Человека, все время почесывавшего явно зудящую правую руку.
Я не заметил он, как этот странный человек исчез, отправившись куда-то на ночь глядя. А если бы и заметил — вряд ли его это заинтересовало бы.
Глава 4
ЗАМОК ФЛУР
— Нет, уважаемый барон, это совершенно безопасно. Смотрите сами, заурядная волшебница и мужлан-охранник. Подумать только, она не нашла себе спутника благородных кровей! Да, мельчает род волшебников, мельчает.
— Мне говорили, что мечом он владеет недурственно.
— Более чем посредственно, барон, более чем. Я позволю себе утверждать, что еще несколько месяцев назад он вообще не знал, с какого конца берутся за оружие. В те времена я был с ним… э-э… неплохо знаком.
— И с тех пор дорожки разошлись. — Не вопрос, утверждение, сопровождаемое снисходительной ухмылкой.
— Эрнис ведет своих детей разными путями… — Очи долу, в голосе нотки подобострастия.
— Еще пива, маг? Пиво здесь доброе… знаете, я два года назад приобрел одного мастера, он из холопов, но дело знает. Так теперь пиво здесь самое лучшее в округе. Твое здоровье, маг!
— Может, хватит о пиве, уважаемый барон? И пива, и о пиве…
— Ты забываешься, маг!
— Простите, уважаемый барон. — Поспешный поклон, заискивающая улыбочка. — Но ведь если они покинут ваши земли… подумайте, барон, столь большое вознаграждение, и оно ведь буквально само идет к вам в руки. Они устали с дороги, спят — сейчас самое время.
— Может, ты и прав, маг. А тебе какой интерес в этом деле?
— Ну… я бы не стал утверждать, что лицезрение трупов этих двоих наполнит меня такой радостью, что я забуду обо всем на свете…
— Маг, ты можешь говорить короче? — Язык чуть заплетается, и мысли в голове путаются.
— Я думаю, скромная сумма в тысячу золотых…
— Ты вконец потерял рассудок, маг! — Кубок, отброшенный в порыве гнева, летит в угол, заливая кроваво-красным вином дорогой ковер. Если бы в окна врывались лучи солнца, было бы заметно, что дорогим этот ковер был очень давно, а сейчас местами вытерся почти до основы и покрыт немалым числом пятен, вывести которые не под силу прислуге. — Тысяча золотых! За что? Или ты пойдешь брать магичку впереди моих дружинников?
— Тогда бы я взял все… — Это сказано тихо, себе под нос, так, чтобы никто не услышал. Вслух же звучали другие слова: — Но помилуйте, барон! Если бы не я, вы и вовсе не узнали бы об Охоте и о том, что эти двое сейчас в ваших землях.
— Откуда я знаю, сколько заплатит Гильдия? Может, ты ошибся, маг, и эти две головы ничего не стоят. Ну ладно, получишь десятую часть.
— Барон очень щедр… — Зубовный скрежет и играющие на скулах желваки.
— Да? Не знал… ладно, что сказано, то сказано. Вот, стало быть, еще пива…
— Может быть, следует позвать воинов, чтобы готовились к этому делу, барон?
— Не учи меня… ик… воевать, маг. Мои… ик… воины всегда… ик… готовы к хорошей… ик… драке.
Замок Флур, владение барона Жинаса ди’Флура.
Никем, к сожалению, не подслушанный разговор
* * *
Сон упорно не шел. Денис пытался убедить организм, что завтра… ну или послезавтра опять дорога, а значит, отдых необходим. И организм вроде бы с этим соглашался, то есть глаза слипались, а челюсти рвала зевота… но, уже который час ворочаясь с боку на бок, заснуть он так и не мог.
Может быть, в воздухе витало ожидание неприятностей?
Вечер прошел более чем спокойно, ужин был отменным, вода в чане и в самом деле горячей, а кровать — довольно удобной. Гостиница почти пуста, местные жители, заглядывавшие сюда на огонек пропустить кружечку-другую пива, путков не беспокоили… тишь да гладь, одним словом. И вроде бы после дороги, после горячей еды самое милое дело залечь на боковую — и до утра. А лучше — до обеда.
