На полное восстановление уйдет намного больше времени, и неизвестно, произойдет ли это вообще когда-нибудь.
Он привычно расширил зрачки — приводя зрение в соответствие с темнотой. На небе давно уже зажглись звезды — здесь, в степи, их было неисчислимое множество. В столице он никогда не видел столь звездного неба. А может, он просто редко поднимал голову?
Черри, почти не поменяв позу за последние пару-тройку часов, сидела, прислонившись к камню и уставившись в одну точку. Время от времени ее глаза начинали закрываться, но она опять и опять отчаянным усилием заставляла их распахнуться и снова изучала почти невидимую в свете звезд землю.
— Если ты ждешь, что я усну, то это напрасно, — негромко заметил Тернер. — Сон мне не нужен.
— Почему? — шепнули ее губы прежде, чем она осознала всю глупость вопроса.
— Я же демон… — Он вложил в ответ самую капельку насмешки. Хотя, если вдуматься, так ли уж она неправа в своем предположении. Кем, кроме демона, можно считать существо, живущее многие сотни лет, не нуждающееся в сне, способное двигаться быстрее ветра и остающееся в живых после чудовищных ран?
Она молчала, упорно не желая закрывать глаза.
— Ну ладно, раз уж ты не хочешь спать, давай поговорим.
— Я не буду развлекать тебя, демон, — устало пробормотала она. — Нам не о чем говорить.
— Ну почему же… даже враги могут найти причину для беседы. Хотя бы для того, чтобы лучше узнать друг друга. В конце концов, ты же вознамерилась убить меня, не так ли?
— И ты расскажешь мне о себе? — недоверчиво хмыкнула девушка.
— Почему бы нет? Откровенность за откровенность. Мне тоже не помешает получше изучить столь… — он сделал многозначительную паузу, — столь настойчивого противника.
Некоторое время она размышляла над сделанным предложением. Оно было заманчивым, и Черри, достигшая своего положения по праву, лучше многих понимала, что в противостоянии двух сильных людей знание противника может оказаться даже важнее умения владеть оружием, потому что знание, примененное в нужном месте и в нужное время, — острее кинжала. Тем более если противник — демон.
— Хорошо, — сухо бросила она. — Но пусть это будет… честно. Один вопрос задаешь ты, один я.
— Договорились, итак, мой первый вопрос…
— Почему твой?
— Потому что это была моя идея.
Девушка покорно вздохнула и кивнула.
— Расскажи о себе.
Она печально улыбнулась уголками губ.
— Это не слишком интересная история…
Свою мать Черри почти не помнила, а отца и вовсе не знала. В той среде, в которой она вращалась буквально с самого рождения, это было вполне обыденным явлением. Мать, кто бы она ни была, примерно через год после рождения девочки решила, что дочь ей не нужна. Всегда находились желающие купить ребенка, и за здоровую девочку дали хорошую цену. Перед проданным фактически в рабство ребенком открывались самые разные пути, и ни один из них нельзя было бы назвать светлым. Изысканные столичные бордели — по крайней мере до тех пор, пока она не стала бы для этого слишком старой и ее не отправили бы в более низкопробные заведения. Наложница и по совместительству служанка в каком-нибудь богатом доме… этих девушек учили более тщательно, чем обычных шлюх, поскольку такой товар шел по особой цене. Считалось даже, что такая карьера была для молоденьких рабынь неплохим вариантом. Случалось даже, что хозяин, проведя какое-то время в обществе хорошо обученной куртизанки, давал ей вольную и даже — неисповедимы пути Сиятельной Эрнис — женился на ней. Увы, в большинстве случаев все это было не более чем мечты. Гораздо чаще, потешившись молодым телом год-другой, хозяин отправлял ее на черные работы, а то и просто в могилу, ибо наложница зачастую видит и слышит больше, чем следует.
С удовольствием детей покупали и нищие. Бывало, что вскоре попавший в их руки ребенок становился калекой или уродом — таким подают больше. Изуродовать дитя так, чтобы оно вызывало дрожь, прилив жалости и желание как можно скорее развязать кошель, — это было искусством, и лекари, подвизавшиеся на этом черном деле, отнюдь не бедствовали. Правда, если до них добирались имперские стражи порядка, путь перед ними открывался один — на виселицу. Иногда они не доходили и до эшафота, и легионеров, что не смогли сдержаться, даже никто не осуждал.
