назад на груди у жены.
— Ну почему? — спросил Эрланд, глядя на своего наставника покрасневшими глазами. Джеймс только покачал головой в ответ. — Только боги знают, а они никогда не говорят со мной. — Опустив руку в воду, принц отер лицо. — Что-то имеет смысл, что-то — нет. Я ничего не знаю.
— Послушай, — сказал Джеймс. — Я тебе не рассказывал. Твой отец пару раз спас мне жизнь. И сейчас я не могу сказать, почему принц Островов мог спасать жизнь уличному воришке, как не могу сказать, почему принц должен гибнуть по дороге на празднование юбилея. Одно могу сказать тебе — ни от кого я не слышал о том, что в жизни есть какой-то смысл. Вот так.
Эрланд прислонился к мягкому телу Миа. Он вздохнул и почувствовал, как его душу покидает нечто, терзавшее ее все время после нападения в пустыне.
— Странно, — сказал он. — Мне только сейчас пришло в голову, что Боуррик может быть мертв. Вс„-таки…
— Что? — тихо спросил Джеймс.
— Не знаю, — Эрланд вопросительно взглянул на Джеймса, — что я должен ощущать? Я хочу сказать, что мы с Боурриком никогда надолго не разлучались. Мы всегда были словно половинки друг друга. Я думал, что, если я его потеряю или он меня, мы почувствуем это. Ты понимаешь меня?
Джеймс поднялся.
— Кажется, да. По крайней мере, не хуже, чем любой человек, который не испытал сам ничего подобного. Я знал вас с момента вашего рождения, на моих глазах вы играли и дрались. Мне кажется, я тебя понимаю.
Эрланд опять вздохнул.
— Я просто подумал, что должен чувствовать себя по-другому, но нет. Мне кажется, что он просто где-то далеко от меня.
Эрланд устало прикрыл глаза. Через мгновение его дыхание выровнялось, он задремал.
— Сегодня вечером мы опять ужинаем с императрицей, — сказал Джеймс Миа, принимая у служанки свой плащ. — Разбудишь его?
Чтобы не будить спящего принца, она молча кивнула, Джеймс перебросил плащ через руку и вышел.
***
Эрланд заканчивал одеваться, когда Миа объявила о прибытии лорда Джаки. Принц не удивился — он предчувствовал, что его поступок без внимания не останется. Вельможа вошел в комнату, и Миа отошла в дальний угол — так, чтобы не слышать разговора, но быть рядом, если она понадобится Эрланду.
Джака поклонился Эрланду.
— Господин мой принц, — сказал он. — Кажется, я пришел в неподходящий момент?
— Нет, господин мой Джака. Я как раз закончил одеваться к ужину с императрицей.
Джака, сложив ладони перед собой, провел ими вниз и вверх — Кафи объяснил, что это универсальный жест благословения, означающий «да защитит нас небо».
— Я пришел поговорить с вами о том, что произошло сегодня днем, — сказал старый воин.
— Да?
Джаке, казалось, трудно было произнести те слова, которые он приготовил.
— Я — почетный охотник, и мне стыдно, что мой сын потерпел неудачу на своей ритуальной охоте. Очень непросто признать это. Найдутся такие, кто скажет, что вы лишили моего сына честной смерти, или что убийство льва не считается из-за вашего вмешательства. — Эрланд предполагал что-нибудь подобное. — Все же, — продолжал Джака, — вы просто отвлекли зверя настолько, чтобы он успел подобрать копье.
— Он сам убил льва, — кивнул Эрланд.
— Это правда. Я нахожусь в затруднении. С одной стороны, убийство не соответствовало ритуалу, с другой — как отец, любящий своего сына, я хочу поблагодарить вас за помощь. — И добавил тихо:
— И за спасение его жизни.
Эрланд стоял неподвижно, не зная что сказать. Потом он решил избрать курс, который в сложившихся обстоятельствах доставит гордому отцу больше чести.
— Может быть, он и без моей помощи смог бы подобрать копье. Кто знает?
— И впрямь, — подхватил вельможа. — Лев был молодой, неопытный, взбешенный болью. Более опытный охотник ударил бы его плоскостью щита по морде — ущерба никакого, но шуму и боли много. Если лев бросается на щит, охотник пропускает его и старается поднять копье. Мы этому учим, хотя в горячке момента это может и забыться. Легко забыться, ваше высочество. Мне пора уходить, господин мой принц. Хочу заверить вас — какая бы нужда у вас ни возникла, я ваш должник.
