- Могу я где-нибудь помыться? - Он медленно поднял руку и слизнул кровь подчеркнутым жестом.
Ронни тихо пискнула - почти ахнула. Я не побледнела: этот спектакль был мне знаком.
- Наверху есть ванная с душем. Дверь напротив спальни, в коридоре.
Ричард сунул палец в рот, медленно, будто только что ел жареных цыплят. И не отводил от меня глаз. Я приняла самый равнодушный вид. Чего бы он от меня сейчас ни хотел, это было не равнодушие.
- А можно в той шикарной ванне внизу? - спросил он.
- Ради Бога, - ответила я, отпивая кофе - само безразличие. Эдуард мог бы мною гордиться.
- А Жан-Клод не будет недоволен, что я воспользовался вашей драгоценной ванной? Я же знаю, как вы оба любите воду.
Кто-то ему сообщил, что мы занимались любовью в ванне Жан-Клода в подвале «Цирка». Хотела бы я знать кто - уж он бы у меня не обрадовался. У меня запылали щеки, и я ничего не могла с ними сделать.
- Хоть какая-то реакция наконец, - сказал он.
- Ладно, ты меня смутил. Доволен?
Он кивнул:
- Да, и очень.
- Тогда иди принимай душ, Ричард, или ванну, если хочешь. Зажги эти чертовы свечи, устрой себе праздник.
- А ты собираешься ко мне прийти?
Было время, когда подобного приглашения от Ричарда мне хотелось больше всего на свете. От злости, прозвучавшей в его голосе сейчас, у меня к глазам подступили... подступило что-то похожее на слезы. Я не заплакала, но мне было больно.
Ронни встала, и Луи положил руку ей на локоть. Все пытались притворяться, будто перед ними не разворачивается что-то до боли интимное.
Пара глубоких вдохов - и я пришла в себя. Нет, он не увидит, как я плачу. Ни за что.
- Это не я пришла в ванну к Жан-Клоду, Ричард, а он ко мне. Может, не будь ты таким дурацким бойскаутом, сейчас это был бы ты, а не он.
- Так что, надо было только как следует потрахаться? Вот так все у тебя просто?
Я вскочила, кофе выплеснулся на пол. Потом поставила чашку на стол, оказавшись на расстоянии прикосновения от Ричарда.
Ронни и Луи отошли от стола, освобождая нам место. Думаю, они бы вышли из кухни, будь они уверены, что дело не дойдет до кулаков. Джемиль поставил чашку, будто готовый броситься спасать нас друг от друга. Но нас уже поздно было спасать. Слишком поздно.
- Гад ты, Ричард. Это из-за тебя так с нами обоими все получилось.
- С нами троими, - уточнил он.
- Ладно, - сказала я. Глаза у меня жгло, горло пережимало. - Может, действительно дело в одном хорошем трахе. Не знаю. А твои высокие идеалы согревают тебя ночью, Ричард? Моральные принципы уменьшают твое одиночество?
Он сделал последний шаг, и мы почти соприкоснулись. Гнев его бежал через меня электрическим током.
- Это ты меня обманула, но теперь у тебя в постели есть он, а у меня никого!
- Так найди кого-нибудь, Ричард, кого угодно, только прекрати это. Слышишь? Прекрати!
Он шагнул назад так резко, что я покачнулась. Ричард повернулся и вышел широкими шагами, оставив в воздухе след злости, как аромат шлейфовых духов.
Минуту я постояла на месте, потом сказала:
- Уйдите отсюда. Все уйдите.
Мужчины вышли, но Ронни осталась.
Я бы не стала плакать, честное слово, но она тронула меня за плечи, обняла сзади и шепнула:
- Как мне жаль!
Я могла выдержать что угодно, кроме сочувствия.
И я заревела, пряча лицо в ладони, пряча, пряча, пряча.
32
Позвонили в дверь. Я пошла открывать, но Ронни сказала:
- Найдется кому открыть.
Из гостиной вышел Зейн:
- Я открою.
У меня возникла мысль, где сейчас Джемиль и Луи. Утешают Ричарда?
Я отодвинулась от Ронни, ободрав щеку.
- Кто бы это мог быть? Мы же тут в глуши.
