— Эй, парень, слыхал, что сказал президент? — спросил водитель, поворачиваясь к Артуру.
— Да.
— Ничего себе новость! Я чуть не описался от страха. Интересно, он говорит правду или просто у него крыша поехала?
— Не знаю, — ответил Артур.
Он чувствовал себя необычно бодрым. Мысли пришли в порядок. Теперь он видел все способы достижения цели так отчётливо, словно маршрут на дорожной карте. Усталость и отрешённость сменились сильнейшей осознанной злостью. Сдержанность и стремление держаться в стороне испарились. Ветер, врывающийся в машину через окно, пах свежестью и чистотой.
Полковник Элберт Роджерс прослушал запись президентской речи и в течение нескольких минут, застыв, сидел на сиденье грузовика. Он чувствовал себя преданным. Сообщение президента не могло быть правдой. Люди, находящиеся в районе Фернис-Крика ещё не слышали выступления, но обязательно узнают о нём. Роджерс искал способы смягчить слова Крокермена перед сослуживцами.
— Ублюдок сдался без боя, — бормотал он. — Он просто-напросто бросил нас здесь.
Роджерс вышел из машины и посмотрел на гору, смутно черневшую в утреннем тумане.
— Я могу пронести ядерную бомбу в нутро этой сучьей горы, — задумчиво проговорил Роджерс. — Я могу сунуть её туда и стоять над ней, пока все не полетит к чёртовой матери.
Но только с разрешения президента.
На самом деле, дела обстояли не совсем так.
Но президент не будет останавливать их, если они попытаются защититься… не правда ли? Президент вообще не говорил об этом. Он только утверждал, что вряд ли… что именно он говорил? Роджерс открутил плёнку назад. «… Настало время страстно молиться о спасении — даже несмотря на то, что мы не знаем, какого спасения ждать, не знаем, можем ли надеяться на него…»
Что это значит?
И кто теперь будет отдавать Роджерсу приказы — приказы, которым следует подчиняться?
— Он плох сегодня. Поездка в Вашингтон не пошла ему на пользу, — сказала Итака, провожая Артура в спальню.
Харри лежал с закрытыми глазами, откинувшись на пышные белые подушки. Он выглядел хуже, чем неделю назад. Кожа на лице пожелтела и покрылась болезненными пятнами. Дышал Харри ровно. Услышав шаги, он открыл бесцветные, словно вылинявшие, глаза, улыбнулся Артуру и крепко сжал его руку.
— Я собираюсь подать в отставку, — сказал Файнман.
Артур собрался возразить, но Харри жестом прервал его.
— Не в связи с его речью. Просто я отныне бесполезен. Не сдаюсь пока, но… Мне становится хуже день ото дня. Я связан по рукам и ногам: мне больше нельзя покидать город и придётся провести в госпитале всю следующую неделю. Тебе ни к чему лишние неприятности.
— Мне нужен ты, Харри.
— Да. Бог свидетель, как мне жаль. Я бы предпочёл быть на ногах. Тебя ждёт трудная борьба, Артур. Что собираешься делать?
Артур медленно покачал головой.
— Маккленнан и Роттерджек — в отставке. Президент не отдал никаких распоряжений по нашей группе.
— Он не осмелится распустить её.
— Да, он сохранит нашу команду, но сомневаюсь, чтобы он позволил нам действовать. Я беседовал с Хиксом несколько часов назад. По его словам, президент пошёл даже дальше Орманди. Апокалипсис. Мол, приведите отчётность в порядок — нам предстоит ревизия.
— Неужели он… — Харри покачал головой. — Неужели?
— Я не видел его с тех пор, как он принимал нас в Овальном кабинете. Теперь нанесём отвлекающий удар при помощи средств массовой информации. Нас будут поджаривать живьём на медленном огне. Так как у меня нет конкретных заданий, я отправлюсь в Фернис, а потом на несколько дней в Орегон. Спрячусь.
— Что ждёт тех, кто на карантине? Почему мы удерживаем их? Они здоровы.
— И не представляют угрозы для государственной безопасности, — согласился Артур.
— В нашей власти отпустить их, не так ли?
— Мы все ещё наделены очень высокими полномочиями. Я позвоню Фултону.
Артур по-прежнему держал Харри за руку. Он не отпускал её с той минуты, как присел на кровать.
— Ты должен выкарабкаться, Харри.
— Ты и сам чувствуешь себя при смерти, да? Ты знаешь, даже Итака… Теперь она плачет, не скрываясь. Вчера ночью мы плакали с ней вместе — когда я вернулся из госпиталя.
— Никто не признал тебя безнадёжным, — яростно проговорил Артур. — Если твои чёртовы врачи не способны… Ну что ж, найдём других. Я нуждаюсь в тебе.
