— Что стряслось? — вопросил Бриттл, заметив испуг Картера.
Картер остановился.
— Ты слышал шум? За мной гонится Полицейский. Бежим со мной!
Бриттл замер и прислушался.
— Еле слышу. И видно плоховато. Они управляют сном, но у них ничего не выйдет. Вам надо поспешить.
— Пойдем со мной, — снова попросил Картер Бриттла.
— Не сейчас. Бегите. Разыщите Хоупа. Он тоже в опасности.
Картер медлил, ничего не понимая. Ведь это все ему снится, верно? И чувствует он себя так, словно все видит во сне, но никак не может избавиться от безотчетного страха. Как же это говорилось… Что-то вроде того, что если человеку снилось, будто он падает в пропасть, то, если он ударится о дно до того, как проснется, он может наяву погибнуть от шока. Но кому и когда довелось удариться о дно и понять, так это или нет?
Картер сновал по лабиринту, сворачивал то влево, то вправо и в конце концов чуть было не налетел на человека с длинным ножом — того самого, который когда-то, давным-давно, помогал Полицейскому похитить его.
— А я тебя искал, — осклабился мерзавец.
Картер попятился. Злодей не отступал. Шагнув в сторону, он схватил тяжелую книгу и изо всех сил швырнул ее в Картера. Книга угодила Картеру корешком по лбу, он покачнулся.
Выпрямившись, он снова помчался по извилистым проходам между полками. Библиотека прямо на глазах превращалась в чашу дикого леса.
С потолка свисали ветви, в густой листве кричали птицы.
Картер в который раз свернул за угол и наткнулся на запыхавшегося мистера Хоупа.
— Картер, что тут, черт подери, творится?
Не успел Картер проронить хоть слово, как одна из книжных полок с глухим треском накренилась к Хоупу. Картер оттащил юриста в сторону — иначе на того обрушилась бы целая груда книг. Стеллажи падали один за другим, словно костяшки домино. Из облака пыли и штукатурки выскочил Бриттл, ожесточенно размахивая мечом.
— Они гонятся за мной по пятам! — выкрикнул дворецкий. — Бегите же! Выбирайтесь на галерею, там, у северной стены, есть выход.
Из-за попадавших полок показался Полицейский, за ним — его приспешник. За ними — огромный черный зверь, похожий на гигантского кота, но бестелесный, словно сотканный из тени. Его силуэт то и дело менял очертания. Зверь рычал. И от его рыка с шипением гасли свечи в канделябрах.
— Вам нельзя здесь оставаться! — крикнул Бриттлу Картер.
— Кто-то должен задержать их, — отозвался Бриттл. — Они гонятся за вами. Поспешите.
Картер развернулся, Хоуп побежал следом за ним. Картеру казалось, что ему должно быть стыдно. Он, как трус, бежал, оставил Бриттла одного против врагов. Но ведь все это ему только снится? Они с Хоупом мчались по проходу, пригибались, поворачивали, продирались через безумный лабиринт. Не успели они пробежать и пятидесяти ярдов, как дико взревел черный зверь — на этот раз от боли, а за его криком прозвучал старческий, надтреснутый голос Бриттла:
— За Высокий Дом!
За возгласом дворецкого последовал оглушительный треск, а потом все стихло. Картер и Хоуп бежали и бежали, но, увы, снова зашли в тупик. Они обменялись испуганными взглядами. У Хоупа со лба стекали струйки пота. Он был просто в шоке. Картер не сомневался, что и сам выглядит не лучше.
— Сюда, — послышался чей-то хрипловатый голос.
Середина одного из стеллажей выехала вперед, за ней оказалась дверь, а за дверью — полутемная каморка. Там сидел на корточках долговязый, кое-как одетый мужчина. Даже в темноте Картер разглядел его оборванную, словно у бродяги, разномастную одежду. Лица незнакомца не было видно за широкополой, высокой, словно у кочегара, шляпой, и поднятым воротником пальто.
— Кто вы?
— Я — Лицо За Окном, я тот, на кого лают собаки, не видя его. Я — Долговязый. Скорее сюда.
Картер сомневался, стоит ли это делать, но страх заставил его войти в каморку. Следом за ним туда забрался Хоуп, и дверь закрылась. Незнакомец зажег маленькую свечку. При ее свете, еле-еле озарявшем путь, Картер и Хоуп разглядели округлый туннель с уводящей наверх лестницей.
— Куда мы? — полушепотом спросил Картер.
— Подальше от беды, — отвечал Долговязый.
Они поднялись на один пролет по шаткой лестнице, затем она пошла на спуск — как бы к подвалу. Картер гадал, сможет ли защититься в тесном туннеле, если Долговязый замыслит зло.