На фоне всего этого можно было сказать, что Черри даже повезло. Ее купила Эшен, хозяйка одного из публичных домов Тирланты — может (по ее собственному мнению), даже лучшего. Женщина она была сердобольная, и очаровательная малышка ей приглянулась… да и просили-то за нее сущие гроши. Может, лет через семь-восемь какой-нибудь охочий до молоденького мясца богач расстался бы с полным кошелем золота, чтобы первым заполучить в постель новую девочку… Но Черри повезло и в этом — в день девятилетия ее купила Гильдия убийц — одна из самых уважаемых в столице. Прежде всего потому, что тот, кто не проявлял должного уважения, долго не жил — такие заказы Гильдия исполняла очень дешево.
Может быть, этот день и не был ее днем рождения — наверняка не был, мало кто из нищих задается целью считать одинаковые, наполненные страхом, голодом и болезнями дни. Но для себя самой Черри решила, что именно этот летний день она будет считать по-настоящему своим праздником — потому что тогда ее судьба изменилась. Сразу и навсегда.
Ее купили по приказу Утара, которого тогда еще не называли Белоголовым. Молодой — ему было не более тридцати пяти — глава Гильдии, потеряв в одной из заварушек сразу два десятка неплохих воинов, решил, что выучка его «деток» недостаточна, а потому готовить их надлежит с детства. И Гильдия, во всем послушная воле своего главы, начала поиск детей. Конечно, Черри тогда была слишком мала, но она чем-то приглянулась эмиссару Гильдии, и он, бросив в руку Эшен несколько золотых монет, ушел, забрав девчонку с собой. А хозяйка борделя не осмелилась возразить — ибо знала, что Гильдия всегда получает то, что хочет.
После довольно тяжелого разговора с Утаром покупатель передал девочку учителям и забыл о ней навсегда. Но Утар не забыл — и спустя несколько лет занялся уже постигшей основы мастерства девочкой сам, лично. Он никогда не пытался по-настоящему заменить малышке отца, он был лишь учителем — когда-то внимательным, когда-то жестким, а временами даже жестоким, искренне считая, что физическая или духовная слабость — прямой путь в мир иной.
И она училась. Месяц за месяцем, год за годом. Мимо нее прошло множество учителей, каждый из которых оставил ей что-то ценное. Умение пользоваться любым оружием, знания о ядах, виртуозное владение скакуном, тайны маскировки. И то, что осталось в памяти от науки, когда-то давно преподанной ей Эшер, — осознание своей красоты и умение пользоваться этим при необходимости. Когда ей исполнилось пятнадцать, он выпустил ее на первое настоящее дело — и она справилась с блеском. А спустя два года заработала себе и прозвище. И когда Утар решил уйти с поста главы Гильдии, Черри имела и основания, и силы бороться за это место.
Она вдруг замерла на полуслове, осознав, что говорит без остановки уже почти час. И еще Черри поразило, что ей это нравилось. За последние годы ей мало с кем удавалось просто поговорить — Утар все знал и так, а остальные… как ни крути любой из них мог стать претендентом на ее место, и раскрываться перед потенциальным врагом было рискованно. Тогда почему же она сейчас так разболталась и, что хуже всего, говорила только правду?
— Ладно, я сказала достаточно, — буркнула она изменившимся тоном. — Теперь давай ты. Кто ты и откуда здесь взялся?
Он задумчиво посмотрел на нее, словно решая, о чем стоит говорить с девушкой, а о чем следует умолчать. Потом решил быть искренним… Даже если она начнет повторять его рассказ на каждом углу, ей все равно никто не поверит.
— Это долгая история, — ответил Тернер. — Она началась примерно тысячу лет назад, когда люди решили взять штурмом обитель магов, Хрустальную Цитадель…
— Зачем ты это делаешь? — нервно спросила Черри, глядя, как Тернер внимательно осматривает содержимое ее переметных сум, притороченных к седлу скакуна. Перед этим он столь же тщательно осмотрел ее одежду, обнаружив и тонкую струну-удавку, и два крошечных лезвия в каблуке сапога, и еще одно, упрятанное в шов куртки.
— Я не хочу ломать тебе ногу.
Она вспомнила их вчерашний разговор о том, что будет, если она попытается бежать, и поняла многозначительность этой фразы.
В пыль полетели пара кинжалов, чехол с метательными ножами. Удовлетворенный осмотром вещей Тернер кивнул ей в сторону седла.
