Ведь чем глубже мы будем забираться к ним в тыл, тем многочисленнее и смелее они будут становиться.
— Так или иначе, — сказал Панер, — нужно повысить бдительность. Племена не охотятся в районе холмов, которые мы только что миновали, но зато охотятся в долинах. Движутся уже враги по нашему следу или нет, в любом случае мы находимся в потенциальной опасности.
— Это будет непросто, — призналась Косутик. — В последнее время люди слишком разболтались. В течение двух недель мы неоднократно предупреждали всех, что вражеские происки вполне возможны, однако воины кранолты так и не объявились; кроме мерзких лесных тварей — никого… В общем, с людьми нужно серьезно поговорить.
Панер кивнул.
— Передайте по цепочке командирам всех подразделений, — обратился он к лейтенантам. — Убедитесь хотя бы в том, что они осознают угрозу. Нам необходимо, чтобы бойцы были в повышенной боевой готовности. У нас не сборище новобранцев. Напомните об этом всем.
Джулиан, облокотившись на рюкзак, прислушивался к тишине спящего лагеря. Облака рассеялись почти сразу же после захода солнца. Появившаяся над вершинами деревьев небольшая луна Шарма отбрасывала на округу тусклый красноватый свет. Казалось, что лес тоже уснул. Мертвая тишина лишь изредка нарушалась шорохом какого-нибудь животного.
Все было как обычно. Два часа еще предстояло ему пробыть начальником караульной смены, и затем он мог преспокойно идти спать. А завтра — еще один долгий переход через джунгли. Было довольно прохладно. Постовых он расставил по своим местам и не далее как полчаса назад совершил последний обход, убедившись, что никто из них не спит.
Устроившись поудобнее, Джулиан принюхался. Запах от костасовского жаркого еще не успел выветриться, и сержант покачал головой. Кто бы мог подумать, что этот нелепый лакей окажется таким выносливым? Или что станет таким замечательным поваром? Готовили стряпню, собственно, пенистые погонщики, но ведь именно Мацуга неусыпно отслеживал, чтобы все шло как надо. И, кажется, недовольных не было. Слава богу, что пока никто не голодал, хотя, черт его знает, что бы вышло, если бы закончился ячменный рис или сушеные овощи с фруктами. Но есть надежда, что и до следующего города запасов хватит.
Неожиданно Джулиан замер, уловив где-то впереди еле заметный шорох. Звук был такой тихий, что другой на его месте, может, ничего бы и не услышал, но сержант славился обостренным восприятием. Он решил включить шлемофонную подсветку, и тут снова раздался какой-то скрип — похоже, прямо перед ним.
Неяркий красноватый луч мгновенно высветил… пять каких-то медленно подползавших к нему фигур. Своей формой существа напоминали ночных бабочек — черные с отдельными пятнистыми вкраплениями, они выглядели бледно-розовыми при красном освещении. Несколько горящих красных глаз неотрывно смотрели на него, а ядовитые клыки поблескивали…
Принц встал, вылез из палатки и, сделав несколько шагов, только тогда смутно сообразил, что вроде проснулся. Оглядев себя, он обнаружил, что в одной руке у него ружье, в другой — пистолет и что сам он стоит в одной фуфайке. Медленно приходя в себя, принц почувствовал, как кто-то догнал его и хлопнул по плечу. Это оказался сержант Энджил — со сна принц чуть не налетел на их караульную палатку.
— Позвольте пройти, сэр, — засмеялся сержант и протянул принцу его доспехи. — Старайтесь не забывать сразу их надевать. И нам будет спокойнее.
Роджер уже почти пришел в себя и заметил, что вокруг него толпятся телохранители из третьего взвода. В центре небольшой группы, прямо на земле, сидел Джулиан, держа кувшин с вином и качая головой.
— …Медленно подползали ко мне, — рассказывал сержант. Обычно уравновешенный, он явно находился в шоке. — Ничего удивительного, что мы потеряли Вилбера.
Завязывая волосы в пучок, Роджер посмотрел вниз. Лежащая на земле тварь напоминала гигантскую шестикрылую бабочку, пригвожденную к земле длинным солдатским ножом.
Уорент Добреску направил на животное какой-то датчик и дотронулся до рукоятки ножа. Тварь пару раз конвульсивно хлопнула крыльями, ее зубы слегка задрожали, и она снова затихла. Врач вытащил нож и осторожно перевернул им животное на бок.
— Хм, — пробурчал он, приподняв бровь. — Потрясающе.
