Но не спешил враг нападать — ибо знал, что сила его не сравнится с силой славных воинов Империи. Хоть и не простое чудовище приблизилось к лагерю, но демон драконоподобный, а с ним еще трижды по три малых демонов, меж которых не было и двух одинаковых. И возжелал тот демон говорить с командиром сего отряда рыцарей, и выехал вперед благородный герцог Дилгейм кар’Денец на скакуне своем, Бурей именуемом. И спросило его чудовище на языке понятном, для чего рыцари явились сюда, и ответил благородный герцог Дилгейм кар’Денец: «Дабы изничтожить тебя, демон».
Долго пытался демон обмануть рыцарей, говоря о миролюбии своем и укоряя их, что пришли они незваными и непрошеными. Но не стал слушать лживые слова демона благородный герцог Дилгейм кар’Денец, а взял копье свое, что подал ему оруженосец его Льюк Биррен, и напал на дракона. Но крепка оказалась чешуя того демона, и разлетелось в щепки копье, а сам благородный герцог Дилгейм кар’Денец выбит был из седла. И рыцари напали на демонов вслед за командиром своим, и в сече той поверг барон Линтар де Брей одного из демонов, что обличьем медведя исполинского напоминал. А затем поймал скакуна, имя которому было Буря, и подвел к благородному герцогу Дилгейму кар’Денецу, коий в тот момент был пеш, со словами: «Возьмите этого коня, герцог, ибо есть у вас в нем великая нужда». И помог герцогу сесть в седло, и вместе снова набросились они на демонов. А ко времени тому пал уже благородный граф Удрунт ли’Шенк, а с ним и двое из его рыцарей, и тяжко ранен был барон Данс де Лаган, а тако же и иные воины. Но убиты были и четверо из малых демонов, а старшему демону, что драконоподобен был, нанес один из рыцарей, имя которому было Брехт Каддар, рану значительную, но и сам рыцарь ударом того демона убит был. А пока бились рыцари, все кричал дракон, что не желает зла людям и желает лишь мира… да только слова те были лживы.
И взял благородный герцог Дилгейм кар’Денец новое копье, и напал на демона, что похож был на скакуна с торсом человеческим, и метал стрелы из лука огромного, каковые стрелы безо всякого труда доспехи пробивали. И пронзил герцог грудь тому демону, но силен оказался демон и нанизал себя на копье герцогское и ударил того луком своим огромным по шлему. И потемнело все в глазах герцога, но удержался он в седле и, выпустив из рук копье, ударил мечом по голове того демона, убив его на месте. А потом выдернул копье из тела и воскликнул: «Клянусь Светлой Эрнис, а ведь лучшего копья не держал я в руках до сей поры».
А ко времени тому повергнут уж наземь был барон Линтар де Брей и дрался пеш над телом раненого барона Данса де Лагана, обороняя его от двух демонов, один из коих совсем как человек был, да только рук у него было четыре, и в каждой клинок он держал огромный. А второй демон тако же подобен человеку был, да только голову имел, аки у торга злобного, да с клыками, коими мог и латы кованые пробить. И там бы и настал конец обоим баронам, но явился им на выручку рыцарь Лорен Брист, что из свиты был павшего благородного графа Удрунта ли’Шенка, и поразил четырехрукого демона в спину, а затем убил барон Линтар де Брей второго демона, и вместе отнесли они раненого барона Данса де Лагана в безопасное место, после чего снова вернулись в сечу.
А тогда увидел барон Линтар де Брей, что старший демон что подобен дракону был, нападает на Льюка Биррена, что оруженосцем был славного герцога Дилгейма кар’Денеца, и страхом охвачен был Биррен, и бросил оружие свое, и бежал он от демона. Тогда встал барон Линтар де Брей на пути демона, пеш и с одним лишь мечом. И сказал тому демону: «Готовься к смерти». Но ответил демон, что к смерти давно он готов, ибо мир сей злобен и подл. И опустил меч барон Линтар ди’Брей, и спросил он демона, отчего тот свирепствует в сиих местах, что проклятой Гаванью именуют. И ответил демон, что не знает, как очутился здесь, и желал бы вернуться туда, откуда пришел, но дорога туда неизвестна ему. И еще сказал демон, что не желает убивать рыцарей, токмо ради защиты своей и детей своих, из которых уж двое лишь живых оставались.
