— И пожалуйста, не забудьте защитить себя с помощью моей магии, прежде чем отопрете гробницу, а не то все эти утомительные приготовления пропадут впустую.
— Мы не забудем, — сказала Китти.
— Вот и хорошо.
Она услышала, как ее собеседник встал. Голос звучал теперь у нее над головой, очень близко.
— Тогда это все. Желаю удачи. Не оборачивайтесь.
Острие, упиравшееся ей в шею, начало отодвигаться, но так медленно и постепенно, что Китти даже не заметила, когда оно исчезло. Она выждала целую минуту, неподвижно глядя в пустоту широко раскрытыми глазами.
Наконец терпение ее иссякло.
Она развернулась одним стремительным движением; нож уже был у нее в руке.
Ложа была пуста. И когда Китти вынырнула в коридор, спрятав ключ и крепко сжимая сумочку, поблизости не было ни души.
26
Когда-то в далеком прошлом, задолго до того, как в Лондоне появились первые волшебники, Вестминстерское аббатство господствовало над городом. Династия забытых королей строила аббатство на протяжении нескольких веков, оно занимало большую площадь, в его стенах жили ученые монахи, которые молились в соборе, работали в библиотеке и трудились на полях. Главный собор монастыря возносился в небо более чем на тридцать метров, и надменные башни смотрели на город с западного конца и из центра здания. Собор был построен из прочного белого камня, который с ходом веков потемнел от дыма и магических эманации, поднимающихся над растущим городом.
Шли годы. Короли утратили власть, и их сменила череда парламентов, собиравшихся в Вестминстер-Холле неподалеку от аббатства. Влияние церкви тоже мало-помалу слабело, и монахам пришлось затянуть пояса — для них наступили тяжелые времена. Большая часть зданий монастыря пришла в упадок, и лишь монастырская аркада — четыре широких крытых колоннады, окружающих прямоугольное открытое пространство, засеянное травой, — оставалась в приличном состоянии. А с тех пор, как власть перешла от парламента к новым владыкам — группе могущественных волшебников, которым было не до традиций и не до церкви, — казалось, что древнее аббатство вот-вот превратится в руины.
Однако благодаря одной традиции здание сохранилось. С незапамятных времен властителей страны, будь то короли или министры, было принято хоронить в подземельях собора. Среди колонн нефа уже теснились бесчисленные гробницы и памятные доски, а земля под собором была источена склепами и могилами. И волшебники, которые стремились к вечной славе не меньше любого из древних королей, решили традицию продолжить. Быть похороненным в стенах собора сделалось большой честью.
Оставшихся монахов выпроводили взашей, оставили только несколько клириков, чтобы те время от времени отправляли службы, и аббатство дожило до наших дней, сделавшись чем-то вроде гигантского мавзолея. Мало кто из простолюдинов забредал туда даже среди бела дня, а уж по ночам аббатства сторонились, как чумы. У него была нездоровая репутация.
А потому здание практически не охранялось. Так что у грабителей почти не было шансов столкнуться с какими-либо охранниками, когда, ровно в одиннадцать тридцать, первый из них подошел к незапертым дверям, ведущим в монастырскую подсобку, и бесшумно проскользнул внутрь.
Китти хотела сходить в монастырь в то время, когда он был открыт для посещения, чтобы произвести разведку и изучить расположение гробницы Глэдстоуна. Однако мистер Пеннифезер ей запретил.
— Мы не должны давать повод для подозрений, — сказал он.
На самом деле, Китти тревожилась напрасно. Мистер Хопкинс, как всегда, обо всем позаботился. За этот долгий и нервный день он перелистал множество карт и планов аббатства и его окрестностей. Он показал им расположение трансепта, в котором находилось большинство захоронений; он показал им крытые галереи, в которых некогда сидели и читали, а в плохую погоду и прогуливались монахи. Он показал им улицы, ведущие к аббатству, и обвел кружочками посты ночной полиции и известные пути передвижения следящих шаров. Он указал, где находится дверь, которая должна быть оставлена незапертой, и посоветовал пробираться в аббатство по одному, чтобы не привлечь внимания ночных патрулей. Короче, мистер Хопкинс предусмотрел все.