— Я чувствую себя дерьмом, оттого что подвожу тебя.
— Ты знаешь, дело не…
— Но я думал об этом. Я очень слаб. Я не вполне беспомощен, но через неделю-другую начнётся новый этап лечения, и я превращусь в развалину. Я буду не в состоянии думать, а потому хочу поговорить с тобой сейчас. Мы должны начать борьбу сначала.
— Начать борьбу в зоне Фернис-Крика? Воевать против горы?
— Они запутали нас и преуспели в этом… кем бы они ни были. Взорвать своих посланцев. Боже, какой ловкий ход! Рассказав нам две разные истрии, представить потом каждую из них как мистификацию. А мы слушали их, открыв рты. Хорошо бы хоть теперь показать, на что мы способны.
— Каким образом?
— А ты не думал об этом?
— Разумеется, — признался Артур.
— Тебе надо наладить отношения с президентом. Уговорить Маккленнана и Роттерджека остаться на своих постах. Если это невозможно…
— Теперь уже поздно.
— Тогда поговори со Шварцем. Он отлично знает, как отреагирует общественность. Американцы смирятся не скоро.
— Я с ужасом представляю себе, например, общественный опрос на тему: «Сколько людей поверили президенту».
— Власть, — хрипло проговорил Харри. — Он должен отстоять право на власть. А мы должны начать борьбу сначала.
Артур рассеянно кивнул.
— Убив Кука. Помнишь?
Артур покачал головой:
— Только в том случае, если они не всемогущи.
— Будь так — пытались бы они запутать нас? — спросил Харри. Его лицо помрачнело. Он крепче сжал руку Артура. Тот не забыл времена, когда хватка друга оставляла на ладони следы его ногтей. Теперь она превратилась в долгое настойчивое прикосновение, не больше. — Они должны поверить, что мы можем навредить им.
Артур кивнул. Другая мысль пришла ему в голову и испугала. Он едва мог выразить её словами и, конечно же, не станет говорить о ней Харри. Ткни палкой в муравейник, подумал он, понаблюдай, как суетятся букашки. Изучи их. А потом растопчи их дом.
— Думал ли ты о том, каково будет мне, если ты не поправишься?
— Ты пригласишь Итаку в Орегон поможешь ей там обосноваться. Найдёшь многообещающего парня, которому нужна хорошая жена. Выдашь её замуж.
— Господи, — прошептал Артур, заплакав.
— Послушай, — сказал Харри. Слёзы текли у него по щекам. — Тебе действительно жаль меня?
— Иди к чёрту!
Харри повернул голову и вытер глаза уголком наволочки.
— Я умел обходиться без тебя. Я мог не видеть тебя годами, потому что всегда верил, что в нужный момент ты окажешься рядом. Но Итака… Пусть он будет просто славным парнем — тот, с кем ты её познакомишь. Если кому-то — не мне — суждено спать с ней, я предпочёл бы думать о нём хорошо.
— Перестань.
— Хорошо. Я утомился. Ты останешься пообедать? Я ещё способен чувствовать голод, но через неделю не смогу есть. Устаревший метод лечения.
Артур объяснил, что он спешит на самолёт и не может задерживаться.
— Позвони мне завтра, — попросил Харри. — Держи меня в курсе.
— Обещаю.
— И поговори ещё раз с Хиксом. Он мог бы заменить меня.
Артур отрицательно покачал головой.
— Я не хочу, чтобы у тебя создалось впечатление, что я бездействую, — сказал Харри. — По правде говоря, я обдумываю разные немного странные идеи. Собираюсь вскоре их записать.
— Странные идеи?
— Попытка представить происшедшее в истинном свете. Инопланетян, мою болезнь, Землю, все…
— Смелый замысел.
— Ты прав. Отвлекает меня от других глупых мыслей. — Он провёл рукой по груди и животу. — Может, кому-то и пригодится…
— Я бы хотел послушать.
Харри кивнул.
— Так и будет. Но не сейчас. Я ещё не готов.
15 ноября
Бело-голубое такси с рёвом и дёрганьем поднималось по крутым поворотам дороги, ведущей на вершину холма. Машина мчалась на устрашающей скорости. Сэмшоу сидел на заднем сиденье и напряжённо внимал реву мотора, переваливась из стороны в сторону на виражах. Он до сих пор не мог понять, что заставило его принять приглашение, в то время как дел было невпроворот. За окном проносились ночные джунгли, только освещённые въезды на частные дороги и призрачные огоньки домов, плывущие над холмом, прорывались сквозь тьму. Внизу, между деревьями, подобно раскрытой шкатулке с драгоценностями, лежал сверкающий вечерней иллюминацией Гонолулу.