— Нам пора ехать.
Черри проглотила остатки хлеба, вытерла пальцы и встала. Спорить не хотелось, тем более, как она подозревала не без оснований, это все равно ни к чему не привело бы. Тернер умел настаивать на своих решениях, в этом она убедилась.
Выслушанный ночью рассказ отнюдь не изменил ее отношения к демону. Более того, узнав, что за свою жизнь ему пришлось перебить неисчислимое количество народа, она еще больше утвердилась во мнении, что это чудовище должно быть уничтожено. Тернер надеялся, что его рассказ даст понять девушке — не в силах обычных наемников убить тьера. Тщетно, она по-прежнему лелеяла планы мести.
И все же он был доволен ночной беседой — когда два врага начинают говорить о чем-либо, кроме обычных угроз, это — первый, пусть и маленький, шаг к примирению. Всегда труднее убить человека, с которым мирно беседовал о жизни под звездным небом. Он восхищался этой женщиной — настолько, насколько вообще мог восхищаться людьми. До сего момента только двое удостоились такого с его стороны отношения — Дьен и Таяна, которых он считал своими друзьями. Но Черри была особенной — ее целеустремленность, полное равнодушие к опасности, готовность при необходимости пожертвовать собой, все это вызывало у Тернера не только уважение — а еще и некоторое странное чувство родственности душ, чувство общности его, демона старого мира, и ее, главы Гильдии убийц.
Он вскинул на седло тюк с мясом. К вечеру оно, пожалуй, уже начнет портиться, но Тернера такие мелочи не интересовали. Еда есть еда, и пусть даже не слишком свежая, она все равно восстанавливает силы. А это ему было необходимо сейчас, поскольку он не строил иллюзий — преследователи недалеко, и, стоит ему отпустить девушку, Охота возобновится. Завтракали они порознь — Черри не в силах была вынести зрелища поглощения сырого мяса и сама удовлетворилась хлебом, куском сыра да несколькими глотками слабого, чуть кисловатого вина из походной фляги. А тьер снова впихнул в себя столько, сколько с избытком хватило бы и пятерым смертельно голодным мужчинам, и эта трапеза выглядела не слишком приятно.
Накинув поводья скакуна Черри на луку своего седла, он жестом подозвал девушку. Спустя пару минут они покинули холм, направляясь в одному Тернеру ведомом направлении…
— Утар! — Невысокий наемник в легкой кольчуге и открытом шлеме подошел к Белоголовому. — Наши ребята задержали тут одного подозрительного типа. Крутился неподалеку от лагеря.
Охотники — теперь их было около семидесяти человек — обосновались на том же холме, где демон захватил их предводительницу. Белоголовый прибыл сюда к полудню, а с ним и три десятка бойцов, тех, кто не успел вовремя явиться на сбор. Сам старый вояка ходил мрачнее тучи — он считал, что это именно из-за его отсутствия девочка попала в плен.
Первым его желанием было кого-нибудь вздернуть. Более всего на эту роль походил Дилк, ехидная ухмылка которого, сопровождавшая рассказ Хмурого о встрече с демоном, раздражала многих. И остановила его только мысль о том, что хозяйка здесь, как ни крути, именно Черри, и только ей дозволено казнить и миловать. А потому он просто, скрипнув зубами, приказав Хмурому передать сопляку, чтобы держался от него, Утара, подальше. Во имя сохранности собственной шкуры.
Белоголовый ни на секунду не верил, что демон отпустит Черри. С чего бы это демону проявлять милосердие, тем более к тому, кто уже не в первый раз пытается лишить его жизни. Но он понимал и другое: попытаться напасть на Тернера сейчас — верный способ лишить Черри жизни. А потому, узнав от разведчиков, что демон и все еще живая женщина покинули каменистый холм, охотники во главе с Утаром заняли это возвышенное место и принялись ждать. Ждать и верить в несбыточное — в то, что это исчадие зла сдержит свое слово.
— Давай его сюда, — бросил Белоголовый наемнику. Тот свистнул, и трое его товарищей подтащили к валуну, на котором сидел командир, человека.
Утар поморщился — человек был невероятно грязен, от него исходил омерзительный запах… и только через некоторое время в глазах Белоголового мелькнуло узнавание. Видимо, пленник тоже заметил это, как заметил и огонь, появившийся в разглядывающих его глазах. Огонь, что не предвещал ему ничего хорошего — а потому он сжался и что-то забормотал скороговоркой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77
Он привычно расширил зрачки — приводя зрение в соответствие с темнотой. На небе давно уже зажглись звезды — здесь, в степи, их было неисчислимое множество. В столице он никогда не видел столь звездного неба. А может, он просто редко поднимал голову?
