И вот внезапно он перестал сжимать флаг — он сам стал им. Вернее, горящее полотнище стало частью его, как будто Слово выжгли в его душе. До этого мгновения Слова для Картера были орудиями, потом разместились внутри него, словно кости скелета, а теперь он воистину стал их повелителем. На краткий миг его охватило упоение таившейся в нем властью.
Когда он выпустил Слово на волю, стены комнаты сотряслись, воздух огласился громогласным ревом, и сила исходила не от Картера, а сразу отовсюду. Стражник, отброшенный к стене подобно деревянному солдатику, валялся там, бездыханный. Рука его выгнулась под немыслимым углом. Путы спали с Картера. Он понимал, что теперь никому не дано удерживать его против его воли.
Он встал, подошел к стражнику, выхватил из ножен его меч и распахнул дверь настежь. Теперь она открылась не в те покой, где обитал Порядок. Перед Картером был темный проход. На полу лежал толстый слой пыли, со стен свисали оборванные обои. Впереди стоял человек в лохмотьях с тонкой свечкой в руке. Лицо его пряталось в тени широкополой шляпы.
— Когда мы виделись в последний раз, ты заявил, что будешь бороться со мной, — проговорил Картер.
— Медлить нельзя, — сказал Долговязый. — Идите сюда.
Картер пошел следом за ним.
— Как ты ухитрился попасть сюда так быстро?
— Это здесь происходит легко, да я и был неподалеку. Я преграждал Полицейскому путь к вам.
Картер схватил Долговязого за плечо и задержал.
— Что-то в тебе есть знакомое. Кто ты такой? Почему ты мне помогаешь?
Долговязый вывернулся и пошел вперед.
— Не важно, кто я такой и почему помогаю. Отблагодарить меня вы бы могли, покинув Высокий Дом и забрав с собой Даскина. Эта ноша никому не по силам. Уходите! Оставьте это другим.
— Кому это — другим? Мой отец не так меня воспитал, чтобы я бежал с поля боя.
Долговязый остановился и оглянулся.
— Но и не для того он вас воспитал, чтобы вы погибли.
— Так ты знал его!
— Знал. Вы покинете дом, если я скажу вам, что он этого хотел?
— Только если услышу, как он сам это говорит.
Долговязый раздосадованно заворчал и вновь пошел вперед. Видимо, проход вывел их в какое-то просторное помещение. Пахнуло холодным воздухом. Отзвуки шагов разлетались в разные стороны, подобно напуганным летучим мышам, но кроме небольшого кружка света от свечки проводника Картер ничего не мог разглядеть.
Немного погодя путь им преградила маленькая фигурка, и Картер дико вздрогнул от испуга. Девочка по-прежнему была в белом платьице, но взгляд ее был печален.
— Мы могли дать тебе все на свете, — сказала Анна. Долговязый почувствовал себя в ее присутствии явно неловко. Он прикрыл глаза ладонью, чтобы не смотреть на девочку.
— Невыносимо… — пробормотал он. — Помоги мне.
Картер поднял меч и заслонил собой Долговязого.
— Это грустное создание, что помогает тебе, — оно из Хаоса, — сообщила Анна. — Его следует уничтожить.
Картер не стал медлить, боясь, что Анна исхитрится и снова захватит его в плен. Он нанес сокрушительный удар, и ярость его оказалась сильнее, чем он сам предполагал. Девочка рассыпалась на мириады осколков, имевших форму идеальных кружков, и каждый из них величиной был не больше ногтя на большом пальце. Беззвучно вращаясь и падая, они усыпали пол, будто монетки.
— Поспешим, — распорядился Долговязый, торопя ошарашенного Картера. — Ее никогда нельзя уничтожить до конца. — И он повел Картера дальше, и они шли, пока не добрались до узкой лесенки, уводившей наверх, к серой двери. На площадке Долговязый остановился: — Эта дверь ведет в коридор. Там вы найдете помощь.
С этими словами он задул свечу и исчез во мраке. Картер на ощупь отыскал дверную ручку, распахнул дверь, и в глаза ему хлынул яркий свет дня.
Он оказался в том самом коридоре, где впервые встретился с Анной. Из окон лился рассеянный свет. Выглянув, Картер увидел, что небо снова затянули грозовые тучи. Через пару мгновений, когда глаза его привыкли к свету, он заметил, что на скамейке возле другого окна сидит человек и, обхватив колени руками, задумчиво смотрит на небо. Картер медленно подошел к нему и негромко окликнул.
Хоуп обернулся. Он был необычайно бледен. Вроде бы совсем не испугавшись, он проговорил:
— Привет, Картер, что вы… что ты тут делаешь?