— Что случилось, Джулиан? — спросил неожиданно появившийся Панер. Джулиан в ответ лишь покачал головой и заткнул пробкой глиняный кувшин с вином.
— Я нес вахту, сэр. За полчаса до этого обошел всех своих постовых. А потом просто… сидел и прислушивался. Неожиданно донесся звук, словно кто-то скребся. Я направил туда свой фонарик и… — Он сглотнул и показал на “бабочку”, распростершуюся на земле. — Пять таких тварей медленно подползали ко мне. Как вооруженный отряд.
— Из той же породы, что прикончила Вилбера в первую ночь, — заметил Добреску, продолжая разглядывать клыки все еще дергавшейся гадины.
— Ладно, — решительно вымолвил Панер. — Теперь мы знаем врага в лицо. Оставьте ее здесь и идите спать. Завтра у нас длинный и трудный день.
Проследив, чтобы бойцы надежно укрылись в своих палатках, Панер повернулся к Джулиану.
— Ну, как вы?
— Все в порядке, капитан, я в норме. Шок был, конечно, приличный. Они так…
— Ужасны, — подсказал Добреску, взглянув на Панера. — Ну и что мне делать с этой прелестью?
— Перенесите ее к центру лагеря. Сожжем ее утром вместе с мусором.
Рогожаба остановилась, и принца слегка качнуло. Глаза Роджера невольно закрывались, и он щурился от предрассветного тумана.
Один из впереди идущих бойцов резким взмахом разрубил преградившую путь длинную лиану. Острейшее, острее чем бритва, мономолекулярное лезвие из мульти-инструментального набора способно было мгновенно перерубать даже очень густой кустарник, но пехотинцы старались пользоваться им как можно реже. Слоноподобные рогожабы, идущие следом, сами, в силу своей массивности, преодолевали большинство препятствий, а дополнительная расчистка требовала лишних затрат энергии. Бойцы старались разрубать лишь самые толстые ветви.
В передовой группе, как успел разглядеть принц, на сей раз оказалась девушка. В этот момент она как раз приподнимала верхнюю плеть лианы, чтобы помочь напарнику справиться с нижними ветвями. Всегда, когда происходила вынужденная остановка, Роджер нервничал, беспокоясь за работавших впереди людей, так как из-за густых зарослей их зачастую было не разглядеть, а значит, трудно прийти на помощь, если что-то случится.
Ящеропсина, доселе безмятежно спавшая у Роджера на спине, проснулась, вытянула головку и принюхалась. Но, не почуяв ничего подозрительного, улеглась обратно. Все спокойно, опасности нет, можно спать дальше.
Патриция Маккой швырнула ружье на землю и стала пробираться сквозь ветвистые корни. С одним мачете в руке она всегда чувствовала себя неуверенно. Но ведь сразу за ней стоял Поум, да и принц служил замечательным прикрытием.
Перешагнув небольшую петлеобразную лозу, Патриция огляделась. Почва в этом месте выглядела несколько более влажной, да и растительность казалась сочнее. Создавалось ощущение, что скоро начнется болото, хотя пока был виден лишь кустарник. Рогожабы вполне могли пройти здесь и без ее помощи.
Она сделала очередной шаг и… упала, захлебнувшись кровью. Копье вонзилось ей прямо в шею.
При виде вылетавших из джунглей копий глаза Роджера округлились, но он среагировал мгновенно. Резко перекинув вторую ногу через спину рогожабы, принц быстро перекатился немного вбок, чтобы уйти в сторону от града смертельно опасных стрел, оттолкнулся, ловко, как кошка, прогнулся в воздухе и приземлился на обе ноги. Однако тут же ему пришлось опять швырнуть свое тело на землю, животом вниз, чтобы успеть уклониться от двухтонного хвоста флер-та, просвистевшего у него над головой.
Кучер рогожабы, насквозь пробитый копьем, был уже мертв; из тела флер-та также торчало несколько дротиков. Доселе кроткое животное буквально преобразилось: разъяренная, рогожаба вращалась во все стороны, пытаясь отбиться от жалящих игл. Но удары хвоста не достигали цели, и она ревела в бессильной ярости.
Заметив тучу взвившихся дротиков, Панер скомандовал:
— Засада. Близкая.
На лексиконе морских пехотинцев засада могла быть двух видов: близкая и дальняя — и определять, какой тип подразумевался в каждом конкретном случае, входило в обязанность командира части.