И поверил молодой барон словам чудовища, ибо юн был и не знал еще, что враг может быть не только прям и благороден, но и подл и коварен. А потому в сторону шагнул и сказал: «Ежели не желаешь ты, демон, сей битвы, то надлежит тебе бежать». И сделал демон вид, что намерен бежать, и даже призвал с собой детей своих, но разгадал его подлую уловку благородный герцог Дилгейм кар’Денец и налетел на демона сзади, ударив его в спину и пробив копьем своим верным и чешую драконью, и сердце демона. А затем сказал он барону Линтару де Брею: «Враг коварен, и слушать слова его рыцарю не должно».
А Льюка Биррена, что оруженосцем был славного герцога Дилгейма кар’Денеца, после сечи той никто и не видел, а многие думали, что, трусость на поле боя проявив, устыдился того молодой Биррен и скрыться решил от глаз товарищей своих по оружию. А еще говорят, что ушел он в монастырь, дабы молитвами своими загладить пред Светлой Эрнис вину свою. Голова же демона, что вез во вьюке благородный герцог Дилгейм кар’Денец, таинственным образом исчезла спустя три ночи. И сказал герцог, что совершил кражу сию тайный его недоброжелатель, дабы принизить славную победу в глазах Его Величества…
Линеас Кулл Дарций. «Истинные хроники Его Императорского Величества Таласа Первого»
* * *
— Ритуал позволит нам превратить вот это, — на сморщенной ладони Затара лежало крошечное зернышко, — в раскидистый куст. И запомните, это очень тонкое искусство. Метать огненные шары может всякий из вас, для этого особого ума не нужно.
Старик говорил желчным, неприятным голосом, который в полной мере отражал его нынешнее настроение. Фарид Затар давно уже не преподавал в Академии, и тем не менее несколько раз в год ему приходилось появляться в аудиториях — дань занимаемому посту ректора. Ну и еще потому, что среди нынешних знатоков магических искусств немного было таких, кто сумел бы хоть в какой-то мере сравниться со стариком в знании магии.
Два десятка слушателей Академии внимали старому магу, затаив дыхание. Вернее, дыхание затаили примерно четверть, другие же отчаянно сдерживали зевоту. Конечно, Фарид Затар — великий маг, это никем не оспаривалось… но многие считали, что те тонкости, о которых старик так любит долго и пространно рассуждать, никому не нужны. Испепелить врага огненным шаром, вызвать ветер или дождь, залечить рану — что еще нужно магу для того, чтобы обеспечить себе приятную и не обремененную заботами жизнь? А боевому магу все эти тонкие материи и вовсе знать незачем. В бою не до изысков — убей или будешь убит. А потому столь презираемые этим дряхлым дедом огненные шары, ветвистые молнии или невидимые глазу таранные удары, проявления стихийных сил, там, на поле боя, куда важнее, чем всякая возня с семечками.
Но разгневать мага… на это никто бы не решился. Каждый из юношей и девушек, мечтавших о дипломе выпускника Академии или, чего греха таить, о титуле полноправного волшебника, прекрасно понимал — одно лишь слово ректора может навсегда сделать любого из них, подающих надежды магов, переписчиком старых бумаг. На веки вечные — и без права на апелляцию. Можно посмеиваться старику в спину, можно рассказывать о нем анекдоты — но на тех редких лекциях, когда Ректор удостаивал учеников своим присутствием, следовало сидеть тихо, изо всех сил изображая внимание.
Магистр Хариус Блук, обычно проводивший эти занятия стоял чуть в стороне от кафедры, где расположился ректор, и страдал. Он страдал от стыда, поскольку в отличие от подслеповатого Затара прекрасно видел скуку и равнодушие, написанные на лицах большинства учеников. Да, ему не удалось привить этому выпуску интерес к магии как к науке. Никто из них скорее всего не пожелает работать над возрождением утраченных знаний, над расшифровкой старых манускриптов. Никто не займется исследованиями чего-нибудь нового, что сможет продвинуть магию вперед. Ну, может, один или двое… Хариус еще раз оглядел лица присутствующих и мысленно покачал головой. Вряд ли даже один. Да, кое-кто из студентов сейчас слушает с интересом, но это те, кто решил уже посвятить себя целительству, для них владение магией земли может оказаться полезным. В дальней дороге большую часть целебных трав удобно нести в виде семян, чтобы вырастить их, если возникнет такая необходимость. Но и эти несколько человек смотрят на предстоящее не как на таинство, а как на чисто утилитарную процедуру.