Картер, сжимая рукоять меча, шагнул ближе.
— Я мог бы задать тебе тот же самый вопрос. Мы оба далеко от Внутренних Покоев.
— Не так далеко, как ты думаешь. Я оказался здесь и пытаюсь вспомнить, как это произошло. Последнее, что мне запомнилось, — это то, что я углубился в чтение одного толстенного фолианта у себя в спальне, и мне жутко захотелось спать. Стало быть, я уснул. И все это происходит во сне.
— Как тогда, в первый раз? Значит, мы опять видим один и тот же сон?
Хоуп нахмурился, но со скамейки не встал.
— Придется поверить тебе на слово, поскольку, вероятно, ты мне снишься. А я — тебе. И где же мы находимся?
— На чердаке, неподалеку от Часовой Башни.
— Значит, ты все-таки добрался туда! В таком случае, пока я не проснулся или… не знаю, как это назвать… я должен сказать тебе, что Глис получил подкрепление и вскоре должен подойти к Башням, если идет по твоим следам.
Картер обошел Хоупа, но рядом садиться не стал.
— Если ты говоришь правду, значит, я тоже пока не проснулся, а все еще сплю на пыльной кушетке на чердаке. Подумать только — последние несколько дней я видел сон… Правда, больше это было похоже на кошмар.
Хоуп сложил пальцы так, словно собрался перекреститься.
— Анархисты поработали, не иначе. Но почему именно сейчас? Следует признать, что они не могут быть способны на такие проделки в любое время, когда пожелают, в противном случае они бы предприняли подобную атаку гораздо раньше. А я что делаю в этом сне?
— На последний вопрос я ответить могу. Я воспользовался Словом, Приносящим Помощь. Оно перенесло тебя ко мне, пусть даже в стране сна. Думаю, анархистам я недоступен за пределами Башни Часов Вечности. Они не могли добыть меня физически и поэтому произвели все это во сне. А это означает, что ни Леди Порядок, ни Старикашка-Хаос физически на этом чердаке также не присутствуют.
— Последнее утверждение мне ни о чем не говорит.
Картер рассказал другу обо всем, что пережил за последние несколько дней.
— Но почему Полицейский не вводит своих подручных в сон материально, как сделал тогда, когда погиб Бриттл? Зачем он подослал Порядок и Хаос?
— Долговязый сказал, что он преградил им путь.
— Следовательно, наш неизвестный друг и сам обладает недюжинными возможностями?
— Наверное, мы просто не понимаем, по каким правилам здесь ведется игра. Ты представляешь, ведь для меня во сне прошло целых три дня! Я дважды спал по ночам. Как же это возможно?
— Спать во сне? Не знаю. Но Долговязому точно не под силу вечно сдерживать Полицейского. Когда он снова попытается тебя сцапать, беды не миновать.
Картер поежился, вспомнив об Анне.
— Мне уже пришлось выдержать ужасное испытание. Я должен проснуться. Но как? Уколоть себя, ущипнуть — вряд ли здесь это поможет.
— Должен быть какой-то способ, — пробормотал Хоуп и неожиданно просиял. — Помнишь, перед тем как ты покинул Внутренние Покои, я говорил тебе, что отыскал книгу, в которой упоминаются Слова Власти? Потом я еще почитал ее и выяснил, что существует еще одно Слово — Слово, Правящее Снами. Если бы тебе удалось вернуться в библиотеку и найти это Слово, ты бы смог обезопасить себя и во сне.
— Но я — внутри сна!
— Да, но все комнаты и коридоры, хоть и не слишком материальны, во сне расположены примерно так же, как наяву. А анархисты наверняка не ожидают, что ты дерзнешь вернуться в библиотеку.
— Ты предполагаешь, что они не в состоянии проследить за всем, что происходит в мире сна?
— Если бы это было им под силу, они бы нас преспокойненько сцапали еще тогда, в первый раз. Опасностей при таком плане две: одна из них грозит твоему телу, которое до сих пор спит на чердаке, вторая — твоему снящемуся телу. Судя по гибели Бриттла, мы можем заключить, что тело снящееся столь же важно, сколь и материальное. Насколько нам известно, твое спящее тело сейчас очень уязвимо. Так что опасность двойная.
Картер на миг задумался и сказал:
— Попробую последовать твоему совету и вернуться в библиотеку, но для этого придется пойти другим путем. На моем пути к Часовой Башне наверняка по-прежнему торчит Хаос.
— Да, но внизу, под нами, внутренний двор. Можно ведь и по нему добраться до Башни.