Так ведь нет. Не получается…
Жаров встал, потянулся. Взял со стола крынку с водой, глотнул, с наслаждением чувствуя, как заломило зубы… да уж, здесь комнатная температура не слишком отличается от уличной, до центрального отопления не додумались, а камин с вечера он приказал топить не слишком сильно — а теперь угли в нем уже давно остыли. Денис сделал еще глоток из крынки, а потом выплеснул горсть воды себе в лицо, надеясь, раз уж не удастся уснуть, хотя бы согнать остатки сонливости.
В гостинице было тихо. Он подошел к окну — небо было темным, до рассвета еще далеко. Тело было вялым, отдыха как такового не получилось. Жаров принялся разминаться, в этот раз ограничившись приседаниями, отжиманиями и еще парой упражнений, — крошечная комнатка не слишком подходила для этого, но идти куда-то еще не хотелось. Вообще ничего не хотелось.
Он кое-как умылся остатками холодной воды, вытерся грубым, жестким полотенцем и уже почти закончил одеваться, когда вдруг послышалось бряцанье металла, очень тихое, но несомненное. Еще раз, еще… Денис весь обратился в слух — казалось, по коридору осторожно, чтобы никого не разбудить, идут воины. Он был еще недостаточно опытен, чтобы в полной мере распознать звук… но это было очень похоже на колышущуюся при ходьбе кольчугу.
Уже потом, когда появилось время все обдумать и взвесить, Денис решил, что побеспокоиться все же стоило бы. Ну не дело постояльцам, буде даже таковые в гостинице имелись бы, выходить из своих комнат ночью в полном боевом облачении. Смысла нет. Доспехи, кольчуга… только в тупых, рассчитанных на невзыскательного зрителя фильмах герои не вылезают из тяжеленных доспехов, так и ходят в них, исходя потом и источая соответствующие ароматы. Обычно же — и Денис, оказавшись в этом мире, очень быстро понял столь простую истину, — место доспехам всех мастей исключительно во вьюках. Ну, допустим, отправляясь в путь, воин все же кольчугу наденет. Но только тот, кому довелось провести в седле пять-шесть часов подряд, да еще имея на плечах десятикилограммовую кольчугу, поймет, что к выбору облачения для долгой дороги местные воины подходили с определенной осторожностью.
А вот служба — дело иное. Здесь уж хочешь не хочешь — а надо. И ежели в мирное время ночная стража Тирланты носила исключительно жесткие кожаные куртки, способные неплохо оборонить от ножа — а как, извините, за ночными татями гоняться, в железе, что ли, — то в военное время и патрули усилены будут, и кольчугами, а то и кирасами, воины не пренебрегут. Поскольку задачи другие — не воришек мелких ловить, а в случае чего тревогу поднимать да держаться, пока помощь не прибудет.
В общем, совершенно нечего делать людям в кольчугах ночью в гостинице. Совершенно. Только все эти разумные мысли в тот момент не пришли ему в голову.
А в момент следующий стало уже поздно.
Дверь вышибли разом — да это хлипкое сооружение, гордо именовавшее себя дверью, не особо и сопротивлялось. В комнату ворвались сразу двое — ох недаром здесь дверные проемы были столь широкими, не иначе, как на то был негласный указ какой. Чтобы вот так вот выбивать двери да к постояльцам ночью врываться сподручнее было.
Денис среагировал мгновенно и первого из нападавших встретил ударом ноги. Тот, явно не ожидавший такого от жертвы, которой и вовсе в этот час спать мирным сном полагалось, отлетел назад, сбив по пути еще одного из лихоимцев. Но на этом счастье Жарову изменило. Сработали старые рефлексы, намертво вбитые в тело еще на учебе в Академии, — кулак с размаху врезался ближайшему противнику солнечное сплетение, и Денис взвыл от боли, ощутив под стиснутыми пальцами не податливую мягкость живота и даже не литой мышечный каркас брюшного пресса, а сталь мастного нагрудника.