Черри, почти не поменяв позу за последние пару-тройку часов, сидела, прислонившись к камню и уставившись в одну точку. Время от времени ее глаза начинали закрываться, но она опять и опять отчаянным усилием заставляла их распахнуться и снова изучала почти невидимую в свете звезд землю.
— Если ты ждешь, что я усну, то это напрасно, — негромко заметил Тернер. — Сон мне не нужен.
— Почему? — шепнули ее губы прежде, чем она осознала всю глупость вопроса.
— Я же демон… — Он вложил в ответ самую капельку насмешки. Хотя, если вдуматься, так ли уж она неправа в своем предположении. Кем, кроме демона, можно считать существо, живущее многие сотни лет, не нуждающееся в сне, способное двигаться быстрее ветра и остающееся в живых после чудовищных ран?
Она молчала, упорно не желая закрывать глаза.
— Ну ладно, раз уж ты не хочешь спать, давай поговорим.
— Я не буду развлекать тебя, демон, — устало пробормотала она. — Нам не о чем говорить.
— Ну почему же… даже враги могут найти причину для беседы. Хотя бы для того, чтобы лучше узнать друг друга. В конце концов, ты же вознамерилась убить меня, не так ли?
— И ты расскажешь мне о себе? — недоверчиво хмыкнула девушка.
— Почему бы нет? Откровенность за откровенность. Мне тоже не помешает получше изучить столь… — он сделал многозначительную паузу, — столь настойчивого противника.
Некоторое время она размышляла над сделанным предложением. Оно было заманчивым, и Черри, достигшая своего положения по праву, лучше многих понимала, что в противостоянии двух сильных людей знание противника может оказаться даже важнее умения владеть оружием, потому что знание, примененное в нужном месте и в нужное время, — острее кинжала. Тем более если противник — демон.
— Хорошо, — сухо бросила она. — Но пусть это будет… честно. Один вопрос задаешь ты, один я.
— Договорились, итак, мой первый вопрос…
— Почему твой?
— Потому что это была моя идея.
Девушка покорно вздохнула и кивнула.
— Расскажи о себе.
Она печально улыбнулась уголками губ.
— Это не слишком интересная история…
Свою мать Черри почти не помнила, а отца и вовсе не знала. В той среде, в которой она вращалась буквально с самого рождения, это было вполне обыденным явлением. Мать, кто бы она ни была, примерно через год после рождения девочки решила, что дочь ей не нужна. Всегда находились желающие купить ребенка, и за здоровую девочку дали хорошую цену. Перед проданным фактически в рабство ребенком открывались самые разные пути, и ни один из них нельзя было бы назвать светлым. Изысканные столичные бордели — по крайней мере до тех пор, пока она не стала бы для этого слишком старой и ее не отправили бы в более низкопробные заведения. Наложница и по совместительству служанка в каком-нибудь богатом доме… этих девушек учили более тщательно, чем обычных шлюх, поскольку такой товар шел по особой цене. Считалось даже, что такая карьера была для молоденьких рабынь неплохим вариантом. Случалось даже, что хозяин, проведя какое-то время в обществе хорошо обученной куртизанки, давал ей вольную и даже — неисповедимы пути Сиятельной Эрнис — женился на ней. Увы, в большинстве случаев все это было не более чем мечты. Гораздо чаще, потешившись молодым телом год-другой, хозяин отправлял ее на черные работы, а то и просто в могилу, ибо наложница зачастую видит и слышит больше, чем следует.
С удовольствием детей покупали и нищие. Бывало, что вскоре попавший в их руки ребенок становился калекой или уродом — таким подают больше. Изуродовать дитя так, чтобы оно вызывало дрожь, прилив жалости и желание как можно скорее развязать кошель, — это было искусством, и лекари, подвизавшиеся на этом черном деле, отнюдь не бедствовали. Правда, если до них добирались имперские стражи порядка, путь перед ними открывался один — на виселицу. Иногда они не доходили и до эшафота, и легионеров, что не смогли сдержаться, даже никто не осуждал.