— Жаль, что я не обладаю такой устойчивостью, как вы, — печально говорил он. — А не то я бы и сам поучаствовал.
Тут вошел мистер Пеннифезер, провожавший Стенли, который, пыхтя, приволок из кладовой ящик с оружием.
— Ну-ну, Клем! — воскликнул он. — Вы свое дело уже сделали! Остальное предоставьте нам. Мы — профессионалы по части краж и грабежей.
— Простите, сэр, — сказала Китти, — а вы что, тоже идете?
Старик пошел пятнами от ярости.
— Разумеется! Это будет величайший момент моей жизни! Да как вы могли подумать, что я не пойду? Думаете, я совсем уже развалина?
— Да что вы, что вы, сэр! Нет, конечно!
И Китти снова склонилась над планом собора.
Большие надежды и тревога сказывались на группе: все они, даже Энн, обычно такая уравновешенная, в тот день были на взводе и напряжены, как струна. С утра всем было роздано нужное снаряжение, и некоторое время все молча сидели и готовились. Когда Китти вернулась и принесла дары благодетеля, мистер Пеннифезер и мистер Хопкинс уединились в подсобке и принялись изучать заклинания. А прочие тем временем бродили среди красок и мольбертов и почти не разговаривали. Энн готовила бутерброды на обед.
После обеда Китти, Фред, Стенли и Ник пошли в кладовую потренироваться. Фред со Стенли по очереди метали диски в искромсанный столб, а Ник с Китти тем временем затеяли шуточную драку на ножах. Вернувшись, они обнаружили, что мистер Хопкинс с мистером Пеннифезером все еще сидят взаперти и что-то обсуждают. В половине шестого, когда атмосфера сделалась совсем уж взрывоопасной, Энн принесла поднос с чаем и миндальным печеньем. Часом позже мистер Пеннифезер наконец появился из подсобки. Он не спеша подошел и налил себе остывшего чаю.
— Мы расшифровали заклинание, — объявил он. — Теперь мы действительно готовы!
Он поднял чашку и провозгласил торжественный тост:
— За все, что ни принесет сегодняшняя ночь! Правда на нашей стороне. Будьте уверенны и тверды, друзья мои! Если нам хватит мужества и мы не дрогнем, отныне наша жизнь никогда уже не будет прежней!
Он залпом выпил чай и со стуком опустил чашку обратно на поднос.
И начались последние обсуждения.
Китти проникла в монастырскую подсобку второй. Первой вошла Энн, буквально за минуту до нее. Девушка смотрела в непроглядную тьму. Поблизости слышалось дыхание Энн.
— Свет зажечь рискнем? — прошептала Китти.
— Фонарик-ручку, — откликнулась Энн. — У меня с собой.
Тонкий луч осветил противоположную стену, потом пробежал по лицу Китти. Китти поспешно зажмурилась и прикрыла глаза рукой.
— Свети в пол! — сказала она. — А то мало ли, вдруг тут окна.
Пригнувшись к выложенному каменными плитами полу, Энн водила вокруг себя фонариком. Из темноты выныривали то штабель банок с краской, то лопаты, то вилы, то новенькая блестящая газонокосилка. Китти сбросила с плеч свой рюкзачок, опустила его на пол и взглянула на часы.
— Сейчас должен подойти следующий, — сказала она.
Словно бы в ответ на ее слова, снаружи, откуда-то из-за двери, донесся шорох. Энн выключила фонарик, и обе застыли в ожидании.
Дверь открылась и закрылась. Послышалось громкое сопение. Пролетевший сквознячок принес с собой мощный запах одеколона.
Китти расслабилась.
— Привет, Фред, — сказала она.