Они подошли к двери, и незнакомец схватил мистера Хоупа за рукав.
— Проходите туда, — распорядился он. — Там вы будете в безопасности.
Хоуп взглянул на Картера и облизнул пересохшие губы.
— Это ведь просто страшный сон, правда?
Картер вымученно улыбнулся:
— Да, наверное.
Хоуп исчез за дверью. Картера Долговязый повел дальше, до конца лестницы, и вывел в комнату, которая показалась ему смутно знакомой.
— А теперь я покину вас, — сказал незнакомец. — С вами все будет хорошо.
— Благодарю вас. — Картер огляделся по сторонам, а когда обернулся, Долговязого уже и след простыл. — Где вы? — крикнул Картер.
Он не видел незнакомца, но услышал его голос, далеким эхом огласивший комнату:
— Так бывает во сне.
Часть стены выехала вперед, за ней открылось отверстие. К полному изумлению Картера, он оказался в своей комнате, куда снова попал со стороны камина. Но ведь в первый раз лестница вела вниз, с чердака, а не вверх, из библиотеки, как сегодня. Жуткая усталость сковала Картера по рукам и ногам. Он, невзирая на пережитый страх, побрел к кровати, намереваясь вздремнуть хоть немного.
Его разбудил громкий, тревожный стук в дверь. Картер, пошатываясь, встал и пошел к двери.
— Значит, все-таки все мне приснилось, — с облегчением проговорил он.
Но, не дойдя до двери, резко остановился. Если все произошло во сне, так почему же он проснулся не в библиотеке, а в своей постели?
Он осторожно приоткрыл дверь. За ней стоял Хоуп, и вид у него был самый печальный.
— Что-то стряслось? — спросил Картер.
— Вам бы лучше спуститься. Бриттл. В библиотеке. Он убит.
НАЛЛЕВУАТСКИЕ ТИГРЫ
Лил проливной дождь, когда хоронили Бриттла в той части старого кладбища, что отведена для упокоения слуг. Собрались все до единого: горничные, гувернантки, камердинеры, помощники дворецкого, повара, лакеи, швейцары. Некоторые плакали, другие кусали губы, чтобы не расплакаться. Надгробия на кладбище большей частью отличались скромностью, но посреди них выделялась мраморная статуя юноши, прижавшего ладонь ко лбу. Он словно вглядывался вдаль. Что символизировала эта статуя, Картер не знал, но при взгляде на нее ему почему-то становилось спокойнее. На многих могилах лежали свежие цветы. Могильные холмики почти сровнялись с землей — на кладбище уже много лет никого не хоронили. Надгробие Бриттла ничем не отличалось от прочих. Енох сказал, что Бриттл так хотел. На камне были выбиты слова: «Преданный слуга» и дата смерти, а вот дата рождения указана не была. Картер спросил Чанта — почему, и фонарщик ответил:
— Когда он родился, точно не знает никто, а родни у него не было. Никто и не поверил бы, сколько лет он прожил.
На похороны явились и другие люди — загадочные незнакомцы и незнакомки всех мастей в самых разнообразных одеяниях, от легких доспехов до длинных мантий. Казалось, они пришли из другого века. Многие из них разговаривали на неведомых Картеру языках, а гроб осеняли какими-то таинственными священными знаками. Для того чтобы почтить память простого дворецкого, собрались две сотни человек.
Картер был и удивлен и тронут тем, что явилось столько народу.
Он вместе с Даскином и леди Мэрмер стоял под навесом слева от гроба, Чант и Енох — справа. Картер слушал надгробную речь магистрата, наверняка проделавшего неблизкий путь. Когда гроб опустили в могилу, Енох заплакал навзрыд. Картер бросил в яму горсть земли и отошел. Глаза его заволокло слезами, и он чуть было не налетел на Даскина. У сводного брата глаза тоже покраснели от слез. Картера охватило чувство жалости. Сам он прожил с Бриттлом до двенадцати лет, а Даскин — всю жизнь. Картер взглянул на Мэрмер. Если ее щеки и были увлажнены, то не слезами, а каплями дождя.
Подошел мистер Хоуп, встал так, чтобы накрыть Картера зонтом, пожал ему руку.
— Ужасный удар, — сказал он. — Мне очень жаль. Можно мне проводить вас до дома? День такой неудачный — дождь не утихает со дня нашего приезда. Надо бы выпить горячего чая.
Они спустились с невысокого холма и пошли к дому. Остальные последовали за ними. Картер шел понурившись. Он чувствовал на себе тяжесть дождя, грозы и всего Эвенмера. День клонился к вечеру, тучи нависли чуть не до самой земли, всю округу одело дымкой погребального савана. Картер подумал, что это вполне естественно.