Секундного замешательства оказалось достаточно — на него навалились все разом, притиснули к полу… А еще мгновением позже Жаров ощутил тяжелый удар в лоб — видать, бронированной перчаткой саданули, — и потерял сознание.
* * *
— Ты его не убил ли часом, Сван? — Барон Жинас ди’Флур пребывал не в самом лучшем состоянии духа. Хотя большинство тех, кто находился сейчас в зале замка, куда доставили двоих пленников, это не удивило — барон редко бывал благодушным.
— Никак нет, господин. Очухается, что ему сделается… — пробурчал дюжий десятник, потирая ладонью саднящую челюсть.
«А может, и сдохнет, — добавил он про себя. — Невелика потеря… Ишь саданул-то как, чуть все зубы не повышибал».
— Значит, так… этого, — барон небрежно кивнул в сторону кулем лежащего Жарова, — в темницу.
— В какую изволите? — угодливо изогнулся в поклоне тощий человечек, даже в распрямленном состоянии не достававший рослому барону и до плеча. — В подвал, к крысам, али в ту, что возле пыточной… или в иную какую? Нонче в замке вашей светлости пустых камер множество превеликое.
Над этим простым вопросом барон задумался, и задумался надолго. Затем, даже не повернувшись к главному смотрителю замковых казематов, пробормотал:
— В эту… в последнюю обитель.
— Будет исполнено, господин.
Барон дернул головой, будто отгоняя назойливую муху, затем в очередной раз прошелся мрачным взглядом по лицам присутствующих.
— Так о чем это я? М-да… этого, стало быть, в темницу. А девку — в опочивальню. В ту, что на верхушке башни. Ты! Иди сюда!
Мясистый палец барона уперся в грудь еще одного тщедушного человечка, но в отличие от первого этот носил чудной халат, расшитый блестками, казавшийся совершенно неуместным среди этих мрачных стен. Было очевидно: под вычурным, наверняка не слишком удобным и уж явно не особенно теплым, одеянием скрывается что-то вроде местного чародея. И, судя по всему, чародея, весьма запуганного грозным хозяином, поскольку на узком крысином лице человечка тут же появились испуг, угодливость и вина. Не важно, что человечек не знал, в чем провинился, — барон придумает, это он умеет, придумает и объяснит.
— Да, господин, чем могу служить?
— Зелье сделаешь или еще что — чтоб спала. Не приведи Эрнис, ежели магичка проснется… первым на дыбу пойдешь, понял?
— Понял, господин, понял… все сделаю как велено, спать будет — набатом не подымешь…
Чародей, явно испытавший огромное чувство облегчения от того, что в данный момент барон не намеревается обратить против него свой гнев, говорил еще что-то, но Жинас уже утратил к своему придворному магу всякий интерес.
— А теперь все вон отсюда.
Что ж, и это было в порядке вещей. Может, иногда бы барону и стоило сказать что-нибудь типа «попрошу вас оставить меня» или хотя бы «все свободны». Но барон вполне справедливо считал, что если суть фразы во всех случаях остается одинаковой, зато первое повеление выполняется не в пример быстрее, то и нет причины что-либо менять.
Очень скоро в полутемном, освещенном лишь несколькими факелами зале остались двое. Барон и его гость, заявившийся в замок еще вечером, потребовавший — неслыханная наглость, не попросивший, а именно потребовавший — немедленной аудиенции. И, что интересно, получивший требуемое.
— Вот и сделалось по-твоему, маг. — Барон тяжело рухнул в кресло. Хмель еще не выветрился у него из головы… наверное, прогулка по свежему воздуху совсем не повредила бы Динасу ди’Флуру, но он считал себя человеком разумным, а потому захватывать магичку и ее спутника отправил только воинов во главе с десятником Сваном. Мало ли что могла магичка выкинуть — барону были известны случаи, когда разбушевавшегося мага удавалось остановить лишь тогда, когда тот исчерпывал все свои силы. Как правило, к этому моменту число противников мага заметно сокращалось.