Остальные прибывали с пятиминутными интервалами. Последним пришел сам мистер Пеннифезер. Он уже устал и задыхался. Преодолевая одышку, он распорядился:
— Стенли, Фредерик! Включите… фонари! В этой… в этой комнате нет окон. Нам нечего опасаться.
Вспыхнули два мощных фонаря, и стала видна вся группа: шесть фигур с рюкзаками, все в черном. Мистер Пеннифезер даже тросточку свою выкрасил в черный цвет, а ее конец обмотал тряпочкой, чтобы она не стучала. Теперь он стоял, опираясь на нее, нарочито неспешно обводя взглядом своих помощников, выжидая, пока восстановятся силы.
— Хорошо, сказал он наконец. — Энн, головные уборы, пожалуйста.
Энн достала и раздала черные шерстяные шлемы-маски, закрывающие лицо. Фред взглянул на свою маску с большим недоверием.
— Не нравятся мне эти штуки! — пробурчал он. — Они кусаются.
Мистер Пеннифезер раздраженно цокнул языком.
— Нам нужна максимальная скрытность, Фредерик, — сказал он. — Это слишком важно. Надевайте. Последняя проверка, потом выходим во двор. Итак, Николас, шкатулка с Герметическим Плащом у вас?
— У меня.
— А молоток, которым нужно по ней ударить?
— И молоток тоже.
— Фредерик, ломик у вас с собой? Хорошо. А ваш незаменимый набор ножей? Великолепно. Стенли — веревка и компас. Китти — лейкопластырь, бинты и мазь. Хорошо. А у меня — ключ от гробницы. Что касается оружия — у каждого из нас должен быть как минимум один стакан с мулером и какой-нибудь шар с элементалями. Прекрасно.
Он еще немного выждал, чтобы восстановить дыхание.
— И последнее, — добавил он. — Прежде, чем мы войдем. К оружию прибегать, только если нас попытаются схватить. В противном случае главное — не поднимать шума. Остаться незамеченными. Если двери собора окажутся заперты, мы уйдем. В самой гробнице мы отыщем сокровища. Я разделю их между вами. Наполните свои рюкзаки и вернетесь тем же путем, каким мы пришли. Соберемся в этом помещении. Если что-то пойдет не так, при первой же возможности отправляйтесь в нашу кладовую. К магазину не приближайтесь. Если, по каким-то причинам, со мной что-нибудь случится, мистер Хопкинс скажет вам, что делать дальше. Он будет ждать вас в кофейне «У друидов» завтра после обеда. Вопросы есть? Нет? Николас, не будете ли вы так любезны…
В конце подсобки была вторая дверь. Николас молча подошел к ней и толкнул ее. Дверь распахнулась. За ней царила непроглядная уличная тьма.
— Идемте, — сказал мистер Пеннифезер.
Они двинулись в путь в следующем порядке: Ник, за ним Китти, за нею Фред, потом Энн, Стенли и мистер Пеннифезер в арьергарде.
Беззвучно, точно летучие мыши, скользили они по колоннаде — темные пятнышки на фоне черной стены. Чуть более светлые прямоугольники виднелись на месте окон слева от них, но внутреннего двора аббатства было вообще не видно. Луны не было, и путь ничто не освещало. Их ноги, обутые в кеды, ступали по каменным плитам, производя не больше шума, чем сухие листья на ветру. Обмотанная тряпкой тросточка мистера Пен-нифезера тихо постукивала где-то позади. Впереди накрытый тканью фонарь Ника покачивался на длинной цепочке, скользя над самой землей, точно блуждающий огонек — Ник нес его как можно ниже, чтобы их нельзя было заметить с улицы.