На фоне всего этого можно было сказать, что Черри даже повезло. Ее купила Эшен, хозяйка одного из публичных домов Тирланты — может (по ее собственному мнению), даже лучшего. Женщина она была сердобольная, и очаровательная малышка ей приглянулась… да и просили-то за нее сущие гроши. Может, лет через семь-восемь какой-нибудь охочий до молоденького мясца богач расстался бы с полным кошелем золота, чтобы первым заполучить в постель новую девочку… Но Черри повезло и в этом — в день девятилетия ее купила Гильдия убийц — одна из самых уважаемых в столице. Прежде всего потому, что тот, кто не проявлял должного уважения, долго не жил — такие заказы Гильдия исполняла очень дешево.
Может быть, этот день и не был ее днем рождения — наверняка не был, мало кто из нищих задается целью считать одинаковые, наполненные страхом, голодом и болезнями дни. Но для себя самой Черри решила, что именно этот летний день она будет считать по-настоящему своим праздником — потому что тогда ее судьба изменилась. Сразу и навсегда.
Ее купили по приказу Утара, которого тогда еще не называли Белоголовым. Молодой — ему было не более тридцати пяти — глава Гильдии, потеряв в одной из заварушек сразу два десятка неплохих воинов, решил, что выучка его «деток» недостаточна, а потому готовить их надлежит с детства. И Гильдия, во всем послушная воле своего главы, начала поиск детей. Конечно, Черри тогда была слишком мала, но она чем-то приглянулась эмиссару Гильдии, и он, бросив в руку Эшен несколько золотых монет, ушел, забрав девчонку с собой. А хозяйка борделя не осмелилась возразить — ибо знала, что Гильдия всегда получает то, что хочет.
После довольно тяжелого разговора с Утаром покупатель передал девочку учителям и забыл о ней навсегда. Но Утар не забыл — и спустя несколько лет занялся уже постигшей основы мастерства девочкой сам, лично. Он никогда не пытался по-настоящему заменить малышке отца, он был лишь учителем — когда-то внимательным, когда-то жестким, а временами даже жестоким, искренне считая, что физическая или духовная слабость — прямой путь в мир иной.
И она училась. Месяц за месяцем, год за годом. Мимо нее прошло множество учителей, каждый из которых оставил ей что-то ценное. Умение пользоваться любым оружием, знания о ядах, виртуозное владение скакуном, тайны маскировки. И то, что осталось в памяти от науки, когда-то давно преподанной ей Эшер, — осознание своей красоты и умение пользоваться этим при необходимости. Когда ей исполнилось пятнадцать, он выпустил ее на первое настоящее дело — и она справилась с блеском. А спустя два года заработала себе и прозвище. И когда Утар решил уйти с поста главы Гильдии, Черри имела и основания, и силы бороться за это место.
Она вдруг замерла на полуслове, осознав, что говорит без остановки уже почти час. И еще Черри поразило, что ей это нравилось. За последние годы ей мало с кем удавалось просто поговорить — Утар все знал и так, а остальные… как ни крути любой из них мог стать претендентом на ее место, и раскрываться перед потенциальным врагом было рискованно. Тогда почему же она сейчас так разболталась и, что хуже всего, говорила только правду?
— Ладно, я сказала достаточно, — буркнула она изменившимся тоном. — Теперь давай ты. Кто ты и откуда здесь взялся?
Он задумчиво посмотрел на нее, словно решая, о чем стоит говорить с девушкой, а о чем следует умолчать. Потом решил быть искренним… Даже если она начнет повторять его рассказ на каждом углу, ей все равно никто не поверит.
— Это долгая история, — ответил Тернер. — Она началась примерно тысячу лет назад, когда люди решили взять штурмом обитель магов, Хрустальную Цитадель…
— Зачем ты это делаешь? — нервно спросила Черри, глядя, как Тернер внимательно осматривает содержимое ее переметных сум, притороченных к седлу скакуна. Перед этим он столь же тщательно осмотрел ее одежду, обнаружив и тонкую струну-удавку, и два крошечных лезвия в каблуке сапога, и еще одно, упрятанное в шов куртки.
— Я не хочу ломать тебе ногу.
Она вспомнила их вчерашний разговор о том, что будет, если она попытается бежать, и поняла многозначительность этой фразы.
В пыль полетели пара кинжалов, чехол с метательными ножами. Удовлетворенный осмотром вещей Тернер кивнул ей в сторону седла.
— Нам пора ехать.