— Прошу прощения, господин барон… мы, помнится, договаривались, что обоих надлежит убить, просто и без затей.
— Не помню таких договоров, — фыркнул барон. — А если бы и так, то что? Считай, маг, что я передумал. Ежели за головы этих двоих награду назначили, не иначе, за живых-то больше дадут.
— Не зазорно ли будет благородному барону торговаться будто в лавке?
— А это мне решать, что зазорно, а что и нет, — насупился ди’Флур, буравя мага неприязненным взглядом из-под косматых бровей. — И тебе, Дорх, следует придержать язык. А то он, думается мне, слишком уж длинен стал. Не пора ль укоротить…
— Может быть, господин барон вспомнит, что он беседует не с темным крестьянином, а с магом! — вспыхнул Дорх дер Лиден, которого и так донельзя утомляла необходимость лебезить перед бароном. Теперь, когда дело было почти сделано и объект его мести был, можно сказать, на расстоянии вытянутой руки, Дорха злила каждая секунда промедления, и он начал уже постепенно утрачивать контроль над своими поступками. — Может быть, господин барон подумает о том, что не след иметь мага своим врагом? И что стоит подумать об исполнении обещаний, даденных господином бароном.
Даже в полумраке было видно, как наливаются бешенством глаза барона. Огромная фигура Жинаса ди’Флура поднялась с кресла и шагнула по направлению к Дорху. Тот отступил назад, шаг, еще один, и еще… Сам Дорх считал себя человеком рассудительным, и если половина его души возмущалась творимой бароном несправедливостью (а нарушать данное ему, Дорху дер Лидену, слово, было, безусловно, верхом несправедливости), то другая часть шептала, что сжечь сейчас барона, хозяина этих земель, — это совсем не то что устранить пару тройку мелких личностей, о которых никто потом и не вспомнит.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77
Я не заметил он, как этот странный человек исчез, отправившись куда-то на ночь глядя. А если бы и заметил — вряд ли его это заинтересовало бы.
Глава 4
ЗАМОК ФЛУР
— Нет, уважаемый барон, это совершенно безопасно. Смотрите сами, заурядная волшебница и мужлан-охранник. Подумать только, она не нашла себе спутника благородных кровей! Да, мельчает род волшебников, мельчает.
— Мне говорили, что мечом он владеет недурственно.
— Более чем посредственно, барон, более чем. Я позволю себе утверждать, что еще несколько месяцев назад он вообще не знал, с какого конца берутся за оружие. В те времена я был с ним… э-э… неплохо знаком.
— И с тех пор дорожки разошлись. — Не вопрос, утверждение, сопровождаемое снисходительной ухмылкой.
— Эрнис ведет своих детей разными путями… — Очи долу, в голосе нотки подобострастия.
— Еще пива, маг? Пиво здесь доброе… знаете, я два года назад приобрел одного мастера, он из холопов, но дело знает. Так теперь пиво здесь самое лучшее в округе. Твое здоровье, маг!
— Может, хватит о пиве, уважаемый барон? И пива, и о пиве…
— Ты забываешься, маг!
— Простите, уважаемый барон. — Поспешный поклон, заискивающая улыбочка. — Но ведь если они покинут ваши земли… подумайте, барон, столь большое вознаграждение, и оно ведь буквально само идет к вам в руки. Они устали с дороги, спят — сейчас самое время.
— Может, ты и прав, маг. А тебе какой интерес в этом деле?
— Ну… я бы не стал утверждать, что лицезрение трупов этих двоих наполнит меня такой радостью, что я забуду обо всем на свете…
— Маг, ты можешь говорить короче? — Язык чуть заплетается, и мысли в голове путаются.