Эрланд не знал, что ответить на такое искреннее выражение благодарности, поэтому он просто сказал:
— Благодарю за ваш любезный визит и за честь, что вы мне оказали своим присутствием, господин мой Джака.
Командующий имперскими всадниками на колесницах поклонился и ушел. Эрланд повернулся к Миа.
— Надеюсь, что с тобой мы встретимся сегодня вечером.
Миа подошла к Эрланду, поправила ему тунику — скорее ради того, чтобы побыть рядом с ним, чем из действительной необходимости.
— Я увижу вас раньше, мой принц. Мне ведено явиться на аудиенцию.
— Что-то не так?
— Нет, — пожала плечами Миа. — Всем, кто служит во дворце Той, Которая Есть Кеш, время от времени позволяется разделить славу имперского двора.
— Хорошо. Там и увидимся.
Эрланд махнул рукой, чтобы две девушки, стоявшие у дверей, распахнули их. Снаружи принца дожидались четыре гвардейца крондорской гвардии в парадной форме. Заняв свои места вокруг Эрланда, они зашагали по залам и переходам дворца.
По дороге к ним присоединились Джеймс и Гамина, потом Локлир и, наконец, лорд Кафи. Когда они дошли до крыла, занимаемого императрицей, гвардейцы остановились — солдатам других наций, «не чистокровным», не разрешалось появляться вблизи императорской особы.
Эрланд вошел в зал под звуки труб. Мастер церемоний зачитал длинный список титулов принца, и Эрланд понял, что сегодня — официальная аудиенция. Он удержался от улыбки, подумав, что разница между формальной церемонией и неформальной заключалась только в капризе императрицы. Принц горько пожалел, что не может оказаться в Крондоре — они с Боурриком, бывало, забирались в кухню и там что-нибудь жевали в уголке, не желая присутствовать на официальных обедах вместе с родителями.
Эрланд подошел к помосту и поклонился. Мастер церемоний провозгласил:
— О Ты, Которая Есть Кеш, я имею честь представить тебе его высочество, принца Эрланда, наследника трона Королевства Островов, рыцаря-капитана Западных земель.
Эрланд выпрямился и произнес:
— Ваше величество, я благодарю вас за любезность, с коей вы разделили щедроты ваши со мной и моими спутниками. Позвольте мне представить… — и он начал формальное перечисление всех членов своей свиты, как делал всякий раз, встречаясь с императрицей. Про себя он удивлялся — неужели каждый день ему придется все это повторять?
— Судя по сообщениям, у вашего высочества был сегодня трудный день, — произнесла императрица. Эрланд ждал, что она скажет еще, но она просто закончила:
— Мы рады снова видеть вас вместе с нами, ваше высочество. Пожалуйста, угощайтесь.
Следом за принцем Эрландом в зал вошел принц Авари со своими придворными. Один, который проходил ближе всего к Эрланду, плюнул ему под ноги.
Эрланд замер. Лицо его побагровело. Молодой человек, который плюнул, пошел дальше, но Эрланд повернулся и сказал:
— Эй ты!
Все глаза обратились на двух молодых людей. Юноша, прищурившись, смотрел на Эрланда. Он был чистокровным и, судя по всему, сыном родовитого отца, раз занимал место в свите принца; тело его было поджарым и мускулистым. Эрланд ощутил, что приближается драка, и был не в том настроении, чтобы от нее уклоняться.
— Эрланд! — прошипел Джеймс ему в ухо. — Отойди!
— Императрица смотрит, — пришло предупреждение от Гамины.
Молодой аристократ остановился перед принцем, а принц бросил взгляд на трон. Императрица действительно обратила внимание на молодых людей. Один из вельмож хотел подойти к ним, но императрица призвала его к себе. Кажется, она не хотела, чтобы кто-нибудь вмешивался. Более того, в ее глазах появился заинтересованный блеск. Эрланд подумал, что это может быть испытанием — надо посмотреть, что за правитель будет у Королевства Островов через некоторое время. «Если это так, — подумал Эрланд, — они нашли в моем лице твердого противника».