Тут же на кухне нарисовались Джемиль и Луи. То ли они меня слышали, то ли они так же подозрительны, как и я. Я подобрала автомат с пола, и встав в дверях, держала его у левого бока, чтобы оружия не было видно. «Файрстар» был у меня в правой руке, тоже убранной с глаз долой. Луи и Джемиль стали по обе стороны двери в гостиную.
- Не загораживайте мне обзор, - предупредила я.
- Я не взяла с собой пистолет, - сказала Ронни.
- Браунинг в кармане пальто, оно лежит на полу.
Серые глаза Ронни были чуть шире обычного, а дыхание чуть чаще, но она кивнула и пошла за пистолетом.
Зейн встревоженно посмотрел на меня, безмолвно задавая вопрос, и я кивнула. Он выглянул в глазок.
- Похоже на посыльного с цветами.
- Открой, - сказала я.
Зейн открыл, загораживая пришедшего от меня. Голос посыльного был слишком тих, чтобы я расслышала. Зейн повернулся ко мне.
- Говорит, что надо расписаться за цветы.
- От кого они?
Человек выглянул из-за Зейна, повышая голос:
- От Жан-Клода.
- Минутку.
Я положила автомат на пол, чтобы его не было видно, и пошла к двери, держа «файрстар» позади себя. Жан-Клод постоянно засыпал меня цветами, но обычно он ждал, чтобы предыдущие начали осыпаться или хотя бы увядать. Да, сегодня он гонит романтику сверхурочно.
Человек был невысокий, он держал коробку с розами, приложив к ней планшетку с листом бумаги и привязанным на нитке карандашом. Зейн отступил, давая мне дорогу, но я первым делом заглянула в пластиковое окно коробки. Желтые розы. Я остановилась и попыталась улыбнуться.
- Вам полагаются чаевые, подождите, я сумочку возьму.
Человек стрельнул глазами по кухне, увидел, что Джемиль заходит от него слева, а Луи справа. Я шагнула в сторону, стараясь не находиться прямо перед ним. Он повернул за мной коробку и руку на коробке.
Джемиль оказался в выгодной позиции.
- Джемиль? - спросила я.
- Да, - ответил он, и этого было достаточно.
- Чаевые мне не нужны, - сказал человек, - но я опаздываю. Вы не могли бы расписаться и меня отпустить?
- Конечно, - ответила я.
Джемиль просек ситуацию, но Зейн все еще не мог сообразить. Ронни была у меня где-то за спиной, и я не решалась оглянуться, но я отодвинулась чуть в сторону, и человек сопроводил меня рукой, которой я не видела, но, как подтвердил Джемиль, в ней был пистолет.
Я почти поравнялась с Луи. Он остановился, ожидая, чтобы я к нему подошла. Тоже понял. Отлично, а что дальше?
За меня решила Ронни.
- Брось пистолет, или застрелю.
Ее голос звучал уверенно, твердо. Я успела глянуть на нее. Она стояла, расставив ноги, двуручной хваткой держа браунинг, направленный на человека в дверях.
- Анита! - крикнул Джемиль.
Я повернулась и прицелилась одним движением. Человек уже поднимал руку и коробку. Мелькнул ствол. На Ронни он не обращал внимания, целясь в меня. Стреляй он от бедра, у него было бы время на один выстрел, но он попытался принять более выгодную стойку, и это решило дело.
Зейн наконец среагировал - как раз тогда, когда ему на самом деле надо было убраться с дороги. Лишнее доказательство, что сверхъестественной скорости и силы недостаточно. Надо еще знать, что с ними делать. Зейн ударил по коробке, и первый выстрел посыльного ушел в пол.
Первый выстрел Ронни пришелся в косяк двери. Зейн загораживал мне линию прицела. Я видела, как поднялся ствол, на этот раз в сторону Ронни.
Зейн попытался схватить пистолет, и тот выстрелил еще два раза. Тело Зейна дернулось, медленно падая на пол. Я уже навела ствол, и когда тело Зейна ушло с линии прицела, была готова. Второй выстрел Ронни попал человеку в плечо, толкнув назад. Он выстрелил в меня и рухнул в дверях. Его пуля прошла мимо, а моя - нет.