Временами магистр Блук думал о том, что и его жизнь прошла зря. Да, годы проведенные в Академии, он бы не назвал скучными… но что они дали, эти годы? Несколько сотен выпускников, из которых серьезными магами можно было назвать от силы два-три десятка. Да и те… Даже Таяна де Брей, одна из самых подающих надежды… Вернее, наиболее подающей надежды была, пожалуй, ее мать, но ее чрезмерная забота о дочери очень быстро поставила крест на магической карьере волшебницы. Телла де Брей вполне могла бы заслужить титул Великой волшебницы… если бы посвятила магии столько сил, сколько отдала семье. Что ж, она никогда не прислушивалась ни к мнению магистра Блука, ни к самому ректору Академии. А ее дочка оказалась вполне достойной мамаши. С блеском окончила Академию, ее ждала весьма неплохая карьера, и кто знает, может быть, может быть… но она исчезла из столицы, исчезла на несколько лет, чтобы провести эти годы, подумать только, помогая сиволапым мужикам поливать их убогие поля. Он готов был признать, что это тоже было нужно, но, видит Эрнис, для такой работы вполне подходят те, кто сейчас старательно прячет зевоту.
Правда, Таяна де Брей привела ко двору этого человека… Хариус Блук не раз говорил о нем с ректором. Постепенно его первоначальный вывод о том, что молодой мужчина есть посланник самой Эрнис, был поколеблен. Но, во имя всего святого, у него были все основания считать именно так! Человек из иного мира, владеющий, наверное, иными, невероятными знаниями… и как же было обидно осознать, что человек этот — не более чем воин. Да и то не слишком умелый и не так уж и сильный. Любой ньорк… да что там ньорк, любой опытный легионер, пожалуй, заткнет его за пояс… И все же Хариус не мог сдержать дрожи, когда беседовал с Дьеном Сэнсэем. Как бы там ни было — но он пришел сюда странным путем, и было это неспроста.
Тем временем Затар завершил теоретический аспект лекции и приступил к практической демонстрации. Магистр Блук видел это уже множество раз, да и сам неоднократно демонстрировал эту магию. И при этом каждый раз его сердце замирало при виде того, как крошечное зернышко стремительно превращается во взрослое, плодоносящее растение. За это он и любил магию, за это и был предан ей душой и телом все эти долгие десятилетия. Это чудо — и он не уставал смотреть на него.
Ректор взмахнул руками — между пальцами появилось зеленое свечение, оно струилось по коже и тяжелыми каплями стекало в небольшой горшок с землей, куда до этого он с соблюдением всех необходимых элементов ритуала погрузил семечко. Хариус замер — вот сейчас, сейчас всколыхнется земля, рванутся наружу зеленые ростки, устремляясь к свету и к воздуху.
И земля действительно зашевелилась. Но вместо зеленых стрел наружу выбрался, извиваясь, тонкий белесый отросток. Затар нахмурился, бросил короткую отрывистую фразу. Магистр Блук дернулся как от удара — это было одно из заклинаний, которому обучали лишь тех, кто носил титул Великий, да и сам Блук знал его лишь потому, что был одним из старейших и заслуженнейших преподавателей Академии. Заклинание, усиливающее действие магии… сейчас куст должен пойти в рост с такой скоростью, что наверняка разметает землю по всему залу и, пожалуй, пробьет корнями стол. Были случаи, когда ветви обезумевшего растения оплетали не успевших увернуться людей и прорастали сквозь них…
Блук дернулся назад, хотел было крикнуть, чтобы и студенты отбежали подальше. Ректор стоял возле горшка с семенем… у него не было шанса увернуться.
Но этого и не понадобилось, и предупредительный возглас застрял в горле магистра. Белесый отросток дернулся, словно услышав заклинание, рывком удлинился на пару пальцев, а затем безжизненно поник, свернувшись колечком.
— Что происходит, господин ректор? — тихо спросил Хариус Блук.
Ректор медленно поднял голову, осмотрел теперь и в самом деле затаивших дыхание молодых людей.