Китти считала окна, мимо которых они проходили. Миновав восьмой серый прямоугольник, путеводный огонек свернул направо, за угол аркады. Китти тоже свернула следом и вновь принялась считать арки. Раз, два… Рюкзак давил ей на спину; она чувствовала, как его содержимое перекатывается внутри. Девушка от души надеялась, что шары надежно замотаны в тряпки и не побьются. Четыре, пять… На ходу она машинально проверила остальное оружие: нож на поясе, метательный диск в кармане куртки. Они придавали ей куда больше уверенности, чем любое магическое оружие: они были не запятнаны прикосновением демонов.
Шесть, семь… Они были в конце северной колоннады. Путеводный огонек дернулся и замер. Китти едва не налетела на Ника, но успела вовремя остановиться. Сзади еще некоторое время слышался шорох шагов, потом все стихло.
Китти почувствовала, что Ник повернул голову. До нее донесся его шепот:
— Вход в собор… Сейчас проверим.
Они приподнял фонарь, провел им перед собой. Китти мельком увидела черную поверхность старинной двери, сильно исцарапанной и усаженной гигантскими гвоздями. Когда мимо пронесли фонарь, тени от шляпок взметнулись и закружились. Фонарь снова опустился. Тьма, тишина, легкое царапанье. Китти ждала, сжимая подвеску в кармане. Она представляла себе, как пальцы Ника шарят по темному дереву и шляпкам гвоздей, отыскивая огромную железную задвижку. До нее донесся шорох, сдавленное кряхтение и ругань Ника. Очевидно, у него возникли какие-то проблемы.
— Ну, давай же!
Что-то негромко брякнуло… Слабый свет разлился по каменным плитам. Ник поставил фонарь на пол и теперь сражался с задвижкой обеими руками. Стоящий позади Китти, прямо за спиной, Фред бурчал себе под нос ругательства. Девушка осознала, что от напряжения так сильно стискивает зубы, что у нее заныла челюсть. Неужели благодетель ошибся? А вдруг дверь все-таки заперта? Если так, то они попали впросак. Это их единственный путь внутрь собора, а дверь ломать нельзя. Взрыв может привлечь внимание.
Кто-то протиснулся мимо нее — Китти по запаху определила, что это Фред.
— Пусти, дай я. Подвинься…
Снова шорох — Ник отступил в сторону.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72
— Мы не забудем, — сказала Китти.
— Вот и хорошо.
Она услышала, как ее собеседник встал. Голос звучал теперь у нее над головой, очень близко.
— Тогда это все. Желаю удачи. Не оборачивайтесь.
Острие, упиравшееся ей в шею, начало отодвигаться, но так медленно и постепенно, что Китти даже не заметила, когда оно исчезло. Она выждала целую минуту, неподвижно глядя в пустоту широко раскрытыми глазами.
Наконец терпение ее иссякло.
Она развернулась одним стремительным движением; нож уже был у нее в руке.
Ложа была пуста. И когда Китти вынырнула в коридор, спрятав ключ и крепко сжимая сумочку, поблизости не было ни души.
26
Когда-то в далеком прошлом, задолго до того, как в Лондоне появились первые волшебники, Вестминстерское аббатство господствовало над городом. Династия забытых королей строила аббатство на протяжении нескольких веков, оно занимало большую площадь, в его стенах жили ученые монахи, которые молились в соборе, работали в библиотеке и трудились на полях. Главный собор монастыря возносился в небо более чем на тридцать метров, и надменные башни смотрели на город с западного конца и из центра здания. Собор был построен из прочного белого камня, который с ходом веков потемнел от дыма и магических эманации, поднимающихся над растущим городом.
Шли годы. Короли утратили власть, и их сменила череда парламентов, собиравшихся в Вестминстер-Холле неподалеку от аббатства. Влияние церкви тоже мало-помалу слабело, и монахам пришлось затянуть пояса — для них наступили тяжелые времена. Большая часть зданий монастыря пришла в упадок, и лишь монастырская аркада — четыре широких крытых колоннады, окружающих прямоугольное открытое пространство, засеянное травой, — оставалась в приличном состоянии. А с тех пор, как власть перешла от парламента к новым владыкам — группе могущественных волшебников, которым было не до традиций и не до церкви, — казалось, что древнее аббатство вот-вот превратится в руины.