У человека на груди расплылось красное пятно. Он глядел на меня вытаращенными и почти озадаченными глазами, будто не понимая, что с ним произошло. И даже когда смерть коснулась его глаз, он еще поднимал пистолет, пытаясь сделать последний выстрел.
Два выстрела загремели гулким эхом. Я попала ему в грудь, Ронни снесла ему череп. Так бывает, если глейзеровские бронебойные попадают в незащищенное тело.
Я подошла к лежащему, держа его под прицелом и готовая еще раз выстрелить, но все было кончено. Грудь человека превратилась в кровавое месиво, а голову будто кто-то хотел скальпировать, но перестарался. По ступеням крыльца разливались жидкости погуще крови.
Подошла Ронни, тоже держа его под прицелом. Глянув один раз, она вышла наружу, шатаясь, почти споткнувшись о ноги мертвеца. Потом свалилась в траву, рыгая и плача.
Зейн лежал неподвижно, из него текла кровь. Луи проверил его пульс.
- Он умирает. - Луи, вытирая кровь с футболки, пошел заняться Ронни.
Я глядела на бледную грудь Зейна. Одна пуля попала ему в нижние отделы легких. Из раны поднимались красные пузыри, и раздавался тот страшный звук, который издают засасывающие воздух раны груди. Этот звук лучше любого доктора и фельдшера говорит, что раненый мертв. Вопрос лишь в том, когда он перестанет дышать.
33
Мы вызвали «скорую», и оказалось, что прямо сейчас она приехать не может. Слишком много несчастных случаев. Луи пришлось вырвать у меня трубку и извиниться перед ни в чем не повинной девушкой-оператором.
Черри побежала на кухню. Слышалось, как она хлопает дверцами шкафов и ящиками.
Я застала Черри с очередным выдернутым ящиком. Она повернулась ко мне с дикими глазами:
- Пластиковый пакет, клейкую ленту и ножницы!
Я не стала задавать глупых вопросов, а открыла ящичек рядом с плитой и протянула ей ножницы и ленту. Пластиковые пакеты - одна из немногих вещей, которые можно найти у меня в буфете.
Черри вырвала их у меня из рук и бросилась в гостиную. Я понятия не имела, что она задумала, но ее учили медицине, а меня нет. Если это даст Зейну несколько лишних минут, я - «за». «Скорая» в конце концов приедет, фокус в том, чтобы не дать Зейну умереть раньше.
Насколько я могла понять, Черри ножницами не воспользовалась, а примотала пакет лентой к груди Зейна, оставив только один угол свободным. Это было явно сделано намеренно, но я не могла не спросить:
- А почему этот угол не приклеен?
Она ответила, не отрывая глаз от пациента:
- Этот угол позволит ему дышать. Когда он вдыхает, пакет спадается и закрывает рану. Называется «щадящая повязка».
Говорила она будто лекцию читала. Я уже не в первый раз подумала, какова Черри за пределами мира монстров. Будто две разные личности. Никогда ни в ком я не видела столь четко разделенные поровну половины - монстра и человека.
- И он так продержится, пока не приедет «скорая»? - спросила я.
Черри впервые посмотрела на меня, и глаза ее были серьезны.
- Очень надеюсь.
Я кивнула. Такого я сделать не смогла бы. Проделывать в людях дырки - это я умею, но не сохранять им жизнь.
Ричард принес одеяло и накрыл Зейну ноги, а вторую половину одеяла Черри устроила вокруг раны как считала нужным.
На Ричарде не было одежды, кроме полотенца вокруг бедер. На загорелой коже блестели капли воды - она еще не успела высохнуть. Полотенце натянулось гладкой линией, когда Ричард наклонился к Зейну. Густые волосы падали тяжелыми прядями, и струйки воды стекали от них по спине.
Он выпрямился, и в разрезе полотенца мелькнул приличный кусок ляжки.
- У меня есть полотенца и побольше, - сказала я.
Он повернулся, скривившись:
- Я слышал стрельбу. Размер полотенца меня в тот момент не волновал.