— Что такое, садарин? — спросил молодой человек, подойдя к принцу.
Придворные зашушукались. При кешианском дворе неохотник считался ниже простолюдина, и назвать так кого-то значило нанести смертельное оскорбление.
Эрланд взглянул на принца Авари. Принц с интересом смотрел на них и едва заметно улыбался. Принц Островов догадался, что молодой человек оскорбил его по наущению принца Авари. Эрланд вздохнул и изо всех сил ударил молодого человека тыльной стороной ладони по лицу.
Тот зашатался и упал. Но не успел он коснуться пола, как Эрланд схватил его за ожерелье и дернул вверх.
— Тот, кто оскорбляет меня при дворе Кеша, оскорбляет Королевство Островов. Я не могу этого допустить. — Он оттолкнул молодого человека. Тот с трудом удержался на ногах. — Тебе выбирать оружие, — сказал ему Эрланд.
Джеймс схватил Эрланда за руку.
— Ты не можешь идти на дуэль. Они этого от тебя и ждут, — зашептал он.
— Я тебя не понимаю, — сказал молодой кешианец.
— Я тебя ударил, — сказал ему Эрланд. — Ты имеешь право выбрать оружие, которым мы будем драться на дуэли.
Лицо молодого человека сморщилось в непритворном удивлении.
— На дуэли? Зачем мне с тобой драться? Ты наверняка меня убьешь.
Эрланд не знал, что и сказать. И тут заговорила императрица.
— Лорд Килава.
Из-за столика в дальней части зала поднялся человек средних лет.
— Чего желает моя императрица?
— Твой сын — фигляр. Он оскорбляет гостя в моем доме. Что надлежит с ним сделать?
Мужчина побледнел. Но, отвечая, стоял все так же прямо.
— Воля вашего величества.
Императрица помолчала и сказала:
— Я бы подарила принцу его голову в банке с медом и вином как трофей, но, так как наши традиции не похожи на традиции родины его высочества, боюсь, таким подарком мы доставим ему еще больше неудобств. — Она сделала паузу. — Молодой Разаджани!
Юнец, оскорбивший Эрланда, повернулся к императрице.
— Да, ваше величество?
— Твой вид мне неприятен. Тебе запрещается появляться в верхнем городе. Никогда, пока я жива, тебе не ступать на камни плато. Когда я уйду в Зал Вечной Красоты, тот, кто сменит меня на троне, может оказаться милосердным и позволить тебе вернуться. Вот и все, что я скажу тебе, — только потому, что твой отец верен мне. В моих старых костях осталось не так много милосердия. А теперь — прочь!
Эрланд, усевшись за свой столик, спросил у Кафи:
— К чему это все?
— Простите, мой принц? — уроженец пустыни, кажется, не понял его вопроса.
— Почему же он оскорблял меня, если не собирался драться? — спросил Эрланд.
— Это особенности чистокровных, ваше высочество. Поймите — они не воины, они охотники. Воины для них — не больше чем собаки, которых можно натравить на противника. Если необходимо, они сражаются, и весьма доблестно, но не видят в этом никакой чести. Для них честь в том, чтобы выследить жертву, загнать ее и прикончить одним ударом. Молодому Разаджани не было смысла драться с вами. Никто не сомневается, что вы — храбрый и опытный воин. Вы бы легко убили его. Он знал это и никогда не стал бы драться с вами.
— Мне трудно это понять, — произнес Эрланд.
Кафи пожал плечами.
— А им трудно понять, как человек может позволить обстоятельствам вынудить его сражаться с тем, кто явно превосходит его в военном искусстве. С их точки зрения это равносильно самоубийству.
Вошла свита принцессы Шараны; на шаг отставая от них, шла Миа. Эрланд во все глаза смотрел на принцессу с золотистой кожей.
— Почему моя служанка сегодня с принцессой? — спросил он потом у Кафи.
— Потому что ваша «служанка» — сестра принцессы Шараны.
— Сестра? Принцессы? Да вы шутите!
— Конечно, нет, ваше высочество. Императрица никогда бы не позволила ни рабам, ни «низшим», таким, как я, прислуживать вам в ваших покоях, — слово «низшие» прозвучало с неприкрытой горечью. — Так что только юноши и девушки благородного происхождения — младшие в своих семьях — могут прислуживать императрице и ее гостям.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47