— Вон отсюда… — тихо прошептал он, но от этого еле слышного шепота у многих по коже пробежал холодок. Никому ничего не надо было объяснять, они только что своими глазами видели, как потерпел неудачу тот, кто считался сильнейшим магом Империи, потерпел неудачу при попытке сотворить пусть и сложное, но вполне отработанное заклинание.
Прежде чем старый маг подкрепил свое требование чем-нибудь болезненным, студенты мухами вылетели из зала.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77
Долго пытался демон обмануть рыцарей, говоря о миролюбии своем и укоряя их, что пришли они незваными и непрошеными. Но не стал слушать лживые слова демона благородный герцог Дилгейм кар’Денец, а взял копье свое, что подал ему оруженосец его Льюк Биррен, и напал на дракона. Но крепка оказалась чешуя того демона, и разлетелось в щепки копье, а сам благородный герцог Дилгейм кар’Денец выбит был из седла. И рыцари напали на демонов вслед за командиром своим, и в сече той поверг барон Линтар де Брей одного из демонов, что обличьем медведя исполинского напоминал. А затем поймал скакуна, имя которому было Буря, и подвел к благородному герцогу Дилгейму кар’Денецу, коий в тот момент был пеш, со словами: «Возьмите этого коня, герцог, ибо есть у вас в нем великая нужда». И помог герцогу сесть в седло, и вместе снова набросились они на демонов. А ко времени тому пал уже благородный граф Удрунт ли’Шенк, а с ним и двое из его рыцарей, и тяжко ранен был барон Данс де Лаган, а тако же и иные воины. Но убиты были и четверо из малых демонов, а старшему демону, что драконоподобен был, нанес один из рыцарей, имя которому было Брехт Каддар, рану значительную, но и сам рыцарь ударом того демона убит был. А пока бились рыцари, все кричал дракон, что не желает зла людям и желает лишь мира… да только слова те были лживы.
И взял благородный герцог Дилгейм кар’Денец новое копье, и напал на демона, что похож был на скакуна с торсом человеческим, и метал стрелы из лука огромного, каковые стрелы безо всякого труда доспехи пробивали. И пронзил герцог грудь тому демону, но силен оказался демон и нанизал себя на копье герцогское и ударил того луком своим огромным по шлему. И потемнело все в глазах герцога, но удержался он в седле и, выпустив из рук копье, ударил мечом по голове того демона, убив его на месте. А потом выдернул копье из тела и воскликнул: «Клянусь Светлой Эрнис, а ведь лучшего копья не держал я в руках до сей поры».
А ко времени тому повергнут уж наземь был барон Линтар де Брей и дрался пеш над телом раненого барона Данса де Лагана, обороняя его от двух демонов, один из коих совсем как человек был, да только рук у него было четыре, и в каждой клинок он держал огромный. А второй демон тако же подобен человеку был, да только голову имел, аки у торга злобного, да с клыками, коими мог и латы кованые пробить. И там бы и настал конец обоим баронам, но явился им на выручку рыцарь Лорен Брист, что из свиты был павшего благородного графа Удрунта ли’Шенка, и поразил четырехрукого демона в спину, а затем убил барон Линтар де Брей второго демона, и вместе отнесли они раненого барона Данса де Лагана в безопасное место, после чего снова вернулись в сечу.
А тогда увидел барон Линтар де Брей, что старший демон что подобен дракону был, нападает на Льюка Биррена, что оруженосцем был славного герцога Дилгейма кар’Денеца, и страхом охвачен был Биррен, и бросил оружие свое, и бежал он от демона. Тогда встал барон Линтар де Брей на пути демона, пеш и с одним лишь мечом. И сказал тому демону: «Готовься к смерти». Но ответил демон, что к смерти давно он готов, ибо мир сей злобен и подл. И опустил меч барон Линтар ди’Брей, и спросил он демона, отчего тот свирепствует в сиих местах, что проклятой Гаванью именуют. И ответил демон, что не знает, как очутился здесь, и желал бы вернуться туда, откуда пришел, но дорога туда неизвестна ему. И еще сказал демон, что не желает убивать рыцарей, токмо ради защиты своей и детей своих, из которых уж двое лишь живых оставались.