- Прости, ты прав, - кивнула я. Моя злость на Ричарда убывала прямо пропорционально отсутствию на нем одежды. Если он действительно хочет выиграть эту войну, ему достаточно только раздеться - и я тут же выброшу белый флаг и зааплодирую. Стыдно, но правда.
Ричард провел рукой по волосам, убирая их с лица и выжимая воду. Это движение невероятно выгодно подчеркнуло красоту его груди и плеч. Он чуть прогнулся в пояснице, все тело вытянулось гладкой мускулистой линией. Я знала, что он нарочно демонстрирует свое тело. Мне всегда казалось, что он не сознает, какое действие это тело производит на меня, но сейчас я поняла, что он знает. Глядя в его сердитые глаза, я понимала, что он это делает нарочно. Смотри, что ты упустила, что ты потеряла. Если бы я упустила только тело, то не было бы так больно.
Мне не хватало воскресных вечеров, когда мы смотрели старые мюзиклы. Субботних походов в лес, наблюдений за птицами, целые уик-энды, занятые сплавом на плотах по Мерамеку. Не хватало его рассказов о событиях в школе. Его мне не хватало, а тело - это всего лишь очень симпатичная добавка. Вряд ли в мире найдется достаточно роз, чтобы заставить меня забыть, чем чуть было не стал для меня Ричард.
Он пошел обратно к лестнице продолжать свой прерванный душ. Будь у меня такая сильная воля, как мне самой хотелось думать, я бы не смотрела ему вслед. Мне вдруг живо представилось, как я слизываю воду с его груди и отбрасываю к чертям это дурацкое полотенце. Настолько ясен был образ, что мне пришлось отвернуться и сделать несколько глубоких вдохов. Он больше не был моим. Может быть, и никогда не был.
- Не хочу прерывать выставку племенных жеребцов, - сказал Джемиль, - но кто этот мертвец и зачем он пытался тебя убить?
Если до этого я думала, что смущена, так это были еще цветочки. То, что эта ерунда с Ричардом отвлекла меня от куда более жизненно важного вопроса о несостоявшемся убийце, показывало, что я собственную профессию забыла. Неосторожность, для которой нет слов. Неосторожность, ведущая к гибели.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55
Ронни тихо пискнула - почти ахнула. Я не побледнела: этот спектакль был мне знаком.
- Наверху есть ванная с душем. Дверь напротив спальни, в коридоре.
Ричард сунул палец в рот, медленно, будто только что ел жареных цыплят. И не отводил от меня глаз. Я приняла самый равнодушный вид. Чего бы он от меня сейчас ни хотел, это было не равнодушие.
- А можно в той шикарной ванне внизу? - спросил он.
- Ради Бога, - ответила я, отпивая кофе - само безразличие. Эдуард мог бы мною гордиться.
- А Жан-Клод не будет недоволен, что я воспользовался вашей драгоценной ванной? Я же знаю, как вы оба любите воду.
Кто-то ему сообщил, что мы занимались любовью в ванне Жан-Клода в подвале «Цирка». Хотела бы я знать кто - уж он бы у меня не обрадовался. У меня запылали щеки, и я ничего не могла с ними сделать.
- Хоть какая-то реакция наконец, - сказал он.
- Ладно, ты меня смутил. Доволен?
Он кивнул:
- Да, и очень.
- Тогда иди принимай душ, Ричард, или ванну, если хочешь. Зажги эти чертовы свечи, устрой себе праздник.
- А ты собираешься ко мне прийти?
Было время, когда подобного приглашения от Ричарда мне хотелось больше всего на свете. От злости, прозвучавшей в его голосе сейчас, у меня к глазам подступили... подступило что-то похожее на слезы. Я не заплакала, но мне было больно.
Ронни встала, и Луи положил руку ей на локоть. Все пытались притворяться, будто перед ними не разворачивается что-то до боли интимное.
Пара глубоких вдохов - и я пришла в себя. Нет, он не увидит, как я плачу. Ни за что.
- Это не я пришла в ванну к Жан-Клоду, Ричард, а он ко мне. Может, не будь ты таким дурацким бойскаутом, сейчас это был бы ты, а не он.
- Так что, надо было только как следует потрахаться? Вот так все у тебя просто?