Однако благодаря одной традиции здание сохранилось. С незапамятных времен властителей страны, будь то короли или министры, было принято хоронить в подземельях собора. Среди колонн нефа уже теснились бесчисленные гробницы и памятные доски, а земля под собором была источена склепами и могилами. И волшебники, которые стремились к вечной славе не меньше любого из древних королей, решили традицию продолжить. Быть похороненным в стенах собора сделалось большой честью.
Оставшихся монахов выпроводили взашей, оставили только несколько клириков, чтобы те время от времени отправляли службы, и аббатство дожило до наших дней, сделавшись чем-то вроде гигантского мавзолея. Мало кто из простолюдинов забредал туда даже среди бела дня, а уж по ночам аббатства сторонились, как чумы. У него была нездоровая репутация.
А потому здание практически не охранялось. Так что у грабителей почти не было шансов столкнуться с какими-либо охранниками, когда, ровно в одиннадцать тридцать, первый из них подошел к незапертым дверям, ведущим в монастырскую подсобку, и бесшумно проскользнул внутрь.
Китти хотела сходить в монастырь в то время, когда он был открыт для посещения, чтобы произвести разведку и изучить расположение гробницы Глэдстоуна. Однако мистер Пеннифезер ей запретил.
— Мы не должны давать повод для подозрений, — сказал он.
На самом деле, Китти тревожилась напрасно. Мистер Хопкинс, как всегда, обо всем позаботился. За этот долгий и нервный день он перелистал множество карт и планов аббатства и его окрестностей. Он показал им расположение трансепта, в котором находилось большинство захоронений; он показал им крытые галереи, в которых некогда сидели и читали, а в плохую погоду и прогуливались монахи. Он показал им улицы, ведущие к аббатству, и обвел кружочками посты ночной полиции и известные пути передвижения следящих шаров. Он указал, где находится дверь, которая должна быть оставлена незапертой, и посоветовал пробираться в аббатство по одному, чтобы не привлечь внимания ночных патрулей. Короче, мистер Хопкинс предусмотрел все.
— Жаль, что я не обладаю такой устойчивостью, как вы, — печально говорил он. — А не то я бы и сам поучаствовал.
Тут вошел мистер Пеннифезер, провожавший Стенли, который, пыхтя, приволок из кладовой ящик с оружием.
— Ну-ну, Клем! — воскликнул он. — Вы свое дело уже сделали! Остальное предоставьте нам. Мы — профессионалы по части краж и грабежей.
— Простите, сэр, — сказала Китти, — а вы что, тоже идете?
Старик пошел пятнами от ярости.
— Разумеется! Это будет величайший момент моей жизни! Да как вы могли подумать, что я не пойду? Думаете, я совсем уже развалина?
— Да что вы, что вы, сэр! Нет, конечно!
И Китти снова склонилась над планом собора.
Большие надежды и тревога сказывались на группе: все они, даже Энн, обычно такая уравновешенная, в тот день были на взводе и напряжены, как струна. С утра всем было роздано нужное снаряжение, и некоторое время все молча сидели и готовились. Когда Китти вернулась и принесла дары благодетеля, мистер Пеннифезер и мистер Хопкинс уединились в подсобке и принялись изучать заклинания. А прочие тем временем бродили среди красок и мольбертов и почти не разговаривали. Энн готовила бутерброды на обед.
После обеда Китти, Фред, Стенли и Ник пошли в кладовую потренироваться. Фред со Стенли по очереди метали диски в искромсанный столб, а Ник с Китти тем временем затеяли шуточную драку на ножах. Вернувшись, они обнаружили, что мистер Хопкинс с мистером Пеннифезером все еще сидят взаперти и что-то обсуждают. В половине шестого, когда атмосфера сделалась совсем уж взрывоопасной, Энн принесла поднос с чаем и миндальным печеньем. Часом позже мистер Пеннифезер наконец появился из подсобки. Он не спеша подошел и налил себе остывшего чаю.