Сенд обещал, что на вечеринке соберутся интересные люди. Он уехал ещё два часа назад. «Дискаверер» ранним утром бросил якорь в Перл-Харборе, а приглашение от Джины Фузетти последовало по телефону в десять часов. Миссис Фузетти, жена преподавателя физики Гавайского университета, славилась своими приёмами по всему побережью.
— Мы не можем отказаться, — настаивал Сенд. — К тому же, надо передохнуть.
Сэмшоу неохотно согласился. Он неуверенно отсчитал несколько монет и заплатил водителю, не забыв о чаевых, а потом быстро отпрыгнул с дороги, чтобы не попасть под фонтан гравия, брызнувший из-под задних колёс машины. Затем повернулся и увидел большой невысокий дом, построенный в псевдояпонском стиле, освещённый сотнями ламп, спрятанных в бумажных фонариках. Вдоль вымощенной камнями аллеи тянулись вырезанные из лавы изображения местных божков с горящими глазами.
Даже с такого расстояния были слышны голоса — и никакой громкой музыки, чему он несказанно обрадовался.
Высокая молодая женщина открыла дверь и ослепительно улыбнулась.
— Ма! — крикнула она. — Ещё гость. Кто вы?
— Уолт Сэмшоу. А кто вы?
— Таня Фузетти. Мои родители… ну, вы знаете. Я здесь с приятелем.
— Вы, наверно, доктор Сэмшоу? — Джина Фузетти незаметно появилась в сводчатом проходе, ведущем в гостиную. Она на ходу вытирала руки и жизнерадостно улыбалась.
Этой абсолютно седой женщине на вид было под семьдесят. Она бросила на Сэмшоу весёлый оценивающий взгляд и повела его за собой, вручив банки с пивом и тарелку с закусками (тунец с сырыми овощами по-гавайски).
— Нам очень приятно видеть у себя такого выдающегося писателя и учёного, — сказала миссис Фузетти, одаривая Сэмшоу тысячеваттной улыбкой. — Мистер Сенд в дальней комнате вместе с другими гостями. Он предупредил нас, что вы придёте. А вот и он. — Она кивнула обоим сразу, все ещё улыбаясь. — Как славно иметь дело с мужчинами, способными сказать что-нибудь эдакое во время беседы. — Стук в дверь отвлёк её внимание. Исчезая из виду, она развела руками. — Отдыхайте, веселитесь.
— Странная женщина, — заметил Сэмшоу.
— Ведёт себя таким образом с каждым. Обаятельная особа.
— Ты бывал на её вечеринках раньше?
— Я когда-то ухаживал за её старшей дочерью.
— Ты никогда не рассказывал.
Сенд покачал головой и усмехнулся.
— Знаешь Джереми Кемпа? Он утверждает, что вы знакомы.
— Мы жили в одной каюте много лет назад. Кажется, во время какой-то экспедиции… Нет, на семинаре в Вудз-Хоуле. Кемп… Геофизик, специалист по землетрясениям, да?
— Правильно. — Сенд потянул его за собой. — Нам всем надо поговорить. Эта встреча — настоящая удача. Я несколько нарушил наши правила — захватил с собой результаты наблюдений.
— Да?
— Мы ведь уже послали данные в Ла-Джоллу, — оправдываясь, сказал Сенд.
Однако Сэмшоу не успокоился. Сенд открыл дверь в комнату. Кемп и два его собеседника сидели на стульях и на кровати, застеленной пледом с национальным полинезийским орнаментом. Они держали в руках стаканы с пивом или коктейлем.
— Уолт, здорово, что мы встретились опять.
Кемп поднялся, крепко пожал Сэмшоу руку и представил старого знакомого другим гостям. Сенд попросил геофизика рассказать о его работе.
— Наша группа занимается тем, что ищет новые источники полезных ископаемых для «Эйшн Термал», нефтяного тайваньско-корейского консорциума. Мы разрабатываем месторождения китайской нефти — вполне официально — и пытаемся составить карту района Тихого океана, расположенного к югу от Филиппин. Вместе с тем, мы отмечаем на карте места, интересные с сейсмической точки зрения, и анализируем распространение волн в земной коре. А теперь — информация столь же конфиденциальная, сколь и ваша… Понимаете?
Кемп с видом заговорщика посмотрел на дверь. Сенд плотно закрыл её и запер.
— В распоряжении моей группы находятся станции подслушивания на Филиппинах и Алеутских островах. Мы также можем прослушивать телефонные разговоры, которые ведутся в информационном центре геологических изысканий и землетрясений в Колорадо и в центре по изучению скажин в Монтане. Мы напали на след интересного сейсмического явления. Думаю, мы имеем дело с ошибочными показаниями или с их искажённым толкованием. Но, может, мы и заблуждаемся. Данные поступили из зоны котловины Рамапо ночью первого ноября по восточно-тихоокеанскому времени.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59