Я вскочила, кофе выплеснулся на пол. Потом поставила чашку на стол, оказавшись на расстоянии прикосновения от Ричарда.
Ронни и Луи отошли от стола, освобождая нам место. Думаю, они бы вышли из кухни, будь они уверены, что дело не дойдет до кулаков. Джемиль поставил чашку, будто готовый броситься спасать нас друг от друга. Но нас уже поздно было спасать. Слишком поздно.
- Гад ты, Ричард. Это из-за тебя так с нами обоими все получилось.
- С нами троими, - уточнил он.
- Ладно, - сказала я. Глаза у меня жгло, горло пережимало. - Может, действительно дело в одном хорошем трахе. Не знаю. А твои высокие идеалы согревают тебя ночью, Ричард? Моральные принципы уменьшают твое одиночество?
Он сделал последний шаг, и мы почти соприкоснулись. Гнев его бежал через меня электрическим током.
- Это ты меня обманула, но теперь у тебя в постели есть он, а у меня никого!
- Так найди кого-нибудь, Ричард, кого угодно, только прекрати это. Слышишь? Прекрати!
Он шагнул назад так резко, что я покачнулась. Ричард повернулся и вышел широкими шагами, оставив в воздухе след злости, как аромат шлейфовых духов.
Минуту я постояла на месте, потом сказала:
- Уйдите отсюда. Все уйдите.
Мужчины вышли, но Ронни осталась.
Я бы не стала плакать, честное слово, но она тронула меня за плечи, обняла сзади и шепнула:
- Как мне жаль!
Я могла выдержать что угодно, кроме сочувствия.
И я заревела, пряча лицо в ладони, пряча, пряча, пряча.
32
Позвонили в дверь. Я пошла открывать, но Ронни сказала:
- Найдется кому открыть.
Из гостиной вышел Зейн:
- Я открою.
У меня возникла мысль, где сейчас Джемиль и Луи. Утешают Ричарда?
Я отодвинулась от Ронни, ободрав щеку.
- Кто бы это мог быть? Мы же тут в глуши.
Тут же на кухне нарисовались Джемиль и Луи. То ли они меня слышали, то ли они так же подозрительны, как и я. Я подобрала автомат с пола, и встав в дверях, держала его у левого бока, чтобы оружия не было видно. «Файрстар» был у меня в правой руке, тоже убранной с глаз долой. Луи и Джемиль стали по обе стороны двери в гостиную.
- Не загораживайте мне обзор, - предупредила я.
- Я не взяла с собой пистолет, - сказала Ронни.
- Браунинг в кармане пальто, оно лежит на полу.
Серые глаза Ронни были чуть шире обычного, а дыхание чуть чаще, но она кивнула и пошла за пистолетом.
Зейн встревоженно посмотрел на меня, безмолвно задавая вопрос, и я кивнула. Он выглянул в глазок.
- Похоже на посыльного с цветами.
- Открой, - сказала я.
Зейн открыл, загораживая пришедшего от меня. Голос посыльного был слишком тих, чтобы я расслышала. Зейн повернулся ко мне.
- Говорит, что надо расписаться за цветы.
- От кого они?
Человек выглянул из-за Зейна, повышая голос:
- От Жан-Клода.
- Минутку.
Я положила автомат на пол, чтобы его не было видно, и пошла к двери, держа «файрстар» позади себя. Жан-Клод постоянно засыпал меня цветами, но обычно он ждал, чтобы предыдущие начали осыпаться или хотя бы увядать. Да, сегодня он гонит романтику сверхурочно.
Человек был невысокий, он держал коробку с розами, приложив к ней планшетку с листом бумаги и привязанным на нитке карандашом. Зейн отступил, давая мне дорогу, но я первым делом заглянула в пластиковое окно коробки. Желтые розы. Я остановилась и попыталась улыбнуться.
- Вам полагаются чаевые, подождите, я сумочку возьму.
Человек стрельнул глазами по кухне, увидел, что Джемиль заходит от него слева, а Луи справа. Я шагнула в сторону, стараясь не находиться прямо перед ним. Он повернул за мной коробку и руку на коробке.
Джемиль оказался в выгодной позиции.