— Пожалуй, сейчас не лучшее время заводить такой разговор, — обратился к Картеру Хоуп, — но мне все не удавалось поговорить с вами со дня убийства. Вам… случайно… я хочу сказать… то есть… Не снился ли вам, случаем, сон о чем-то подобном?
Картер резко остановился, обернулся.
— Снился! И я все время пытаюсь понять, как же это вышло, сопоставить сон с явью.
— Я тоже! Я заснул в библиотеке. По крайней мере думал, что в библиотеке, а проснулся в своей комнате. Я никому не стал об этом рассказывать. Наверное, боялся. Просто не представлял, что подумают полицейские. А инспектор оказался человеком крайне необычным. Я так и не понял, откуда он. Нужно бы сверить наши показания.
— И не только показания. Как только согреемся и высохнем, мне бы хотелось, чтобы мы собрались с Енохом и Чантом в гостиной. Пора мне узнать, что же собой представляет Высокий Дом. Думаю, им это известно.
Картер, стоя у камина, грел руки и изучал замысловатый рисунок лепнины на потолке, сотрясавшемся при каждом ударе грома. Разговор решили устроить после ужина. К тому времени, как собрались все четверо, уже стемнело. Газовые светильники отбрасывали тени — плотные, словно грубая шерсть, — и тени крались к свету, словно ист-эндские грабители. Енох сел на стул с высокой спинкой, Чант улегся на обитый золоченой тканью диван, мистер Хоуп встал посередине гостиной, словно в зале суда. Перед ним историю рассказал Картер, а теперь свой рассказ завершал юрист.
— Затем этот Долговязый впустил меня в мою комнату. Я лег в постель и почти сразу же был разбужен одной из горничных. Сон? Слабо верится.
— Тем не менее мы видели один и тот же сон, — отметил Картер.
— Предсказание гибели Бриттла? — спросил Хоуп.
— Нет, не совсем так, — возразил Картер. — Тут явно нечто большее. — Картер обернулся к слугам: — Вы должны рассказать нам все.
Фонарщик поглядел на юриста.
— Пожалуй, это не предназначено для посторонних ушей.
— Я нанял мистера Хоупа для того, чтобы он консультировал меня в делах этого рода, — решительно проговорил Картер. — И сделал я это исключительно потому, что остальные предпочитают молчать. Говорите.
Чант потупился.
— Разве мы вправе посягать на то, чтобы отвечать за Бриттла? — неохотно проговорил Енох. — Это он должен был вас просветить на этот счет. Поэтому его и убили. Кто больше него знал о Доме? Только ваш отец.
— Они обладают огромной силой, эти мерзавцы из Общества Анархистов, — сказал Чант. — В прошлом мы были защищены, они не могли сюда проникать. А теперь, хотя это и стоило им громадных усилий, они пробрались в библиотеку через ваши сны. Это — доказательство того, насколько мы стали уязвимы.
— В чем же дело? — спросил Картер. — Если я должен помочь, я должен знать все. Что такое Высокий Дом?
— Поэма, — отвечал Чант. — Тайна. Стихия природы. Все это и более того. «Я руку веры робко протяну, и праха зыбкого едва коснусь, и к Господу в надежде воззову, и этою надеждою наполнюсь». Не смотрите на меня так. Как могу, так и отвечаю. Но Енох старше меня. Может, он скажет лучше.
Старик вздохнул, устремил взгляд на сгустившиеся возле камина тени. Треск горящих поленьев смешался с шумом дождя за окнами. Лепные ангелы склонили к людям головки. В полумраке все казалось пугающим — сплошные тени и чьи-то зоркие, неотступные глаза. Картер окинул гостиную беспокойным взглядом. Вроде бы в детстве полумрак его так не пугал.
— Моя история — единственная, что мне ведома, — начал свой рассказ Енох. Черты его лица в темноте еще сильнее заострились. — Я — сын Иареда, родился шесть тысяч лет назад в стране, некогда звавшейся Арам. Вы бы назвали ее Сирией. В юности я ходил по горам и долам вместе с Господом нашим. Стоит ли так недоверчиво смотреть на меня? Такое нередко случалось в те стародавние времена. Да, я знаю, о чем вы думаете. Каков Он был собой? Не спрашивайте. Одно лишь могу ответить: Он был прекрасен. Мы разговаривали. Большей частью я слушал. А это — самое верное, когда разговариваешь с Богом. Тогда люди жили дольше. Как-то раз, когда мне было триста шестьдесят пять лет, мы прогуливались вечером. Вышли звезды — жемчужины небес, и я подумал: «Я далеко от дома. Ноги мои устали и болят. Нужно было подумать об этом заранее». Господь устремил на меня взор свой и сказал: «Твой дом далек. А Мой — совсем близок.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50