Два типа засад существенно разнились, поскольку диаметрально противоположными оказывались и защитные действия. В случае дальней засады отряд сразу же должен был укрыться, занять оборону и отстреливаться, периодически переходя в контратаки. Разумеется, здесь существовали свои нюансы, но общая стратегия была именно такой.
Близкая засада вообще не оставляла времени для размышлений, поскольку вынуждала немедленно вступить в бой. В этом случае совершенно бессмысленными оказывались любые имевшиеся в распоряжении мины и ловушки.
Косутик добежала уже до злополучного куста и понеслась дальше, в сторону врага. Ружье она перевела в автоматический режим и стреляла от бедра, регулярными очередями, уничтожая все, что попадалось у нее на пути, — как говорится, “расчищая дорогу”. Но врага видно не было, а шлемофонными датчиками фиксировались лишь эфемерные предметы. Массированный огонь по скоплению врага — вот наилучший вариант в создавшейся ситуации, но пока сверхскоростные пули крошили лишь стволы деревьев и лианы, разбрызгивая во все стороны древесный сок и листья, смешанные с комьями грязи.
Прорвавшись через низкорослый кустарник, она вдруг заметила пенистого, в ярости метнувшего дротик. Одной очереди оказалось достаточно, чтобы разметать его останки по траве. Косутик обернулась вокруг оси, напряженно вглядываясь в окрестности. Пока никого видно не было, но это ничего не значило. Она знала, что сейчас оказалась впереди всего отряда. Когда она оглядывалась назад, на экране загорались голубые “дружественные” иконки, поворачивалась опять вперед — та же история. Ясно было только одно: враги где-то рядом и вот-вот появятся. Единственный вопрос, стучавший в висках: бежать вперед или ждать подкрепления?
В нерешительности Косутик пару секунд помедлила, затем бросилась на землю, так как слева от нее раздался выстрел из плазменной пушки. Кто-то из стрелявших явно не заметил ее.
Насина Боем выругалась про себя, едва до нее дошло, что она чуть не прихлопнула старшего сержанта. Боем даже подумала, что позже Косутик наверняка скажет ей “пару ласковых”, но сейчас не было времени переживать по этому поводу.
Насина перевела огонь немного в сторону, и ее лицо просветлело, когда она наконец увидела, как кувыркающиеся в пламени туземцы падают штабелями, подрезаемые шквальным огнем Косутик.
По изменившемуся тону звука Насина почувствовала, что заряд плазменной пушки почти истощился; вытащив использованную обойму, она вставила новую.
К слову сказать, в свете имперских технологий устройство пушки выглядело относительно простым. Ее патронник был наполнен литиево-дейтериидными шариками, а аккумулятор питал лазерные компрессоры, инициируя реакцию синтеза, приводящую оружие в действие. Частый же выход пушки из строя объяснялся двумя факторами: либо отдел по контролю качества относился к делу недобросовестно, либо условия стрельбы не соответствовали штатным.
В данном случае было и то и другое. Шарик, попадавший в камеру сгорания, был уже частично “испачкан” углеродом. Уровень смешивания был невысоким и составлял от силы одну десятую процента от массы материала, но результаты получались катастрофические.
При излучении заряда углерод вел себя непредсказуемо, нарушая реакцию синтеза “микровспышками”. Эти вспышки, в свою очередь, приводили к превышению расчетных параметров магнитного поля. Но даже это еще можно было бы пережить. Система изначально задумывалась как самовосстанавливающаяся, предназначенная специально для того, чтобы предотвращать неконтролируемые выделения, как в данном случае.
Но, к несчастью, свою лепту вносил еще отвратительный мардуканский климат. Резкие перепады температуры, сильная влажность нарушали надежность конденсатора, и он мог сдетонировать в самый неподходящий момент.
Что и произошло: раздался оглушительный взрыв, и отряд потерял еще одного бойца.
Грохот битвы не умолкал, пугая животных. Участившиеся взрывы усугубляли ситуацию, усиливая панику рогожаб. Дротиковый кошмар не прекращался.
Панер пытался вызвать подкрепление, чтобы заткнуть неожиданную брешь, образовавшуюся в секторе первого взвода. Разрыв возник из-за того, что отделение второго взвода, прикрывавшее штаб, ушло слишком далеко вперед, преследуя копьеметателей. Шлемофонный экран капитана был буквально испещрен непрерывно загоравшимися и гаснувшими иконками и изображениями, но колоссальный опыт Панера по их раскодированию приводил к тому, что он разбирался в ситуации уже на чисто подсознательном уровне.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66