- Джемиль? - спросила я.
- Да, - ответил он, и этого было достаточно.
- Чаевые мне не нужны, - сказал человек, - но я опаздываю. Вы не могли бы расписаться и меня отпустить?
- Конечно, - ответила я.
Джемиль просек ситуацию, но Зейн все еще не мог сообразить. Ронни была у меня где-то за спиной, и я не решалась оглянуться, но я отодвинулась чуть в сторону, и человек сопроводил меня рукой, которой я не видела, но, как подтвердил Джемиль, в ней был пистолет.
Я почти поравнялась с Луи. Он остановился, ожидая, чтобы я к нему подошла. Тоже понял. Отлично, а что дальше?
За меня решила Ронни.
- Брось пистолет, или застрелю.
Ее голос звучал уверенно, твердо. Я успела глянуть на нее. Она стояла, расставив ноги, двуручной хваткой держа браунинг, направленный на человека в дверях.
- Анита! - крикнул Джемиль.
Я повернулась и прицелилась одним движением. Человек уже поднимал руку и коробку. Мелькнул ствол. На Ронни он не обращал внимания, целясь в меня. Стреляй он от бедра, у него было бы время на один выстрел, но он попытался принять более выгодную стойку, и это решило дело.
Зейн наконец среагировал - как раз тогда, когда ему на самом деле надо было убраться с дороги. Лишнее доказательство, что сверхъестественной скорости и силы недостаточно. Надо еще знать, что с ними делать. Зейн ударил по коробке, и первый выстрел посыльного ушел в пол.
Первый выстрел Ронни пришелся в косяк двери. Зейн загораживал мне линию прицела. Я видела, как поднялся ствол, на этот раз в сторону Ронни.
Зейн попытался схватить пистолет, и тот выстрелил еще два раза. Тело Зейна дернулось, медленно падая на пол. Я уже навела ствол, и когда тело Зейна ушло с линии прицела, была готова. Второй выстрел Ронни попал человеку в плечо, толкнув назад. Он выстрелил в меня и рухнул в дверях. Его пуля прошла мимо, а моя - нет.
У человека на груди расплылось красное пятно. Он глядел на меня вытаращенными и почти озадаченными глазами, будто не понимая, что с ним произошло. И даже когда смерть коснулась его глаз, он еще поднимал пистолет, пытаясь сделать последний выстрел.
Два выстрела загремели гулким эхом. Я попала ему в грудь, Ронни снесла ему череп. Так бывает, если глейзеровские бронебойные попадают в незащищенное тело.
Я подошла к лежащему, держа его под прицелом и готовая еще раз выстрелить, но все было кончено. Грудь человека превратилась в кровавое месиво, а голову будто кто-то хотел скальпировать, но перестарался. По ступеням крыльца разливались жидкости погуще крови.
Подошла Ронни, тоже держа его под прицелом. Глянув один раз, она вышла наружу, шатаясь, почти споткнувшись о ноги мертвеца. Потом свалилась в траву, рыгая и плача.
Зейн лежал неподвижно, из него текла кровь. Луи проверил его пульс.
- Он умирает. - Луи, вытирая кровь с футболки, пошел заняться Ронни.
Я глядела на бледную грудь Зейна. Одна пуля попала ему в нижние отделы легких. Из раны поднимались красные пузыри, и раздавался тот страшный звук, который издают засасывающие воздух раны груди. Этот звук лучше любого доктора и фельдшера говорит, что раненый мертв. Вопрос лишь в том, когда он перестанет дышать.
33
Мы вызвали «скорую», и оказалось, что прямо сейчас она приехать не может. Слишком много несчастных случаев. Луи пришлось вырвать у меня трубку и извиниться перед ни в чем не повинной девушкой-оператором.
Черри побежала на кухню. Слышалось, как она хлопает дверцами шкафов и ящиками.
Я застала Черри с очередным выдернутым ящиком. Она повернулась ко мне с дикими глазами:
- Пластиковый пакет, клейкую ленту и ножницы!
Я не стала задавать глупых вопросов, а открыла ящичек рядом с плитой и протянула ей ножницы и ленту. Пластиковые пакеты - одна из немногих вещей, которые можно найти у меня в буфете.