Черри проглотила остатки хлеба, вытерла пальцы и встала. Спорить не хотелось, тем более, как она подозревала не без оснований, это все равно ни к чему не привело бы. Тернер умел настаивать на своих решениях, в этом она убедилась.
Выслушанный ночью рассказ отнюдь не изменил ее отношения к демону. Более того, узнав, что за свою жизнь ему пришлось перебить неисчислимое количество народа, она еще больше утвердилась во мнении, что это чудовище должно быть уничтожено. Тернер надеялся, что его рассказ даст понять девушке — не в силах обычных наемников убить тьера. Тщетно, она по-прежнему лелеяла планы мести.
И все же он был доволен ночной беседой — когда два врага начинают говорить о чем-либо, кроме обычных угроз, это — первый, пусть и маленький, шаг к примирению. Всегда труднее убить человека, с которым мирно беседовал о жизни под звездным небом. Он восхищался этой женщиной — настолько, насколько вообще мог восхищаться людьми. До сего момента только двое удостоились такого с его стороны отношения — Дьен и Таяна, которых он считал своими друзьями. Но Черри была особенной — ее целеустремленность, полное равнодушие к опасности, готовность при необходимости пожертвовать собой, все это вызывало у Тернера не только уважение — а еще и некоторое странное чувство родственности душ, чувство общности его, демона старого мира, и ее, главы Гильдии убийц.
Он вскинул на седло тюк с мясом. К вечеру оно, пожалуй, уже начнет портиться, но Тернера такие мелочи не интересовали. Еда есть еда, и пусть даже не слишком свежая, она все равно восстанавливает силы. А это ему было необходимо сейчас, поскольку он не строил иллюзий — преследователи недалеко, и, стоит ему отпустить девушку, Охота возобновится. Завтракали они порознь — Черри не в силах была вынести зрелища поглощения сырого мяса и сама удовлетворилась хлебом, куском сыра да несколькими глотками слабого, чуть кисловатого вина из походной фляги. А тьер снова впихнул в себя столько, сколько с избытком хватило бы и пятерым смертельно голодным мужчинам, и эта трапеза выглядела не слишком приятно.
Накинув поводья скакуна Черри на луку своего седла, он жестом подозвал девушку. Спустя пару минут они покинули холм, направляясь в одному Тернеру ведомом направлении…
— Утар! — Невысокий наемник в легкой кольчуге и открытом шлеме подошел к Белоголовому. — Наши ребята задержали тут одного подозрительного типа. Крутился неподалеку от лагеря.
Охотники — теперь их было около семидесяти человек — обосновались на том же холме, где демон захватил их предводительницу. Белоголовый прибыл сюда к полудню, а с ним и три десятка бойцов, тех, кто не успел вовремя явиться на сбор. Сам старый вояка ходил мрачнее тучи — он считал, что это именно из-за его отсутствия девочка попала в плен.
Первым его желанием было кого-нибудь вздернуть. Более всего на эту роль походил Дилк, ехидная ухмылка которого, сопровождавшая рассказ Хмурого о встрече с демоном, раздражала многих. И остановила его только мысль о том, что хозяйка здесь, как ни крути, именно Черри, и только ей дозволено казнить и миловать. А потому он просто, скрипнув зубами, приказав Хмурому передать сопляку, чтобы держался от него, Утара, подальше. Во имя сохранности собственной шкуры.
Белоголовый ни на секунду не верил, что демон отпустит Черри. С чего бы это демону проявлять милосердие, тем более к тому, кто уже не в первый раз пытается лишить его жизни. Но он понимал и другое: попытаться напасть на Тернера сейчас — верный способ лишить Черри жизни. А потому, узнав от разведчиков, что демон и все еще живая женщина покинули каменистый холм, охотники во главе с Утаром заняли это возвышенное место и принялись ждать. Ждать и верить в несбыточное — в то, что это исчадие зла сдержит свое слово.
— Давай его сюда, — бросил Белоголовый наемнику. Тот свистнул, и трое его товарищей подтащили к валуну, на котором сидел командир, человека.
Утар поморщился — человек был невероятно грязен, от него исходил омерзительный запах… и только через некоторое время в глазах Белоголового мелькнуло узнавание. Видимо, пленник тоже заметил это, как заметил и огонь, появившийся в разглядывающих его глазах. Огонь, что не предвещал ему ничего хорошего — а потому он сжался и что-то забормотал скороговоркой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77