— Я думаю, скромная сумма в тысячу золотых…
— Ты вконец потерял рассудок, маг! — Кубок, отброшенный в порыве гнева, летит в угол, заливая кроваво-красным вином дорогой ковер. Если бы в окна врывались лучи солнца, было бы заметно, что дорогим этот ковер был очень давно, а сейчас местами вытерся почти до основы и покрыт немалым числом пятен, вывести которые не под силу прислуге. — Тысяча золотых! За что? Или ты пойдешь брать магичку впереди моих дружинников?
— Тогда бы я взял все… — Это сказано тихо, себе под нос, так, чтобы никто не услышал. Вслух же звучали другие слова: — Но помилуйте, барон! Если бы не я, вы и вовсе не узнали бы об Охоте и о том, что эти двое сейчас в ваших землях.
— Откуда я знаю, сколько заплатит Гильдия? Может, ты ошибся, маг, и эти две головы ничего не стоят. Ну ладно, получишь десятую часть.
— Барон очень щедр… — Зубовный скрежет и играющие на скулах желваки.
— Да? Не знал… ладно, что сказано, то сказано. Вот, стало быть, еще пива…
— Может быть, следует позвать воинов, чтобы готовились к этому делу, барон?
— Не учи меня… ик… воевать, маг. Мои… ик… воины всегда… ик… готовы к хорошей… ик… драке.
Замок Флур, владение барона Жинаса ди’Флура.
Никем, к сожалению, не подслушанный разговор
* * *
Сон упорно не шел. Денис пытался убедить организм, что завтра… ну или послезавтра опять дорога, а значит, отдых необходим. И организм вроде бы с этим соглашался, то есть глаза слипались, а челюсти рвала зевота… но, уже который час ворочаясь с боку на бок, заснуть он так и не мог.
Может быть, в воздухе витало ожидание неприятностей?
Вечер прошел более чем спокойно, ужин был отменным, вода в чане и в самом деле горячей, а кровать — довольно удобной. Гостиница почти пуста, местные жители, заглядывавшие сюда на огонек пропустить кружечку-другую пива, путков не беспокоили… тишь да гладь, одним словом. И вроде бы после дороги, после горячей еды самое милое дело залечь на боковую — и до утра. А лучше — до обеда.
Так ведь нет. Не получается…
Жаров встал, потянулся. Взял со стола крынку с водой, глотнул, с наслаждением чувствуя, как заломило зубы… да уж, здесь комнатная температура не слишком отличается от уличной, до центрального отопления не додумались, а камин с вечера он приказал топить не слишком сильно — а теперь угли в нем уже давно остыли. Денис сделал еще глоток из крынки, а потом выплеснул горсть воды себе в лицо, надеясь, раз уж не удастся уснуть, хотя бы согнать остатки сонливости.
В гостинице было тихо. Он подошел к окну — небо было темным, до рассвета еще далеко. Тело было вялым, отдыха как такового не получилось. Жаров принялся разминаться, в этот раз ограничившись приседаниями, отжиманиями и еще парой упражнений, — крошечная комнатка не слишком подходила для этого, но идти куда-то еще не хотелось. Вообще ничего не хотелось.
Он кое-как умылся остатками холодной воды, вытерся грубым, жестким полотенцем и уже почти закончил одеваться, когда вдруг послышалось бряцанье металла, очень тихое, но несомненное. Еще раз, еще… Денис весь обратился в слух — казалось, по коридору осторожно, чтобы никого не разбудить, идут воины. Он был еще недостаточно опытен, чтобы в полной мере распознать звук… но это было очень похоже на колышущуюся при ходьбе кольчугу.
Уже потом, когда появилось время все обдумать и взвесить, Денис решил, что побеспокоиться все же стоило бы. Ну не дело постояльцам, буде даже таковые в гостинице имелись бы, выходить из своих комнат ночью в полном боевом облачении. Смысла нет. Доспехи, кольчуга… только в тупых, рассчитанных на невзыскательного зрителя фильмах герои не вылезают из тяжеленных доспехов, так и ходят в них, исходя потом и источая соответствующие ароматы. Обычно же — и Денис, оказавшись в этом мире, очень быстро понял столь простую истину, — место доспехам всех мастей исключительно во вьюках. Ну, допустим, отправляясь в путь, воин все же кольчугу наденет. Но только тот, кому довелось провести в седле пять-шесть часов подряд, да еще имея на плечах десятикилограммовую кольчугу, поймет, что к выбору облачения для долгой дороги местные воины подходили с определенной осторожностью.