Черри вырвала их у меня из рук и бросилась в гостиную. Я понятия не имела, что она задумала, но ее учили медицине, а меня нет. Если это даст Зейну несколько лишних минут, я - «за». «Скорая» в конце концов приедет, фокус в том, чтобы не дать Зейну умереть раньше.
Насколько я могла понять, Черри ножницами не воспользовалась, а примотала пакет лентой к груди Зейна, оставив только один угол свободным. Это было явно сделано намеренно, но я не могла не спросить:
- А почему этот угол не приклеен?
Она ответила, не отрывая глаз от пациента:
- Этот угол позволит ему дышать. Когда он вдыхает, пакет спадается и закрывает рану. Называется «щадящая повязка».
Говорила она будто лекцию читала. Я уже не в первый раз подумала, какова Черри за пределами мира монстров. Будто две разные личности. Никогда ни в ком я не видела столь четко разделенные поровну половины - монстра и человека.
- И он так продержится, пока не приедет «скорая»? - спросила я.
Черри впервые посмотрела на меня, и глаза ее были серьезны.
- Очень надеюсь.
Я кивнула. Такого я сделать не смогла бы. Проделывать в людях дырки - это я умею, но не сохранять им жизнь.
Ричард принес одеяло и накрыл Зейну ноги, а вторую половину одеяла Черри устроила вокруг раны как считала нужным.
На Ричарде не было одежды, кроме полотенца вокруг бедер. На загорелой коже блестели капли воды - она еще не успела высохнуть. Полотенце натянулось гладкой линией, когда Ричард наклонился к Зейну. Густые волосы падали тяжелыми прядями, и струйки воды стекали от них по спине.
Он выпрямился, и в разрезе полотенца мелькнул приличный кусок ляжки.
- У меня есть полотенца и побольше, - сказала я.
Он повернулся, скривившись:
- Я слышал стрельбу. Размер полотенца меня в тот момент не волновал.
- Прости, ты прав, - кивнула я. Моя злость на Ричарда убывала прямо пропорционально отсутствию на нем одежды. Если он действительно хочет выиграть эту войну, ему достаточно только раздеться - и я тут же выброшу белый флаг и зааплодирую. Стыдно, но правда.
Ричард провел рукой по волосам, убирая их с лица и выжимая воду. Это движение невероятно выгодно подчеркнуло красоту его груди и плеч. Он чуть прогнулся в пояснице, все тело вытянулось гладкой мускулистой линией. Я знала, что он нарочно демонстрирует свое тело. Мне всегда казалось, что он не сознает, какое действие это тело производит на меня, но сейчас я поняла, что он знает. Глядя в его сердитые глаза, я понимала, что он это делает нарочно. Смотри, что ты упустила, что ты потеряла. Если бы я упустила только тело, то не было бы так больно.
Мне не хватало воскресных вечеров, когда мы смотрели старые мюзиклы. Субботних походов в лес, наблюдений за птицами, целые уик-энды, занятые сплавом на плотах по Мерамеку. Не хватало его рассказов о событиях в школе. Его мне не хватало, а тело - это всего лишь очень симпатичная добавка. Вряд ли в мире найдется достаточно роз, чтобы заставить меня забыть, чем чуть было не стал для меня Ричард.
Он пошел обратно к лестнице продолжать свой прерванный душ. Будь у меня такая сильная воля, как мне самой хотелось думать, я бы не смотрела ему вслед. Мне вдруг живо представилось, как я слизываю воду с его груди и отбрасываю к чертям это дурацкое полотенце. Настолько ясен был образ, что мне пришлось отвернуться и сделать несколько глубоких вдохов. Он больше не был моим. Может быть, и никогда не был.
- Не хочу прерывать выставку племенных жеребцов, - сказал Джемиль, - но кто этот мертвец и зачем он пытался тебя убить?
Если до этого я думала, что смущена, так это были еще цветочки. То, что эта ерунда с Ричардом отвлекла меня от куда более жизненно важного вопроса о несостоявшемся убийце, показывало, что я собственную профессию забыла. Неосторожность, для которой нет слов. Неосторожность, ведущая к гибели.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55