И поверил молодой барон словам чудовища, ибо юн был и не знал еще, что враг может быть не только прям и благороден, но и подл и коварен. А потому в сторону шагнул и сказал: «Ежели не желаешь ты, демон, сей битвы, то надлежит тебе бежать». И сделал демон вид, что намерен бежать, и даже призвал с собой детей своих, но разгадал его подлую уловку благородный герцог Дилгейм кар’Денец и налетел на демона сзади, ударив его в спину и пробив копьем своим верным и чешую драконью, и сердце демона. А затем сказал он барону Линтару де Брею: «Враг коварен, и слушать слова его рыцарю не должно».
А Льюка Биррена, что оруженосцем был славного герцога Дилгейма кар’Денеца, после сечи той никто и не видел, а многие думали, что, трусость на поле боя проявив, устыдился того молодой Биррен и скрыться решил от глаз товарищей своих по оружию. А еще говорят, что ушел он в монастырь, дабы молитвами своими загладить пред Светлой Эрнис вину свою. Голова же демона, что вез во вьюке благородный герцог Дилгейм кар’Денец, таинственным образом исчезла спустя три ночи. И сказал герцог, что совершил кражу сию тайный его недоброжелатель, дабы принизить славную победу в глазах Его Величества…
Линеас Кулл Дарций. «Истинные хроники Его Императорского Величества Таласа Первого»
* * *
— Ритуал позволит нам превратить вот это, — на сморщенной ладони Затара лежало крошечное зернышко, — в раскидистый куст. И запомните, это очень тонкое искусство. Метать огненные шары может всякий из вас, для этого особого ума не нужно.
Старик говорил желчным, неприятным голосом, который в полной мере отражал его нынешнее настроение. Фарид Затар давно уже не преподавал в Академии, и тем не менее несколько раз в год ему приходилось появляться в аудиториях — дань занимаемому посту ректора. Ну и еще потому, что среди нынешних знатоков магических искусств немного было таких, кто сумел бы хоть в какой-то мере сравниться со стариком в знании магии.
Два десятка слушателей Академии внимали старому магу, затаив дыхание. Вернее, дыхание затаили примерно четверть, другие же отчаянно сдерживали зевоту. Конечно, Фарид Затар — великий маг, это никем не оспаривалось… но многие считали, что те тонкости, о которых старик так любит долго и пространно рассуждать, никому не нужны. Испепелить врага огненным шаром, вызвать ветер или дождь, залечить рану — что еще нужно магу для того, чтобы обеспечить себе приятную и не обремененную заботами жизнь? А боевому магу все эти тонкие материи и вовсе знать незачем. В бою не до изысков — убей или будешь убит. А потому столь презираемые этим дряхлым дедом огненные шары, ветвистые молнии или невидимые глазу таранные удары, проявления стихийных сил, там, на поле боя, куда важнее, чем всякая возня с семечками.
Но разгневать мага… на это никто бы не решился. Каждый из юношей и девушек, мечтавших о дипломе выпускника Академии или, чего греха таить, о титуле полноправного волшебника, прекрасно понимал — одно лишь слово ректора может навсегда сделать любого из них, подающих надежды магов, переписчиком старых бумаг. На веки вечные — и без права на апелляцию. Можно посмеиваться старику в спину, можно рассказывать о нем анекдоты — но на тех редких лекциях, когда Ректор удостаивал учеников своим присутствием, следовало сидеть тихо, изо всех сил изображая внимание.
Магистр Хариус Блук, обычно проводивший эти занятия стоял чуть в стороне от кафедры, где расположился ректор, и страдал. Он страдал от стыда, поскольку в отличие от подслеповатого Затара прекрасно видел скуку и равнодушие, написанные на лицах большинства учеников. Да, ему не удалось привить этому выпуску интерес к магии как к науке. Никто из них скорее всего не пожелает работать над возрождением утраченных знаний, над расшифровкой старых манускриптов. Никто не займется исследованиями чего-нибудь нового, что сможет продвинуть магию вперед. Ну, может, один или двое… Хариус еще раз оглядел лица присутствующих и мысленно покачал головой. Вряд ли даже один. Да, кое-кто из студентов сейчас слушает с интересом, но это те, кто решил уже посвятить себя целительству, для них владение магией земли может оказаться полезным. В дальней дороге большую часть целебных трав удобно нести в виде семян, чтобы вырастить их, если возникнет такая необходимость. Но и эти несколько человек смотрят на предстоящее не как на таинство, а как на чисто утилитарную процедуру.