Картер в задумчивости некоторое время походил из угла в угол, на ходу размышляя вслух:
— Долговязый заверил меня в том, что за дверью меня ждет помощь. Из этого следует сделать вывод: ты — настоящий мистер Хоуп. Другой помощи мне ждать не приходится. Воины Глиса отвоюют путь к Башням, но им не дано ходить дорогами сна. Нужно трогаться как можно скорее, а мне известен только один путь к библиотеке. На нем наверняка засады.
— Не исключено, что их нет, — возразил Хоуп. — Полицейскому крайне непросто сотворять сны, отправлять в них своих приспешников. Не отнимай это занятие у него много сил, он бы наверняка почаще прибегал к такому замечательному приему. Он не может повсюду выставлять мнимые дозоры. Безусловно, все это — лишь плоды догадок. Но у всего должны быть законы, в том числе и у колдовства. Полицейский, по идее, должен бы сосредоточить свои силы там, где, по его мнению, ты находишься — то есть возле покоев леди Порядок.
— Другого выхода не вижу, — вздохнул Картер. — Проснуться не могу, но и ждать, пока меня схватят, невыносимо.
Он быстро подошел к глазку, чтобы посмотреть, по-прежнему ли Хаос охраняет чердак. При виде страшилища, глядящего на него с другой стороны, Картер невольно содрогнулся. Он никогда еще не видел старикашку так близко. Серая восковая кожа — натянутая, комковатая, кривые редкие желтые зубы — все это было так отвратительны, что просто смотреть невыносимо. Один желтый глаз, прищурившись, глядел прямо на Картера. Казалось, исходящее от Хаоса зловоние проникает сквозь стену, и в нем запах могилы смешивается с дурманящим ароматом лилий. Старик скривил щербатый рот в ухмылке и шелестящим голосом произнес:
— Так ее красота тебя не прельстила, а? Я-то знал, что так оно и будет, а то бы ни за что не отпустил тебя к ней.
Как ни странно, жуткое создание и отталкивало Картера, и привлекало своим уродством. Он понимал, что перед ним не просто чудовище, а страшная сила, ибо великое могущество было заключено в старчески шелестевшем голосе.
Картер осторожно ответил:
— Значит, ты нарочно встал у меня на дороге, чтобы я встретился с ней? А я думал — вы враги.
— О да, — хихикнул Хаос. — О да, еще какие. Полицейский дал слово — обещал отдать мне все-все комнаты в доме, если я помогу ему от тебя избавиться. Плата достойная. Но я-то знал — Хаос всегда все знает наперед, — что ты на нее не клюнешь. Людей тянет к вечным переменам. Порядок — миф, игрушечная кошка без когтей. Разве ты не понимаешь? Все вернется к неразберихе, все станет, как было когда-то, когда правил я, безгранично, свободно — и никаких Хозяев в доме тогда не было. Разве не понимаешь?
Картер понимал. Слова старика зачаровывали его разум, его глазам представали видения, еще немного — и он утратит все свои чувства. Он видел бесконечный мрак и клубящийся космос, вспыхивающую и гибнущую материю звезд, всю Вселенную, пустившуюся в лихорадочный танец, и Порядок в этом танце казался дилетантом, пытающимся впервые изобразить па вальса, будучи партнером ловко кружащейся анархии. В бешеном вихре Картеру виделась красота, безграничный калейдоскоп беспорядка. Он в изумлении ахнул и отступил. Видение исчезло.
— Все это может стать твоим, — сказал Старикашка-Хаос. — У меня много имен и ликов, и ты можешь узнать и узреть все. Я могу сделать тебя Хозяином, я научу тебя Гимнам Экстаза. У Порядка такой власти нет. Она не в силах ступить дальше своих сундучков. Все, все на свете может стать твоим. Я кажусь тебе уродливым? Знай же, что все красоты мира таятся во мне, и все они могут тебе открыться в нежданный миг. Я — спонтанность, творчество, вдохновение, внезапное удовлетворение неведомых желаний. Ты хочешь шествовать по Дому как Хозяин — я дарую тебе и этот Дом, и много других, и они будут непрестанно меняться, перестраиваться, и всегда будут принадлежать тебе. Все станет твоим — дыхание детей, языки пламени, цвета и восторги.
И вновь видения захватили Картера, они вспыхивали в сознании, слово молнии на полночном небе. Они увидел самого себя, шагающего выше дрожащих звезд, и под его ногами порядок превращался в сущую сумятицу. Прямо у него на глазах возникали и сменяли друг друга краски поразительной красоты.
Голос чудовища все звучал. Теперь старик не шелестел, не пришепетывал, он говорил уверенно, ровно:
— Пойдем со мной, я покажу тебе Море, Которое Не Переплыл Ни Один Смертный, море под радужными небесами, где когда-то бродил по берегу твой отец.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50