— Мы расшифровали заклинание, — объявил он. — Теперь мы действительно готовы!
Он поднял чашку и провозгласил торжественный тост:
— За все, что ни принесет сегодняшняя ночь! Правда на нашей стороне. Будьте уверенны и тверды, друзья мои! Если нам хватит мужества и мы не дрогнем, отныне наша жизнь никогда уже не будет прежней!
Он залпом выпил чай и со стуком опустил чашку обратно на поднос.
И начались последние обсуждения.
Китти проникла в монастырскую подсобку второй. Первой вошла Энн, буквально за минуту до нее. Девушка смотрела в непроглядную тьму. Поблизости слышалось дыхание Энн.
— Свет зажечь рискнем? — прошептала Китти.
— Фонарик-ручку, — откликнулась Энн. — У меня с собой.
Тонкий луч осветил противоположную стену, потом пробежал по лицу Китти. Китти поспешно зажмурилась и прикрыла глаза рукой.
— Свети в пол! — сказала она. — А то мало ли, вдруг тут окна.
Пригнувшись к выложенному каменными плитами полу, Энн водила вокруг себя фонариком. Из темноты выныривали то штабель банок с краской, то лопаты, то вилы, то новенькая блестящая газонокосилка. Китти сбросила с плеч свой рюкзачок, опустила его на пол и взглянула на часы.
— Сейчас должен подойти следующий, — сказала она.
Словно бы в ответ на ее слова, снаружи, откуда-то из-за двери, донесся шорох. Энн выключила фонарик, и обе застыли в ожидании.
Дверь открылась и закрылась. Послышалось громкое сопение. Пролетевший сквознячок принес с собой мощный запах одеколона.
Китти расслабилась.
— Привет, Фред, — сказала она.
Остальные прибывали с пятиминутными интервалами. Последним пришел сам мистер Пеннифезер. Он уже устал и задыхался. Преодолевая одышку, он распорядился:
— Стенли, Фредерик! Включите… фонари! В этой… в этой комнате нет окон. Нам нечего опасаться.
Вспыхнули два мощных фонаря, и стала видна вся группа: шесть фигур с рюкзаками, все в черном. Мистер Пеннифезер даже тросточку свою выкрасил в черный цвет, а ее конец обмотал тряпочкой, чтобы она не стучала. Теперь он стоял, опираясь на нее, нарочито неспешно обводя взглядом своих помощников, выжидая, пока восстановятся силы.
— Хорошо, сказал он наконец. — Энн, головные уборы, пожалуйста.
Энн достала и раздала черные шерстяные шлемы-маски, закрывающие лицо. Фред взглянул на свою маску с большим недоверием.
— Не нравятся мне эти штуки! — пробурчал он. — Они кусаются.
Мистер Пеннифезер раздраженно цокнул языком.
— Нам нужна максимальная скрытность, Фредерик, — сказал он. — Это слишком важно. Надевайте. Последняя проверка, потом выходим во двор. Итак, Николас, шкатулка с Герметическим Плащом у вас?
— У меня.
— А молоток, которым нужно по ней ударить?
— И молоток тоже.
— Фредерик, ломик у вас с собой? Хорошо. А ваш незаменимый набор ножей? Великолепно. Стенли — веревка и компас. Китти — лейкопластырь, бинты и мазь. Хорошо. А у меня — ключ от гробницы. Что касается оружия — у каждого из нас должен быть как минимум один стакан с мулером и какой-нибудь шар с элементалями. Прекрасно.
Он еще немного выждал, чтобы восстановить дыхание.