А вот служба — дело иное. Здесь уж хочешь не хочешь — а надо. И ежели в мирное время ночная стража Тирланты носила исключительно жесткие кожаные куртки, способные неплохо оборонить от ножа — а как, извините, за ночными татями гоняться, в железе, что ли, — то в военное время и патрули усилены будут, и кольчугами, а то и кирасами, воины не пренебрегут. Поскольку задачи другие — не воришек мелких ловить, а в случае чего тревогу поднимать да держаться, пока помощь не прибудет.
В общем, совершенно нечего делать людям в кольчугах ночью в гостинице. Совершенно. Только все эти разумные мысли в тот момент не пришли ему в голову.
А в момент следующий стало уже поздно.
Дверь вышибли разом — да это хлипкое сооружение, гордо именовавшее себя дверью, не особо и сопротивлялось. В комнату ворвались сразу двое — ох недаром здесь дверные проемы были столь широкими, не иначе, как на то был негласный указ какой. Чтобы вот так вот выбивать двери да к постояльцам ночью врываться сподручнее было.
Денис среагировал мгновенно и первого из нападавших встретил ударом ноги. Тот, явно не ожидавший такого от жертвы, которой и вовсе в этот час спать мирным сном полагалось, отлетел назад, сбив по пути еще одного из лихоимцев. Но на этом счастье Жарову изменило. Сработали старые рефлексы, намертво вбитые в тело еще на учебе в Академии, — кулак с размаху врезался ближайшему противнику солнечное сплетение, и Денис взвыл от боли, ощутив под стиснутыми пальцами не податливую мягкость живота и даже не литой мышечный каркас брюшного пресса, а сталь мастного нагрудника.
Секундного замешательства оказалось достаточно — на него навалились все разом, притиснули к полу… А еще мгновением позже Жаров ощутил тяжелый удар в лоб — видать, бронированной перчаткой саданули, — и потерял сознание.
* * *
— Ты его не убил ли часом, Сван? — Барон Жинас ди’Флур пребывал не в самом лучшем состоянии духа. Хотя большинство тех, кто находился сейчас в зале замка, куда доставили двоих пленников, это не удивило — барон редко бывал благодушным.
— Никак нет, господин. Очухается, что ему сделается… — пробурчал дюжий десятник, потирая ладонью саднящую челюсть.
«А может, и сдохнет, — добавил он про себя. — Невелика потеря… Ишь саданул-то как, чуть все зубы не повышибал».
— Значит, так… этого, — барон небрежно кивнул в сторону кулем лежащего Жарова, — в темницу.
— В какую изволите? — угодливо изогнулся в поклоне тощий человечек, даже в распрямленном состоянии не достававший рослому барону и до плеча. — В подвал, к крысам, али в ту, что возле пыточной… или в иную какую? Нонче в замке вашей светлости пустых камер множество превеликое.
Над этим простым вопросом барон задумался, и задумался надолго. Затем, даже не повернувшись к главному смотрителю замковых казематов, пробормотал:
— В эту… в последнюю обитель.
— Будет исполнено, господин.
Барон дернул головой, будто отгоняя назойливую муху, затем в очередной раз прошелся мрачным взглядом по лицам присутствующих.
— Так о чем это я? М-да… этого, стало быть, в темницу. А девку — в опочивальню. В ту, что на верхушке башни. Ты! Иди сюда!