Временами магистр Блук думал о том, что и его жизнь прошла зря. Да, годы проведенные в Академии, он бы не назвал скучными… но что они дали, эти годы? Несколько сотен выпускников, из которых серьезными магами можно было назвать от силы два-три десятка. Да и те… Даже Таяна де Брей, одна из самых подающих надежды… Вернее, наиболее подающей надежды была, пожалуй, ее мать, но ее чрезмерная забота о дочери очень быстро поставила крест на магической карьере волшебницы. Телла де Брей вполне могла бы заслужить титул Великой волшебницы… если бы посвятила магии столько сил, сколько отдала семье. Что ж, она никогда не прислушивалась ни к мнению магистра Блука, ни к самому ректору Академии. А ее дочка оказалась вполне достойной мамаши. С блеском окончила Академию, ее ждала весьма неплохая карьера, и кто знает, может быть, может быть… но она исчезла из столицы, исчезла на несколько лет, чтобы провести эти годы, подумать только, помогая сиволапым мужикам поливать их убогие поля. Он готов был признать, что это тоже было нужно, но, видит Эрнис, для такой работы вполне подходят те, кто сейчас старательно прячет зевоту.
Правда, Таяна де Брей привела ко двору этого человека… Хариус Блук не раз говорил о нем с ректором. Постепенно его первоначальный вывод о том, что молодой мужчина есть посланник самой Эрнис, был поколеблен. Но, во имя всего святого, у него были все основания считать именно так! Человек из иного мира, владеющий, наверное, иными, невероятными знаниями… и как же было обидно осознать, что человек этот — не более чем воин. Да и то не слишком умелый и не так уж и сильный. Любой ньорк… да что там ньорк, любой опытный легионер, пожалуй, заткнет его за пояс… И все же Хариус не мог сдержать дрожи, когда беседовал с Дьеном Сэнсэем. Как бы там ни было — но он пришел сюда странным путем, и было это неспроста.
Тем временем Затар завершил теоретический аспект лекции и приступил к практической демонстрации. Магистр Блук видел это уже множество раз, да и сам неоднократно демонстрировал эту магию. И при этом каждый раз его сердце замирало при виде того, как крошечное зернышко стремительно превращается во взрослое, плодоносящее растение. За это он и любил магию, за это и был предан ей душой и телом все эти долгие десятилетия. Это чудо — и он не уставал смотреть на него.
Ректор взмахнул руками — между пальцами появилось зеленое свечение, оно струилось по коже и тяжелыми каплями стекало в небольшой горшок с землей, куда до этого он с соблюдением всех необходимых элементов ритуала погрузил семечко. Хариус замер — вот сейчас, сейчас всколыхнется земля, рванутся наружу зеленые ростки, устремляясь к свету и к воздуху.
И земля действительно зашевелилась. Но вместо зеленых стрел наружу выбрался, извиваясь, тонкий белесый отросток. Затар нахмурился, бросил короткую отрывистую фразу. Магистр Блук дернулся как от удара — это было одно из заклинаний, которому обучали лишь тех, кто носил титул Великий, да и сам Блук знал его лишь потому, что был одним из старейших и заслуженнейших преподавателей Академии. Заклинание, усиливающее действие магии… сейчас куст должен пойти в рост с такой скоростью, что наверняка разметает землю по всему залу и, пожалуй, пробьет корнями стол. Были случаи, когда ветви обезумевшего растения оплетали не успевших увернуться людей и прорастали сквозь них…
Блук дернулся назад, хотел было крикнуть, чтобы и студенты отбежали подальше. Ректор стоял возле горшка с семенем… у него не было шанса увернуться.
Но этого и не понадобилось, и предупредительный возглас застрял в горле магистра. Белесый отросток дернулся, словно услышав заклинание, рывком удлинился на пару пальцев, а затем безжизненно поник, свернувшись колечком.
— Что происходит, господин ректор? — тихо спросил Хариус Блук.
Ректор медленно поднял голову, осмотрел теперь и в самом деле затаивших дыхание молодых людей.
— Вон отсюда… — тихо прошептал он, но от этого еле слышного шепота у многих по коже пробежал холодок. Никому ничего не надо было объяснять, они только что своими глазами видели, как потерпел неудачу тот, кто считался сильнейшим магом Империи, потерпел неудачу при попытке сотворить пусть и сложное, но вполне отработанное заклинание.
Прежде чем старый маг подкрепил свое требование чем-нибудь болезненным, студенты мухами вылетели из зала.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77