— И последнее, — добавил он. — Прежде, чем мы войдем. К оружию прибегать, только если нас попытаются схватить. В противном случае главное — не поднимать шума. Остаться незамеченными. Если двери собора окажутся заперты, мы уйдем. В самой гробнице мы отыщем сокровища. Я разделю их между вами. Наполните свои рюкзаки и вернетесь тем же путем, каким мы пришли. Соберемся в этом помещении. Если что-то пойдет не так, при первой же возможности отправляйтесь в нашу кладовую. К магазину не приближайтесь. Если, по каким-то причинам, со мной что-нибудь случится, мистер Хопкинс скажет вам, что делать дальше. Он будет ждать вас в кофейне «У друидов» завтра после обеда. Вопросы есть? Нет? Николас, не будете ли вы так любезны…
В конце подсобки была вторая дверь. Николас молча подошел к ней и толкнул ее. Дверь распахнулась. За ней царила непроглядная уличная тьма.
— Идемте, — сказал мистер Пеннифезер.
Они двинулись в путь в следующем порядке: Ник, за ним Китти, за нею Фред, потом Энн, Стенли и мистер Пеннифезер в арьергарде.
Беззвучно, точно летучие мыши, скользили они по колоннаде — темные пятнышки на фоне черной стены. Чуть более светлые прямоугольники виднелись на месте окон слева от них, но внутреннего двора аббатства было вообще не видно. Луны не было, и путь ничто не освещало. Их ноги, обутые в кеды, ступали по каменным плитам, производя не больше шума, чем сухие листья на ветру. Обмотанная тряпкой тросточка мистера Пен-нифезера тихо постукивала где-то позади. Впереди накрытый тканью фонарь Ника покачивался на длинной цепочке, скользя над самой землей, точно блуждающий огонек — Ник нес его как можно ниже, чтобы их нельзя было заметить с улицы.
Китти считала окна, мимо которых они проходили. Миновав восьмой серый прямоугольник, путеводный огонек свернул направо, за угол аркады. Китти тоже свернула следом и вновь принялась считать арки. Раз, два… Рюкзак давил ей на спину; она чувствовала, как его содержимое перекатывается внутри. Девушка от души надеялась, что шары надежно замотаны в тряпки и не побьются. Четыре, пять… На ходу она машинально проверила остальное оружие: нож на поясе, метательный диск в кармане куртки. Они придавали ей куда больше уверенности, чем любое магическое оружие: они были не запятнаны прикосновением демонов.
Шесть, семь… Они были в конце северной колоннады. Путеводный огонек дернулся и замер. Китти едва не налетела на Ника, но успела вовремя остановиться. Сзади еще некоторое время слышался шорох шагов, потом все стихло.
Китти почувствовала, что Ник повернул голову. До нее донесся его шепот:
— Вход в собор… Сейчас проверим.
Они приподнял фонарь, провел им перед собой. Китти мельком увидела черную поверхность старинной двери, сильно исцарапанной и усаженной гигантскими гвоздями. Когда мимо пронесли фонарь, тени от шляпок взметнулись и закружились. Фонарь снова опустился. Тьма, тишина, легкое царапанье. Китти ждала, сжимая подвеску в кармане. Она представляла себе, как пальцы Ника шарят по темному дереву и шляпкам гвоздей, отыскивая огромную железную задвижку. До нее донесся шорох, сдавленное кряхтение и ругань Ника. Очевидно, у него возникли какие-то проблемы.
— Ну, давай же!
Что-то негромко брякнуло… Слабый свет разлился по каменным плитам. Ник поставил фонарь на пол и теперь сражался с задвижкой обеими руками. Стоящий позади Китти, прямо за спиной, Фред бурчал себе под нос ругательства. Девушка осознала, что от напряжения так сильно стискивает зубы, что у нее заныла челюсть. Неужели благодетель ошибся? А вдруг дверь все-таки заперта? Если так, то они попали впросак. Это их единственный путь внутрь собора, а дверь ломать нельзя. Взрыв может привлечь внимание.
Кто-то протиснулся мимо нее — Китти по запаху определила, что это Фред.
— Пусти, дай я. Подвинься…
Снова шорох — Ник отступил в сторону.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72