Мясистый палец барона уперся в грудь еще одного тщедушного человечка, но в отличие от первого этот носил чудной халат, расшитый блестками, казавшийся совершенно неуместным среди этих мрачных стен. Было очевидно: под вычурным, наверняка не слишком удобным и уж явно не особенно теплым, одеянием скрывается что-то вроде местного чародея. И, судя по всему, чародея, весьма запуганного грозным хозяином, поскольку на узком крысином лице человечка тут же появились испуг, угодливость и вина. Не важно, что человечек не знал, в чем провинился, — барон придумает, это он умеет, придумает и объяснит.
— Да, господин, чем могу служить?
— Зелье сделаешь или еще что — чтоб спала. Не приведи Эрнис, ежели магичка проснется… первым на дыбу пойдешь, понял?
— Понял, господин, понял… все сделаю как велено, спать будет — набатом не подымешь…
Чародей, явно испытавший огромное чувство облегчения от того, что в данный момент барон не намеревается обратить против него свой гнев, говорил еще что-то, но Жинас уже утратил к своему придворному магу всякий интерес.
— А теперь все вон отсюда.
Что ж, и это было в порядке вещей. Может, иногда бы барону и стоило сказать что-нибудь типа «попрошу вас оставить меня» или хотя бы «все свободны». Но барон вполне справедливо считал, что если суть фразы во всех случаях остается одинаковой, зато первое повеление выполняется не в пример быстрее, то и нет причины что-либо менять.
Очень скоро в полутемном, освещенном лишь несколькими факелами зале остались двое. Барон и его гость, заявившийся в замок еще вечером, потребовавший — неслыханная наглость, не попросивший, а именно потребовавший — немедленной аудиенции. И, что интересно, получивший требуемое.
— Вот и сделалось по-твоему, маг. — Барон тяжело рухнул в кресло. Хмель еще не выветрился у него из головы… наверное, прогулка по свежему воздуху совсем не повредила бы Динасу ди’Флуру, но он считал себя человеком разумным, а потому захватывать магичку и ее спутника отправил только воинов во главе с десятником Сваном. Мало ли что могла магичка выкинуть — барону были известны случаи, когда разбушевавшегося мага удавалось остановить лишь тогда, когда тот исчерпывал все свои силы. Как правило, к этому моменту число противников мага заметно сокращалось.
— Прошу прощения, господин барон… мы, помнится, договаривались, что обоих надлежит убить, просто и без затей.
— Не помню таких договоров, — фыркнул барон. — А если бы и так, то что? Считай, маг, что я передумал. Ежели за головы этих двоих награду назначили, не иначе, за живых-то больше дадут.
— Не зазорно ли будет благородному барону торговаться будто в лавке?
— А это мне решать, что зазорно, а что и нет, — насупился ди’Флур, буравя мага неприязненным взглядом из-под косматых бровей. — И тебе, Дорх, следует придержать язык. А то он, думается мне, слишком уж длинен стал. Не пора ль укоротить…
— Может быть, господин барон вспомнит, что он беседует не с темным крестьянином, а с магом! — вспыхнул Дорх дер Лиден, которого и так донельзя утомляла необходимость лебезить перед бароном. Теперь, когда дело было почти сделано и объект его мести был, можно сказать, на расстоянии вытянутой руки, Дорха злила каждая секунда промедления, и он начал уже постепенно утрачивать контроль над своими поступками. — Может быть, господин барон подумает о том, что не след иметь мага своим врагом? И что стоит подумать об исполнении обещаний, даденных господином бароном.
Даже в полумраке было видно, как наливаются бешенством глаза барона. Огромная фигура Жинаса ди’Флура поднялась с кресла и шагнула по направлению к Дорху. Тот отступил назад, шаг, еще один, и еще… Сам Дорх считал себя человеком рассудительным, и если половина его души возмущалась творимой бароном несправедливостью (а нарушать данное ему, Дорху дер Лидену, слово, было, безусловно, верхом несправедливости), то другая часть шептала, что сжечь сейчас барона, хозяина этих земель, — это совсем не то что устранить пару тройку мелких личностей, о которых никто потом и не вспомнит.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77